Почему я не стал Генералом! - 6 глава - 7

             
         Глава 7
               
   Спустились на берег Волги и идем,  заходя на каждый дебаркадер,  то  - есть.  (Баржа с надстройкой вроде пристани)
   Вот наконец и нашли маленький паузок (вид баржи), на котором и помещался ОСВОД (общество спасения на водах) 
   Тут и знакомый моего попутчика оказался  и его сразу же стал оформлять на работу,   так как это и хлебная карточка,  это хотя не ахти, какая зарплата, но все же хлеб выкупать можно, да и так иногда что - либо купить.
   Ознакомился я с ним,  это оказался пожилой человек,  весьма болезненного вида лет 40 - 45,  но добрый, приветливый человек.
   Прибыл он сюда в Саратов со своей семьей,  женой,  да дочерью 12 - 13 лет и жил где - то поблизости,  на частной квартире.
   Снимал комнату в одном из домов само строя - «нахаловки»,  которых и тут было много по  оврагам,  выходящих к Волге, да и где их не бывало в России.
   Устроил он его,  ну и конечно меня,  тут на паузке в не большой каюте.
   Спали мы прямо на обычных деревянных нарах,  подложив кулак под голову,  вместо подушки,  но спалось хорошо и сладко.
 
   Вот что значит молодость.  На следующий день, по оставшемуся у меня талону от хлебной карточки, я вновь получил новую хлебную карточку на август месяц 1942 года.
   Сразу получил по ней свой килограмм хлеба и половину,  как говориться слопал,  не моргнув глазом.
   Иду по центральным улицам  для ознакомления с городом Саратовом.  Но, ничего особенного он,  как я уже поминал,  не представлял,  город как город таких в старой России - до военной России десятки.
   Но  вот я читая надписи учреждений наткнулся на наше  Водное управление, и в голове появилась мысль,  а что если остаться здесь на Волге?
   Я  ведь сейчас человек свободный,  где хочу там и работаю?  Захожу в отдел кадров пароходства и объяснив кто я,  предлагаю им свои услуги. 
   Тут начальник отдела кадров, сразу же ухватился за меня,  и даже не просмотрев мои документы.
  Только увидев, мой техникумовский диплом,  предложил работу первого помощника механика  Нефтеналивного танкера  «Бригадир»  добавив, что он завтра должен выйти в рейс,  в Астрахань за нефтью. 
  По прибытию меня сразу- же переведут старшим механиком другого судна, а сейчас очень нужно съездить рейс на танкере.

  Я подумал,  подумал и дал свое согласие, но только на один рейс.
   - Ну  давайте Ваши документы и заявление.
     - Да, у меня с собой только диплом,  а трудовая книжка в вещах в камере хранения,  - схитрил  я в ответ. 
 А она лежала у меня в кармане и никаких вещей у меня не было,  но что - то останавливало меня  отдать ее сейчас.
   – Ну  тогда пишите заявление для оформления в приказе,  а завтра утром занесете ее и получите направление,  договорились?
   -  Конечно, конечно, я занесу завтра. 
   Да  я уже и всерьез решил  завтра прийти,  и пойти в рейс,  так как быть механиком после одного рейса,  я считал да и был уверен в этом,  что достоин этого вполне.
   Да  так бы и остался я на Волге,  если бы не случилось следующего.
   
   Пришел я, как бы домой на дебаркадер ОСВОДА и  увидев своего попутчика,  рассказал ему,  что мне предложили здесь остаться на Волге.
    Он  конечно даже как - бы обрадовался,  говоря:
    -  Вот, здорово! Теперь, мы с тобой, часто видеться будем.
  Ничего удивительного, в его радости не было,  так как мы с ним делили мой последний кусок хлеба.
   А это в те годы очень  и очень много значило,  да и родных у него  никого не было,  и я был как бы за старшего брата.
   Проснулись мы, от громких взрывов и выстрелов скорострельных пушек Эриконов,  которые казалось,  стреляют ну  буквально рядом с нашим дебаркадером.
  Мгновенно мы на ногах.  Выскакиваем на палубу,  слышен высоко в ночном небе,  гул самолетов - бомбардировщиков Ю - 88- лаптежники,  как их называли все наши.
   Так,  как у них в полете не убирались вовнутрь шасси,  и при полете казалось,  что их шасси обуты в лапти.
  В черном,  летнем небе с земли мечутся яркие ленты прожекторов, временами скрещиваются их яркие линии  и вновь расходятся.
  Они ищут этих бомбардировщиков,  вот в один из лучей прожектора,  на довольно большой высоте,  мелькнула яркая точка летящего самолета и луч прожектора,  как бы остановился и повел его.
   К этому лучу присоединился еще один и уже ярко стал виден Ю - 88 в перекрестке лучей,  а эриконы,  установленные на берегу,  а также на откуда - то появившихся военных  катерах беспрерывно затявкали та-та-та-та.
  Вот к ним присоединились и зенитные пушки,  слышны разрывы их снарядов в небе,  но одновременно услышали и звук летящих осколков снарядов со свистом и шипением врезающих в крышу дебаркадера и с каким - то чмокающим звуком в воду Волги.

   Пойманный прожекторами самолет старался ускользнуть от лучей прожектора,  бросаясь в штопор,  в пике,  но вот к ним подсоединился и еще третий луч прожектора и самолет был как какая - то серебристая стрекоза, совсем хорошо виден. 
    Вдруг самолет пошел в отвесное пике,  затем резко перевернулся через крыло и сумел вырваться из перекрестка прожекторов.
    Снова заметались яркие полосы прожекторов,  как бы в лихорадке вверх и вниз, но самолет исчез  из их лучей,  все же сумел вырваться и спастись от неминуемой  смерти.
   Так  как он был бы расстрелян из зениток или сбит нашими ястребками.
  Но, он ушел и только через 10-15 минут раздались за городом глухие взрывы, как видно он,  где попало,  сбрасывал свой бомбовый груз. 
   
   Но, вот снова затявкали эриконы и заметались лучи прожекторов,  а через минуты раздались свисты летящих авиабомб,  которые взрывались по правой и левой стороне железнодорожного моста через Волгу,  одновременно с этим раздавались глухие взрывы и в районе завода шарикоподшипников.
   Яростно выстрел за выстрелом стреляли зенитные оружья,  беспрерывно с короткими паузами тявкали эриконы,  в небе взметались столбами лучи прожекторов.
   Фашистские самолеты ушли не причинив никакого вреда железнодорожному мосту и заводам.
  Перестали сверху сыпаться осколки снарядов,  все постепенно стихало.
  Всю эту какофонию я слышал и видел,  стоя у перил дебаркадера  ОСВОДА , только одно предохраняло меня и моего товарища это легкий навес крыши.
   Когда все утихло мы, несколько успокоившись от возбуждения стрельбы и бомбежки, снова легли спать, но сон не шел и только через час, полтора наступило, какое - то полузабытье.
  В восемь часов утра мы уже были на ногах.   Выйдя на палубу,  видя  яркое теплое  солнце и обычный утренний ритм жизни берега Волги.

   Все прошедшие ночью представлялось каким – то сумбурным сном, не оставившим после себя почти никаких следов,  кроме как около десятка острых металлических осколков от зенитных снарядов, воткнувшиеся кое - где в крышу и палубу дебаркадера.
  Но  это были наши осколки,  наших снарядов, защищавших подступы к городу и отогнавшие самолеты хваленной фашистской армии.
  Все это так,  все цело,  все вроде спокойно и нет видимых разрушений от бомбежки, кроме какого - то возбуждения в глубине своего сознания.
   В  Пароходство я пришел но,  что - то останавливало меня войти и сдать свои документы на оформление. 
  Да тут еще потолкавшись у дома с таким же,   как я водниками и поговорив с ними о том,  о сем, я сказал, что вот предлагают мне идти на  «Бригадир».
 - Ну и дурак,  если пойдешь, -  сказал один из пожилых механиков,  - это же равносильно самоубийству.
   - Как это так, - спросил я.
  -  Да  очень просто,  фрицы и днем и ночью патрулируют,  ежедневно Волгу, следя за проходящими судами и пикируя на них, взрывают их,  один за другим.
  Обороны на судах никакой нет,  разве,  что на некоторых одноствольные пулеметы,  но это равносильно стрельбе из рогатки, по летящим воронам, толи попадешь, толи нет
   Хотя и жмутся наши катера и пароходики к берегам,  а фрицы все равно  их  безнаказанно находят,  не смотря на маскировку ветками деревьев, и идет судовая команда на корм к рыбам.
   Лучше уж поезжай в судоремонтный завод,  там всегда работу найдешь.
   Этот предупредительный разговор со старым механиком,  безусловно  заставил меня еще,  и вспомнить слова старшего лейтенанта,  который также говорил:
   -  Что ты под пули лезешь, прежде времени!?

   И  тут пришло окончательное решение: -  да и зачем я действительно рвусь под эти «радости»? 
  Нет, я не трус,  мне было,  как - то интересно наблюдать суматоху бомбежки и стрельбы,  это как - бы несколько приятно щекотало  мои нервы, но быть мертвяком на железной судовой коробке мне совершенно не улыбалось.
   Я  знал,  что если даже маленькая зажигалка попадет в танкер,  а он полон испарений и газа в своих трюмах - танках,  то все разлетится в разные стороны.
  Я  медленно развернулся к пристани ОСВОДА,  попрощался с тем  пареньком и переехав на пароме Волгу в город Энгельс,  где рассчитывал взять билет на поезд.
  Но  увы,  как и везде у касс сотни людей и  полное отсутствие билетов на поезда.
   Но  вот подходит поезд,  идущий в сторону Уральска,  я перешел на другую сторону одного из вагонов.
   Выбрал более удобную подножку вагонного тамбура,  чтобы не несло от уборной и стою в ожидании отправления состава,  тогда уже спокойно сяду на подножку,  возьмусь руками за поручни вагона и буду ехать до самой ночи, пока никто не сгонит с нее.

   Так и поехал,  но ветер и довольно пасмурная погода с изредка опрыскивающим меня небольшим дождем.   
  Мне стало холодно,  так как обдувало - то со всех сторон,  заставило меня сделать остановку в городе Ершове,  это не доезжая до Уральска 510 километров.
   И  так Ершов,  не большой деревянный – саманный городишка -  такой как Красный Холм,  Калининской области или Ишим, Кокчетав,  Петропавловск, но в довоенном исполнении. 
   Пыль, ветер - в общем степной район и похож на северный Казахстан, природой,  да и погодой. 
   Отогревшись и высохший после дождя,  пообедав пшенной похлебкой со своим куском хлеба,  в Ершовском привокзальном «ресторане»,  я только хотел улечься, на лавке вздремнуть, как объявили о прибытие поезда в сторону Уральска. 
   Быстренько к кассе и  так как я оказался только один    на мое счастье,  я наконец – то приобрел билет и до самого Павлодара.

  Вот эта удача!  Лежу на третий,  багажной полке,  в общем вагоне.
   Хотя все запахи поднимаются сюда к верху,  но зато теплее,  да и не толкают тебя,  не просят подвинуться,  и лежишь ты как кум – королю, сват министру.
   Тут  наверху изредка поглядывая на внизу сидящих,  вплотную друг к другу своих попутчиков,  которые чувствуется,  ой,   как охота полежать,  да и нет таких условий.
  Вот так и сидят часами,  сутками,  повесив носы и  пуская сидя слюни во сне,  а  ехать всем надо. 
   Самое страшное когда тебя подопрет водичка или,  что посолидней,  тут уж надо слезать,  да и пробираться  между сидящих,  лежащих на полу вагона человеческих тел, в уборную.
  Это очень опасно для твоей полки,  где ты был на «царском положении».
  Всегда может найтись, какой - либо,  смелый нахалюга,  пока ты там сбрасываешь свои излишки,  он при спокойно займет твое лежбище.
Придешь, а он вроде как спит и глаза закрыты,  ты к нему, - слезай мол, что чужое место занял?
 А, он в ответ, - у тебя,  что на него плацкарт?
  Вот и крыть нечем тебе на его ответ,  так что со всеми такими надобностями или терпи до ночи,  когда все,  то как  будут спать.
   Ты   наметив по своему соображению порядочного человека предложив ему -  сидящему полежать пару часиков на твоем месте,  а ты на его место. 
  И  как правило,  это совершается к обоюдному согласию,  а с его стороны с благодарностью,  хотя на два,  три часа, а можно полежать, расслабиться.
   Да и поспать по человечески,  а в вагоне - вонь,  духота от разгоряченных тел,  не стираной одежды - пропахшей потом.
  Да  сизый дым от самосадных,  махорочных самокруток,  так как папиросы курили избранные «вожди», а сигареты наша промышленность еще не выпускала.
   До Уральска поезд не шел,  а тащился полторы суток,  так как стоял на каждом разъезде по 15 - 20 минут,  не говоря уже о станциях.
   А что стоит ни встречных,  ни обгоняющих составов нет.  Но зато есть инструкция и расписание,  как видно по принципу «тише едешь, дальше будешь»,  только от места куда едешь.
 
 Добравшись, кое - как на следующий день до Уральска,  мне  к сожалению пришлось покинуть свою «плацкартно - багажную»  третью полку,  так как этот поезд шел куда - то в Среднею Азию,  а мне надо было на Челябинск,  вот и получилась пересадка.
   Поезда идут,  а мест все нет и нет,  даже при всех моих ухищрениях, не удается  закомпосировать билет в общий вагон,  и вот я уже два дня болтаюсь на станции Уральска.
   В город я не ходил,  так как он почему - то не представлял для меня интереса, и очень сожалею об этом,  но увы я тогда не знал, что город Уральск это и есть тот самый Нижний Уральск,  в котором мы жили.
   В котором я научился плавать,  где люди ели людей в  период  Гражданской войны. 
  Черт их этих «вождей - гениев» знает, что они из Нижнеуральска сделают просто Уральск.
  А  узнал я об этом совершенно случайно,  где  - то в шестидесятых годах.  Как – то рассматривая карту и отмечая места где мы когда - то жили или жил я один.
    Я  наткнулся, но город Верхний Уральск и естественно стал искать Нижнеуральск,  но обнаружить его не мог.
  Был только Уральск,  но его я считал другим городом.  Тогда я вспомнил, что там, в Нижнеуральске была река Чаган,  стал ее искать и обнаружил ее в районе  города Уральска.
  Вот только тут я и понял, что Нижнеуральск,  это и есть теперь просто Уральск.
  Но тогда я этого не знал, а если - бы знал, то обязательно побывал в тех местах,  где мы жили.

   Вместе с поездами прибывают и люди,  и из Сибири,  и из Западных районов.
  Вот как - то я и разговорился с одним довольно бойким мужичком, прибывшим  как и я из Саратова,  а привлек он мое внимание тем,  что бегал по перрону вокзала взад,  вперед и в полголоса матерился с приговором - черт меня дернул на этот поезд сесть, вот теперь и мечи икру как дальше уехать.
  Я сидел на большом булыжном камне,  кем – то оставленным у самой стенки вокзала, недалеко от входа в него и разморенный дневной теплотой так хотелось вздремнуть, вот тут – то он и привлек мое внимание,  разогнав мою дремоту.
  Все люди,  пока не было состава поезда, старались спрятаться в тень,  а не ходить по перрону,  а он быстренько шмыгал по нему из конца в конец,  да еще с приговорами.

 Это - то и заставило меня обратить на него внимание.  Я свернул себе цигарку,  выбил кресалом огонь для прикуривания и когда он очередной раз прошмыгивал мимо меня, окрикнул его:
   - Слышь, ты друг, чего мечешься на жаре?  Давай  иди,  садись, перекурим это дело.
   Он остановился и как - бы с некоторым недоумением поглядев на меня, медленно подошел ко мне и спросил:
  - А, закурить дашь?
   - Садись и кури, - сказал я, протягивая ему кисет с самосадом и кусочками газеты для закрутки. 
  Свернув здоровенную козью ножку и прикурив от моей цигарки,  он глубоко затянувшись дымом, и крякнув   от удовольствия сказал:
   -  Вот это да! Хорош табак, где брал?
   -  В Ершове, на рынке,  – ответил я. Так начался наш с ним разговор.
  - Ты откуда едешь,  – спросил я.
   - Да из Тамбова в Магнитку,  семья уже там наверно,  на вокзале меня ждет, а я отстал от поезда, бегал за кипятком, да вот теперь: -  денег нет, ни чайника, т.к.  пришлось его продать,  ни жратвы,  даже на курево нет ни копья.
  Вот и стреляю, у кого придется,  в общем в Ворошиловские стрелки записался,  а в Саратове сел на поезд,  а он в Азию едет,  оказалось,  вот и мечу теперь икру,  а уехать не на чем.
  Целую почти неделю болтались в Саратове,  пока уехали вчера оттуда,  а тут надо же было отстать от поезда.
   – А  я тоже приехал из Саратова,  да только сижу уже третий день,  не могу уехать, да сейчас уже и каюсь, надо мне там было остаться, так как мне предлагали работу на танкере « Бригадире».

  Вижу он как – то вытаращил на меня глаза и спросил:
   -  А  знаешь ли ты,  что этот танкер позавчера почти рядом с Саратовом, немцы взорвали прямым попаданием?
    Чего, чего, а этих новостей я конечно не ожидал и  усомнился в этом , говоря ему:
   -  Может быть это очередное вранье?
   - Да, нет об этом почти весь город говорил, так как дело - то было днем, да и шуму, взрыв наделал много.
  А, я сразу подумал: - «мне просто повезло, а то бы кормил я сейчас Волжских сомов, своими костлявым мясом». 
  В общем, ты Серега молодец,  что не соблазнился будущей должностью механика парохода,  с риском где - нибудь,  быть разбомбленным,  да и ради кого?
 
   За сладко жрущих,  когда народ голодал,  - я просто ненавидел всеми фибрами своей души,  я не мог им даже на секунду простить - жизни безвинных  миллионов наших людей, погибших от их рук.
  И  это власть народа?   И это Советская власть,  за которую боролся мой отец?! 
  Гибли и умирали его товарищи?!   Нет, я им не защитник!  Я не хочу ради этих тварей умирать, я не хочу быть их «генералом - рядовым».
   Конечно и немцы со своим порядком, совсем меня не прельщали,  я много раньше читал и  слышал от людей бывших у них в плену,   в первую мировую войну  и быть предателем не мог.
   Я был Россиянин кровью и плотью,  и только она моя многострадальная родина Россия и ее народ был моей жизненной опорой.

Продолжение следует - http://www.proza.ru/2016/04/25/1256