Метаморфозы уфимского Бальзака

      Романист Александр Иликаев чрезвычайно энергично откликнулся на украинские события 2014 года. «Кирдык западенцам!», «Так и надо хохлам!»  – строчил он в социальных сетях. Все разговоры с коллегами-литераторами он неизменно сводил к теме Майдана, даже если собеседникам это было совсем неинтересно. А уж когда Крым отошел к России, Александр просто расцвёл.
      – Ну как? Ну что? Говорил я вам! То ли ещё будет! – бодро изрекал он знакомым, малознакомым и первым встречным. – Летом еду отдыхать в Крым!
      И вот к чему привёл его политический раж.
      Выйдя в отпуск, торжествующий Иликаев с модным чемоданом, сверкающими солнцезащитными очками и купленной по случаю широкополой панаме, направился в аэропорт. Всё шло замечательно: ни единого облачка в небе, удобное место в автобусе, быстрая регистрация, тёплые пожелания хорошего  отдыха  в смске от весьма незаурядной дамы. Но самое невероятное ждало его в салоне самолета: его место оказалось между двух молодых красавиц просто таки топового уровня, блондинки и брюнетки. Александр ощутил мощнейший выброс в свои сосуды адреналина с эндорфинами и серотонином. Он расправил плечи, выпрямил спину и гордо выпятил грудь, как петух перед наседками.
      – Вот никак не ожидал, что на отдых меня будут сопровождать такие роскошные красавицы! – с места в карьер начал наш герой. – Разрешите отрекомендоваться: Александр Иликаев, романист.
      Выдержав паузу, в надежде насладиться произведённым эффектом, он спросил:
      – Надеюсь, вы читали мою последнюю повесть «Дом ноября»? От неё многие девушки просто млеют.
      – Да, что-то припоминаю, – неуверенно пробормотала девушка слева.
      – Она ведь на сайте, э-э-э… – попыталась показать свою осведомлённость девушка справа.
      – Совершенно верно, на сайте «Книжный ларёк», – подтвердил писатель и даже покраснел от распирающей его гордости. – А можно поинтересоваться, как зовут моих очаровательных попутчиц?
      – Рита, – сказала блондинка, улыбнувшись совершенно обворожительной улыбкой.
      – О! Как героиню моего романа про химика-скелета.
      – Рита, – словно передразнивая попутчицу представилась брюнетка, томно опустив ресницы.
      – Как?! Вы обе Риты?!
      – Выходит, так, – сказала одна из девушек.
      – Вот это да! А можно я буду называть вас Рита-1 и Рита-2? Получится как в моем романе…
      – Ну что же, романистам все можно, – ответила вторая девушка и зачем-то слегка подмигнула.
      Это едва уловимое движение хмелем ударило в голову нашему отпускнику. Неместный акцент красавиц придавал им особенный шарм. «Такой подарок судьбы нельзя упустить», – решил Александр.
      – Вы тоже в Крым, отдыхать?
      – Да, – подтвердили девушки.
      – Куда-то конкретно или как я, свободным художником?
      – У нас дом в Ялте. Мы там проводим каждое лето, – сказала блондинка.
      – Можете остановиться у нас, – добавила брюнетка. – С нами ещё никогда не жил настоящий романист.   
      – С огромным удовольствием! – выдохнул  отупевший от счастья прозаик.
      В таком очумелом состоянии ему даже не пришло в голову обратить внимание на то, что две девушки, живущие в одном доме, почему-то купили билеты не рядом друг с другом, а так, что он оказался между ними. Здравый смысл, всегда отличавший нашего героя, напрочь покинул его.
      – А не угостить ли моих прекрасных попутчиц коньяком? – спросил разомлевший романист.
      – Мы не возражаем, – скромно согласились красавицы.
      Напиток богов появился незамедлительно. Сказка продолжалась.
      – Посмотрите, какие красивые облака! – воскликнула Рита, сидевшая у окна.
      – О, да! – согласился Александр. Я, пожалуй, по приезду, напишу о них стихотворение.
      – Так вы и стихи пишете?
      – Хм, ещё как! Ещё какие! – подтвердил довольный собой  Иликаев.
      Не удивительно, что он не заметил, чем в это время занималась вторая Рита. Но результат её действий не замедлил сказаться. Романисту вдруг нестерпимо захотелось спать. Не сумев перебороть себя, он провалился в тяжёлый, долгий сон без сновидений. Поэтому не мог видеть, как в киевском аэропорту, где самолет сделал промежуточную посадку, в салон вошли два здоровых хлопца и, взяв писателя под руки, в сопровождении обеих Рит, вывели на привокзальную площадь, где запихали его в чёрный подержаный польский «Хаммер». Автомобиль тут же тронулся.

      Когда отпускник, наконец, проснулся, то обнаружил себя в украинской хате. На стенах висели два больших портрета Симона Петлюры и Степана Бандеры. За окном маячил боец-часовой в камуфляжной форме, пробковом шлеме, с американской автоматической винтовкой М-16 за плечами. Но что ещё ужаснее, сам он был прикован наручниками к батарее, как герой одной из его повестей.
      Самые страшные подозрения подтвердил вошедший в хату мужчина в вышиванке.
      – Что сидим? – спросил он без всяких предисловий. – Почему не скачем? Кто не скачет, тот москаль! Так ты москаль?
      – А вы отпустите меня, может, и поскачу… – промямлил  немало струхнувший  Александр.
      – Отпустить?! Шустрый  хлопчик! Это надо заслужить.
      Вдруг, посмотрев в сторону двери, украинец выпрямился в струнку и громко крикнул:
      – Бандера форевер!
      В хату вошел ещё один западенец в вышиванке. Его властный взгляд и манеры выдавали человека с положением. 
      – Как добрался? – обратился он к пленнику.
      – Спасибо! А что, разве Крым опять отошел к Украине?..
      – Отойдет! – твёрдо заявил вошедший. – Меня зовут Степан Бандера-2…
      Мужчина хотел сказать что-то ещё, но романист резко побледнел и рухнул в обморок.
      – Ксанка, Ксюха! – позвал полный тёзка знаменитого палача.
      В комнату вошли  те самые красавицы, что сопровождали писателя в полёте. Но на этот раз они были одеты в национальную галицкую одежду.
      – Нашему гостю стало плохо. Приведите его в чувства!
      Девушки принесли ведро воды и вылили его на голову пленника.
      – Что так испугался? – спросил хозяин. – Я же Степан Бандера-2, а не 1. Я терпимый, политкорректный и толерантный. Мы задержали тебя для того, чтобы ты работал на Великую Галичину. Ты ведь собрался написать 50 романов про Уфу? А напишешь про Львов! Понял? 50 и не меньше!
      – Вы с ума сошли! – неожиданно громко и уверенно заявил Иликаев. – Я не сделаю этого ни за что!
      – А-а-а, как только я сказал о своей толерантности, так мы сразу стали героями! Не выйдет, пан москаль! Ксанка, Ксюха! От батареи не отстёгивать. Не давать ни компьютер, ни бумагу, ни ручку. Пусть читает русско-украинский словарь, пока наизусть не выучит. Кормить тюремной баландой.
      Увидев девушек, Александр, наконец-то понял, что с ним приключилось. «Как я, болван, мог поверить этим липовым Ритам! – думал он. – Ну, разве так в жизни бывает?!»
      – Да, – сказал напоследок хозяин, – не вздумай бежать. Хату окружает ров, наполненный водой кислотных дождей. Если его переплыть, то вся одежда растворится. Вам, кацапам, может и не стыдно ходить нагишом, поэтому за рвом, в кустах, сидят собаки бойцовых пород, натасканные на москалей. 

      У уфимского романиста начался самый тяжёлый период в жизни. «Вот так отдохнул!» – сокрушался он. От украинских слов трещала голова. Баланда, которой его кормили, вызывала рвотный рефлекс. Ему, привыкшему к комфорту и изысканной пище, переносить такое было совершенно невыносимо.
      Красавицы вели себя с ним холодно и отчуждённо. И куда только подевались их ослепительные улыбки и томные взгляды! «Вот западенские курвы! – думал наш герой. – Даже не разговаривают со мной, как будто мы и не знакомы!»
      – И чего это мы такие гордые сразу стали? – как-то бросил он им замечание. – В самолете совсем по-другому себя вели. Что, даже и поговорить  нельзя?  Я может, жениться на вас хочу!
      – Сразу на обеих?
      – Ну, там решим…
      – Решает Степан!
      – Ой, ой, подумаешь крутой! И чего вы его слушаетесь?
      – Тебя что ли нам слушать, москалик?
      – А что? Я, между прочим, войду в историю. Со мной любая из вас станет первой леди. Знаете, как меня называют на родине? Уфимский Бальзак. А все последующие поколения будут называть Бальзака парижским Иликаевым. Да, да, я не шучу.
      – Совсем сбрендил от баланды! – уходя, бросили девушки.
      Через неделю появился Степан Бандера-2.
      – Как дела, герой? – поинтересовался он у бледного, исхудавшего пленника. – Созрел или ещё нет? Будешь писать о Великой Галичине?
      – А почему вы выбрали именно меня? Разве больше некому этим заняться? Я даже языка вашего не знаю.
       – Представь себе, тебе нет замены.  Мои агенты исколесили весь бывший Союз, излазили весь интернет и нашли одного тебя. Никто больше не ставит перед собой задачу написать 50 романов о своем городе. И никто не обладает такой целеустремлённостью и работоспособностью. Так что, пан москаль, хочешь, не хочешь, а придется перекраситься в наши цвета.
      – Между прочим, идея уфацентризма  не моя, а Залесова. А я всего лишь ей воспользовался. Вот его бы и крали!
      – Знаю про Залесова. Нам нужен не теоретик, а рабочая лошадь. Я сам теоретик. Ну, так что будем делать? Продолжать есть баланду? 
      – Только не это! – взмолился Александр. – Я попробую.
      – Вот это разумное решение! Ксанка, Ксюха! Наш герой поумнел. Поставьте перед ним компьютер и кормите галушками. Я приеду через пару недель.

      Через две недели хозяина ждал сюрприз.
      – Здоровеньки булы, пан Бандера-2! – встретил его приободрившийся Иликаев. Он от души раскланялся и даже попытался поскакать, но помешали наручники.
      – Ого, мы делаем успехи?
      – А як же! Слава Украине!
      – Героям слава!
      – Я написал первый роман.
      – Да, ну!
      – Да, я очень работоспособный, вы же сами говорили.
      – Ксанка, Ксюха! – позвал Степан. – Освободите нашего писателя и накройте нам стол. – Интересно, интересно, – бормотал он, просматривая рукопись. – Значит, так: будешь свободно передвигаться по хате, кормить тебя будут хорошо и никаких проблем у тебя не будет. Кроме одной: не покидать территорию. А от тебя требуется, сам знаешь что. Мы должны потрясти воображение всего мира. Пусть все узнают о Великой Галичине!
      
      Александр никогда бы не поверил, что именно здесь, на львовщине, у него начнется «золотая осень» творчества. Его освободили от всех хлопот, проблем и неудобств, обычно мешающих творческой личности. Не надо было где-то работать, зарабатывая на хлеб насущный, оплачивать коммунальные услуги, стирать, убираться, заниматься прочей бытовой рутиной. Его больше ничто не отвлекало от главного – написания романов. Наверное, это про него было сказано: «жить, как у Христа за пазухой».
      Не удивительно, что романы, славящие Голицию, выходили из под пера уфимца один за другим. Его имя практически не сходило с колонок новостей. Растущая, как снежный ком, армия его читателей и почитателей брала одну государственную границу за другой. Только бывшие коллеги Иликаева с далёкой родины пребывали в глубоком унынии.
     – И кому теперь нужен мой «Книжный ларёк» без главной звезды? – бился головой об стол владелец сайта Эдуард Байков, заливая горе пивом.
     – Кого мы потеряли! – сокрушался главный редактор еженедельника «Истоки» Айдар Хусаинов и пил успокоительные горстями.
     – Наша литература понесла невосполнимую утрату, – высказал солидарное мнение осунувшийся от переживаний главный редактор журнала «Бельские просторы» Юрий Горюхин.
      Эта утрата, однако, совершила то, что никому и ничему не удавалось. Два главных редактора, долгое время не общавшиеся, помирились. Как-то встретившись, они заговорили о том, чтобы обменять Иликаева на другого писателя. К ним присоединился и Эдуард Байков, в котором оба видели конкурента и потому старались держаться на расстоянии.
      – А что если отдать за него Глуховцева? – предложил владелец литературного сайта. – Он хоть и мой напарник, но за Иликаева самое дорогое не пожалеешь.
      – Надо попробовать, – сказал Юрий Горюхин. – Если не согласятся, я готов даже Фроловым пожертвовать вместе с Марианной Плотниковой.

      Однажды, после роскошного обеда, Александр вышел на крыльцо подышать свежим воздухом и увидел приближающуюся группу нездешних людей. Вооружившись морским биноклем, он разглядел своих старых знакомых – двух главных редакторов и владельца известного сайта. Перед ними, понурив головы, словно ведомые на заклание животные, шли  Всеволод Глуховцев, Игорь Фролов и одетая во все черное Марианна Плотникова, с лицом под черной вуалью.
      – Привет москалям! – крикнул Александр, когда делегация приблизилась. При этом он высоко поднял голову, надул щёки и выпятил грудь.
      – Как ему не достаёт павлиньего хвоста! – враз, словно сговорившись, высказались вслух уфимские гости.
      – И это всё что ты нам скажешь? – произнес Айдар Хусаинов, у которого от возмущения упали очки.
      – А ви що хотiли вiд мене почути? – как ни в чём не бывало ответил его
бывший земляк.
      – Мы хотим поменять тебя на вот этих писателей с поэтессой в придачу, -
сказал Юрий Горюхин.
      – Ви з глузду з’їхали! – возразил самый плодовитый прозаик современности. – Щоб я повернувся в вашу Уфу! Я поки ще при розумi .

      Романист Александр Иликаев проснулся после тяжёлого сна без сновидений. К его удивлению, он обнаружил себя в башкирской юрте. Через открытый полог виднелись пасущиеся лощади. В ноздри ударил запах кумыса. На стене висели три большие картины. На одной Эдуард Байков в облике Терминатора. На другой исполин Айдар Хусаинов сидел верхом на горе Тора-тау. На третьей могучий левиафан пробил головой толщу льда, выныривая из пучины вод. При внимательном рассмотрении, левиафаном оказался  Юрий Горюхин.  На полу, на расстоянии вытянутой руки, стояла бадья с тюремной баландой. Рядом украинско-русский словарь. Сам же писатель, к своему ужасу, был прикован к непонятно зачем установленной здесь батарее…