***

Суббота выдалась унылой, как вокзальный сортир.
Ибо сам я чахл и бледен.
Коварная простуда подточила мой могучий организм - покрыла испариной лоб и сообщила вялость членам.
С самого утра делать было абсолютно нечего.
Ощущал себя крокодилом Геной, когда он еще не повязался с Чебурашкой.
Впору было пускать мыльные пузыри курительной трубкой и крутить механические гусли.
Решил развеять тоску и сплин, включил радио.
Оно не преминуло порадовать искрометной и заводной композицией "Очарована, околдована".
Сплясать под нее ча-ча-ча не получилось. Присядка тоже не пошла.
Пришлось сесть и, жуя губами, дослушать до конца.
Поразило четверостишие,на которое раньше не обращал внимания:
"Я склонюсь над твоими коленями,
Обниму их с неистовой силою.
И слезами, и стихотвореньями,
Обожгу тебя, добрую, милую."
Перед мысленным взором ясно нарисовалась картинка - бородатый дядька истерического вида, завывая и размурзывая сопли и слезы по щекам, бьется плененным чибисом возле коленей барышни.
Надувая вены на лбу, выплевывает сквозь усы полные боли и силы строки:
" А лицо у Бармалея,
И добрее, и милее..."
Барышня пытается вырваться, но мужик держит крепко:
"Проглочу, проглочу,
Не помилую..."...
Ну, вот как-то так, значит...Не слушайте романсов, когда больны.