Возмездье стратега или в когтях у ведьмы. 34 глава

 34

     На другой день у Пифодора со Стратоном снова состоялась уединенная беседа.
     – Ну что, Пифодор, надеюсь, ты наконец достаточно осознал, что у тебя нет другого выхода, кроме как выполнить мою просьбу и назначить меня начальником кавалерии? – спросил Стратон.
     – Ни за что я этого не сделаю. Не надейся. И больше не смей обращаться ко мне с такой несуразной и наглой просьбой. А по поводу твоей шутки скажу – мне тоже смешно: надо же, как обознался тот аргивянин. Вот уж действительно поверишь, что есть двойники, – рассмеялся Пифодор, но смех получился каким-то явно фальшивым.
     – А почему ты думаешь, что я пошутил? И в мыслях не было. Тот аргивянин, конечно, не ошибся – ты и в самом деле Пифодор. У меня нет сомнений, что ты совсем не тот, за кого себя выдаешь.
     – Я за кого-то себя выдаю?! Да ты рехнулся что ли?! Я всю жизнь свою Пентакионом был и больше ни кем другим.
     – Может, ты не только от своего имени собираешься отказаться, но и от отца своего, а, Пифодор, сын Аристея?
     Наш герой опешил. «Откуда он узнал?! От Полиэвкта?!» – с ужасом подумал Пифодор. Тем не менее, как ни был он ошеломлен, ему удалось сохранить самообладание и выглядеть спокойным. Даже хотел сказать: «Какую чушь ты несешь?! Еще пуще прежнего! Но не думай, что тебе удастся запугать меня!» Однако промолчал, опасаясь, что речь подведет его сейчас также, как и смех.
      – Представляю как ты удивился, что я знаю, хотя и делаешь вид, что не удивлен, – продолжал Стратон. – Ты не дооценил мою способность тонко логически мыслить. Помнится, даже посмеялся над нею. А ведь только именно благодаря моему острому пытливому уму я и  догадался кто ты есть на самом деле.
     В этот момент Пифодор сумел полностью овладеть собою и продолжил разговор, не только сохраняя спокойный внешний вид, но и обретя достаточно спокойное душевное состояние.   
     – Ну и как твой острый пытливый ум додумался до такой глупости? – произнес он насмешливым, равнодушным тоном, как бы даже нехотя, на самом же деле очень желая узнать как Стратону удалось проникунуть в его тайну.
     – Все смеешься? Сейчас перестанешь смеяться. Узнай же. Я расскажу как догадался. Очень сильное сходство, способное так сбить с толку человека, как того аргивянина, слишком мало вероятно. Конечно, он не ошибся – ты действительно Пифодор, и он видел тебя в Аргосе, похоже даже близко знал. А именно в Аргосе особенно много наших изгнанников. Больше всего козней от бывших аристократов к нам и идет оттуда. Легко догадаться, что ты один из выживших их сыновей, засланный к нам лазутчик. Понял же я, что ты сын Аристея, потому что слышал как тот аргивянин, который тебя окликнул, сказал своим, когда садился на коня, что ты очень похож на сына Аристея. Можно, конечно, восхищаться твоей ловкостью, способностью блестяще выполнять возложенное на тебя такое сложное задание. Хвала богам, что ты не довел его исполнение до конца!
     – Стратон, да ты что, и вправду спятил? Да ты только подумай что ты говоришь. Разве может быть стратегом государства враг его? Разве такое было где-нибудь, хоть когда-нибудь? Если я действительно тот, кем ты меня считаешь, то почему же я до сих пор не совершил олигархический переворот. Ведь у меня для этого такие возможности, что лучше не придумаешь. Мне сделать это – раз плюнуть. Я мог это сделать уже давно. Почему же я до сих пор не воспользовался такой прекрасной возможностью? Почему я, способный легко погубить коринфскую демократию, всячески ее оберегаю? Даже чуть жизнь за нее не отдал?
     – Да потому, что ты предал своих. В самом деле, зачем тебе приводить к власти бывших аристократов, когда у тебя и в демократическом Коринфе житье такое, что любой аристократ позавидует. Ты же наверняка понимаешь, что еще неизвестно, будешь ли ты первым человеком в государстве при новой власти.
     – Эк, закрутил как! Какую чушь ты несешь! И кто тебе такое прозвание дал? Оно тебе совсем не подходит? Ты заслуживаешь другое: «Стратон Фантазер» а не «Логик». Выдумываешь хрень какую-то и сам веришь в нее. Есть такие люди. Говорят, это болезнь такая.
     – Логика тебе не нравится моя? Это понятно. Еще бы тебе она нравилась! Она же изобличает тебя. Да если хочешь знать, только благодаря моей логике ты еще не в оковах. Может, и жив-то лишь благодаря ей.
     – Вот как, – усмехнулся Пифодор.
     – Неужели ты думаешь, что если бы я не сообразил, что ты не представляешь опасности моему отечеству, я бы стал тут вести с тобой такие беседы? Да я бы сразу к архонту побежал и тебя бы вмиг под стражу взяли. Пока же никто, кроме меня не знает о твоей тайне. Но если ты и дальше будешь таким несговорчивым, то тогда я буду вынужден все рассказать архонту.
     – Ну, давай, беги, беги – говори архонту. Хоть кому говори. Пусть все над твоей дурью посмеются, – произнес наш герой твердо и спокойно, хотя страшно боялся, что шантажист еще кому-то, особенно архонту, расскажет о своих подозрениях и будет доказывать его виновность той самой логикой, которой похвалялся и которая действительно казалась вполне убедительной. Опасения Пифодора были небезосновательны: он знал как высоко ценится среди греков хорошая логика, знал, что в любом собрании, в любом суде логические доказательства всегда имеют очень большой вес. Тем не менее, он смело делал вид, что совершенно не боится никаких попыток Стратона разоблачить его, надеясь вызвать таким образом у шантажиста сомнение в своей правоте, подорвать в нем уверенность. Этот расчет оправдал себя: тот стал говорить сбивчиво, неуверенно и вскоре вынужден был прекратить разговор. Правда, напоследок еще раз напомнил, что не намерен долго ждать исполнения его просьбы.