Глава семнадцатая. Шаг в неизвестность

     Здравствуйте, мои торопящиеся насладиться этим миром, глаза. Порой мы спариваемся, как орлы в полёте, не боясь в этом момент, потерять всё, и точно знать, это не напрасно. Оступиться, в протоптанной тропинке.


     Открываю левый глаз. Сгибаюсь, и смотрю на свои ноги. Открываю правый. Медленно осознаю происходящее. Большая комната и ярко бьющее в окно солнышко, улыбается мне. Я подмигиваю ему, и остается только порадоваться тому, что я не один. Вопрос.
     Стоит объяснить ситуацию происходящего. Государство подарило квартиру. Как, зачем, для чего и почему, вопросы, терзают меня до сего момента. Но факт, она есть и всё.
     Встаю с пола, да, я спал на полу, и благородная боль посещает меня. Какая прелесть, я снова один. Девятый этаж, подхожу к окну, и открываю его, вижу работающие экскаваторы, которые делают Союзный проспект. Жил на Дунайском проспекте, теперь проспект другой, Союзный, Невский район. Из "Болота", так называют район, метро Купчино, в "Весёлый посёлок". Велик город Санкт-Петербург.
     Поскольку звук работающих тракторов, даёт о себе знать, включаю на планшете радио, без рекламы. Вот она реклама, много раз виденная мною, в реальности.
     Я счастлив, и меня разрывает на куски. До 41 года и 2 месяца, просил, просил, умолял серьёзно, а он молчал. А потом разозлился, отвернулся и отпустил. Всех и вся. И влюбился в этот Мир, чётко понимая, что он не крутится вокруг меня, я гость, странник, естествоиспытатель.

     Не сверли мозг, говорю я себе. И иду на кухню. Дятел песен не поёт, а его весь лес слышит.
     Я весь в электричестве, и ток ощущается во всём. Плита, холодильник, дорогой немецкий, лампочки, пожарная сигнализация, радио, вай-фай. Богатое у нас государство.
     Меняюсь на глазах. Любимый молотый кофе не сваришь, с плитой ещё не подружился. Плита эконом, да и унитаз тоже, говорю я сам себе, и достаю из холодильника, молоко.
     У меня выходной, понедельник, март двенадцатое. Начало Двадцать первого века.
     Многие почему то решили, что время идёт вперёд, не знаю, счётчик воды в квартире, упрямо пашет назад, парадокс, а приятно, размышляю я, наливая в кружку с красной надписью, "Люблю тебя", молоко.
     Смотрю на наручные часы, лежащие на столе. 9.35. Стол без хлеба, доска и достав булочку, ем.
     Какие планы? В холодильнике кроме света, ничего нет. Кто виноват? "Карамзин", может я? Больше некому, ответ Карамзина.
     Всё обдуманно, записано, сосчитано  и двойные двери открываются, семью замками. Дверь, первое то, что я купил, в этой квартире. Позднее ещё и обнаружил в ней, глазок. Пока домик, произношу я вслух, и делаю па.
     Пешком с девятого, по чёрной лестнице, так как лифт, тоже эконом. Вернее два, маленький ещё не вырос, а большой устал.
     Выхожу из парадной и закуриваю. Передо мною, пруд, и я смотрю на огромную стаю чаек. Они кричат всем то, что вышел я. А может самцы, защищают своих самок. Жаль я не Николай Дроздов, думаю я, затягиваясь прикуренной сигаретой.
     Детская площадка, деревья в ожидании настоящей весны, авто и масса грузовиков. Мебель, водители, грузчики-иностранцы, плитка, скорая помощь, проезжающих машина полиции, дворник мусульманской национальности.
     Я в кино? Нет. Но питаться приходится постоянно, всё по старому, еда всё та же.
     -Закурить найдётся?
     -Ява, куришь такие?
     -Мне всё равно.
     Достаю портсигар.
     -Бери.
     -Возьму две?
     -Сразу две закуришь?-спрашиваю я.
     -Нет, про запас.
     -Бери три, три на счастье.
     -Бог не дурак, любит пятак.- шутит он.
     -Еврей, не японец, любит червонец.
     Добиваю его молчанием.
     Иду за продуктами, с идеями, без думок о событиях и обсуждения людей.
     Район красивый, через дорогу кладбище, а дальше Нева. Правый берег. Погода радует меня, но пыль, не даёт о себе забыть, и глаза мои в слезах. Иду и плачу, как на казнь.
     Сколько девушек, женщин, дам, девочек, сударынь, Богинь, фрейлейн, но, Ох- сказала королева.
     Я иду за продуктами. Мне бы сейчас оказаться в месте, не достойным одиночества. Но вспоминаю, весна, март, начало двадцать первого века, в России секс процветает, рекламными листовками проституток, на столбах.
     Супермаркет "Человечный". Захожу. Всё есть. Народа больше, чем товара. Картофель, лук, капуста.
     -Ты что такой плохой кочан взял?
     -Плохой?
     -Да.
     Стою выкатив глаза.
     -На этот, хороший - протягивает мне капусту, очень добрая дама.
     -Благодарю Вас.
     -Во благо.
     Морковка. А говорят у взрослых, секса нет, рассматривая овощ, внутренне улыбаюсь я. Вздох. Рыбная консервация, яйца, мясо, хлеб, спички, хотя не нужны, газ в стране давно продали, шоколадка.
     -Мужчина, алкоголь там.
     -Мне не надо.
     -Извините, я подумала.
     Ослик подошёл к кассе. Очередь, куда без неё, Российская, дистанции нет.
     Подхожу к кассе.
     -Ещё раз поставишь картошку на ленту, голодный уйдешь - злой взгляд кассирши.
     -Я не знал.
     -На первый раз прощаю.
     -Спасибо.
     -Смотри как надо.
     Она берёт мешок за хвостик, причём одной рукой, десять кг, и отрезает ценник.
     Какой в здесь к чёрту фитнесс.
     Отдаю деньги, получаю сдачу, упаковываюсь, ослик покапытил домой.
     Табак вспоминается мне. Две руки заняты, на спине рюкзак, для полного счастья не хватает золотой медали, и гири на ноге.
     -Пачку Явы Золотой, красной.
     -Одну, две, блок.
     -Поштучно, на развес.
     Смеёмся.
     -Одну.
     -А что так?
     -Будет повод выйти из дома, а то упакован полностью.
     -Сдачу возьми.
     Ни разу не думал, что это представит сложность, взять сдачу. Мама, где ты?
     Выхожу. Бабушка, старушка.
      -Куда столько набрал?
      -Первая мировая, Великая Отечественная, Третья Атомная, Вселенский холод, Новая электрическая, Вторая потеря памяти, продолжать, сколько их ещё будет, а?
     -Ой, ли.
     -Да.
     Одно слово слитно. "Весёлый посёлок".
     Прошу у Высшего разума, только силы, остальное всё есть, и ручки кошёлки режут ладони. Вспоминаю Блокадников, и становиться легче, своя ноша не тянет. Покурить бы, да куда там.
     Встаю у остановки, вспоминается.
     -Гриша, ты чего такой грустный?
     -Зубы болят.
     -Может сухариков хочешь или орешков?
     -Нет.
     -Семечек?
     -Нет.
     -У меня кедровые.
     -Замолчи.
     -Сушки ещё есть.
     -Сука.
     -Леденцы, сладкие.
     -Сейчас убью.
     -Конфеты шоколадные.
     -Убью.
     -Яблоки.
     -Да заткнёшься ты или нет.
     -Кукуруза, отварить только надо.
     -Я тебе устрою кукуруза!
     -А знаешь, как коня быстрого останавливают?
     -Знаю.
     -А выбирают?
     -Да заткнёшься ты, или нет?
     -Как скажешь.
     -Спасибо.
     -Может сухариков?
     Время стоп. Начало двадцать первого века.
     Из транспорта, только Общественный, заторов нет, автомобилей без пропусков, тоже, Губернатор запретил, борец за оставшуюся экологию. Все ходят пешком, гуляют, но у меня не тот случай.
     -Тебе куда?
     Девушка на мотоцикле с коляской.
     Тебе, мне уже нравится.
     -Союзный проспект.
     -Садись.
     Пожитки в коляску, я сзади, и мы летим.
     Виадук, треугольный перекрёсток, пятиугольный, регулировщик Шива, знак кирпич.
     -Благодарю Вас.
     -Во благо.
     -Может номер телефона оставишь?
     -Посмотри в телефонной книге.
     -Имя скажешь?
     -Зина Портнова.
     -Марат Казей, а если серьёзно?
     -Зина Портнова.
     -Рома Рогожин.
     -Я поехала, звони.
     -Ага.
     Сизый дым выхлопной трубы.
     Внезапно пошёл первый мартовский дождь. Я бы побежал, но груженые ослы не бегают. Промок до нитки.
     Девятый этаж, лифт эконом, сломан, пешком. Тик, тик, тик, то ли сердце, то ли секундная стрелочка.
     Здесь я живу, Союзный проспект, Невский район, "Весёлый посёлок", Санкт-Петербург.
     Захожу в квартиру, разгружаюсь, говорю в слух:- Здравствуй домик, голову обносит, обморок.
     Здесь я живу.

     Дорогие мои, ходите по бездорожью, тогда точно не оступитесь, и не потеряете сапог. Скорая не приехала, очухался сам.

     Храни Вас Бог.