Учитель музыки

Люба в детском доме прожила с десяти до двенадцати лет.

Мать лишили родительских прав, а Любочку отдали в детский дом.

Отца она, вообще, не знала, как-будто его и не существовало.

Мать пила запоями, и как еще она держалась за работу и квартиру, было непонятно.
Видно потому, что числилась дворником, и когда бывала трезвой работала с утра до вечера.

Ей помогала и девочка, и друзья-алкащи, так как хата сохранилась у нее одной.

Обстановка была еще та: железная кровать, стол и три колченогих стула с помойки.

Мать Любу не навещала, а Люба свою мать, все равно, любила, и хранила под матрасом маленькую мамину фотку, неизвестно откуда взявшуюся.

Мать ее родила в пятнадцать лет, значит, сейчас ей было всего тридцать три года, возраст Христа, совсем еще молодая.

К тому времени, как Люба вернулась в дом, произошли большие изменения: появилась детская кроватка, в которой лежал ангелоподобный мальчик Сашенька.

Ребенок был здоровенький, на удивление, хотя образ жизни матери не поменялся.

Саше было три года, и опека оформляла документы для передачи его в детский дом.

Увидев дома прежнюю картину, Люба поняла, что в жизни ничего не изменилось и
надеяться на лучшее- нечего.

Для нее эти восемь лет - годы страданий и унижений, без любви матери, все- таки были лучше, чем с матерью и ее собутыльниками.

Но отдавать братика в детский дом, она не захотела.

А, чтобы не лишиться квартиры, она пошла работать вместо матери- дворником.

Да, дворником, выбора  у нее не было. Денег не хватало катастрофически. Помощи ждать не откуда.

В детдоме все эти годы ее опекал и защищал круглый сирота Вовка Семенов, родители которого погибли в автокатастрофе.

Вовка собирался поступать в юридический институт, но его забрали в армию, сказав ему, что в институтах пусть другие учатся.

И она осталась без всякой поддержки.

Раньше, еще в детдоме, она пела в церковном хоре, даже говорили, что у нее талант, но разговоры так бы и остались разговорами, если б однажды, она не остановилась в подземном переходе послушать, как поют молодые ребята.

И заслушалась, и стала подпевать.
Завязался общий разговор, и ребята позвали ее петь вместе с ними.

Не долго думая, она согласилась. Обыкновенная длинноногая девчонка в вязаной шапке, надвинутой на самые глаза, в бедненькой курточке.

А голос, словно бархатный, пробирал до слез.

И им охотно кидали денежки в шапку, которые ей были так нужны.

Днем работала дворником, забегала домой, чтобы урезонить пьяную мать, вечером пела у метро.

Сашенька был в круглосутке, и Люба приводила его домой только в субботу и воскресение.

Об учебе, как она мечтала, нечего было и думать.

Как-то Люба заметила, как один импозантный мужчина несколько раз останавливался
и слушал их пение, и даже положил в шапку две тысячные купюры.

Такого заработка у них никогда не было. Ну, 50 рублей, ну 100, не больше.

Как-то, прослушав песни очередной раз, протянул ей визитку и попросил ему позвонить по данному телефону, он де хочет предложить девушке помощь.

Ее потухшие глаза сразу преобразились и засияли таким светом, что в переходе стало  светлее.
На визитке значилось Игорь Николаевич Зорин, учитель музыки.

На другой день они встретились, и Игорь Николаевич сообщил ей, что он принял решение, видя ее талант, бесплатно, дать ей несколько уроков музыки и вокала.

Она же мечтала об этом всю жизнь.
Ребятам-музыкантам это показалось подозрительным, они ее отговаривали, но все их доводы она отвергла.
 
Игорь Николаевич первые два урока провел в каком-то офисе, а потом сказал, что ему гораздо удобнее проводить занятия дома.

У него была такая большая квартира и с такой шикарной обстановкой, какой Люба никогда не видела и, даже, робела.

Он жил один и был далеко не старый - лет тридцати.

Люба с удовольствием бежала на эти занятия, а вечерами писала письма своему единственному другу Вовке Семенову о своей удаче.

Игорь Николаевич учил ее петь, и раскрывал перед ней  заманчивую перспективу ее будущей карьеры.
 
Весь день у Любы был расписан по минутам, а денег требовалось все больше и больше:
У нее же на плечах была целая семья.

Общаясь с Игорем Николаевичем, ей захотелось и самой быть красивой.

Однажды,увидев себя в большом зеркале, она чуть не расплакалась: какой у нее был убогий вид.

С большим трудом, отказывая себе в еде, она скопила немного денег и купила себе джинсы и  хорошую майку.

Совсем не понимая смысла происходящего, она пришла в каком-то радостном возбуждении на урок.
Она тщательно расчесала свои длинные волосы, сняла старую вязаную шапку, закрывающую всю ее красоту..., и на ее лице, как из-под кисти художника проявились ее огромные глаза.

Игорь Николаевич, привыкший видеть ее в затрапезном виде, очень удивился:

-Боже, Любочка, что с тобой случилось? Уж не влюбилась ли ты?

Только после этого вопроса она поняла, что, действительно, бессознательно и безнадежно влюбилась.

Поняла почему бежит к нему каждый раз чуть не бегом.

Почему, когда засыпает, твердит его имя. Она покраснела, потом побледнела и как-то через чур поспешно, отрицательно покачала головой:

-Ну, что Вы, у меня и нет никого, в кого бы я могла влюбиться, да и времени нет.

Игорь понял, что с девочкой можно делать все, что угодно.

Не зря она ему сразу приглянулась, не смотря на нищенский прикид.

А ее длинные ноги будоражили его воображение.

В этот вечер он был с ней особенно внимателен, много шутил и стал учить ее игре на рояле, незаметно касаясь ее пальцев, чувствуя их сладкую дрожь.

Неожиданно, задержав ее руку, он предложил ей перейти на ты:

-Любочка, ты же не считаешь меня глубоким старцем?

-Нет, конечно, Вы же еще совсем молодой...

-Ну, и прекрасно, давай перейдем  на ты. Ты уже взрослая девушка.

У нее так забилось сердце, что ей казалось, он этот стук услышит, и она прошептала еле слышно:

-Хорошо.

Когда она уходила, Игорь, как будто невзначай, сообщил ей, что уезжает на неделю в командировку.
У Любы остановилось сердце:

-А как же я?- еле слышно прошептала она.

-Значит, Любовь, встречаемся через неделю.- не ответив на ее вопрос,сказал он.

Ее душа так долго ждавшая любви, сама потянулась к этому обворожительному мужчине, который открыл перед ней целый мир, которого она не видела и не знала.

Ну, что перед ним значит Вовка Семенов, который  следовал за ней всегда и везде, преданно и по собачьи, глядя в глаза.

Или пацаны-музыканты - добрые, но по существу -  дети.

А Игорь -красивый, сильный, обаятельный..

-Да я, для него..., да я, за него... Только я для него, просто,... детдомовка, взятая из жалости с помойки. О чем это я размечталась?

Но мысли, все равно, возвращались к нему.

Мучительно долго тянулись дни.

Пьяными истериками доводила мать.
Люба была готова уйти из этого дома, куда угодно, но ее держал маленький Саша, которого она бросить не могла.

Он стал для нее родным сыном, а когда он был дома, она проводила с ним все свое время, отдавая любовь малышу.

Наконец, прошла последняя ночь.

Она целый день твердила:

-Сегодня, сегодня... сейчас... Любимый мой, любимый мой...

Звонок.

Дверь открыта.

С замиранием сердца она входит и видит: ее встречает Игорь Николаевич с огромным букетом алых роз.

-Здравствуй, моя Любовь. Это тебе.

Прижав цветы к груди, она не могла произнести ни слова.

Ее глаза наполнились слезами, и потекли слезы прямо на цветы, и было такое впечатление, что на лепестках роз появились капли росы.

Для нее это было так неожиданно: ей в жизни никто и никогда не подарил даже полевую ромашку, а тут такие розы.

А, главное, кто их подарил: ее кумир- Игорь.

Игорь и сам не ожидал такой реакции от этой девочки.

Поэтому он просто поцеловал ее в лоб, и мягкими прохладными губами выпил ее слезинки.

Урок пошел своим чередом.

Только мысли у обоих путались, они часто сбивались.

А когда они стали играть в четыре руки и петь вдвоем романс, наступила точка кипения, и Игорь в конце романса  не сдержался: пение закончилось страстным поцелуем.

Поцелуй был такой долгий и страстный, такой сладкий и такой желанный,
этот первый поцелуй в ее жизни.

Его запомнили все частицы ее тела: мозг отключился, губы были в полной его власти, руки крепко его держали, чтобы самой не упасть, так как ноги стали ватными, а пол плыл под ней.

Она  ему не сопротивлялась, она ему всецело доверяла.

Ей было так хорошо, и она подчинялась его сильным рукам, губам, ласкающим ее девичье тело, и вызывающим такой неземной восторг соединения с любимым.

Это было продолжение музыки.

Первый раз она не смогла петь у метро.

Ее переполняли такие чувства, и она не могла петь, так как все время улыбалась.

Уроки музыки как-то само собой прекратились, кроме игры на фортепьяно в четыре руки, где случайные  прикосновения пальцев вызывали такую страсть, что они надолго улетали из этого мира.

Люба из гадкого утенка превратилась в царевну-лебедь.

Игорь был от нее в восторге, дарил ей дорогие подарки, покупал шикарные наряды.

Только все эти дорогие вещи она не могла носить и держать дома.

Когда ИГОРЬ подарил ей золотую цепочку, мать на другой же день ее пропила и обозвала ее шлюхой.
Люба этого понять не могла, она же так любила Игоря.

Прошло полгода.
Как-то к Игорю пришли гости, такие же музыканты.

Танцевали, веселились, она вела себя, как хозяйка дома.

Ее красота, изящество покорили всех мужчин.

А она была такая счастливая еще и от того, что узнала, что беременна, и вечером хотела Игоря обрадовать.

А вечером Игорь сам завел с ней разговор:

-Знаешь, Люба, я тебе, как вокалист, уже не смогу ничего  дать, а вот Арсений, что был сегодня, проявил желание с тобой позаниматься, я думаю, ты не против? У него богатый опыт, так что завтра и переходи к нему.

Люба от такой неожиданности чуть не потеряла сознание, а она-то собиралась ему   сказать о ребенке.

Вот и сказке конец.

-Игорь, ты разлюбил меня?

-А ты, что себе вообразила, что я на тебе, дочке алкашки, женюсь? Ты же умная девочка, понимать должна. Так что передать Арсению, когда придешь?

Люба ничего не ответила, оделась и пошла к выходу, потом, что-то вспомнив, вернулась в спальню и забрала шкатулку с драгоценностями: ребенка надо  будет кормить.

Больше не взяла ничего.

Оставила ключи и ушла навсегда.

Мать, даже, обрадовалась, когда узнала, что дочь беременна.

Она злорадствовала и всячески дочь обзывала.

Любе вынести  предательство Игоря было нелегко.
 
Она пыталась уйти из жизни, но ее спас детдомовский друг Вовка Семенов.

Он пришел из армии и тут же побежал к Любе, а там лежит пьяная мать и Люба - без сознания.

Так Вовка и узнал от врача больницы, что Люба беременна.

Слава богу, он успел во время, и ребенок не пострадал.

Встав на ноги, Люба опять пошла мести улицу - она никому не нужна, кроме Сашеньки и этого, еще не родившегося ребенка.

Вовка сразу же устроился на работу, чтобы помогать ЛЮБЕ, но денег все равно не хватало.

Любе пришлось вернуться к музыкантам в метро, хоть какая-то подмога.

Неожиданно, умерла мать Любы, хоть и никудышная была мать, но другой не было, и
Люба ее любила.

И здесь помог Вовка, без него Люба бы не справилась.

А он любил свою детдомовскую подругу и готов был за нее отдать жизнь.

Подошло время, когда ни мести улицу, ни петь в переходе Люба уже не могла.

И одной ей было тяжело.
Вовка сдал в наем свою однушку, устроился на вторую работу дворником.

Люба, узнав, что Вовке негде жить, предложила пожить вместе, как в детдоме.

Она не могла забыть Игоря, но Вовка всегда был рядом, и это был настоящий друг.

Из роддома Любочку встречали Вовка Семенов, с пятилетним Сашенькой и с огромным
букетом ромашек.

А в городе появилась новая семья Семеновых с двумя детьми.