А что ж это было?

                И что ж это было любовь или нет?
                Я  долго искала короткий ответ.

1

   С возрастом она всё реже видела сны или всё реже могла вспомнить их на следующий день утром. Прежде, в детские и юношеские годы она помнила их до мельчайших подробностей не только на следующий день. Порой они не давали ей покоя потом ещё несколько дней. В молодости она часто видела сны, в которых был он. В них их встречи были всегда случайными и происходили в Москве. В них она видела его уже взрослым человеком, пополневшим, изменившимся. Но она всегда узнавала его и не сомневалась в том, что это он. Встречи в снах были в разных местах, иногда в вагоне метро, иногда на улице. Она не всегда подходила к нему и признавалась, что узнала его. Но она как – будто удовлетворяла своё любопытство,  каким он стал? Но  никогда не спрашивала, есть ли у него семья и чем он занимается. Она знала и без того, что он не с ней, с её бывшей школьной подругой.
 
    Она также не знала, как в дальнейшем сложилась судьба подруги. Она знала только о нескольких первых годах её жизни после окончания школы.

2

   Они были подругами ещё с детского сада и потом проучились в одном классе десять лет. Она совсем не помнила, с чего начались их отношения, которые она                принимала за дружбу. Они не сидели за одной партой, но на переменах бывали всегда вместе. Они часто бывали друг у друга дома. Но чаще у Лиды. Мама подруги всегда была чем – то не довольна, не улыбчива. Лида чувствовала себя в доме подруги не уютно. Поэтому, когда возникал вопрос, к кому идти домой, Лида всегда предлагала идти к ней. К тому же Лида жила в соседнем со школой дворе. А к подруге надо было идти минут десять от школы. Они вместе готовили уроки, делились своими мыслями и наблюдениями.
Лида в третьем классе начала писать стихи. Они были совсем детскими, наивными. Но это были стихи, и к середине четвёртого класса их набралось почти на целую тетрадь.
 
    Девочка, конечно, показала их подруге. Потом сосед по парте Витя, белокурый, спокойный и всегда опрятный мальчик, попросил у неё почитать их тоже. Она дала ему тетрадь и заболела. Она проболела две недели, и всё это время не ходила в школу.  Когда она снова начала посещать занятия, Вити не было в школе. Его тоже не было недели две. Потом он появился совсем ненадолго и сказал, что  тетрадь он отдал её подруге. Но подруги  как раз в это время тоже не было в школе. Подруга появилась в школе уже после того, как Витя опять перестал ходить в школу. Он не появился в ней больше никогда.
 
    Со временем по школе разнеслась скверная история, в которую попал бедный мальчик. Он жил в неблагополучном районе городка. Среди подростков района были ребята, которые подворовывали, затевали драки с поножовщиной. Это были дети войны, потерявшие во время неё отцов, плохо одетые, голодные, предоставленные самим себе. Они начинали учиться в школе ещё до войны. Война же прервала их учебу. Их называли переростками. По возрасту, они могли бы учиться уже в седьмом классе, но по знаниям едва тянули на третий. Чаще всего они происходили из многодетных семей, где матери вынуждены были работать от зари до зари, чтобы прокормить своё потомство.
 
    Однажды, несколько таких подростков поздно вечером напали на маленький киоск, в котором торговали бакалейной всячиной и карамелью в том числе.  Бедный Витька во время этого ограбления  был поставлен парнями в охранение, за что потом получил в награду шоколадный батончик. Для него это было неслыханное богатство. Но это преступление подростков было раскрыто, и Витька, в результате, получил приговор: четыре года детской трудовой колонии.

    А тетрадь с её стихами потом так и не нашлась. Подруга сказала, что Витя ей нечего не передавал. Она решила, что события, которые переживал Витя в его десять лет, просто отбили у него память, и всё простила ему.
 
    В четвёртом классе ей исполнилось тоже десять лет. Этот день рождения ей запомнился на всю жизнь. Она получила два подарка, которые вызвали у неё настоящую бурю чувств. Мама подарила ей целлулоидного пупса. Это была первая кукла в её жизни. Она много мечтала о такой. Но эта мечта долгое время была неосуществимой. Правда, к тому времени, когда мама смогла сделать ей этот подарок, она уже не мечтала о нём. И ей было ужасно жалко маму, которая, наконец, смогла ей купить эту куклу и не увидела выражения счастья в глазах дочери. Девочка совсем не умела притворяться.

    А в школе ей тоже сделали подарок: это был сборник рассказов Льва Толстого с пожеланием успехов и подписями всех учеников класса. Тогда она поняла, что в классе к ней хорошо относятся, может даже, любят. Но, во всяком случае, уважают.  И, наверно, было за что. Она всегда была готова помочь своим соученикам, никогда ни кого не осуждала, находя всем и во всём оправдания, не умела обижаться  и тем более обижать других. Была обязательна в своих обещаниях.

    Первой, конечно, она дала почитать эту книгу своей подруге. Но она была и последней читательницей этой книги. Она не вернула девочке книгу, утверждая, что уже отдала. Лида точно знала, что этого не было. И как ни горько было ей лишиться  этой такой дорогой для неё книги, она снова нашла оправдание подруге и простила ей эту, как она полагала тогда, оплошность.

3

    Он появился у них во дворе во время летних каникул после пятого класса. Не смотря на то, что в их дворе было много ребят, она знала их всех и в лицо и поимённо. Но даже если бы это было не так, то его трудно было бы не заметить. Он внешне очень отличался от других ребят двора. С первого взгляда было очень трудно определить его возраст. Она сначала подумала, глядя на него издали, что он старше её года, как минимум, на два. Но, столкнувшись с ним лицом к лицу у парадного, так как   его  семья поселилась в их подъезде,  она разглядела его. У него было совсем ещё детское выражение лица. Потом, когда она видела его с родителями и старшей сестрой, все они были крупными людьми, она убедилась, что он, пожалуй, её ровесник. Он был белобрысым, голубоглазым, длинноногим и длинноруким. Выражение продолговатого лица было немного угрюмым, но черты лица правильными. В нём чувствовалась порода. Он носил очки в толстой,  светлой оправе и немного щурился, как это часто делают близорукие люди.

   Она невольно наблюдала за ним. Как правило, он появлялся во дворе   только в сопровождении собаки чёрного окраса, средней величины. Он держался в стороне от других ребят, ни с кем не заговаривая. Но и появлялся во дворе он не очень часто. Лида к тому времени уже перестала играть с мальчишками в лапту, футбол и казаки - разбойники. Но это произошло совсем не потому, что ей это было уже не интересно. Просто соседки, которые не работали и целыми днями сидели во дворе на скамейках, начали маме, когда она приходила с работы, говорить, что Лиде уже пора повзрослеть. Они считали, что поведение Лиды в её почти двенадцать лет просто не прилично.
Маме были неприятны эти пересуды. Однажды она серьёзно поговорила с Лидой и взяла с неё слово, что она найдёт для себя другие занятия. Лида умела вышивать. Но это занятие не могло долго занимать её внимания. И она начала много читать. Она читала литературу, которую мама подбирала её старшему брату для летнего чтения. Эту литературу обычно рекомендовала газета «Пионерская правда», и список этой литературы был увязан с программой изучения её в следующем классе школы.
 
    В хорошую погоду Лида чаще всего читала, сидя на одной из скамеек во дворе. С этой скамейки был хорошо виден вход в их подъезд. И там Лида не только читала, но и имела возможность наблюдать за всем, что около него происходит.

4

    Когда начался учебный год, оказалось, что новый сосед по подъезду не только её ровесник, но и будет учиться с ней в одном классе. Классная руководительница рассадила всех ребят по местам, и тут выяснилось, что новый ученик не помещается за школьной партой. Тогда в классе поставили ещё один учительский стол, но в конце первого от входа ряда парт. Этот стол был предназначен для нового ученика. Лида была посажена тоже на последнюю парту, но в соседнем ряду. И так, в классе они тоже стали соседями.
 
    Вадим Нилов, так звали нового ученика в классе, был близорук. Поэтому он не всегда мог рассмотреть со своего места, что писали на доске учителя. Ему приходилось время от времени обращаться к своей ближайшей соседке, которая сидела от него через проход между партами, чтобы она ему продиктовала не увиденное им. Этой соседкой была Лида. Других соседей у него не было, так как сидел он за столом один.

    Всё это было в те послевоенные времена, когда учебников на всех учащихся не хватало. Поэтому их выдавали в школе по одному на несколько учеников. Как правило, такими пользователями одного экземпляра учебника были ребята, живущие по соседству друг от друга. В подъезде, где жила Лида, а теперь и Вадим, жил ещё один их соученик по классу Трофим. Это был очень застенчивый, тихий мальчик с мелким личиком, оттопыриными ушами и свежим румянцем на щеках. Вот им троим и предстояло пользоваться несколькими общими учебниками.

    Поскольку их предупредили, что этими учебниками будут пользоваться в следующем году другие ученики их школы, то и относиться они должны были к ним бережно. Лида обернула все книги свежей газетой и на обёртке крупно подписала название предмета, который изучался по этому учебнику. Они все вместе установили порядок пользования учебниками, и, как правило, никаких недоразумений в течение учебного года у них не возникало.
 
    Лида очень часто приходила после школы домой со своей подругой. Они вместе делали уроки. Чаще всего вместе делалось задание по математике. Порой они не могли сами справиться с решением какой-нибудь заковыристой задачи. Подруга уходила домой пообедать и возвращалась ко времени прихода Лидиного брата из школы. Он слыл в школе хорошим математиком. Девочки обращались к нему за помощью. И почти всегда он помогал. Но бывало, и он не мог сразу решить задачу, и тогда её решение приходило Лиде во сне. Рано утром она вскакивала с постели задолго до того времени, когда вставала обычно. Надо было срочно записать и проверить решение, пришедшее  во сне.
 
    Потом она, вопреки обыкновению, приходила в класс несколько раньше и спешила растолковать задачу своей подруге. Таким образом, они обе были готовы к уроку. На математике они обе тянули руки вверх, когда учительница спрашивала, кто справился с задачей. Подругу чаще других вызывали к доске. У неё был красивый каллиграфический почерк, в отличие от Лиды - переученной левши. Подруга с достоинством объясняла соученикам решение трудной задачи. И так же с достоинством и отличной отметкой отправлялась на своё место. И Лиде ни разу не пришло в голову, что это не совсем правильно, что поведение её подруги не очень честно.
 
    Лида часто болела, простуживалась. Ей приходилось оставаться дома на неделю, а иногда и две. Но она упорно занималась дома, как только спадала температура, и она была способна сидеть. Задания обычно приносил ей Трофим или подруга. С появлением нового соученика  и соседа -  Вадима, задания стал приносить ей он. Ведь у них к тому же были общие учебники. Иногда он приходили с другими ребятами из класса. В такие дни Лидина комната превращалась в клуб. Ребята играли в настольные игры, рассказывали Лиде школьные новости,  обсуждали новые книги и фильмы, спорили. Расходились только тогда, когда возвращалась с работы голодная и усталая мама. Уходили все сразу. И тут обнаруживалось, что они забыли оставить ей задания для уроков. Брату приходилось срочно бежать к Вадиму и брать у него задания. Вадим жил на два этажа выше.
 
    Но когда Вадим приходил один, они тоже подолгу беседовали, шутили, острили, весело хохотали. И Лида чувствовала, что силы и здоровье снова возвращаются к ней.
К середине учебного года между ними установились отношения, которые можно было назвать дружественными. Но она не задумывалась над тем, как их назвать. Однажды на уроке немецкого языка произошёл неприятный инцидент. «Немка» - так они называли свою учительницу немецкого языка, была инвалидом войны. Вместо одной ноги у неё был протез. Во время войны она была в действующей армии и служила переводчицей. Это была не высокая женщина с прекрасными чёрными волосами, в которых начинала пробиваться ранняя седина. Она происходила откуда – то из средней Азии. Глаза её  были раскосыми, и говорила она на русском не совсем чисто. Сколько ей было тогда лет, сказать трудно.  Она была уже в том возрасте, когда человек обычно имеет семью. Но она была одинока. То, что она писала на доске, было всегда написано довольно мелко и низко. Ей трудно было тянуться, чтобы располагать запись выше по доске.

    И именно на её уроках Вадиму было труднее всего видеть и читать с классной доски. Он продвигался за своим столом поближе к проходу между партами. Лида диктовала ему, тихо читая шепотом, текст на доске. «Немку», по-видимому, раздражало их общение во время её урока. И однажды она взорвалась. Она нередко выражала своё раздражение криком. И в тот раз она тоже начала кричать. Она кричала, что они могли бы для своих амурных дел выбрать более подходящее время. И, что она не намерена больше терпеть на своих уроках такое откровенное игнорирование её предмета.
 
    Лида была возмущена до глубины души. Ведь тогда в шестом классе ещё никто из ребят не имел никаких отношений с девочками. Они только тайно присматривались друг к другу. И вдруг такое обвинение, да ещё и в присутствии всего класса. Она вскочила и тоже начала кричать учительнице, что та не имеет никакого права так говорить с ними. Надо сначала выяснить, почему они разговаривают. Но за выступлением Лиды последовало её изгнание из класса. Вскоре после неё в школьном коридоре оказался и возмущенный Вадим, а за ним и сосед Лиды по парте Валерка, который знал, почему Лида и Вадим общаются во время урока. Он тоже попытался объяснить это учительнице. «Немка» не стала слушать ни Лиду, ни её адвокатов.

    Они втроём стояли в школьном коридоре, кипя от возмущения. И вдруг в нём появилась заведующая учебной частью. Ребятам некуда было деваться, они сразу были замечены. И, конечно, последовал вопрос: что они делают в коридоре во время урока. Они сбивчиво и, перебивая друг друга, стали излагать суть дела, будучи совершенно уверенными, в своей невиновности. Спокойная и разумная женщина попросила рассказать о происшедшем Лиду. Когда Лида закончила свой рассказ, она им посоветовала после урока попросить прощения у «немки» за некорректное поведение на её уроке. Но ребята не понимали, в чём они виноваты и упорствовали в своём не понимании. Напротив, они считали, что «немка» оскорбила их достоинство, и она должна извиниться перед ними.
Но им доходчиво объяснили, что прав всегда тот, у кого больше прав. А их, конечно, было больше у «немки».

    Этот инцидент, а скорее поведение Вадима в нём, вызвал у Лиды уважение к нему. Ведь он не струсил и вслед за ней попытался дать отпор «немке», когда та обрушилась на них.

5

    В тот год в Лидину семью пришло большое несчастье. Тяжело заболела кормилица семьи мама. Она болела долго. Существовала большая угроза её жизни. В помощь бабушке приехала из другого города жена маминого брата. Семье было трудно, и одноклассники почти перестали приходить к ним в дом. По-прежнему бывала только подруга, да забегали то Вадим, то Трофим, забирая или отдавая учебники. Когда маму выписали из больницы, тётка уехала к себе. Мама теперь не могла многое делать по дому. И вся эта тяжёлая рутинная домашняя работа свалилась  тогда на слабые плечи Лиды.

   Она продолжала хорошо учиться в школе, но времени на общение с одноклассниками у неё оставалось меньше. Она повзрослела за этот год. Теперь для неё было важно, в каком виде её застанет Вадим дома. Она стала более тщательно убирать их комнату, опять же, чтобы не ударить лицом в грязь перед Вадимом. В ней просыпалась девушка. Она ещё не понимала этого. Теперь ей уже было необходимо видеть его каждый день. Она могла не сказать с ним ни единого слова. Но, если она видела его, то, не смотря на все напасти, она была счастлива.
 
    Случилось так, что его собака погибла под колёсами грузовика, который проезжал по дороге, идущей вдоль их дома. Парень очень тяжело переживал потерю своего любимца. И однажды он сказал, что задушил бы своими руками того водителя, который переехал его любимца. Лида была вне себя от возмущения. Как можно сравнивать жизнь человека и собаки? Она понимала его сожаление, но не до такой степени. Ей казалось, что жизнь человека, даже самого скверного, всегда дороже жизни самой дорогой собаки. И она высказала ему своё возмущение. И, конечно, эта тема была обсуждена ею с подругой.
 
    Как – то, беседуя с подругой, она сказала, что иногда он бывает похож на свежевымытого поросёнка. Когда он смущался, его белая кожа  становилась  нежно – розовой. Обложки из газет  на книжках постепенно обрастали всякими записями. Иногда это были записи необходимые по ходу урока, иногда просто шутливые реплики, обращенные к кому – то из пользователей этих книг. Однажды к Лиде возвратилась книга, на обложке которой было рукой Вадима написано: «Вам привет из свинарника – хрю-хрю». В ответ на это она, не задумываясь, написала: «Га-га, гусь свинье не товарищ». Она тогда не вспомнила, что накануне сказала подруге  о его сходстве с поросёнком и не придала никакого значения ни его, ни своей записи. И это был как раз тот случай, когда говорят: «Ради красного словца не пожалею мать, отца».
 
    Летом они почти не встречались. В начале каникул её в последний раз мама отправила в пионерский лагерь. Потом у мамы был отпуск, и они вместе уезжали в гости к дяде на Украину. Возвратились они оттуда перед самым началом учебного года. Лида едва успела купить к первому сентября новые тетради.

6

   После лета в седьмой класс все вернулись повзрослевшими. Девочки начали приобретать формы, мальчики вытянулись и переросли девочек. И если девочки становились женственнее и стали больше за собой следить, то мальчики, в большинстве, превратились в угловатых и нескладных. У многих стали коротки брюки, руки тоже торчали из рукавов пиджаков и были непривычно длинны, и мальчишки не знали, куда их девать.

    Вадим тоже изменился, он стал ещё выше, плечи его развернулись, изменилось и выражение лица. Он и теперь оставался самым высоким учеником в классе, и это, вероятно, заставляло его немного сутулиться.

   Но Лида оставалась всё такой же худенькой и плоской девчонкой. И кости выпирали у неё везде, где только можно. Из воротника платья по-прежнему торчала тонкая длинная шея, которую зимой трудно было спрятать в воротник пальто или укутать шарфом. Только коса стала ещё длинней. Она всегда доставляла девочке много хлопот. Волосы были тонкими, но очень густыми и после мытья расчесывать их было трудно и больно. Порой у неё на это не хватало терпения, она плакала и готова было их обрезать. Но мама говорила, что коса очень украшает её. И это останавливало Лиду.

    В начале учебного года они все ещё принадлежали к пионерской организации. Класс был отрядом, разбитым на звенья. К этому времени в коллективе уже наметилось несколько компаний ребят связанных друг с другом различными увлечениями. Лида тоже входила в одну компанию, в которой был и Вадим, и её подруга, и ещё несколько ребят и девочек. И в седьмом классе звенья были составлены уже с учетом сложившейся ситуации.
 В отряде выпускалась стенная газета, которая должна была отражать жизнь всех звеньев отряда и некоторые общегосударственные события, главным образом это касалось государственных праздников. Лида работала в редакции отрядной газеты под названием «Вперёд» уже и в прошлом году. Но тогда Вадима  не было в составе редакции. Теперь же  в её состав вошёл он и Володька Кирюшин. От прежнего состава в ней остались Лида и тихая, скромная, исполнительница Таня. Она занималась технической стороной выпуска газеты и делала это всегда необыкновенно аккуратно и тщательно. Володька был прекрасным карикатуристом, что называется от бога. Он был на пару лет старше одноклассников, не высок, но красив. И девочки в классе уже поглядывали на него с большим интересом. Главным редактором редколлегия единогласно избрала Вадима, так как за прошедший год ребята узнали его, как эрудита. У его родителей была хорошая домашняя библиотека, и Вадим много читал. Ребята часто доверяли его мнению по многим спорным вопросам.

   Газета выпускалась один раз в месяц. Но работать над ней редколлегия начинала недели за две до выпуска. Они оставались после уроков, обсуждали темы для следующего номера. Продумывали, кто будет писать и на какую тему в неё статьи, что поместить в разделе сатиры и юмора. Этому разделу в газете всегда отводилась последняя четвёртая колонка газеты, и она вызывала наиболее горячий интерес у ребят класса и не только. Газета бывала такой острой и злободневной, что каждый следующий номер ждали и ребята из соседних классов. У каждой новой газеты на переменках собирались толпы ребят.
Заседания редколлегии порой затягивались так надолго, что мама посылала старшего брата в школу на поиски Лиды. Брат всегда, найдя её в их классе, сначала задавал вопрос: «Ты помнишь, когда ты последний раз ела?» Нет, она так увлекалась газетой, что совсем забывала о еде. Вероятно, причиной тому была не только газета. Но Лида этого не осознавала.

   В этом же учебном году в их классе появилась новая ученица. Она много проболела в прошлом учебном году, и пришла в седьмой класс вторично. Это была стройная девушка с большими бирюзовыми глазами, которые светились у неё на мелком лице, так, что их невозможно было не заметить. Ей не всегда давалась математика, и она обращалась за помощью к Лиде. Лиде нравилась эта серьёзная девушка, которая старалась в процессе учёбы не оставлять для себя ничего не ясного. Иногда они занимались у Лиды дома. И, если к моменту ухода Лёли, так звали эту новую девушку, у Лиды были готовы все уроки, она шла её немного проводить, и подышать свежим воздухом. Это ей теперь удавалось очень редко. Дома было много работы.

   Она провожала Лёлю до центра городка, заходила там в магазин за покупками и возвращалась домой. Но однажды, это было уже зимой, короткий зимний день сменился долгим вечером, Лида вышла проводить Лёлю, и ей не нужно было заходить в магазин. Они, как обычно, дошли до центра городка, и Лёля предложила Лиде пойти к ним домой. Она хотела познакомить Лиду со своими родителями.
 
   Был декабрь месяц, морозец был, пожалуй, больше десяти градусов, так как снег поскрипывал под ногами, словно свежий огурец. В домах уже горели огоньки, а ветви плакучих берёз были разукрашены нежным инеем. Сквозь не очень густые облака просвечивала луна. Воздух был холодным, свежим. Дышалось легко. Лида согласилась, и они пошли дальше. Настроение у Лиды было приподнятым,  романтическим.
 
    Лёля жила в рабочем районе городка, где стояли двухэтажные бараки со всеми удобствами во дворе. Эти бараки были набиты жильцами, как кабачки семенами. Лёлина семья жила в комнате площадью метров четырнадцать в первом этаже барака – папа, мама, Лёля и младшая сестрёнка, которая не ходила ещё в школу. Из тёмного узкого коридора, который вёл их от входной в дом двери, они вошла в  тесную комнатку, из которой на них пахнуло  теплом. Кроме того, их окутали запахи капустных щей и жареного картофеля. Рядом с дверью в комнате стояла печь с небольшой плитой, где семья готовила себе пищу.

   Свободного пространства в комнате почти не было. Вдоль длинных сторон стен стояли три кровати, одна из которых была немного шире двух других, по всей видимости, родительская. В торце этой узкой комнаты под окном стоял стол и несколько стульев. Между печью и родительской кроватью был втиснут сундучок, на котором лежала верхняя одежда. На родительской кровати полусидела девочка лет пяти, голова её покоилась на высоких подушках, личико было темным. Она дышала тяжело со свистом. Лица родителей были озабочены, мать гладила девочку по головке и что – то горестно приговаривала.
Лида поняла, что пришли они вместе некстати. Она совсем тихо спросила у Лёли, что с сестрёнкой. Та быстро ответила: «У неё приступ астмы». Уж что-что, а астма была старой Лидиной знакомой. Её мама мучилась этой болезнью уже лет семь. Лиде в этот момент стало бесконечно жалко эту маленькую девочку. До этого она не знала, что этот страшный недуг поражает и детей тоже. Лида знала, что мама недавно получила посылку от родственников из Львова с контрабандным чехословацким лекарством, которое мама принимает по половине таблетки во время тяжёлых приступов. При более легких она обходится эфедрином.
 
   Лида спросила, что есть в доме из лекарств для снятия приступа. Но в семье был только аспирин. Лиду раздирали противоречия и сомнения. Она колебалась какое – то время. Что делать? Как поступить? И не много поразмыслив, она сказала: «Извините, я должна пойти сейчас домой. Возможно, я смогу помочь вам. Но у меня нет в этом уверенности. Лёля ты должна пойти со мной».  Она понимала, что мама не откажет в помощи ребёнку, любому, совсем чужому, не знакомому. Она только сомневалась в том, в праве ли она просить это у мамы. А мама не колебалась ни минуты. Как только она поняла, за чем пришли девушки, она тут же достала лекарство, поделилась им с Лёлей и рассказала, как его надо принимать. С этого момента Лида приобрела в Лёле настоящего надёжного друга.

7

   В седьмом классе они изучали на уроках литературы уже советских писателей и поэтов. Их творчество было ребятам понятнее и ближе, чем классика. Многое из того, что они изучали и как им это трактовали, вызывало у них горячие споры. Порой эти споры из школы переносились в квартиру  Вадима. Их семья занимала целую отдельную квартиру без соседей. Отец Вадима был директором небольшого экспериментального завода, то есть не малой величиной для масштабов их маленького городка. К тому же, в семье, кроме Вадима, было ещё двое детей – старшая сестра и младший брат Вадима. Самая маленькая комната в квартире была отведена Вадиму со старшей сестрой. Но сестра к тому времени уже училась в Москве в институте и приезжала домой только по воскресениям. Часть домашней библиотеки в книжном шкафу находилась в этой комнате. Там то и происходили споры. Здесь можно было отстаивать своё мнение с книгой в руках, ссылаясь на самого автора. Особенно много споров вызывало у ребят творчество Маяковского, Шолохова, и  трактовка их произведений советской критикой.
 
    Пока это была компания единомышленников ребят и девочек, и им было интересно друг с другом. Этой же компанией они иногда после уроков приходили на стадион, который был рядом со школой. Они азартно до изнеможения играли в баскетбол. Играли все вместе не зависимо от роста. И это продолжалось до тех пор, пока на площадке не лёг глубокий снег. С наступлением морозов на стадионе залили каток. Два раза в неделю вечерами над ним включали мощные лампы и из домика смотрителя транслировали современные шлягеры. В такие дни они встречались на катке, договариваясь об этом после уроков.

    Так незаметно подошло время зимних каникул. Они несколько раз во время каникул ходили вместе смотреть кино в один из клубов городка. Под конец каникул они договорились совершить лыжный поход в соседний городок, с которым их городок был связан железно -  дорожной веткой. В день похода  было пасмурно, и уже с утра в воздухе кружились «белые мухи». Но снег падал не густо, мороз был не крепким. Часов в десять утра вся компания была в сборе. Ребята запаслись в дорогу бутербродами и выступили в поход.
 
   За минут пятнадцать быстрого хода по хорошо накатанной дороге, ещё совсем не много припорошенной свежим снегом, они добрались до леса. Лес начинался берёзовой рощей и потом плавно перешёл в смешенный. Ребята бежали подряд друг за другом по лыжне кем – то накатанной раньше. Первым бежал сосед Лиды по парте Валерка. Временами его обгонял Вадим. Двое ребят – «Санчо Панса» Вадима, он же Игорь и Володька Кирюшин  бежали сзади девочек, которых тоже было четыре. Передние мальчишки иногда останавливались, тяжело дыша и поджидая девочек. У всех было прекрасное настроение. Они перебрасывались не злыми шутками, смеялись. На щеках ребят выступил здоровый румянец. Они были в телячьем восторге от погоды, от природы, от того,  что состоялся этот поход.

    Снег постепенно начал падать гуще и крупнее. Спустя час уже не была видна старая лыжня. Поэтому лыжню надо было прокладывать. Теперь ребята делали это по очереди все четверо. Но ни кому не пришло в голову повернуть назад, не смотря на то, что небо стало совсем низким и тяжёлым, что не предвещало улучшения погоды. Теперь они бежали по сосновому бору. Бор был светлым, кроны деревьев были высоко. Голоса ребят гулко отдавались в бору. Снег стал таким густым, что начал залеплять глаза, задерживаться на одежде. От одежды ребят шёл пар. Рукавицы промокли от тающего на них снега.
 
   Теперь лыжники не были уверенны, что они не потеряли направление и попадут в соседний городок – цель их похода. Но они продолжали бежать. Когда компания очередной раз остановилась перевести дыхание, кто – то высказал сомнение, туда ли они идут. Но Валерка сказал, что он не один раз ходил на лыжах по этому лесу, и все в порядке. Он сказал ещё, что они, пожалуй, не дойдут до самого города. Было довольно трудно идти по свежему снегу, который становился всё глубже. По дороге им должна встретиться сторожка смотрителя железно – дорожных путей. Там они смогу перекусить, отдохнуть и,  возможно, обсушиться.
 
   Идти было всё труднее. Они уже не бежали, и все  тайно мечтали поскорее добраться до строжки. Неслышно было шуток и смеха, только тяжёлое дыхание. Время летело быстро, подкрадывался ранний зимний вечер.
 
   Когда они уже почти потеряли надежду, между соснами вдруг мелькнуло какое – то строение, которое было похоже на сторожку. Ребята, убедившись, что не ошиблись, начали радостно кричать «Ура!» Они постучали в дверь сторожки. Мужской голос спросил: «Кого там чёрт несёт?» Этот вопрос несколько ошарашил ребят. Первым пришёл в себя Валерка и начал кричать, что они школьники на лыжах из соседнего городка и заблудились. Дверь открыл мужчина неопределённого возраста, небритый, в форменной железно – дорожной шапке ушанке. Он с интересом окинул взглядом компанию и сказал: «Ого, да вас здесь целый класс. Ну, ладно, заходите».

    Ребята попытались отряхнуть одежду и вошли в сторожку. В ней была жарко натоплена печь, пахло махоркой,  ржаным хлебом и луком. Печь, стоящая в углу помещения напротив двери,  была обшита гофрированным железом. Ребята расположились на лавке поближе к печи. Они достали свои бутерброды. Хозяин сторожки предложил им горячего чая из большого алюминиевого чайника, который стоял на столе на электрической плитке. Горячий чай был сейчас кстати. Помещение сторожки было несколько тесновато для такой компании. Вскоре всем стало жарко, от лиц и одежды ребят повалил пар, глаза заблестели, их начало размаривать. Но предстоял обратный путь, и он, предположительно, не должен быть лёгким. Расслабляться было рано. Главное, что никто не ныл, никто ни кого ни в чём не упрекал. Все устали, но никто не скис. Стало совсем темно. В сторожке было слышно, что где – то неподалёку работает какая – то техника. Обходчик путей сказал, что прислали военную технику, и она прокладывает дорогу в снегу между городками. «Я отведу вас к дороге. Вы сможете идти за техникой. Не очень быстро, но вы попадёте домой. Сейчас  иначе не получится. В лесу совсем темно, да и в снегу утоните».
 
   Они действительно попали домой, но не очень скоро. Они двигались за техникой, которая прокладывала в глубоком снегу широкий ров. Стены этого рва были почти в рост человека. Родители ребят уже были встревожены. Когда ребята вошли во двор, мамы Лиды и Вадима стояли около подъезда, поджидая своих припозднившихся детей.

   Лида была такой уставшей, что отказалась от ужина. Она уже в полудрёме разделась и упала в расстеленную мамой постель. У неё не было сил отвечать на мамины вопросы, и она сказала, что всё расскажет завтра. Девочка спала, как убитая, и ей всё время снилось, что она всё ещё идет по снегу на лыжах, а перед глазами снег, снег, снег. Во сне она заблудилась и была совсем одна, а снег валил почти непроницаемой стеной, сквозь которую просматривались только силуэты огромных стволов сосен. Её ноги дрожали от усталости, она надеялась на чудо, и в ожидании его держалась, как могла.

   Когда она проснулась, в комнате было уже совсем светло. Можно было догадаться, что на дворе светит солнце. Оказалось, что уже почти двенадцать часов дня. Это был предпоследний день зимних каникул. Можно было ещё отдыхать.
Лида потом долго вспоминала этот поход, который стал настоящим испытанием для каждого его участника и для компании в целом. Она думала, что всё же их ребятам не чуждо рыцарское отношение к девочкам, не смотря на проповедь равенства полов. Ведь ребята всё время прокладывали лыжню и следили за тем, чтобы никто из девочек не отстал. И никто из девочек не сдался до самого конца, до возвращения в городок. Хотя Лида не сомневалась, что у других тоже дрожали ноги от усталости и напряжения. Потом она подумала, что это даже хорошо, что они пережили такое приключение. Теперь им есть, что вспоминать. Будь он совсем благополучным этот лыжный поход, они вряд ли бы потом его вспоминали, как это было с другими лыжными прогулками.

8

   Шло время, Лида всё более сближалась с Лёлей. Они много беседовали, философствовали. Однажды Лёля поделилась с Лидой своей тайной. Это означало, что она прониклась к Лиде доверием, и Лида была горда таким доверием. Лёля как – то по особенному внимательно относилась к своей маме. Лида тоже была не плохой дочерью, но она видела, что ей есть чему поучиться у Лёли.  И вот однажды, когда Лида в очередной раз высказала своё удивление Лилиному отношению к маме, Лёля сказала: «Я сейчас тебе кое – что расскажу, но прошу, чтобы это осталось только между нами».

   И она рассказала, что когда ей было одиннадцать лет, она со старшими соседскими девочками пошла купаться на озера. Озера располагались в километрах трёх от городка. Путь к ним проходил частично лесом, часть пути пролегала через одну из деревень по соседству с городком. Когда девочки уже возвращались после купания на одном из четырёх озёр, они снова проходили через деревню. И вдруг к Лёле подошла какая – то деревенская женщина и спросила её: «Ты дочка Николая Петровича Расторопнова?» Лёля  была удивлена, так как женщину эту она видела первый раз в жизни. Но все же ответила: «Да». «Ты очень похожа на свою маму» - сказала женщина. Но Лёля возразила: «Нет, я похожа на папу. Так все говорят». «Да нет же, ты вылитая твоя родная мама. Ну, как тебе живётся с мачехой?» После этого вопроса Лёля решила, что женщина, приставшая к ней, просто ненормальная, быстро развернулась и побежала догонять ушедших уже довольно далеко вперёд подружек. Когда девочки спросили, что хотела от тебя это тётка, Лёля ответила, что она просто ненормальная и несла какую – то чушь.
 
   Но эта случайная встреча не выходила у Лёли из головы. Она ни один раз хотела поговорить об этом с папой. Но то не было подходящего момента, то папа -  водитель грузовика был в дальнем рейсе. Однажды, когда дома никого не было, Лёля достала из сундучка коробку с фотографиями и внимательно их все рассмотрела, читая надписи с обратной стороны снимков. Среди фотографий она обнаружила одну, на которой молодой папа был снят с  незнакомой тоже молодой женщиной. Фотография была выцветшей и немного затёртой. Так что, разглядеть там лицо этой женщины, к тому же мелко снятое, было трудно. Она перевернула фото, на оборотной стороне его стояла только дата. Дата относилась ко времени до рождения Лёли.

    Теперь у Лёли было основание начать этот не простой разговор с папой. Папа вернулся из очередного рейса, и у него был день отдыха. Мама была на работе, сестрёнка – в детском саду. Лёля пришла из школы. Папа покормил её обедом и до того, как она села делать уроки, Лёля сказала, что хочет кое – что  у него спросить. Она достала из портфеля фотографию, которую теперь носила постоянно при себе. «Папа, я нашла вот эту фотографию. Я хочу спросить тебя, кто эта женщина?» - сказала Лёля. Она увидела смущение на лице отца и добавила: «Я уже большая и многое смогу понять. Скажи мне правду, пожалуйста».
 
   «Ну, хорошо, я не сделал в жизни ничего такого, за что бы мне надо было стыдиться перед своими детьми. Лёлечка, все очень просто. Эта женщина – твоя мать, которая дала тебе жизнь и за это заплатила своей. Наша мама, которая растит вас с Наташей, пришла ко мне, когда тебе было только две недели. Ты же знаешь, потом была война. Я был на фронте. Мама тебя спасла. Я думаю, у тебя нет права её в чем – то упрекнуть. Мне кажется, что она даже немного тебя балует».
 
    Теперь, когда Лёля знала эту семейную тайну, она стала припоминать своё детство и отношение к себе мамы. Да, действительно ей не в чем было её упрекнуть. Даже в спорах с папой она всегда была на стороне Лёли и защищала её, когда Лёля напроказничает. Она всегда находила Лёле оправдание. Лёле даже стало немного стыдно, за то, что  из–за неё маме приходилось порой вступать в конфликты с папой. Она припомнила, как она заступалась за неё, когда кто – то чужой пытался обидеть Лёлю словом или действием.
 
   Теперь у девочки проснулось чувство благодарности к женщине, которую она называла мамой, и которая не дала ей ни разу  повода усомниться в том, что она её родная мама. А ведь многие из её подружек иногда рассказывали, как несправедливо их обидела мать, и высказывали сомнение в том, родные ли они. Лёле такое сомнение никогда не приходило в голову.

   На такое откровение Лёли Лиде тоже захотелось поделиться с ней своей тайной.  И она рассказала, что ей нравится Вадим. Доверить эту тайну своей старой подруге ей почему – то не хотелось. Она даже не могла этого объяснить, почему. Но это было так. Напротив, Лида в беседах  со старой подругой была очень критична по отношению к Вадиму. Не менее  строга она была с ним  и в работе над стенной газетой. Она часто спорила с ним по поводу размещения некоторых материалов в газете. Один из таких конфликтов даже послужил поводом к тому, чтобы Вадим подал заявление в совет отряда с просьбой освободить его от обязанностей главного редактора. Вместо себя он предлагал на этот пост тихую Таню.

    Этот конфликт возник между ними из – за Игоря, которого все в классе называли Санчо Пансо Вадима. Это была довольно странная и, можно даже сказать, загадочная личность. Он учился в их классе с первого года обучения. Успехами он не блистал. Этот парень никогда не глядел на собеседника во время разговора с ним. От разговоров с девочками он всегда уклонялся. Отвечая урок, он всегда мямлил нечто не совсем определённое, но письменные работы выполнял если не отлично, то, во всяком случае так, что вопрос  перевода его в следующий класс обучения всегда решался положительно. Ребята никогда не знали его мнения ни по одной спорной теме, которые возникали в коллективе. Он был вроде тени. А с появлением в классе Вадима, он стал его тенью. Он бывал со всей компанией вместе во время их посиделок у Вадима, на стадионе во время игр в баскетбол, и в том каникулярном зимнем походе на лыжах он был тоже с ними. Но он всё равно оставался загадкой для компании. Так же было загадкой для всех, что же объединило их с Вадимом. Они были, если смотреть со стороны, очень разными. Ребята предполагали, что он, возможно, тоже очень начитан и эрудирован, как Вадим. Однако, патологическая застенчивость мешает ему раскрыться. За все десять лет он так и остался не узнанным никем, кроме Вадима. Даже на классных фотографиях он всегда смотрел куда – то в сторону или прятал глаза под козырьком кепки.

    Лида, которую жизнь поставила в жёсткие рамки, рано ощутила, что у неё нет тылов. То есть, ей в жизни не на кого надеяться и её будущее зависит от того, как она сама подготовит себя к нему. Она понимала, что она должна много и упорно трудиться, если хочет чего – то достичь. Прежде всего, надо было получить образование, которое бы дало ей специальность, и такую, которая бы была всегда востребуемой. И она не понимала, что у других ребят были другие обстоятельства жизни и другое отношение к ней. Кроме того, она не понимала, что от природы у каждого свои способности и склонности. Ведь ей было всего четырнадцать лет. Ей в одинаковой степени хорошо давались все предметы в школе, хотя среди них были и не любимые.
 
    Какое – то время Игорь вдруг перестал заниматься и нахватал одну за другой плохие отметки. Лида, как член редколлегии, считала себя ответственной за успехи других в классе. Поэтому она решила, что газета должна немедленно отреагировать на провалы Игоря. Для начала она предложила в разделе сатиры и юмора поместить на него смешную карикатуру. Никто не знал причин этих провалов, да и никто ими не интересовался, в том числе и Лида.
 
    Вадим категорически возражал против помещения в газете такой карикатуры. Он говорил Лиде, что с Игорем так нельзя поступать. Но почему нельзя, он не объяснял. Возможно, это было связано с каким–то секретом, который Игорь доверил только Вадиму. А бескомпромиссная Лида, обуреваемая заботой о своих одноклассниках и их будущем, преследуя цель, положительно повлиять на их успехи с помощью газеты, продолжала настаивать на своём. Её спор с Вадимом закончился тем, что она сказала, что он руководствуется в работе над газетой своими приятельскими предпочтениями. После чего он и подал достопамятное заявление с просьбой освободить его от обязанностей главного редактора газеты. И вместо себя он не предложил поставить экстремистку Лиду, что очень болезненно ударило по Лидиному самолюбию. Вообще она никогда не стремилась к командным постам в классе. Но она считала, что уж если выбирать между ней и Таней, то Лида больше подходила на этот пост. Его просьба не была удовлетворена. До конца учебного года он оставался на этом посту.  А карикатура на Игоря так и не появилась в их газете.

   Её дружба с Лёлей крепла день ото дня. Они теперь встречались и в  выходные дни. Им всё время было о чём побеседовать. Но Лида часто по выходным дням должна была заниматься домашней работой: уборкой, стиркой. Бывало, Лёля приходила к Лиде и заставала Лиду за стиркой. Тогда она оставалась около неё. Она помогала подруге снимать тяжёлую выварку с бельём с плиты, отжимать крупные вещи, а потом и развешивать их во дворе на верёвках. Дома мама к такой работе Лёлю категорически не допускала.
 
   Лида всё больше и больше отдалялась от своей старой подруги, хотя они ещё считались таковыми. Лида теперь чувствовала, что в их отношениях нет, и не было никогда откровенной искренности. Кроме того, в классе, в их компании к концу седьмого класса стали возникать пары. Одной из таких пар стали её подруга и Володька Кирюшин. Они по-прежнему входили в их компанию, но Володька теперь всегда провожал подругу домой после школы, они чаще других бывали в кино и на катке. На переменках они тоже часто обособлялись.

    Однажды Лида по договору должна была занести учебник Вадиму. Она поднялась на третий этаж и позвонила в дверной звонок. Дверь открыла мама Вадима. Лида протянула ей учебник и попросила его передать Вадиму. Мама Вадима взяла учебник, и вдруг совершенно неожиданно спросила: «Лида, а что это за девочка Валя Заплаткина? Ты её хорошо знаешь?» «Да, конечно, это моя близкая подруга. Мы учимся с ней с первого класса и дружим» - ответила Лида. Потом Лида почему – то рассказала своей маме об этом эпизоде. На что мама как – то очень значительно сказала: «Мне неприятно тебе это говорить, но Валя не тот человек, за которого ты её принимаешь». «Что ты имеешь в виду?» - решила уточнить Лида. Но мама не стала больше ничего говорить.
 
   Седьмой год обучения подходил к концу. Для многих ребят это был выпускной класс в школе. Не все из них собирались продолжать учебу в школе. Мальчики - переростки к этому времени достигли призывного возраста и должны были идти в армию. Девочки – переростки достигли возраста невест, и многих из них уже мало интересовала учеба. Они должны были приобретать профессии. Кроме того, во многих семьях было очень трудно материально, поэтому родители не очень поддерживали своих детей девочек в стремлении к образованию, считая, что будущим женам и матерям оно просто не понадобиться.

9

   Восьмой класс принёс много перемен. В школу, в том числе и в их класс, пришли новые ребята. Это были выпускники сельской семилетки. Рядом с городком было расположено большое старинное село, которое имело свою семилетку. Ребята эти, в большинстве своём, были взрослее старых учеников класса, но не по возрасту. Они были более раскованны, проще в отношениях друг с другом, быстро ориентировались в обстановке. У них было принято переписывать друг у друга  выполненные задания. Так что не всякий раз и не все их выполняли сами. Девушки носили серёжки и подкручивали локоны у висков. В остальном, их причёски оставались такими же строгими, как и старых учениц  класса. Они принесли в класс заигрывание девочек с мальчиками. Мальчики писали девочкам на уроках записочки. Казарменно – монастырская обстановка в классе постепенно стала меняться и становилась более свободной.
 
   Теперь у класса была новая классная руководительница. Её появление в руководстве классом нельзя было назвать большой для него удачей. Это была молодая специалистка математик по специальности. Очень скоро после начала учебного года стало ясно, что свой предмет она знает слабо. Она путалась в доказательстве теорем, часто не могла ответить на вопросы учеников. Хотя вопросы были вовсе не каверзными, а по материалу только сейчас изучаемому. Порой на следующий день на уроке она вдруг говорила: « Прошлый раз я дала вам не правильное доказательство теоремы. Сегодня я исправлю свою ошибку».  Видно было, что она входит в класс со страхом, будто ныряет в ледяную воду. К тому же она была не красива и совершенно лишена чувства юмора.

   Она никак не выдерживала сравнения с их прежней классной руководительницей. Таисия Петровна, которая вела их класс с пятого по седьмой, была статной блондинкой. Она была всегда строго и с большим вкусом одета. Помимо вкуса, у неё для этого была и материальная возможность. Она была женой офицера в звании полковника. Но далеко не все жёны полковников были так интеллигентны и широко образованы. Она не была излишне строгой, но имела твёрдый характер, была личностью. И руководила классом мягко и последовательно. Таисия Петровна преподавала литературу. И делала это блестяще. Параллельно с литературой она давала ребятам знания по различным видам искусства – живописи, музыки, архитектуры, которые относились к той же эпохе, что и изучаемое произведение литературы.

   Она организовывала музыкально – литературные вечера и помогала ребятам к ним готовиться. Эти вечера были посвящены всегда какой – нибудь определённой исторической эпохе. Ребята учились подбирать материал по определённой теме в библиотеках городка, ездили для этого в Ленинку, копались в домашних библиотеках. Кем – то из класса делались доклады, кто – то готовил стенной монтаж. Те ребята, которые учились музыке, готовили какие - нибудь музыкальные пьесы, которые исполняли на этих вечерах. Таисия Петровна приносила ещё и пластинки с ариями из опер или отрывками из симфонических произведений этой же эпохи. В школе был проигрыватель.
 
   На каникулах она вывозила ребят в город, и они все вместе посещали литературные музеи и картинные галереи, в том числе и Третьяковку. Ребятам нравились эти поездки. А для Лиды они были радостными особенно тогда, когда в них участвовал и Вадим. Иногда они все вместе бывали на спектаклях в драматических театрах. И не смотря на то, что ребята в классе были из различных слоёв общества, такая работа с ними позволяла почти всем приобщаться к культуре, подниматься выше. У них появлялись новые запросы и интересы. Они начали больше читать, правильнее говорить.

   И вот теперь к ним пришло это серое, злое и беспомощное существо и пыталось руководить классом. Антагонизм между ней и классом возник уже в первый месяц учебного года. Все пришедшие в восьмой класс имели намерение поступать потом в институты. Особой популярностью в то время пользовались технические ВУЗ(ы), где никак нельзя было обойтись без математики. Репетиторство тогда было не в моде, да и далеко не всем родителям способных ребят оно было бы по карману. А ведь в школе оставалось ещё только три учебных  года.  И это обстоятельство особенно удручало ребят.

    При наличии такого преподавателя ребятам надо было много работать самостоятельно. Они доставали сборники усложнённых задач по математике и делились ими друг с другом, консультировались у старших братьев и сестёр, собирали знания по крупицам, где это только было возможно, чтобы этот год не пропал для них даром. Они снова были дружным классом с общими целями и проблемами.
 
    Но не смотря на трудности, а может и благодаря им, в классе образовывались новые пары, в том числе и в их компании. Нина Дворниченко бывала теперь всё чаще с Валеркой Никитиным. А Лида и Лёля были по – прежнему подругами. Теперь Лида была почти уверенна, что она влюблена в Вадима, и делилась с Лёлей своими переживаниями. Лёля тоже влюбилась в мальчика из их класса. Она часто с любовью посматривала на Жору Лунина. Он был, пожалуй одного роста с Лёлей.  Все черты его лица были  чеканными, правильными. Особенно хороши были его светлые голубые глаза, которые смотрели из-под пушистых бровей вразлёт и сросшихся на переносице. Лицо его казалось мужественным и, в то же время, спокойным при любых обстоятельствах. Это был довольно молчаливый парень. И на знаки внимания со стороны Лёли он никак не отвечал, что заставляло Лёлю страдать. И в эти страдания, конечно, была посвящена Лида.

    Но Лида старалась никоим образом не выдать своих чувств никому, кроме Лёли. Она была слишком уязвима, чтобы показать это Вадиму, не будучи уверенной в его расположении к ней.  А он не проявлял к ней повышенного интереса. К тому же она знала: что - то, что станет известно в школе, сразу же станет известно и дома. Но её мама считала, что дочери ещё рано думать о мальчиках. Как -  будто кто- то когда – то мог запретить себе или кому – то другому думать. Кроме того, мама, да и сама девочка, не хотели сплетен в доме, которые хоть как – то могли бросить тень на её репутацию.
   Было ещё одно обстоятельство, которое заставляло Лиду вести себя так, а не иначе. Лида и Вадим принадлежали к различным слоям общества. Отец Вадима был номенклатурным работником,  а мама Лиды, всего – на всего, скромным библиотекарем. Поэтому Лида никогда и не строила никаких планов об их совместном будущем. Об этом она не мечтала. Она по – прежнему выглядела лет на двенадцать, была всё такой же худенькой и плоской. Ей просто было хорошо от того, что он есть и рядом - в классе и в доме. Почти каждый вечер она выходила перед сном подышать свежим воздухом. Она прогуливалась рядом с домом на таком расстоянии от него, чтобы видеть окно комнаты Вадима. Порой ей удавалось увидеть в окне за шторой его силуэт. И это очень радовало её. Зимой она бродила по свежему снегу, оставляя на нём следы своих валенок, и на душе у неё становилось светло и как – то уютно.
 
    Вадим выглядел теперь совсем взрослым. Он уже начал бриться, и от него исходил лёгкий аромат хорошей туалетной воды смешанный с запахом молодого не резкого пота. Этот запах нравился Лиде. По нему она узнавала его близость, когда он проходил где – нибудь у неё за спиной, и она не могла его видеть. У Вадима началось увлечение востоком. Особенно много он читал о Японии. Эта страна тогда была для них почти тера инкогнито. Кое - что из того, что ему удавалось откопать о ней в литературе, он рассказывал в их компании. До приезда в их городок семья Вадима несколько лет жила в Китае. Его отец работал там. Вероятно, это обстоятельство послужило толчком для такого интереса у Вадима. По школьной программе он занимался не очень усердно, в его знаниях были большие пробелы. Это тревожила Лиду, она беспокоилась о его будущем. Она даже как – то сказала ему об этом. Но, по всей вероятности, это вызвало у него только раздражение и ещё больше отдалило его от неё. Он меньше стал рассказывать о себе и своих занятиях.

10

   В восьмом классе во время осенних каникул школа впервые устроила для них  вечер с танцами. В городке рядом со школой был стадион, на котором два раза в неделю крутили пластинки со шлягерами тех времён, и на небольшом дощатом пяточке, освещенном яркими лампами, были танцы. Но ученикам школы было запрещено там появляться. Некоторые особо отважные девушки из числа переростков всё равно бывали там по средам и субботам. Но основной массе учеников и учениц практически негде было научиться танцевать.
 
    Но как бы то ни было, все с нетерпением ждали этого вечера. Девушки могли прийти в школу на вечер без надоевшей строгой формы, могли немного изменить причёски и порезвиться, правда, под строгим надзором преподавателей. Лида тоже начала готовиться к этому вечеру, пока только мысленно. Что касается формы, то её у неё  и не было. Она ходила в школу в платье, которое сшила ей мама, скомбинировав его из двух старых – своего и отданного ей одной из соседок. Но у неё была юбка, которую они с мамой тоже перешили из старой юбки одной из тётушек Лиды. Юбка была из тёмно-синего крепдешина на широком поясе, расклешённая. Была у Лиды и блузка – белая с воротничком апаш. Но она была такая ветхая, что на локтях уже светилась. И с этим надо было что-то делать. Туфли Лиды тоже были уже не первой молодости. Но они были чёрными, и их можно было до блеска начистить ваксой. Что касается чулок, обычно Лида носила хлопчатобумажные  в резинку, штопанные перештопанные. Но на день рождения в восьмом классе мама подарила ей капроновые чулки, которые Лида ещё ни разу не имела и, до сих пор, ни разу не надевала. Короче, надо было только аккуратно заштопать локти блузки, и можно было идти на первый бал.

   Танцевать Лида немного умела. Уж во всяком случае, вальс то она могла бы танцевать. В раннем детстве Лида посещала танцевальный кружок в одном из клубов городка. Правда, там они разучивали  и исполняли только народные танцы. И Лида могла танцевать не только в девичьем ансамбле, у неё прекрасно получалась присядка. В ней она могла выбрасывать ноги и вперед и в стороны не хуже любого мальчишки. Но с тех пор прошло много времени, и у Лиды не было случая убедиться, что она ещё что-то может. И потом, ведь предстоял бал, и танцы на нём должны танцеваться бальные.
Локти блузки Лида подштопала заранее. Вечер должен был начаться в пять часов. Уже с утра Лида надраила свои туфли до ослепительного блеска. Правда, они не были выходными, они были единственными на все случаи жизни. Это были туфли, как их тогда называли, галошки на гладкой подошве из белой микропорки. Вот эта белая подошва и не нравилась Лиде. Ей казалось, что именно она нарушает праздничность её наряда. Но других туфель нет, и надо идти в том, что есть. Почти за час до начала вечера пришла Лёля и попыталась как – то изменить причёску Лиды. Но обе подруги были не сильны в парикмахерском искусстве. И дело кончилось тем, что Лида вместо двух кос заплела свои непослушные волосы в одну косу, которая теперь была длиннее талии.

   Подруги были взволнованы, но поскольку до школы было идти всего пять минут, они решили немного перед балом пройтись по воздуху. Мама поддержала их, сказав, что им полезно нагулять хороший цвет лица, они станут ещё симпатичней. Девушки, медленно прогуливаясь, вышли со двора и, перейдя через пути железной дороги, пошли по соседней улице. Большинство ребят должно было идти на вечер по этой улице. Поэтому они не боялись загуляться и опоздать туда. Они, не спеша, шли в сторону от школы. На встречу стали попадаться ребята и девочки, но все они пока были не из их класса. Когда они повстречали одного из своих новых одноклассников, тот спросил у них, почему они идут не в сторону школы. Девочки ответили, что ещё рано, и там, наверно, мало народу. Но парень посмотрел на часы, он был одним из немногих счастливых обладателей часов в классе, и сказал, что уже ровно пять. После чего он быстрым шагом продолжил свой путь к школе.

   Девушки заволновались ещё больше, развернулись в обратную сторону и прибавили шагу. Когда они переходили пути, они уже почти бежали,   не глядя под ноги. И тут Лида запнулась носком туфли за рельсу и на полной скорости рухнула на откос железно – дорожной насыпи. Она быстро вскочила, отряхивая сухой песок с юбки, и почувствовала боль в коленях. Она опустила взгляд на колени и увидела, что они содраны, а её новые впервые надетые капроновые чулки разорваны на обоих коленях. Её единственное украшение  - серебряная брошка бабочка, которую она приколола на углу воротничка блузки, куда – то упала, отколовшись от сильного удара при падении Лиды.

    У Лиды, конечно, болели колени. Но эта боль была ничто в сравнении с тем горем, которое она испытала, увидев разорванные чулки и отсутствие брошки. Лёля помогла Лиде отряхнуться, они вместе некоторое время поискали брошку. Но здесь в крупном песке эти поиски были похожи на поиски иголки в стоге сена. Лёля не могла найти слов утешения,  сочувственно смотрела на Лиду и только спрашивала: «Тебе не очень больно?» Лида распрямилась и сказала: « Ни на какой вечер я теперь не пойду. А ты иди и мне всё потом расскажешь». Лёля довела подругу до дома. И пошла на первый бал в жизни. А Лида пришла домой и, глотая горестные слёзы, переоделась в домашнее платье. Мамы в это время дома не было. И это было даже хорошо. Лида боялась, что мама будет её ругать за разорванные чулки. За все её беды её чаще ругали, чем жалели. Поэтому она старалась скрывать их от близких.

    На другой день после бального вечера Лёля пришла к Лиде часа за два перед обедом. Лида была в это время свободна, и подруги пошли погулять. На дворе было уже холодно, но ещё не морозно. Деревья стояли совсем голые. Но дождя в этот день не было, и солнце стояло низко  и било своими косыми лучами прямо в глаза, не давая тепла. Девушки вышли со двора на улицу и пошли вдоль неё мимо школы, стадиона и дальше к железно – дорожной станции по безлюдной дороге. Здесь уже не было домов, вдоль дороги тянулась пустошь, поросшая мелким кустарником. Здесь никто не мог помешать их разговору. И Лёля рассказала, что Вадима не было на вечере. А её страдание – Жора Лунин был. Но танцевали, в основном, девочки с девочками. Смешанных пар было всего несколько. Большинство мальчишек, пришедших на вечер, расползлось по классам, и там они о чем – то спорили, что – то обсуждали. Вытянуть их в зал, где происходили танцы, так и не удалось до конца вечера.
 
    После нового года, во время зимних каникул был ещё один вечер. Но он был таким же скучным, в зале всё время находились учителя, наблюдая за тем, что в нём происходит. А то, что там происходило, совсем не было похоже на то, что ребята могли видеть в кино. Не было карнавальных костюмов, не было молодого искреннего веселья, не было живой музыки. Лида с Лёлей немного потанцевали друг с другом. Потом постояли, подпирая стену. Потом они отправились в свой класс, где нашли почти всех мальчиков из класса. Там были и Вадим и Жора. Обсуждался один из наиболее интересных за последнее время хоккейных матчей. Девушки какое – то время поприсутсвовали при этом обсуждении. Попытались вытянуть ребят в зал. Но эти попытки не увенчались успехом. Им стало совсем скучно, и они ушли из школы. Они были слишком легко одеты для прогулки, и поэтому разошлись по домам.

11

   У Лиды после этого вечера в душе остался горький осадок. Надежда на сближение с Вадимом таяла. Она не знала как и не умела показать ему своего расположения. Это для неё была самая большая загадка жизни, как люди находят друг друга. Ведь люди, как блуждающие в космосе звёзды. У каждого своя орбита. И то, что эти орбиты когда – нибудь пересекутся или окажутся в параллельном курсе, это такая случайность. Теперь Лида сомневалась, что их параллельные курсы, которыми они шли в одном классе, когда – нибудь пересекутся.
 
    Восьмой класс подходил к концу. Оставалось ещё пару недель занятий. За ними последуют экзамены, когда некогда будет не то, что помечтать, а просто поднять голову от учебников. Ведь оценки по некоторым предметам, изучаемым в прошедшем году, пойдут уже в аттестат зрелости. Эти экзамены были первой ступенькой, которая могла приблизить кого – то к получению медали за успехи, или наоборот отбросить от заветной цели. А ведь медаль была гарантией поступления в институт.

   Как раз в это время Вадим сказал ребятам, что его отца перевели на работу в Москву, и по окончании экзаменов их семья туда переедет. Девятый класс он будет учиться уже в Московской школе. Это был для Лиды совершенно неожиданный удар. Он поверг её в уныние. Это был конец всем её надеждам приблизиться к нему, стать его подругой. Хотя Вадим говорил, что он будет приезжать, что он оставляет здесь своих самых близких друзей. Но она даже не была уверенна, причисляет ли он её к таковым.
Через пару дней после экзаменов во двор их дома заехала большая грузовая крытая машина. В неё какие – то люди под руководством отца Вадима грузили мебель и большие картонные коробки. Это был переезд семьи на новое место жительства. Вадима она не видела. Она предположила, что он уже в Москве. Лида ушла подальше со двора, ей было больно и горько видеть то, что там происходило. Она шла по улице туда, где уже не было домов, где была пустошь, где никто не мог видеть того, что у неё на глаза наворачиваются слёзы. Она не могла и не хотела кому – то объяснять их причину. Это была её тайна, о которой знала только Лёля. Но Лёля уже уехала с мамой в деревню. И Лида ни с кем не могла поделиться своим горем.

    В это лето она особенно охотно работала в огороде. За прополкой и рыхлением почвы в огороде она отвлекалась, и ей становилось не так грустно. Потом она узнала, что их учитель географии организует поход по реке Истре. Поход должен был продлиться три дня. Она ухватилась за эту идею, как за спасительную соломинку, и с нетерпением ждала возвращения Лёли. Она надеялась, что Лёля тоже не откажется от похода. Лёля по возвращении из деревни сразу пришла к Лиде и поддержала её в намерении принять участие в походе.

    Был уже июль. Погода была сухой и жаркой. За несколько дней до похода учитель географии собрал в школе всех желающих пойти в поход и рассказал, как они должны к нему подготовиться.

12

   Учитель географии был до демобилизации из армии военным картографом. Это был человек среднего роста, сухой и всегда повоенному подтянутый. Он говорил немного гнусавя. Во время подачи нового материала на уроках, когда ему приходилось долго говорить, он часто и резко наклонял голову вперёд. В профиль казалось, что он постоянно что – то клюёт своим длинным носом. За эту манеру он  получил у учеников прозвище дятел. Учительницу, которая преподавала им географию до него, ребята просто обожали. Это была молодая стройная женщина со светлыми глазами и волосами. Она никогда не повышала голоса, но слушали её на уроках так, что можно было в это время слышать полёт мухи в классе. Что – то было в её голосе такое, что завораживало класс, и не давало озорничать самым непоседливым ребятам. Но она вышла замуж и уехала из городка. Вот тогда и появился в школе новый учитель географии.
 
    Нельзя сказать, что дети его полюбили, но он сумел завоевать их доверие и уважение. Хотя он, в отличие от прежней учительницы, во время уроков не очень выходил за рамки материала, изложенного в учебнике. На собрании перед походом учитель рассказал о маршруте похода, что необходимо взять с собой, как одеться. Всё это было изложено по – военному чётко и помогло ребятам иметь с собой только необходимое и не перегружать себя ничем лишним.

    Для многих из их сборной группы это был первый настоящий поход, в том числе и для Лиды с Лёлей. Из их класса в группу вошли также и Лидина бывшая подруга Валя Заплаткина со своим другом Володькой Кирюшиным.
 
    Ребята выступили в поход в семь часов утра, когда солнце стояло ещё не высоко, и было не очень жарко. У каждого за спиной был рюкзак. У многих это были простые мешки с привязанной верёвкой к нижним его углам и горловине. Через плёчо у каждого была переброшена скатка из обычного одеяла, концы которой были связаны тоже верёвкой. К рюкзакам привязаны солдатские котелки. У каждого была фляга с водой. Во время  похода учитель не раз показывал им, как правильно пользоваться компасом и картой. Самое интересное было то, что карты у него были трофейные – немецкие, на которые была нанесена их местность с мельчайшими подробностями, включая колодцы в деревнях. Когда их начала мучить жажда, а до колодца надо было ещё прилично идти, и воду во флягах приходилось экономить, он подсказал, что можно положить в рот галечный голыш. Это давало ощущение постоянной свежести во рту, и пить не хотелось. Он показал им места, где были остановлены во время войны немцы, и откуда началось первое наступление Красной Армии. Они побывали в питомнике, где выращивали новогодние елки из семян. Это для девочек, как и для других участников похода, было открытием. Их городок со всех сторон обступал лес, и они всегда знали, что елки берутся из леса.
 
   Первую ночь они ночевали в лесу в палатках, но совсем рядом с одной из деревень. Учитель научил их правильно ставить палатки, разводить костёр и варить на нём в большом котле кашу на всю группу. Опытным человеком в поварском деле оказался Володька Кирюшин. Ребята не знали его с этой стороны. А он сказал: « Да что тут сложного. Я дома часто варю для младших кашу. Родители ведь работают в три смены. Матери часто не бывает дома, когда их надо кормить». Всё это было интересно и весело. Потом от обилия впечатлений ребята долго не могли заснуть  в своих палатках, не смотря на усталость.

    На следующий день они вышли к истоку реки и уже всё время шли вдоль неё. Река текла по равнине, становясь всё шире, и течение её всё ускорялось. Берега были живописны. С одной стороны берег был низким. Вдоль него лес то подходил к самой воде, то отдалялся от неё. В местах отдаления леса от берега перед ними открывались великолепные заливные луга. В лугах среди сочной высокой травы были вкрапления цветов. Каждый луг казался другим. Это было похоже на то, как если бы кто – то разворачивал перед ними гигантские ситцевые  полотна, разрисованные прекрасным художником. А лиственные леса были светлыми, как дворцовые залы с колоннами. От этой красоты перехватывало дыхание, и они каждый раз говорили друг другу: «Ой, посмотри туда. А вон там тоже такая красота!» Налюбовавшись красотой лугов и леса, ребята стали посматривать на  другой берег реки, который становился всё выше. Ниже по течению он был холмистым, безлесным. На самых высоких его точках стояли небольшие православные храмы. Со стороны низкого берега они казались почти игрушечными. Река в этом месте была уже довольна широка. Они были поставлены так, что казались продолжением природы, совершенно гармонируя с ландшафтом. И каждый был не похож на предыдущий. Ребятам захотелось посмотреть их поближе. Для этого надо было дойти до брода и перейти на другую сторону реки. Им уже не терпелось поскорее найти брод.

   И вот они уже перешли реку и могли подойти к ближайшему храму. Но здесь их поджидало горькое разочарование. Тот храм, который они увидели первым, а потом и все последующие, что встретились у них на пути, были в жалком, запущенном состоянии. Кресты с них были сняты, стены обшарпаны и с облупившейся краской, на дверях висели огромные замки, вокруг валялись кучи всякого хлама. Было видно, что все они превращены в склады или какие – нибудь мастерские. Над ними вились тёмные вороньи стаи, и купола были изгажены птичьим помётом.
 
    Лиде стало не по себе. Она не могла понять, как можно было посягнуть на такую красоту и изувечить её. Она смотрела на эти творения ума, рук и веры человека и мысленно представляла себе те клубы в их городке, которые были призваны нести «культуру в массы». Нет, сравнение было совсем не в пользу клубов. Тогда, Лида – убеждённая атеистка  задумалась о том, что же вдохновляло людей на строительство таких храмов, и каковы были люди, кто строил эти клубы. Потом силуэты увиденных ею останков храмов долгие годы стояли у неё перед глазами, а вопрос, возникший тогда, не давал покоя. Вторую ночь они ночевали уже в одной из сельских школ. На третий день похода во второй половине дня они вернулись домой.

    Этот поход для Лиды стал самым ярким   воспоминанием о лете после восьмого класса. Да ещё поступление брата в институт тоже было очень важным событием тогда, но уже для всей семьи. Брат по окончании школы получил серебряную медаль, которая и послужила ему пропуском в ВУЗ.

13

   Лето промелькнуло, как всегда быстро. Лида уже ждала начала занятий, встреч с одноклассниками, новостей «со всех волостей». Ведь все ребята, где – то побывали летом, что – то видели, изменились. Ей казалось, что каникулы в это лето были слишком длинные. Ей хотелось, чтобы скорее начались занятия. Тогда она будет загружена до предела, и времени для грусти у неё не останется.

    В этом учебном году повсеместно в школах было решено ввести так называемое производственное обучение. Городок, где жили и учились наши герои, находился в Подмосковье. Но это был городок, и в нём была хоть и не большая, но промышленность, воинские части, научный институт. Однако, вопрос, чему обучать старшеклассников школы, сельским профессиям или городским долго оставался открытым. В самом начале учебного года победило мнение, что они должны изучать животноводство. Для этого были отведены часы, в которые ребята за три километра от городка ходили в колхоз на молочную ферму. Там им рассказывали о строении тела коровы и как определить её вес по обмерам объёма тела животного. Они узнали, какого качества бывает молоко и как определять его жирность. И многое другое. Эти посещения фермы продолжались всего месяц с небольшим. После чего, возобладало мнение, что их надо всё же обучать профессии связанной с городом и с деревней тоже, то есть ребятам начали преподавать устройство автомобиля. Одно время даже поговаривали, что в конце года, возможно, они будут сдавать экзамен на право вождения автомобиля. Последнее особенно вдохновило всех  и вызвало повышенный интерес к этим занятиям.
 
    Но пока они ходили в гости к коровам, с их классом произошёл один очень не приятный инцидент. Осень стояла в тот год сухая, солнечная. Ребята в один из дней сентября отправились на ферму, как они говорили, для дальнейшего изучения коровы. Этот урок был в этот день у них первым, потом должна была быть по расписанию физика. Но физичка было больна, и все предположили, что урок физики не состоится. Уже по дороге на ферму ребята начали планировать, чем они займутся после возвращения с фермы. Большинство склонялось к тому, чтобы, как обычно, пойти потом на стадион и поиграть в баскетбол. Путь на ферму и обратно лежал через не большой лесок. И, когда ребята шли обратно, им так понравилось с осеннем лесу, что своё внезапно возникшее свободное время, они решили провести здесь. Они так рассчитали время прогулки, чтобы ни в коем случае не опоздать к следующему за физикой уроку.

    Когда же они появились в школьном дворе, там их ожидал сюрприз в образе заведующей учебной частью старших классов. Это была миниатюрная женщина. Она всегда носила обувь на высоких каблуках. Волосы, заплетённые в косу, она укладывала короной вокруг головы, что тоже несколько прибавляло ей росту. Голос у неё был тонкий и пронзительный, и говорила она почти всегда на повышенных тонах. Это было похоже на лай маленькой злой собачонки. Поэтому она получила у ребят прозвище – Жучка. И оно передавалось от одного поколения учеников к другому.

    Вид у «Жучки» был грозным. Ребята ещё не подошли к ней близко, когда она начала уже кричать. Они не сразу поняли, что же её так разозлило. По мере приближения к ней, они начали понимать причину её недовольства. Оказалось, что урок физики она заменила им уроком химии. В школу была вызвана преподавательница химии. А вот класс не явился. По мере того, как всем становилось ясно, какое преступление они невольно совершили, ребята останавливались. Лида, не чувствуя себя ни в чём виноватой, продолжала идти, не заметив, что все остальные ребята стоят уже у неё за спиной. Она приблизилась к «Жучке» и пыталась ей что – то объяснить. Но та продолжала кричать, и из её крика Лиде стало понятно, что её интересует только одно: кто зачинщик этого срыва урока. И Лида, которая стояла к ней ближе всех, была назначена зачинщицей.

    Хотя Лида и не была инициатором этой злополучной прогулки в лесу. Но никто из ребят за неё ни вступился. Все остались стоять у неё за спиной и молчали, глядя себе под ноги. Лёли в этот день почему – то не было в школе. А Вадим был теперь далеко. Да Лида была не уверенна, вступился ли бы он за неё в этот раз.  Тот, кто посмел бы вступиться за неё, автоматически становился её соучастником или должен был взять вину лично на себя. А ведь это был предпоследний год в школе, и никому не хотелось иметь конфликты с её администрацией, которые могли бы потом повлиять на их оценки в аттестате зрелости. Тогда то Лида и поняла, что школьное детство кончилось. И теперь здесь каждый сам за себя. В утешение себе она говорила: «Вот, если бы здесь был Вадим, он бы нашёл в себе смелость вступиться за меня». Это обвинение не прошло для Лиды даром. Её вызывали на заседание парткома школы, сделали там строгое внушение и объявили выговор.

    Но она уже не узнает, как бы это было на самом деле с Вадимом. Она часто пыталась представить себе район города, где он живёт, его новую школу. Его друг Игорь сказал, в каком районе города поселилась семья Вадима. Это был новый район Москвы, где ещё совсем недавно были деревни и колхоз. Там велась интенсивная застройка с чёткой системой улиц домами современной планировки. Но как это бывает всегда в начале строительства новых районов, многое там ещё было не благоустроено. В один из будних дней осенних каникул Лида с соседкой поехала в город покупать продукты. Мама боялась отправлять её одну, а брат был очень занят в институте. У соседки помимо покупок продуктов, в городе было ещё какое – то дело именно в том самом новом районе, где  теперь жил Вадим. И их поездка в город началась с посещения этого района. Лида обрадовалась этому обстоятельству. Она в тайне надеялась на случайную встречу с Вадимом. Но район оказался очень большим. Её надежда не оправдалась. И если бы это случилось, то произошло бы чудо. Но чуда не было. Однако, теперь она уже могла не придумывать того, что окружает Вадима. Она видела этот район своими глазами.

14

    Приближался Лидин день рождения. Ей исполнялось шестнадцать лет. Все прежние дни рождения праздновались в узком семейном кругу. Но это был особенный день рождения, после которого Лида должна была уже получать паспорт гражданки страны. И мама сказала, что Лида может пригласить к себе на день рождения своих друзей. Лида обсудила с мамой этот вопрос более подробно. В результате было решено пригласить всю их компанию, в том числе и Вадима. В школе Лида спросила у Игоря, сможет ли он передать её приглашение Вадиму. Игорь сказал, что это для него не проблема.

    Празднование было назначено на  ближайший выходной после дня рождения. Это было удобно для всех. Мама позаботилась о столе, а брат привез от товарища проигрыватель и пластинки. Лида навела порядок, как в  их семейной комнате, так и в местах общего пользования их коммуналки. Гости, вероятно, договорившись заранее, пришли все одновременно. Сразу стало шумно, а вскоре и жарко. Гости где – то раздобыли, не смотря на позднюю осень, букетик хризантем.

    Все пришли нарядными и с подарками. Девочки все принесли духи. Приехал и Вадим. Его подарок был самым необыкновенным. Это была японская статуэтка. Девушка в национальном ярком кимоно с огромной шёлковой кистью в руках стояла на круглом пьедестале, который с боку был крыт чёрным лаком, а ножки девушки стояли на поверхности покрытой красным шёлком. Кимоно и волосы у статуэтки были настоящими. Это была изящная и яркая статуэтка высотой примерно сантиметров пятнадцать.  Вероятно, из порцелана у этой статуэтки были только головка, кисти рук и  стопы ног. Наряд же был надет на каркас из проволоки. Лида с восторгом смотрела на подарок Вадима и долго не могла оторвать от него глаз. Валерка тоже серьёзно отнёсся к покупке подарка и преподнёс Лиде небольшую вазочку из синего тонкого стекла с золотым рисунком по кругу -  листья и плоды лещины. Не даром говорят, что не так дорог подарок, как внимание, и Лида в этих подарках своих друзей почувствовала их желание порадовать её. И это было особенно дорого для неё. Праздник удался, Лида была в ударе, как никогда. Ребята пели и танцевали, много смеялись и не заметили, как стало темно. Время перевалило уже за девять часов. Вадиму пора было уезжать. Провожать его на станцию отправились всей компанией. И Лиде мама сказала: «Ты можешь  тоже идти. Я сама справлюсь на кухне». Но Лида ответила: «Посуду не мой. Я вернусь и помою сама».
 
    Компания вышла на улицу. Было довольно прохладно, слегка подморозило. Небо было уже усыпано звёздами, и начинала всходить луна. Ночь обещала быть светлой. Ребята пошли на станцию не городком, а через пустошь, которой заканчивалась Лидина улица. Они шли перешучиваясь. Время от времени возникали взрывы смеха. Они были возбуждены и разогреты весельем. Вадим в отдельных репликах рассказывал о своей новой школе и ребятах в классе, порой довольно насмешливо.
 
    На станцию пришли минут за пять до отправления электрички Вадима. Они стояли на платформе всё так же с шутками и смехом, и не заметили, как промелькнули эти пять минут ожидания. Вадим вошел в вагон электрички, постоял у открытой двери, прощаясь. Потом дверь вагона автоматически закрылась, поезд двинулся, набирая скорость, а за стеклом вагонной двери мелькнула рука Вадима в прощальном жесте. После отъезда Вадима, ребята проводили Лиду до дома. Со станции возвращались почти молча.

   Расставание с Вадимом вызвало грусть у всей компании. До конца учебного года Лида не видела Вадима больше ни разу. Но у неё осталось приятное воспоминание о празднике в их доме и японская статуэтка, как знак его дружбы.

    Учебный год был напряженным. Они продолжали мучиться  со своей математичкой. Литературу им теперь преподавала учительница известная своим ханжеством. И это было бы совсем плохо, если бы у них не было прежде такой учительницы литературы, как Таисия Петровна. Таисии Петровне удалось расширить их кругозор и интересы, и отнять этого у них уже никто не мог. К концу года ребята были усталыми. И вздохнули спокойно, только сдав годовые экзамены. Они успешно прошли производственное обучение, изучив устройство и работу мотора и других частей автомобиля. Они изучали этот материал не только по книгам. Шефы школы – различные организации городка снабдили школу всевозможными частями разных марок автомобилей. Всё это было собрано в одном классе, где проводил с ребятами эти уроки молодой физик, который работал в школе первый год. Но до вождения автомобиля дело так и не дошло. И о правах на вождение автомобиля уже никто, кроме ребят, не вспоминал.

15

   На последнем собрании в прошедшем учебном году, когда раздавали табеля с оценками за год, ребятам объявили, что им предстоит производственная практика. А проще говоря, на неделю их посылают на работу в колхоз. Но не в ближайший, а подальше от Москвы. Там им предстояло эту неделю жить и работать.
 
    В классе сразу же нашлись ребята и девочки, родители которых представили медицинские справки. В них  значилось, что работа в колхозе им противопоказана. Но таких было мало. К всеобщей радости оказалось, что Вадиму тоже надо проходить подобную практику. И он решил пройти её со своим старым классом, на что получил согласие директора своей новой школы. Руководителем практики для их класса была назначена учительница истории, которая проработала у них в школе только один последний год. Она была строга, требовательна, но историю преподавала блестяще. Поговаривали, что она стремиться получить должность заведующей учебной частью, вместо «Жучки», которая по окончании учебного года куда – то переезжала.

    Сборы для поездки в колхоз для Лиды и Лёли после прошлогоднего похода не представляли никакой трудности. Надо было только добавить ко всему прочему чистое бельё, и они были готовы. Кормить их в колхозе должны были за счёт их заработков. Поэтому и еды можно было брать с собой меньше. Ехать к месту практики пришлось больше часа на электричке в сторону противоположную Москве. А потом они от станции ещё больше часа шли со своими рюкзаками по широкой лесной просеке к деревне, где им предстояло жить.

    Их определили на жительство в крошечной деревеньке, в которой была всего одна улица, да и та не велика. Деревенька расположилась на не большом холме. Кроме жилой улочки, на холме была ещё конюшня и несколько теплиц. У подножия холма сразу начинались поля, а до ближайшей соседней деревни было всего пол километра. Соседняя деревня была больше той, где поселили ребят. И каждая из этих соседок имела своё собственное название. Номеров домов не было  в обеих. А однофамильцев - хоть пруд пруди. Ребята тогда так и не поняли, как же почтальонам удаётся правильно доставлять письма в этих деревнях.
 
    Весь класс поселили у одной хозяйки. Учительница жила в хозяйской половине. Девушек поселили в той части избы, которая была отведена для кур и скотины. Но спали они на полу на сене  у  перегородки, которая отделяла сени от стойла коровы. Это было крошечное помещение, через которое, войдя со двора, можно было попасть в хозяйскую половину. Вход в хозяйскую половину из него был слева, а справа было несколько ступенек, ведущих ещё в одно тоже небольшое помещение, где разместили мальчиков.
   
   Спали так тесно, что поворачиваться ночью с боку на бок надо было всем девушкам одновременно по команде. Поскольку между стойлом и сенями не было закрывающейся двери, то у девушек частенько бывали в гостях куры. Порой, пока девушки были на работе в поле, куры в поисках корма рылись в сене, на котором спали девушки, и оставляли в нем свои метки.

    Первые дни своей так называемой практики, они пололи морковное поле. Почва здесь была суглинистая. А так как давно не было дождей, земля была сухой и затвердевшей. Для работы ребята не получили никаких инструментов. Они должны были вырывать сорняки голыми руками. Вырывать сорняки с корнем: молочай, сурепку, вьюнок удавалось только рано утром, когда ещё не просохла ночная роса, и почва немного размягчалась. Но потом, когда солнце поднималось высоко, без инструментов приходилось для этого прилагать много усилий. Работали ребята, как не совершеннолетние, только до обеда, то есть четыре часа. Все эти четыре часа надо было стоять буквально на четвереньках, не разгибая спины. Ведь каждый день каждый должен был выполнить определённый объем работы. Не выполнив дневного задания, никто не имел права уйти с поля.

    Уже через два дня такой работы у всех болели спины. А пальцы рук опухли и не сгибались. Отмыть их от зелени растений тоже уже было не возможно. А ведь все ребята имели не малый опыт работы и на полях в колхозе и в огородах дома. Но там они работали с инструментом. Многие ребята стали халтурить. Они затаптывали ногами сорняки или обрывали их верхушки над корнем, не заботясь о том, чтобы вырвать их с корнем. Хотя все знали, что толку от такой прополки нет никакого. Те же, кто продолжал работать добросовестно, оказались в отстающих. Им приходилось оставаться в поле ещё долго после того, как «умники» его покидали и уходили играть в волейбол, почитать книги или  прогуляться по окрестностям.
 
    Самыми отстающими оказались Лида, Володя Кирюшин и Света Чурилина. Они, даже когда поняли, почему не успевают за другими, не могли себе позволить халтуру. И только они помогали друг другу. Историчка начала их стыдить и ставить им в пример «передовиков». Отстающие не хотели выдавать ей секрет успеха  «передовиков», считая, что это было бы предательством. И они пошли другим путём. Они договорились между собой о том, что скажут учительнице. И они сказали, что если они находятся здесь на практике, то, по всей вероятности, должны за отведённую им для этого неделю, поработать ещё и на других видах работ. Ведь работа в колхозе не предполагает только прополку полей. Их руководительница не смогла возразить им аргументировано и вынуждена была пойти к руководству колхоза для переговоров.

    Через день ребята были переведены на посадку рассады кукурузы на другом поле. В ночь перед этим переводом прошёл дождь, и посадка рассады осуществлялась во влажную почву. Эта работа не требовала постоянного стояния на четвереньках, была более живой: кто – то подносил рассаду, кто – то сажал её в землю, кто – то приносил воду для полива уже посаженных растений и поливал их. Но этот бунт никому из их тройки не прошёл даром.

    Еду готовили сами по очереди. Не далеко от конюшни была оборудована плита под навесом, которую надо было топить дровами. Продукты и дрова должен был давать колхоз, что делал не регулярно. И учительнице всё время приходилось о чем – то просить колхозного бригадира. Здесь, как и в походе, Володя Кирюшин проявил чудеса поварского искусства. Он мастерски жарил картошку без масла и жира, приготовил отличное жаркое из свежей баранины, которую удалось выпросить у колхозного бригадира, варил вкусный суп из крупы с картофелем. Он был на пару лет старше остальных ребят, но всё равно вызывал удивление и восторг ребят своим умением. И делал он это как – то легко, с охотой, будто играючи.
 
    Проблемы с жильём и работой не очень тяготили ребят. Свободное же время они проводили интересно и весело. Этому обстоятельству способствовала и природа здешних мест, и игры, которые они захватили с собой, и книги. Почти каждый из ребят привез с собой какую – нибудь книгу для чтения. Но Вадим в этом плане перещеголял всех. Помимо рюкзака, который он нёс за спиной, в дороге у него в руках был ещё и чемодан средних размеров. Как выяснилось уже к вечеру дня приезда, этот чемодан был до верху набит детективами. Все книжки были одного размера из серии «Библиотечка приключений». Ребята взахлёб читали книжки из чемодана, обмениваясь ими в течение всей недели, отложив свои собственные книги для чтения уже по возвращении домой.
 
    Лида чувствовала себя почти счастливой. Вадим был рядом целую неделю. Она, правда, задавала себе вопрос:
« Что именно или кто послужил причиной тому, что он теперь здесь, с ними?» Она по-прежнему не замечала ничего такого в его поведении, что могло бы вызвать у неё ревность, но и не видела его особого расположения к ней. И её вопрос оставался без ответа.
 
    Вокруг деревеньки были сосновый бор, берёзовая роща, у подножия холма бежала говорливая речушки, берега которой поросли черёмухой. Леса перемежались с лугами. И всё это тогда зеленело и дышало свежестью, радовало глаз первозданностью. В деревеньке зацветали липы, и их аромат висел в воздухе над деревней. Они росли вдоль всей единственной улочки. Были старыми, раскидистыми. Местные крестьяне говорили, что эти липы были посажены ещё при барине, и относились к ним бережно, и гордились ими. Здесь всегда можно было найти место для игры в волейбол, или уединиться для задушевной беседы с подругой, или просто побродить и помечтать. Место это можно было бы назвать идиллическим, если бы не тяжкий подневольный труд без электричества и почти без техники, которым кормились здесь  крестьяне.

    По прошествии недели ребята собрали свои нехитрые пожитки и снова по широкой просеке через старый сосновый бор отправились в обратном направлении на станцию. И дальше электричкой домой в свой городок.  Там они расстались, чтобы встретиться уже только в сентябре в десятом классе. А Вадим, когда ребята вышли из электрички на своей станции, поехал дальше к себе в Москву.

16

  Новый и последний школьный год принёс ребятам много сюрпризов и волнений. Когда они пришли в школу первого сентября, то обнаружили, что теперь вместо четырёх десятых будет три. Постепенно выяснилось, что учеников перетасовали так, что дети начальников всех мастей оказались в одном классе. Лида с Лёлей и Валя с Володей, а также Валерка остались в своём прежнем. А вот Нина Дворниченко попала в элитный класс. Это был тот год, когда в больших городах отменили раздельное обучение мальчиков и девочек. Но эта реорганизация тогда не коснулась десятых классов. Но в их школе, казалось бы, безо всякой на то нужды, эта, на первый взгляд, не понятная реорганизация коснулась именно десятых классов. Кроме того, их класс получил, наконец, прекрасного математика. Это была женщина средних лет мать троих сыновей, которая непонятно откуда, находила время заниматься с их классом дополнительно. Она старалась восполнить все пробелы в их знаниях, компенсировать им два года, которые были ими потеряны не по их вине.
 
    Десятый был финишным в марафоне длиной в десять лет и во многом предопределял дальнейшую судьбу ребят. Они это хорошо понимали и всеми силами старались выгрести как можно выше по течению реки жизни. Лида занималась, как одержимая. И это, не смотря на все домашние нагрузки, на частые ночи без сна, когда мама мучилась приступами астмы. Порой Лиде приходилось глухой ночью бежать в больницу за дежурным врачом, а потом в аптеку, которая была расположена за станцией в сельской части их городка. Несколько раз за зиму Лида болела сама.
 
    Вначале учебного года было родительское собрание для родителей всей школы. Оно было проведено в одном из клубов городка. На этом собрании говорилось об изменениях в школьной программе и об итогах летней практики старшеклассников. Доклад делала директриса школы. Лидина мама присутствовала на нём. Домой она пришла с собрания очень расстроенной. Лида заметила это сразу и стала выспрашивать у мамы, что же так огорчило её. Мама сначала отнекивалась, не хотела говорить. Но Лида была настойчива, и мама рассказала, что её расстроило. Когда директриса говорила о летней практике старшеклассников, она сначала с похвалой упомянула «передовиков», а потом речь пошла о «лентяях и неумехах», которые позорили коллектив перед руководством колхоза. Таковыми были названы Лида, Володя и Света Чурилина. Это была та самая троица, которая посмела бунтовать и добилась другой работы для всего класса. Все трое получили за летнюю практику неудовлетворительные оценки.

     Маме особенно обидно было это слышать от директрисы, которая была их соседкой по подъезду и прекрасно знала, сколько Лиде приходиться трудиться, и как трудно живёт их семья. И эта ложь была объявлена родителям всей школы.
 
    Лида стала успокаивать маму: «Ведь ты прекрасно знаешь, что это не так». Лида не скрыла от мамы тех событий, которые произошли с ней в колхозе. И тогда мама считала, что Лида поступила правильно. «Ты же не изменила своё мнение теперь?» - спросила Лида маму. «Ну, конечно же, нет» - ответила мама. И только это было важно для Лиды.
 
    Лида с Лёлей по-прежнему занимались вместе и вообще проводили вместе много времени. Они понимали друг друга буквально с полуслова. В зимние каникулы они ездили в театр оперетты, где слушали «Летучую мышь». Кроме того, Лидина мама у себя на работе взяла для девочек билеты для посещения Оружейной палаты в Кремле.День посещения Кремля выдался морозным, падал лёгкий снежок, иногда проглядывало почти белое холодное солнце. Девушки вошли на территорию Кремля и сначала решили занять очередь к Оружейной  палате. Очередь оказалось несколько меньше, чем они ожидали.  Потому они не стали из неё отлучаться, решив побродить по Кремлю и посмотреть другие его достопримечательности позже. Вскоре, после того, как они встали в хвост этой очереди, за ними сзади встал какой – то китаец, по всей видимости, студент. Все китайские студенты были одеты одинаково в синие пальто и синие шапки ушанки. Но он простоял в очереди не долго и, попросив девушек признать его, когда он вернётся обратно в очередь, ушёл. Китаец так и не вернулся в очередь до того, как девушки вошли в здание Оружейной палаты. Походив по выставке чудес и драгоценностей в палате, налюбовавшись красотой и мастерством, с которым были выполнены все изделия выставки, девушки отправились побродить по территории Кремля.
 
    Когда девушки подходили к царь - пушке, они ещё издали заметили «своего» китайца. Он фотографировал у пушки двух молоденьких девушек, вероятно, ровесниц Лиды и Лёли. На девушках, как и на Лиде и Лёле тоже были малиновое и зелёное пальто. Лида сразу поняла, что китаец перепутал девушек и постаралась увести Лёлю подальше от китайца с девушками, чтобы он не обнаружил своей ошибки и не испытал чувство неловкости. У Лиды уже был случай убедиться, что европейцам трудно различать китайцев по лицам, что, вероятно, сложно было и для  китайцев в отношении к европейцам. Это обстоятельство очень развеселило наших девушек.

    Вторая половина учебного года пронеслась ещё быстрее, чем первая. Дни, недели, месяцы мелькали, и время экзаменов на аттестат зрелости надвигалось неудержимо. Лида мысленно уже давно рвалась из школы, где, не смотря на то, что уже три года учителя обращались к ученикам на «вы», их всё ещё считали детьми. Кроме этого, ключевым словом в отношениях учителей к ученикам было слово – дисциплина. Лида пламенно ненавидела это слово, хотя в отношении к себе была строга и требовательна. Теперь, став почти взрослым человеком, Лида видела часто лицемерие, ханжество, угодничество, которые были присущи многим учителям. Чем менее они были профессиональны, тем более им были присущи эти черты.

    Пришло время думать о будущей профессии. Надо уже было делать выбор. Профессия учителя сразу была исключена из списка выбираемых. Школа к тому же в своих оценках многих событий в мире и стране колебалась вместе «с линией партии» и должна быть всегда верной её служанкой. Лида решила, что должна выбрать такую профессию, которая при любых обстоятельствах могла бы принести ей кусок хлеба и быть вне политики. Кроме того, у неё был только один шанс получить высшее образование – поступить в первый же год после окончания школы. Мама работала уже из последних сил. Пенсию за погибшего папу могли выплачивать ещё только год. Надо было выбрать институт с небольшим конкурсом абитуриентов, чтобы поступить наверняка. И она решила идти в строительный.

    В это время у них в городке началось интенсивное строительство жилья. Лиде нравилось наблюдать, как растут дома. Она часто ходила смотреть на стройку, подышать её воздухом. Она вообще не любила заниматься делами, которые не давали видимого результата. Когда она повзрослела, у неё не было времени на игры. А позднее ей для них всегда было жалко времени. Стройка ей тем и нравилась, что оставляла после себя осязаемый результат, и он надолго оставался. Её совсем не смущало, что эта профессия не была женственной, была, возможно, тяжелой. Она привыкла к трудностям, и они не страшили её. Лёля решила поступать в железно – дорожный техникум. Институт она боялась не потянуть.

17

    Успехи Лиды за все годы учёбы в школе давали маме надежду на то, что дочь тоже, как и сын, по окончании получит если не золотую, то хотя бы серебряную медаль. Но Лида не очень рассчитывала на это. Она прилагала все свои силы к такому результату, но готовила себя мысленно ко всякого рода неожиданностям. Мало ли, как может повернуться жизнь? Лида точно знала, что по литературному сочинению ей никак не получить больше четвёрки. Она не умела писать абсолютно грамотно. Правда, ошибки были чаще не грамматическими, а по невнимательности, но они всегда были. За остальные предметы она, в общем – то, была спокойна. И всё шло действительно так, как и предполагала Лида.

    Но неожиданность все же случилась. По экзамену немецкого языка она, совершенно непонятно почему, получила четыре. Это было непонятно ни ей, и никому из учеников, присутствующих на нём. На недоумённые вопросы учительница немецкого ответила: « Лида никогда не знала немецкого на твёрдую пятёрку». То есть, следовало понимать, что все они в Лидином табеле были не твёрдыми. И как бы то ни было, теперь Лиде уже не светило вообще, получить  какую – либо медаль. Для мамы это был удар. Но Лида спокойно сказала маме: «Но моих знаний у меня никто не отнимет, получу я медаль или нет».

    Как выяснилось после всех экзаменов, подобная неожиданность случилась не только с Лидой. Все медали, а их было одиннадцать по всей школе, получили только ученики элитного класса – дети влиятельных родителей. Хотя кое – кто из них не проявлял до десятого класса особого рвения в учёбе, да и не блистал способностями. Никто из учеников из простых семей, которые все годы учёбы в школе занимались так, что были вправе претендовать на медали, их не получил. В их числе была и подруга Лиды – Валя Заплаткина. И если Лида отнеслась к этому сравнительно спокойно, то реакция Вали была бурной и вызывающей.

    Несколько учеников, из пострадавших подобным образом, в знак протеста просто не пришли на выпускной бал. Но Валя Заплаткина пришла и устроила скандал с истерикой. Никто из ребят, которые проучились с ней десять лет, никогда не видели её такой. Это произошло в начале вечера, на котором вручали аттестаты зрелости. Потом Валя покинула школу, а у всех остался неприятный осадок в душе. Лиде не хотелось зацикливаться на этой обиде. Она праздновала расставание с опостылевшей ей школой, где всегда царила казарменная атмосфера, радовалась, что теперь были разорваны путы, которые не давали ей свободно дышать. Это можно было и отпраздновать.
 
    Мама старалась всеми силами подготовить дочь к этому празднику. Они вместе купили лоскуты тонкого белого крепдешина Лиде на выпускное платье, подобрали фасон и в срок сшили его. Оно преднамеренно было пошито так, что несколько придавало фигуре Лиды видимость форм. Выпускные экзамены отняли у неё не только много сил, но и веса. Её фигура теперь была похожа на скрутившийся, сухой лист от дерева. Все попытки купить для Лиды праздничные туфли в городке или в Москве не дали результата. Все что она мерила было слишком широко для её худенькой узкой ножки. Мама написала письмо в Грузию своим родственникам, и они прислали для Лиды прекрасные лаковые босоножки. Они оказались в пору. Мама в письме посылала в Грузию срисованный след Лидиной ноги.
 
    Торжество проходило по обычному сценарию: вручение аттестатов, благодарственные речи медалистов, банкет и танцы до последней электрички на Москву. Ребята хотели соблюсти традицию и поехать встречать рассвет на Красной площади. Не смотря на то, что днями было уже жарко, ночи были ещё прохладными. Прогулка по ночной Москве и встреча рассвета на Красной площади закончилась для Лиды жесточайшей ангиной. Лёгкое крепдешиновое платье для ночной температуры оказалось слишком легким. От простуды не спас даже пиджак, который ей накинул на плечи Трофим, когда она уже от холода выбивала зубами дробь.
 
    В эту незабываемую ночь было ещё одно обстоятельство, которое досаждало Лиде. Когда забрезжил рассвет, и ребята уже собрались покинуть Красную площадь, Лида почувствовала, острую боль в стопе. Она остановилась, сняла босоножку и обнаружила, что из каблука торчит гвоздик, а на стопе в этом месте уже образовалась ранка и она кровит. Шкандыбая, Лида догнала своих однокашников и поделилась с ними своим открытием. Ребята решили свернуть в сквер перед большим театром. В нём дорожки были посыпаны битым кирпичом. Они надеялись найти обломок кирпича побольше и забить им гвоздь обратно в каблук. Это удалось сделать, но вскоре гвоздь снова стал досаждать Лиде. Домой от электрички её уже вели под руки Трофим и Валерка, а она почти прыгала на одной ноге. Ребята сдали Лиду маме с рук на руки и ушли по домам.

    Утопистка – Лида  и на этот раз надеялась на встречу с Вадимом, конечно, случайную на Красной площади. Она всё время пристально всматривалась во встречные компании, надеясь увидеть знакомый силуэт. Но и на этот раз встречи не было. Поэтому назад она ехала с грустью в душе, в глубокой задумчивости.  Помимо этого, начинался новый этап жизни и новые её обстоятельства. Как пройти дальше по жизни  и не потерять себя? Что сулит эта новая, неизведанная жизнь? Достаточно ли хорошо она к ней подготовлена? Было и радостно и страшно. Надо было бросаться в открытое море и выгребать к другому берегу. Но где он и что на нём, хватит ли сил до него добраться,  никому не было известно, ни самой девочке, ни её мудрой маме.

18

   Утром, следующим за выпускным вечером, Лида не смогла подняться. Она едва разлепила веки и сразу почувствовала сильную боль в горле. Кроме  того, ломило всё тело, голова была тяжёлой, было нестерпимо жарко. Она вспомнила, что ей снилось, будто она где – то на севере зимой, дует пронзительный ветер, а она продрогла до костей и никак не может согреться. Вероятно, ночью у неё поднималась температура, и бил озноб.

   Лида проболела почти две недели. За это время Лёля побывала у неё несколько раз и, как сорока на хвосте, приносила ей новости. Уже почти все ребята подали свои документы в различные учебные заведения. Лёля, как и собиралась, в железно – дорожный техникум, Валя - в Московский университет, Жора – в военное училище. Володя Кирюшин и Валерка оба мечтали быть лётчиками, много читали о самолётах, интересовались новинками. Валерка подал документы в лётное училище тоже в Подмосковье, а Володя получил повестку из военкомата. Он должен был идти служить в армию. И только Лида не могла пойти в поликлинику за медицинской справкой, без которой нельзя было отправить документы в приёмную комиссию любого учебного заведения.

    Лида с мамой долго обсуждали вопрос, куда посылать документы. В итоге они пришли к соглашению, что Лида отправит их в Ленинградский строительный. В пользу такого решения у Лиды был целый ряд аргументов, которые убедили маму в правильности выбора. Во-  первых, там, возможно, дадут общежитие. Лида боялась, что она не выдержит ежедневных поездок в город с ранним вставанием. Кроме того, в газетах было сообщение, что в прошлом году в Ленинградском строительном было громкое судебное дело над преподавателями, которые брали взятки с родителей абитуриентов. Можно было предположить, что в этом году никто не осмелится делать это снова. И потом этот город был большим культурным центром, который мог многое дать молодому человеку для его общего развития. И, наконец, до войны их семья жила в этом городе, и мама очень любила его.

    Но не только это заставляло Лиду стремиться покинуть их маленький городок. Были ещё и другие частные причины побуждающие её к этому. О них она не говорила маме, да и не все из них она сама осознавала. Ей не хотелось жить дальше под микроскопом, где каждый человек на виду, где всем есть дело до мельчайших подробностей его частной жизни. Она хотела быть самой собой, а не приспосабливаться к взглядам и правилам бытия этого маленького мирка. Помимо этого, дома ей жилось очень трудно. И не только потому, что приходилось много работать. Мамина болезнь расшатала её нервы до предела. Её всё раздражало. Между Лидой и мамой, между бабушкой и мамой часто возникали громкие ссоры, которые Лида переносила с трудом. Причиной таких ссор чаще всего были пустяки, на которые здоровый человек никогда бы не обратил внимания. Она тоже становилась нервной, раздражительной, вспыльчивой.
 
    С эгоизмом молодости Лида не осознавала, что она опора семьи, что им всем будет без неё ещё хуже. Она рвалась на свободу, и уже ничто не могло её остановить. Мама, конечно, понимала, как трудно будет семье без Лиды. Но она не стала препятствовать её бегству из семьи, а наоборот, всеми доступными средствами помогла ей в этом во имя будущего дочери. Лида прекрасно понимала, что там она должна будет рассчитывать только на собственные силы и ресурсы. Но она уже давно ни на кого не рассчитывала, кроме себя. И все дела, за которые она бралась, были просчитаны ею только на собственные силы.
 
   Она отправила документы уже почти в середине июля. И ждала вызова на экзамены, который так и не пришёл. За три дня до конца июля Лида вместе со старшим братом уехали в Ленинград. Как раз в это время в Москве начинался международный молодёжный фестиваль. И брат пожертвовал участием в нём ради Лиды.

 19

    Лида стала студенткой, и получила общежитие, которое было  рядом с институтом. Брат уехал домой после того, как Лида сдала вступительные экзамены по математике и физике. И Лида осталась совсем одна в свои семнадцать лет в чужом городе среди чужих людей. Но она себе говорила: « Ведь не одна же я такая».

   После зачисления в студенты, все счастливчики должны были пройти медицинский осмотр в медпункте института. Каждой группе было определено время для осмотра. В медпункт входили десятками поочерёдно то юноши, то девушки. С одной из десяток вошла и Лида. Сначала их регистрировала пожилая медсестра, и все девушки стояли кучкой у её стола. В какой то момент, во  время регистрации из кабинета в приемную вышел доктор. И вдруг Лида услышала вопрос, который был явно обращён к ней: «Деточка, а ты с кем пришла, с сестрой?» « Нет, почему? Я сама пришла, я поступила, я студентка» - ответила Лида. «А сколько же тебе лет?» - спросил удивлённый доктор, глядя на Лиду поверх очков. «Семнадцать» - смущенно ответила Лида.
 
    « Боже, мой, Вера Васильевна, - обратился он к медсестре - вы только посмотрите на этого недокормленного ребёнка. У нас же очень тяжёлый институт. Как ты будешь учиться?» Но у Лиды не было по этому поводу никаких сомнений.
 
   Первый курс не был для Лиды ещё настоящей студенческой жизнью. Она пребывала в постоянном страхе чего – то не успеть, что – то пропустить. Этот страх заставлял её заниматься на пределе человеческих возможностей. На первом курсе для неё не существовало развлечений, и она почти не давала себе отдыхать. Результат был прекрасным, в первой экзаменационной сессии они получила четыре пятерки из пяти.

     Но увлекаться, чувствовать Лида не могла себе запретить. Вадим был далеко, и она вспоминала о нём всё реже. После поступления в институт ребят сразу же послали в колхоз на уборку картофеля. Руководителем в двух группах, посланных в один колхоз, был назначен молодой человек -  лаборант одной из кафедр института. Парень быстро нашёл общий язык с коллективом, который складывался по мере пребывания на полевых работах. Он оказался заботливым руководителем, и старался всячески облегчить жизнь ребят в тех скотских условиях жизни и работы, которые им предоставил колхоз. Лида прониклась к нему глубоким уважением, и теперь она больше думала о нём, чем о Вадиме.

   От Лёли приблизительно раз в месяц приходили письма с новостями из городка. Она писала, что иногда встречает у них вгородке Вадима. Она довольно туманно намекала на то, что он ездит не только к Игорю.  Кроме того, из этих писем Лида узнала, что Вадим пошёл учиться в техническое училище, а не в институт. И тут он оказался оригиналом. Лиду уже не очень волновало к кому ездит Вадим. Он был для неё в прошлом, которое уже никогда не вернётся. У неё было новое увлечение, которое и поглощало её мысли в свободное от занятий время. А его было у Лиды очень мало.

    После зимней экзаменационной сессии Лида приехала домой. Там накопилось так много работы, что Лиде удалось только один раз сбегать к Лёле, да пару раз Лёля приходила к ней, но всё время заставала Лиду за какой – нибудь работой. Было много стирки, глажки, а главное починки белья и одежды, носков брата, чулок. Лида произвела основательную уборку в комнате и в местах общего пользования. Несколько раз ездила в Москву за продуктами.

    Каникулы пронеслись, как курьерский поезд. Надо было возвращаться в институт. Мама решила проводить Лиду до Москвы. И сколько Лида не сопротивлялась, опасаясь нового приступа астмы у мамы, мама была непреклонна. А ведь на дворе было около двадцати градусов мороза. Лида уехала с тяжёлым сердцем. Как – то мама перенесла её проводы? Она продолжала ещё работать в надежде, наконец, получить отдельную квартиру. С её болезнью ей была положена отдельная от других членов семьи комната, и её уже много лет ей обещали.

20

    Лида вернулась в институт, в общежитие. Мест в общежитии не хватало. Первокурсниц, в том числе и Лиду, поселили в одной из аудиторий учебного корпуса, примыкающего прямо к общежитию. Их проживало в комнате четырнадцать девушек из различных регионов необъятной страны. В силу различий воспитания, обычаев и манеры поведения, у девушек все время возникали конфликты. Порой они из словесных перепалок переходили в рукопашные бои. Но Лида редко бывала в этой комнате, так как в общежитии была большая учебная комната, в которой Лида и просиживала за занятиями в свободное от лекций время. Но иногда это случалось и по ночам.  Тогда Лида невольно становилась свидетелем скандалов и драк. Особенно агрессивны и неуживчивы были девушки из шахтёрского Донбасса.

    К тому времени в учебной  группе Лиды сложилась компания, членом которой стала и она. Она особенно сблизилась с одной из девушек этой компании. Они частенько после лекций шли побродить по городу. Новая подруга стала приводить Лиду к себе домой. Они часто вместе занимались у новой подруги дома. Её мама была добрым и весёлым человеком. Она понимала, что Лиде живётся очень трудно, и добрая женщина старалась Лиду подкормить. К следующей второй сессии в институте они готовились уже вместе, и обе сдали экзамены успешно. Обеим была назначена стипендия, которая была Лиде необходима, так как пенсию за погибшего отца к тому времени уже выплачивать прекратили. Стипендия для Лиды была единственным средством существования и пропуском к заветной цели – диплому.

    В группе была одна девушка несколько старше остальных. Она была среднего роста, имела пышные формы и мягкий характер. Наташа, так звали эту девушку, успешно сдала первую сессию, но потом стала не регулярно посещать занятия, а к концу семестра и вовсе куда – то запропастилась. Она не принадлежала ни к одной компании в группе. Так что причин её отсутствия точно никто не знал. Старосту группы вызвали в деканат и попросили выяснить, что же случилось с девушкой. В деканате ему дали адрес, по которому она проживала. В группе долго обсуждали этот вопрос, и обсуждение закончилось тем, что Лида была выбрана для выполнения этого поручения.

    До начала сессии оставалась приблизительно неделя. Лида, вооружившись адресом и расспросами горожан, отправилась на поиски Наташи. Она разыскала её где – то в Прядильном переулке, не далеко от Фонтанки. Наташа оказалась дома. Она снимала у одной пожилой женщины маленькую, но отдельную комнатку.

   Наташа встретила Лиду с неизменной улыбкой на добродушном круглом лице. Она провела Лиду в своё жилище и пригласила сесть на диван. Стульев в комнате не было вообще. Кроме дивана здесь поместился маленький столик и крошечный шкафчик с одной дверью. Лида начала издалека свои расспросы. Но Наташа, вероятно, сразу поняла цель Лидиного визита. Она сказала: «Если ты пришла меня уговаривать вернуться в институт, то из этого нечего не выйдет. Я ведь поступила в институт на спор». «Как это, на спор?» - не поняла Лида. Такого она ещё в своей жизни не слышала. «Да так вот, поспорила со своим прорабом, что запросто поступлю в институт. Спорили на деньги. Он проиграл и заплатил. Вот на эти деньги я и жила этот год».

   «Ну и что, хочешь сказать, что деньги кончились? Так у меня они никогда и не начинались» - горячо заговорила Лида, которой показалось, что она докопалась до истинной причины Наташиного ухода. « Да, не в этом дело. Я просто не вижу смысла, сушить себе мозги  целых пять лет в институте, чтобы потом такая безграмотная Наташа, как я, меня презирала или, того   хуже, жалела. Ведь зарплата инженера на стройке всегда меньше, чем у рабочего. Я девушка сильная, руки мои привыкли к лопате и носилкам. Вот там и есть  моё настоящее место». Лида, уговаривая Наташу, все подыскивала и находила новые аргументы в пользу продолжения учебы. И тут Наташа вдруг сказала: « Вот и Саша Шустов мне говорит тоже самое. Он даже предлагал мне выйти за него замуж. Влюбился он, что ли в меня? Очень не хочет, чтобы я уезжала».

   При последних словах Наташи, кровь бросилась Лиде в голову, и ей внезапно стало жарко. Саша Шустов был тот самый лаборант и студент заочник, который ими руководил в колхозе и который теперь частенько занимал мысли Лиды. Она иногда с другими девчонками забегала к нему на кафедру поболтать. И она всегда радовалась, если случайно встречала его в коридорах института. Она не скрывала от него своей радости. Но он, как видно, этого не замечал. Это открытие несколько обескуражило Лиду. Но она постаралась не показать вида, что оно её сильно взволновало. Она только сказала: «На улице уже жарко, а у тебя здесь немного душновато. Наверно, потому что форточка закрыта».
 
   Лида вскоре ушла. Но потом она ходила  к Наташе ещё раз уже с подругами. Они опять беседовали на ту же тему, но результат был прежним. После этого Наташа навсегда исчезла из поля зрения Лиды и осталась только в памяти, как девушка, которая поступила в институт на спор.
               
21

   После весенней сессии была еще практика, которую курс проходил в городе. И домой Лида попала уже только в начале июля. Через неделю после приезда Лида, немного разгрузившись с домашней работой, встретилась с Лёлей. Наконец, они могли быть вместе долго и наговориться вдосталь. В этот раз Лёля рассказала, что произошло между Валей Заплаткиной и Володей Кирюшиным.
 
   Валя стала студенткой самого престижного высшего учебного заведения страны. Володя же стал рядовым Советской армии. Ребята, служащие в армии всегда стараются перед призывом обзавестись подругой. Им легче переносить все её тяготы, когда они знают, что их ждёт девушка, а не только родители. Переписка с подругой в такой ситуации становиться для ребят очень большой поддержкой. На такую поддержку со стороны Вали был в праве рассчитывать и Володя. Но на все его письма, которые он писал ей регулярно, Володя не получил ни единого ответа. Это было не понятно ему, это пугало его. Он боялся, что с его подругой случилось какое – то несчастье. В одном из писем  он попросил свою маму подойти к Вале и справиться об её здоровье. Встревоженная мама отправилась выполнять поручение сына. Но после посещения семьи Заплаткиных у неё на душе стало ещё тяжелее. Валя была абсолютно здорова. А вот мама Вали сказала, что Володя теперь ей не пара, и пусть не рассчитывает на её письма и возвращение прежних отношений. У Вали теперь нет времени на Володю. У них разные пути, и каждый пойдёт теперь своим.

   Но это были ещё не все новости о Вале, прежней подруге Лиды. После зимней сессии у Вали начались сильные головные боли, на этой почве возникли большие проблемы со зрением и врачи порекомендовали ей взять академический отпуск в университете. К моменту приезда Лиды в городок, Валя не училась и не работала.
 
    При всём том, что Лида считала отношение Вали к Володе не справедливым, она прониклась сочувствием к своей прежней подруге. Она решила, что должна обязательно пойти к ней и уделить ей внимание. На следующий день после разговора с Лёлей, Лида пошла навестить Валю. Внешне Валя выглядела вполне здоровой, она совсем не изменилась, не смотря на то, что они не виделись целый год. Их общение свелось к тому, что Валя почти ничего не рассказала о себе. В ответах на все Лидины вопросы была уклончива. А Лида  рассказала о своём институте, о группе, о новых подругах. Потом Валя предложила Лиде вместе съездить в Москву прогуляться. Лида тотчас согласилась и сказала, что может поехать хоть завтра. Но Валя сказала, что сейчас она ещё не знает, когда она сможет поехать и будет это знать через два дня. Они расстались, договорившись встретиться через два дня и уточнить день их поездки в Москву.     Спустя два дня Лида на короткое время забежала к Вале, и они договорились, что завтра в одиннадцать часов утра Лида подойдёт к Вале, и они вместе пойдут к электричке.

    На следующий день в электричке, по дороге в Москву, разговор у девушек как – то не клеился. Девушки обе смотрели в окно и иногда обменивались впечатлениями по поводу пейзажей разворачивающихся по ходу следования поезда. Кое – что в них изменилось за прошедший год, и Лида это отмечала вслух, а Валя комментировала. Они доехали до станции, где всегда обычно пересаживались в троллейбус, вышли из поезда. Троллейбус не заставил себя долго ждать. Они добрались до ближайшей станции метро, вышли, и Лида полагала, что они сразу спустятся в метро. Но Валя вдруг сказала: «Постой, тут мы должны кое – с кем встретиться». Они постояли у метро минут пятнадцать, и вскоре Лида увидела, что по переулку между станцией метро и большим магазином со стороны церкви в их сторону идёт Вадим. Она сначала не поверила своим глазам. Но уж кого – кого, а Вадима она могла бы узнать и в темноте. Но сейчас был яркий солнечный день. И это действительно был Вадим и шел он не куда – нибудь, а к ним. В голове сразу пронеслось: «Почему, почему Валя мне ничего не сказала о предстоящей встрече?» Но она от изумления и неожиданности не успела ничего спросить у Вали. Вадим был уже рядом, и они поздоровались. Увидев Лиду, он не выразил удивления, а только спросил, давно ли они ждут. Лида поняла, что эта встреча была не случайной, и Вадим знал заранее о том, что на ней будет Лида. Душу Лиды охватило смятение, она почувствовала, что вовлечена в какую – то не понятную  игру. От этой догадки ей стало неприятно.
 
    Они уже втроём не стали спускаться в метро, а пошли прогулочным шагом по улице Горького в сторону центра. На многих заборах, которые попадались вдоль пути их следования, висели красочные афиши нового спектакля кукольного театра Образцова. Валя иногда вдруг громко и патетически читала их: «Мой, только мой». Таковым было название этого спектакля. Лида не придавала её чтению никакого значения. Они все вместе о чем  - то беседовали, но Лида была не очень внимательна, так как её угнетало казавшееся теперь сомнительным её положение в их троице. Порой разговор превращался в диалог между Валей и Вадимом и становился Лиде не понятным. Их прогулка была длительной, Лиде неудобно было уйти, она никак не могла придумать повод,  и оставаться тоже было как – то неловко.

    Так они дошли до района, в котором был расположен кукольный театр. Уже на дальних подступах к нему встречные люди спрашивали, нет ли у них лишнего билетика. И вдруг Валя сказала: «Лишнего нет, нам самим бы прикупить один билетик». « Ребята, а вы что, в театр идёте? Что же вы мне сразу не сказали?» - всполошилась Лида. «Вы идите, я сейчас домой поеду, и не будет никаких проблем» - добавила Лида. Она обрадовалась, что, наконец, нашёлся такой хороший повод уйти.

   Но это, оказалось, сделать было не просто. Валя вдруг начальственным тоном распорядилась: «Что ты стоишь, Вадим, иди и попробуй стрельнут ещё один билет. Может тебе повезёт». Лида начала протестовать: «Да не надо же этого делать. Я просто поеду домой, а вы пойдёте, как и намечали, в театр». Но Вадим уже пошёл выполнять приказ Вали, и Лиде не оставалось ничего другого, как ждать его возвращения. Его не было минут двадцать. Лида говорила Вале, что она напрасно погнала Вадима на поиски билета. Сейчас уже поздно, и из этой затеи ничего не выйдет. Вадим вернулся без билета.
   
    Оставалось минут пять до начала спектакля. И тут Валя неожиданно сказала: «Ну что ж, в таком случае, мы тоже не идём на спектакль». «Как так? – вдруг зло закричал Вадим – Ты знаешь, какого труда мне стоило добыть эти билеты для нас, и не только труда, а и унижений? Что я теперь должен, по-твоему, с ними делать? Продать что ли?» «Конечно» -  спокойно ответила Валя – Ты пойдешь сейчас, и их оторвут у тебя с руками». Было видно, как ходят желваки у Вадима на скулах. Лида сказала: «Не надо, ребята, не делайте этого ради меня. Мне вовсе не нужна это жертва. Ещё светло, и я без проблем сама доберусь домой. Я же не маленькая девочка». Лида уже горько жалела о том, что прежде не уехала домой, не придумала причины для своего ухода.
 
    Но Вадим снова ушел и опять выполнять приказ Вали. Он вернулся уже без билетов, злой и, в то же время, какой - то пасмурный. Теперь они повернули назад и дошли до ближайшей станции метро. К тому времени,  когда они добрались до станции электрички, откуда можно было уже  доехать до их городка, было  почти совсем темно. Они молча дождались электрички, девушки вошли в вагон. Народу в вагоне было мало, и они выбрали себе место в середине вагона с окном, которое смотрело на платформу. На ней стоял Вадим. Он подошёл к окну, за которым сидели девушки, и смотрел на Валю, как побитая собака с поджатым хвостом. Вид его был жалок.

    Сердце Лиды сжалось от боли. «Боже мой, зачем она всё это сделала? До чего ж она его довела. Как можно быть такой жестокой?» И если до этого момента у Лиды и сохранились ещё какие – то возвышенные чувства к Вадиму, то теперь ничего, кроме жалости и даже презрения она к нему не испытывала. Лида потом много думала над тем, зачем Валя устроила этот спектакль для неё. Это, конечно, была демонстрация власти над человеком, который был когда – то ей очень дорог. Лида поняла, что Валя догадывалась об её чувствах к Вадиму. Но она не знала, что Вадим – это уже прошлое для Лиды. Она уже давно не питала никаких иллюзий по поводу их будущих отношений. Но он был их товарищем, даже другом. И ей было больно видеть его таким униженным, и больно осознавать, что он был так слаб, что не мог противостоять её власти. «Зачем ты с ним так?» - спросила Лида. « А ничего, он это проглотит, не поперхнётся» - небрежно бросила Валя в ответ Лиде. «Да она его совсем не уважает - подумала Лида – и меня тоже, и Володю». И я её вовсе не знаю, какая она. И Лида вспомнила слова мамы: «Валя не тот человек, за которого ты её принимаешь».

 22

    После поездки в Москву с Валей Лида потом всё никак не могла успокоиться. Эта встреча ещё долго занимала мысли Лиды. Она, конечно, рассказала о ней Лёле. Они вместе пытались разгадать цель, которую преследовала Валя, устроив эту встречу. Теперь Лида призналась, что знала о том, что Вадим приезжает в городок для встреч с Валей. «Я боялась сделать тебе больно, поэтому и не писала всей правды. Думала намёками подготовить тебя к удару» - сказала в своё оправдание Лёля – Я же не знала, что она устроит такой спектакль. Да она же просто стерва, вот что я тебе скажу». «Да успокойся,  Лёлечка, ты ни в чём не виновата. Мне всё это просто неприятно так, как-будто я вляпалась во что – то мерзкое. Но это пройдёт, никакой трагедии нет» -  утешала Лёлю Лида. И действительно, всё это не было для Лиды уже трагедией.
Даже наоборот, она временами улыбалась сама себе. Ведь она просто придумала Вадима таким, каким она хотела бы его видеть. Она любила свою фантазию, а не реального Вадима. И человека своей мечты она пока не встретила. От этой мысли Лида успокоилась совсем. И теперь сердце её было свободно. Ведь она ещё так молода, и впереди ещё четыре курса института.
 
    Она вернулась в Ленинград в последних числах августа. В институте уже висели новые списки групп их курса. Составы групп претерпели большие изменения. Во всех группах стало меньше парней и больше девушек. Были образованы чисто мужские группы. В группу, где должны были продолжать обучение Лида и её новые подруги, пришли девушки, вернувшиеся из академических отпусков, в которых оказались по разным причинам. Количество человек в группе осталось прежним, изменился только её состав.

   В общежитии Лида тоже оказалась в другой комнате и с другими людьми. Здание, в котором теперь обитала Лида, когда-то служило городу в качестве долговой тюрьмы. Планировка этого здания полностью отвечала требованиям такого рода заведений. Позднее его приобрело «Санкт – Петербургское общество дешёвых квартир», о чём свидетельствовала большая металлическая бляха оставшаяся на фасаде над входной дверью ещё с царских времён. Теперь оно было битком набито студентами строительного института и вплотную примыкало к одному из его корпусов.

    Здание было построено в форме каре. Почти все комнатки были узкими  вытянутыми в длину. По всей вероятности, в каждой из них в своё время содержался один арестант, позднее жил один постоялец. Но теперь студенты жили в них по трое в каждой. В коридорах были сводчатые потолки, бетонные полы, и окна, выходившие все во внутренний замкнутый двор. На дверях в комнаты были набиты небольшие куски фанеры, которые прикрывали бывшие некогда ещё в долговой тюрьме смотровые окошечки камер для наблюдения за арестантами. Теперь нельзя было наблюдать из коридора, за тем, что происходит в камерах, пардон, в жилых комнатах. Но зато, было великолепно слышно в каждой из них, что происходит в коридоре. Лестничная клетка была просторной и лестницы расположены таким образом, что с любой из них можно было видеть находящихся на всех остальных и междуэтажные площадки тоже.

    Комната, в которой предстояло жить Лиде, Была в самом конце одного из коридоров. К ней ещё надо было повернуть направо и пройти по небольшому аппендиксу. Она была просторнее остальных, но два её окна смотрели на очень близко расположенную к ним стену. Дневного света, практически, в ней не было никогда. Жили там девушки всегда с электрическим светом. И если первый год соседками по комнате были тринадцать девушек -  только её однокурсницы и все представительницы одного факультета, то здесь было уже только семь девушек, но с разных факультетов и курсов. В этой комнате не было ни одной девушки из Донбасса, ни ругани, ни потасовок. Они быстро сдружились, и даже организовали коммуну для совместного питания. Это давало возможность всем жить экономнее, давало ощущение домашней обстановки, семьи. Готовили по очереди. Было не всегда вкусно, но сытно.

    Помимо новых девушек, в группе появилось и двое молодых людей. Один из них был женат, а второй холост и поселился в их общежитии. Это был парень, который в своё время завалил экзамены после второго семестра, был отчислен из института и загремел на службу в армию. Служил он во флоте, то есть три года. После демобилизации пересдал экзамены и восстановился в институте. Он продолжал носить форму матроса, так как был не в состоянии купить себе гражданскую одежду. Он так же, как Лида, часто просиживал в учебной комнате до глубокой ночи. Ему трудно было после большого перерыва снова вернуться к учебе. Но он не сдавался. Он часто обращался к Лиде за помощью. Потом постепенно он перебрался заниматься к ней за один стол.

    Они стали вместе ходить на лекции и садились рядом. Во время лекций у Саши тоже бывали вопросы к Лиде. И он знал, что именно она, скорее всего, ответит на них. Теперь, когда они шли на лекции, и у Лиды была нагруженная сумка, Саша забирал её у Лида и нёс свою и Лидину. Саша был красивым парнем – смуглым брюнетом, с тонкими чертами лица. У него были живые яркие карие глаза и великолепная улыбка, которая обнажала белоснежный ряд крепких и ровных зубов. Он был среднего роста и хорошего сложения. Но он не был тем типом, который нравился Лиде. Кроме того, он был менее развит в гуманитарном отношении, чем Лида. И во всем остальном, что не касалось учебы, ей было с ним скучно. Как она говорила, он был её подружкой в брюках. Она не задумывалась над тем, питает ли он к ней тёплые чувства. Они никогда об этом и не говорили друг с другом. Она ничего не знала о его семье и не интересовалась этим. Её сердце по–прежнему оставалось свободным. Она иногда грустила по этому поводу, но это бывало только моментами.

    Однажды, это было уже где – то в апреле, к ней подошла одна из девушек их факультета. Они жили вместе в одной комнате, когда были абитуриентками. Она было старше Лиды, так как поступила в институт, имея за плечами техникум и три года работы после него. Это была рослая полногрудая девушка. Но красавицей назвать её было нельзя. Она предложила Лиде пойти с ней на прогулку, во время которой  хотела с Лидой о чем – то поговорить. Лида согласилась, теряясь в догадках, о чем же Сима хочет с ней говорить. Во время прогулки Сима завела речь о Саше. Из всего, что было сказано Симой, Лида поняла, что она должна отпустить от себя Сашу. «Ведь ты же не имеешь по отношении к нему серьёзных намерений? Он ведь ничего для тебя не значит» - констатировала Сима.
     Лида была растеряна. Да, она не имеет на него в будущем никаких видов. Они просто друзья. Она помогает ему и не более того. «Я его вовсе не держу. Он волен идти, с кем хочет и когда хочет. Я никогда не ставила перед ним никаких условий. И если он в кого – то влюбится и будет встречаться, я буду за него только рада, и не буду относиться к нему хуже» - ответила Лида. Она нисколько не кривила душой, это было действительно так.
 
    После этого разговора Саша заметно стал отдаляться от Лиды. Но и не было видно, чтобы он начал встречаться с Симой. Она могла только догадываться о том, что происходило до их прогулки с Симой между Сашей и Симой. Но доподлинно она этого не знала. Однако, Лида получила очередной урок жизни, и этот урок был безболезненным, но полезным.

23

   Как всегда после экзаменационной сессии, после конца третьего семестра Лида поехала домой. Это были зимние каникулы. Был конец января, после крепких морозов наступила оттепель. Снег почти сошёл, а на промерзшей земле образовалась ледяная корка. Было скользко, очень скользко. Несколько дней Лида практически не выходила из дома. Как всегда, надо было много стирать, гладить, чинить. Потом пошёл снова снег на мокрую землю, и уже было не так скользко. Как раз в доме кончились продукты, заготовленные братом. Лиде надо было ехать в город. С утра она поднялась  и ещё немного повозилась дома. Потом был перерыв в движении электричек. Поэтому Лида выехала из дома уже во второй половине дня.

     Она не очень спешила с покупками. Немного походила по магазинам в центре и кое- что купила там. Выйдя из метро на обратном пути домой, она ещё кое – что докупила в районе станции метро, и когда вышла из магазина, на улице было уже темно. Она почувствовала себя усталой от суеты и шума города, от духоты магазинов и массы людей, которые все время куда – то перемещались вокруг неё густой непроницаемой массой. Лида дождалась троллейбуса, который был уже не так набит людьми, как магазины. Рабочий день кончился часа два назад, граждане, ехавшие после работы домой уже несколько рассосались по жилым кварталам.  Но все же народу в троллейбусе было достаточно много, и сидячих свободных мест не было. Лиде пришлось минут двадцать пути в троллейбусе стоять с тяжёлыми сумками в обеих руках.

    Электрички тоже уже ходили реже, чем в час пик. И Лида минут двадцать простояла  на платформе в ожидании следующей. Правда, слава богу, мороз был не большой, и она не успела продрогнуть. Когда она, наконец, попала домой, было уже около девяти вечера. Лида ещё не успела раздеться и разобрать покупки, когда мама сообщила ей, что приходил Трофим. Он сказал, что сегодня обещал приехать Вадим, и ребята решили собраться у Валерки. «Если ты приедешь раньше десяти, они будут тебя ждать и не разойдутся» - поведала мама. Десяти ещё не было, но Лида была совершенно разбитой. Она сказала маме, что у неё сейчас нет сил ещё куда – то тащиться.

    Кто – то позвонил в дверной звонок. Лида пошла открывать. Это пришла их бывшая соседка, которая теперь жила в новом  районе их городка. Её семья получила там отдельную квартиру. «Вот слышала, что ты приехала на каникулы, решила вас навестить. Ты ведь вряд ли попадёшь в наши края. Да и маму я давненько не видела. Здравствуй. А ты повзрослела, но всё такая же худая. И когда ты поправишься?» - затараторила гостья, входя в квартиру. Гостья засиделась и уходила от них уже после десяти. Лида оделась вместе с ней, и пошла её немного проводить. Они вышли со двора, и Лида заметила, что чуть впереди почти на перекрёстке стоит какая – то группка мужчин. С их стороны раздавались громкие возгласы. Лида сразу подумала, что это какая – то пьяная компания. Они стояли несколько поодаль от фонарного столба, где было уже темно. Лида не стала всматриваться, кто же там стоит. Она постаралась пройти своей стороной улицы, тихо беседуя с соседкой, чтобы не привлечь внимания компании.
 
   Минут через пять Лида попрощалась с соседкой, и каждая пошла в сторону своего дома. Лида думала, что и на обратном пути ей удастся проскочить незамеченной. Но кто – то из компании вдруг повернулся лицом в её сторону и завопил: «Да это же наша Лидочка». И вся компания двинулась к ней. Теперь, когда они стали приближаться к Лиде, она увидела, что это её одноклассники. Здесь были Вадим, Валерка, Трофим и Игорь. Они окружили её и наперебой кричали: «Боже, а ты всё такая же маленькая и такая же худенькая». Они возвышались над ней, стоя кружком и положа руки друг другу на плечи. Их горячее дыхание пахло хорошим вином. Лица ребят улыбались и были разгорячены. «Мы ведь надеялись, что ты придёшь к Валерке. Но тебе от нас всё равно не удалось улизнуть». Лида стала оправдываться, что приехала очень усталой, да бывшая соседка зашла повидаться. Уйти было неудобно. «Вот только сейчас её проводила домой» - закончила Лида свою оправдательную речь. «А теперь пойдёшь с нами провожать Вадима к электричке» - скомандовал Валерка. «Но сначала я должна сказать об этом маме» - ответила Лида.

    Они пошли отпрашиваться у Лидиной мамы все вместе и пообещали, что потом возвратят Лиду домой в целости и сохранности. Вся компания двинулась в сторону станции, весело и громко переговариваясь. От ребят Лида узнала, что Володя служит на аэродроме, то есть имеет дело непосредственно с самолётами, а Жора Лунин учиться в военном училище. Тогда же Лида узнала, что Вадим учиться на слесаря, которой потом должен работать с цинком и медью. По этому поводу он пошутил: «Я скоро буду квалифицированным циником». У Лиды всё время на языке крутился вопрос: «Была ли на их встрече Валентина?» Но она так и не решилась его задать. Кто – то из ребят вдруг запел: «Ой, ти дiвчина, с горiха зерня, чём твое серденько колюче терня...» Вадим оборвал песню словами: «Это всё про мою милую, всё о ней». По–видимому, здесь всем было понятно, о ком шла речь, и Лиде в том числе. Эти слова были ей неприятны. Они не задели её сердца, но слегка ударили по её самолюбию. Дальше разговор шел о других ребятах из класса, о которых Лиде тоже интересно было узнать. После прощания с Вадимом ребята проводили Лиду до дома. Валерка с Игорем, не заходя в подъезд, пошли домой, а Трофим, как ближайший сосед, завел Лиду прямо домой и сдал маме.

   В эти каникулы, как всегда, были встречи с Лёлей. Лёля рассказала Лиде о том, что встретила парня на дне рождения у подруги по техникуму. Он начал за ней ухаживать и даже после дня рождения подруги, которая жила тоже в Подмосковье, но по другую сторону Москвы, проводил её к ним в городок. Он сказал, что надеется на продолжение их встреч. Но Лёля ответила, что ещё не знает, нужно ли это им обоим. Кроме этого, Лёля рассказала, что Валя Заплаткина пока не вернулась в университет. Она устроилась на работу то ли секретарём, то ли делопроизводителем, в военное НИИ, где работает её папа. И эти каникулы пробежали тоже быстро. Они с Лёлей съездили один раз в театр, в один из солнечных и не очень морозных дней покатались на лыжах. На вечер встречи выпускников своей школы они не пошли. После того, что сделало с их выпуском руководство школы, как - то туда совсем не тянуло. И это было так, тем более, что теперь такие вечера проводились в клубах городка, а не в стенах школы.

   По прошествии полутора лет после ухода их выпуска из школы стало ясно, почему именно так с ними поступили. В то время, как городок начал строить новое жильё, учителя не получили ни одной квартиры или хотя бы освободившейся в городке комнаты. Они ютились, снимая не благоустроенное жильё в основном в частном секторе городка. Там все удобства были только во дворе. Для отопления надо было заготавливать дрова и топить печи. Кое – кто из учителей жил в служебных помещениях школы, где они тоже были лишены элементарных удобств. Многие ездили на работу издалека электричками. Только учительницы – жёны военных или уже жили в нормальных условиях, или могли в ближайшем будущем рассчитывать на их улучшение. Надо полагать, что всё происшедшее с их выпуском было сделкой между влиятельными людьми городка и школой. Так как после этого положение с обеспечением учителей школы жильем резко изменилось.

24

   Лида вернулась в Ленинград, или как его называли коренные жители города, в Питер. Она уже чувствовала себя в институте более уверенно. Её компания теперь позволяла себе иногда вместо лекции пойти в кино. Они дружно посещали художественные  выставки в Эрмитаже или Русском музее. Мама одного из членов их компании работала билетёршей в Маринке. Благодаря ей, они попадали иногда по контрамаркам туда на спектакли. Ребята их компании были горожанами и хорошо знали историю города и отдельных его архитектурных шедевров. С ними было интересно и просто бродить по городу, как по гигантскому музею с хорошим экскурсоводом.

    Лида была загружена по самоё горло. Грустить  по поводу отсутствия друга сердца было некогда. Она не чувствовала себя одинокой. В конце апреля кто – то из соседок по комнате примчался домой со сногсшибательной вестью. Выпускники- архитекторы организовывали поход по области. В образованной ими группе туристов было ещё четыре свободных места. Они предложили добрать на них людей со второго курса. Лида заволновалась. Ей очень хотелось пойти в этот поход. Он намечался на майские праздники, и для него было три свободных от занятий дня. Уже была весна. На газонах пробивалась трава, всё чаще светило и даже пригревало весеннее солнце. Лидина душа рвалась на природу. Она выросла среди природы, в двух шагах от леса. Ей не хватало общения с ней. А тут вдруг такая возможность побывать на природе целых три дня. Она должна пойти в этот поход, во что бы это ни стало. Ей повезло, она попала в списки группы.

   Всю амуницию для похода ребята брали на прокат в каком – то бюро. Лида, как и все участники похода, получила рюкзак. Перед походом было  маленькое собрание в одной из аудиторий института. На нём были собраны не большие деньги для закупки провианта и вина. Ведь ребята должны были отпраздновать праздник тоже. Руководители похода рассказали о предстоящем маршруте. Чувствовалось, что ребята имеют достаточный опыт в туризме, и у них уже всё заранее просчитано. Лида как – то сразу прониклась доверием к ним и радовалась предстоящему походу. От предвкушения этого удовольствия она вся светилась.

    Поход не обманул её ожидания. Стояла тёплая солнечная погода. Майские праздники в тот год совпали с православной пасхой. Они иногда проходили через деревни, где люди веселились, угощали их куличами и крашеными яйцами. Вообще выпускники- архитекторы были весёлыми ребятами. Они много пели, хорошо были знакомы с джазом, на привалах рисовали и много шутили. Среди них было два парня, которые особенно выделялись эрудицией и обаянием. Девушки крутились вокруг них, как пчёлы вокруг мёда, стараясь обратить на себя их внимание. Один из них был похож на актёра Урбанского, и был любим всеми без исключения. В группе царила весёлая и шутливая атмосфера. И не смотря на то, что Лида видела этих людей впервые, ей было с ними хорошо, она не чувствовала себя среди них чужеродным телом.

    Первого мая они рано остановились на привал. Вечером предполагалось празднование. К этому надо было хорошо подготовиться. Для праздничного привала была выбрана просторная поляна на берегу маленькой тихой речки. Кое – где поляна отделялась от берега зарослями кустарников. С противоположной стороны поляна подходила к невысокому холму, поросшему сосновым бором. Это место было не только красивым, но оно казалось и уютным. По периметру поляны были разбиты палатки, а в центре её отвели место для костра. Вначале был разложен не большой костёр, который предназначался только для приготовления еды. Но все за исключением дежурных, дружно отправились в бор на поиски сушняка. Вечером во время празднования предполагалось развести большой костёр. День был по настоящему жаркий. Ребята разделись до маек и футболок. Но когда солнце спряталось куда – то за речку, стало довольно холодно.

    Сумерки быстро сгустились, и наступила кромешная тьма. Всё небо было усеяно крупными звёздами так, что сейчас по нему можно бы было изучать астрономию. Но луны не было. Ребята начали стаскивать к костру крупные ветки сушняка, которые сначала уложили горизонтально, но потом их было уже так много, что их приходилось ставить по периметру костра с наклоном к его центру. Теперь только оставалось откупорить бутылки со спиртным, разлить по кружкам, и можно провозглашать тосты и пить. В качестве закуски были розданы банки с говяжьей тушёнкой по одной на четыре туриста. Как выяснилось, из спиртного были закуплены только водка для мальчиков и коньяк для девочек. Для Лиды это был сюрприз. Она ещё никогда не пила коньяка, но знала, что это крепкий напиток.

    Лида отпила, из налитого ей в кружку, только глоток. У неё перехватило дыхание и обожгло внутри. Она не стала рисковать и пить ещё, предложив остаток одной из своих соседок по комнате, с которой теперь они ночевали в одной палатке. Девушка согласилась выручить Лиду, и Лида перелила  в её кружку содержимое своей. Ну не выливать же было на землю этот дорогой напиток. Костёр разгорался всё ярче. Вокруг него становилось шумно. Захмелевшие ребята решили прыгать через костёр. Кое–кто из них подпалил себе чубы. Но в основном обошлись без серьёзных последствий. Водка и костёр так разогрели ребят, что несколько человек, скинув одежду, побежали купаться в речке. Вода в ней была ледяной, и купальщики быстро протрезвели. Потом все вместе, взявшись за руки, плясали вокруг костра. Иногда кто – нибудь нарочно падал, увлекая за собой на землю всю танцующую цепочку.

    Вечер уже перевалил за полночь. Кое-кто улёгся в палатки спать. А у костра сидели двое с гитарами и человек десять поющих. Лида была там, у костра, она что – то слушала, порой подпевала и ушла от костра с последними хористами. Все её соседки по палатке уже спали, и Лида с трудом втиснулась в неё. Она очень быстро заснула молодым крепким сном. В палатке было тепло от горячего дыхания разогретых девушек и от тесноты.

    Когда она проснулась, сквозь полотно палатки было видно, что снаружи уже светло. Все девушки в палатке ещё спали и сладко посапывали. Лида выбралась из палатки наружу. Утро было свежим, на траве лежала обильная роса. Лида слегка поёжилась и окончательно проснулась. Она чувствовала себя бодрой и здоровой, на душе было светло и радостно. Лида осмотрелась вокруг. Лагерь спал. Кострище, залитое кем – то водой, зияло чёрным пятном в центре поляны, как дыра на зелёном ковре травы. Она повернула голову в сторону соснового бора и замерла в восторге и изумлении.

    Восход солнца в лесу она видела впервые. Оно сначала осветило стволы сосен снизу, и они стали розовыми. А лучи солнца пробивались между стволами стрелами, которые как будто расширялись на близких к краю леса концах. Солнце поднималось выше, и вот оно уже осветило кроны сосен. Оно как будто протягивало к ним свои руки, согревая продрогшие за ночь деревья. Роса на ветвях заискрилась так, будто по ним были рассыпаны бриллианты. И вдруг бор запел голосами разных птиц, ожил, загомонил. Игра света, тени, красок и пение птиц - всё вместе соединялось в великолепном гимне весенней природе. А лагерь спал. «Ведь они все пропустили самое главное, ради чего надо было идти в этот поход» - подумала Лида.

   В последний день похода Лида уже не шла, а летела. Она не чувствовала землю у себя под ногами, она не чувствовала тяжести рюкзака, который и в самом деле стал значительно легче. Большую часть провианта, который был распределён между всеми участниками похода, они уже съели. Вокруг лежали уже в сочной бархатной зелени поля озимых. На деревьях появился молодой зелёный пушок. Они вышагивали по широкой грунтовой дороге, напевая марш «Когда святые маршируют по возвращении с похорон». «Ах, до чего же хорошо, до чего же весело быть молодой» - подумалось Лиде. О том, что и это пройдёт, она тогда не задумывалась.

25

  Не заметно подошло время очередной сессии. Во время сдачи зачётов перед экзаменами, Лиде стали сниться сны, в которых она должна была сдавать совсем не ведомую ей дисциплину. Она даже не знала её названия, не говоря уже о том, что же было предметом изучения этой   дисциплины. Сказывались прогулы лекций в прошедшем семестре. Надо было хорошо поднатужиться, чтобы опять сдать сессию так, чтобы не лишиться стипендии. На их курсе было два потока по сто человек. Теперь Лида и её подруги приобрели много знакомых на обоих. Оба потока обменивалось информацией о требованиях различных преподавателей и решениями задач по разным дисциплинам. Теперь уже можно было не сушить себе мозги над каждой из заданных, а кое – что переписать у других  и потом разобраться в их решении. Такая система позволяла значительно экономить время и выкраивать его  и на развлечения тоже. Лиде всё больше и больше нравилось быть студенткой.

   Конечно, она и её подруги далеко не всегда были сыты. Что касается нарядов, то они тоже были им не по карману. И каждая экзаменационная сессия требовала сильного напряжения ума,  воли и нервов, уносила много энергии и стоила здоровья. Но всё это было не в счёт. И Лида считала, что студенческие годы у неё самые счастливые и беззаботные.

   За успешно сданной сессией последовала очередная производственная практика. Лида со своими подругами проходила её на целине, где ещё многое надо было построить.
 Домой на каникулы она попала уже только в начале сентября. Ещё было тепло и сухо. Но временами дул льдистый северный ветер, а на солнце с подветренной стороны в то же время было даже жарко. Лида с мамой собирались в отпуск. Они наметили поездку на Украину, где выросла мама, и у неё там было много друзей и родственников. Надо было кое – что купить в дорогу. Отдохнув сутки после возвращения из далёкого Казахстана,
   
   Лида должна была поехать в город.В десять часов утром Лида была уже готова к поездке. Она вышла из дома на улицу и повернула в сторону станции, чтобы идти к ней не городком, а через пустошь. Вокруг было безлюдно, никого. И только впереди навстречу Лиде двигалась мужская фигура. Но она была ещё так далеко, что Лида не могла рассмотреть её. По мере сближения Лиды с мужчиной, ей стало казаться, что навстречу ей идёт Вадим. «У меня, наверно, галлюцинации» -подумала Лида -  Неужели он до сих пор так много значит для меня, что мне во всяком встречном грезиться он?» Но это была не грёза и не галлюцинации. Это действительно был Вадим.

   Они поравнялись. Он коротко поздоровался: «Привет». «Привет» -  с улыбкой ответила она. Потом она заметила, что он напряжён и не улыбается. Она тоже спрятала улыбку. «Вот уж никак не ожидала тебя увидеть сейчас и здесь» - продолжила Лида без всякой задней мысли.  « Я иду к ней в последний раз. Заберу у неё все свои книги. Не хочу, чтобы хоть что – то ещё нас связывало» - вдруг выпалил он. Он говорил так, как – будто что – то произошло, и Лида должна была это знать. Но она ничего не знала. Пока она была на практике, они с Лёлей не переписывались. Да и после приезда, сейчас они не виделись тоже.  Лида не сразу это поняла и ответила: «Да нет, Вадим, я думаю, ты обманываешь себя. Ты потому и идёшь к ней, что хочешь ещё её видеть. Пройдёт время, вы помиритесь, и ты вернёшься к ней».

   « Нет, я уже так не думаю. После всего, что было, это не возможно. Я всё же себя ещё уважаю» - решительно возразил Вадим. Лида не стала с ним спорить. «Извини, мне надо успеть на электричку. Удачи тебе во всем. Пока» - сказала Лида и пошла в сторону станции, ускорив шаг. Это была последняя встреча с Вадимом наяву. Потом она видела его уже только во сне. Ей хотелось его как – то утешить. Она даже чуть не сказала, что любила его. Но ведь это было в прошлом, и теперь уже не имело никакого значения.
По пути на станцию и потом в электричке она была под впечатлением от этой встречи.
   Она снова, и снова задавала себе вопросы, почему судьбе было угодно, чтобы именно она в этот день встретилась ему на пути. Ведь её так долго не было в городке. И поехать в Москву она могла в любой другой день. Да и идти на станцию можно тоже не этой дорогой. Но на эти вопросы не знал ответов никто. А что касается событий, которые произошли  здесь в прошедшие полгода, она была уверенна, о них она узнает. Ну, если не до отъезда на Украину, то позже, после возвращения из отпуска, или потом из писем Лёли. Лида не считала возможным задавать маме вопросы на эту щекотливую тему. Хотя она подозревала, что мама что – нибудь да знает. В городке все всё обо всех знали.

26

   Все эти загадки не очень долго вертелись у Лиды в голове. Поездка с мамой на её родину принесла Лиде много новых впечатлений, которые затмили то, что случилось с ней перед отъездом. В этой поездке она встретила человека, который показался именно тем самым, какой виделся ей в мечтах. И на этот раз она не ошиблась. Им обоим было по девятнадцать. Вся жизнь у них была ещё впереди, и, так вышло, они шли потом по ней вместе.
 
    До отъезда  в Питер Лиде так и не удалось встретиться с Лёлей. Она уехала туда, когда уже летали белые мухи и припорашивали землю пеленой. Лес к тому времени потерял свой красочный осенний наряд и стоял голый. Облака были низкими и тяжёлыми. Дул холодный северный ветер, хотя до календарной зимы оставалось почти два месяца. В общежитии у Лиды опять были новые соседки. Они жили теперь в трёхместной комнатёнке, все трое с одного курса, и все вместе они жили на первом курсе в той большой аудитории. С одной из девушек Лида училась в одной группе и вместе летом они побывали на практике на целине. Работа на целинных стройках и совместно пережитые события сблизили девушек ещё больше, чем прежде. К тому же у них возникли новые знакомства с ребятами других факультетов, что сделало их жизнь теперь значительно более наполненной и интересной.

   Лида по–прежнему переписывалась с Лёлей. Та в основном писала о продолжении своего романа с парнем, с которым познакомилась в прошлом году на дне рождения сокурсницы из техникума. В одном из писем она сообщила, что Нина Дворниченко вышла замуж. Но не за их одноклассника Валерку. Ещё она написала, что это связано с тем, что между ними произошёл разрыв, в котором была виновата всё та же Валя Заплаткина. Подробности Лёля обещала рассказать при встрече.
 
    Ближайшая встреча Лиды с Лёлей, как обычно, состоялась во время зимних каникул. В тот раз каникулы девушек совпали. Теперь Лёля жила в новом доме несколько ближе по отношению к Лиде, чем прежде. Городок интенсивно строился. Многие семьи, подобно Лёлиной, расселялись из коммуналок в отдельные квартиры. Кроме неё, в новом, но другом доме, получили квартиры семьи Вали Заплаткиной  и Нины Дворниченко. Пятиэтажные хрущёвки росли в городке, как на дрожжах. Нина и Валя теперь жили в одном подъезде, Валя непосредственно над Ниной.

    В начале прошлого лета Валя возвращалась из Москвы электричкой, и, войдя в вагон, встретила Валерку. У Валерки начался в училище отпуск, и он ехал к родителям. Они, конечно, поздоровались и разговорились. Между прочим, Валя сказала Валерке, что Нины сейчас нет дома. Она, якобы, уехала в другой город на практику. И, если ему будет скучно, он может без стеснения заходить к ней, то есть к Вале. Валерке и в голову не пришло, что это была ложь.  На другой день своего пребывания в городке Валерка появился во дворе дома, где жили Валя и Нина. Нина ждала его, по её расчетам, он должен был быть уже дома.

    Нина выглянула через окно во двор  в тот момент, когда Валерка там появился. «Вот так сюрприз» - подумала Нина и бросилась с волнением и радостью к зеркалу, посмотреть всё ли в порядке у неё с причёской и одеждой. Прошло достаточно времени для того, чтобы Валерка на своих длинных ногах взлетел к ней на четвёртый этаж. Но он не появлялся. «Ничего страшного»  - подумала Нина – наверно, кого – то встретил в подъезде». Было уже совсем тепло, и балконная дверь у Нины была открыта. И вдруг она услышала, что из квартиры Вали раздаётся весёлый смех вперемешку с разговором. Она моментально узнала голос Валерки. Валя и он вышли на балкон. Нине стало так больно, как будто её внезапно полоснули ножом. Это была не просто ревность. Ей стало страшно и мерзко одновременно.

    Нина, как и большинство жителей городка, была наслышана о «подвигах» Вали за время прошедшее после окончания школы. Уже ни для кого не было секретом, что она была отчислена из университета за « поведение недостойное  советской девушки». В чем оно выражалось, вскоре стало понятно всем. Валя внешне была привлекательной девицей: продолговатый овал лица с чистым лбом, карие выразительные глаза, соболиные брови в разлёт, аккуратный немного вздёрнутый с горбинкой носик, красивый рисунок губ и маленькая родинка над верхней губой справа. Сложена она тоже была недурно: стройная, с хорошо развитыми формами и тонкой талией. Обольщение молодых мужчин превратилось у неё в хобби. Она не щадила никого из друзей, однокашников и позднее сотрудников по работе.

    По городку распространялись слухи. Женщины, которые работали в том же НИИ и были вместе с семьей Заплаткиных в эвакуации говорили: «Яблочко от яблоньки не далеко падает». До этого времени они так широко и открыто не говорили об этом. Валентина лицом была похожа на отца настолько, что оно казалось слепком с него, но уменьшенным в размере. Отец Валентины был высоким и когда – то стройным красавцем. Он пользовался большим успехом у женщин и, надо прямо сказать, был известен своими многочисленными похождениями. Женился он, когда ему перевалило за вторую половину четвёртого десятка, на молоденькой привлекательной девушке. И это произошло только потому, что она ждала от него ребёнка. А отец её был в городке влиятельным человеком и мог доставить незадачливому Дон Жуану много неприятностей. Новоиспечённый муж был к тому времени инженером, ценимым на работе на столько, что, когда началась война, он имел бронь.
Он и тогда работал в этом же военном НИИ, которое было эвакуировано со всеми сотрудниками на Урал.
   
    НИИ было тесно связано с экспериментальным заводом. В одном из цехов завода отец Валентины высмотрел для себя очередную жертву. Эта была девушка лет семнадцати. Мать её рано умерла, а отец был в это время на фронте. Она была миниатюрной блондинкой, очень свеженькая с прекрасным цветом лица. Он получал офицерский паёк и свои ухаживания начал с того, что стал подкармливать свою новую жертву. Девушка была очень благодарна этому взрослому человеку, который пожалел её сироту. Он стал к ней захаживать на правах опекуна и соблазнил. Его супруга, мать Валентины знала о его очередном похождении, и на этот раз терпение её лопнуло.

    Она выследила мужа и в очередное его посещение юной пассии привезла на саночках свою двухлетнюю дочь под крыльцо дома, где греховодничал её муж. Она уже ненавидела его и его дочь, так на него похожую. После этого она исчезла из города в неизвестном направлении, и он больше никогда о ней не слышал. Свеженькая блондинка к тому времени тоже была уже беременна, и ей в её положении не оставалось ничего другого, как принять Валентину и её отца. Так она стала его гражданской женой. Потом родилась вторая девочка, сестра Валентины, и семья в таком составе вернулась из эвакуации. Отец продолжал свои похождения, а его новая жена вынуждена была их терпеть. Её отец погиб на фронте, она практически не имела ни образования, ни специальности, ни родных. Поэтому она была всегда недовольной, стала ворчливой и рано состарилась.

   К тому времени, когда Валентина окончила школу, отец был уже нездоровым человеком, располнел, обрюзг, потерял привлекательность. Дома он больше молчал, мать ворчала или скандалила, а девочки старались уйти из дома подальше. Валентина, вероятно, унаследовала от отца все его способности и пороки, и стала достойной продолжательницей его «дела». 

    НИИ, куда она попала на работу после изгнания из университета, как известно, был военным. А по сему, в нём работало много молодых офицеров. Конечно, появление интересной девушки в их коллективе не прошло незамеченным. А Валя нашла для себя здесь просторное поле деятельности.  Она кокетничала и обольщала всех подряд молодых и не молодых мужчин и вступала с ними в близкие отношения. Она была всеядна и не разборчива. Из-за её активной «деятельности» в коллективе возникло сильное напряжение, ей удалось испортить отношения многих со многими. Дело дошло до руководства института, и ей было предложено подать заявление об уходе по собственному желанию. И то только из уважения к заслугам отца -  старого сотрудника института никто не стал больше раздувать это дело. Валя уволилась из НИИ и нашла себе работу где – то в Москве. Но «совершать подвиги» продолжала. Валерка стал очередной её жертвой. Но не только он, а и Нина тоже.

    Его визит к Вале был первым, но не последним. Гордая Нина буквально пряталась от него, стараясь нигде  не столкнуться с ним случайно. Она ведь ничего не знала о той Валиной лжи. И она думала, если её друг может вести себя  так, будучи почти её женихом, что же от него можно ожидать в будущем. Нет, она не может доверить своё будущее такому не надёжному человеку. И она поставила на нём для себя большой крест.

    За год до этих событий Нина была на одном институтском вечере. Во время танцев на вальс её пригласил не знакомый молодой человек. Потом на этом же вечере он приглашал её ещё несколько раз, и они разговорились. Он оказался аспирантом и старше Нины на четыре года. На следующей неделе после лекций Нина занималась в институтской библиотеке, и к ней неожиданно подошёл тот самый аспирант. Оказалось, он тоже в это время занимался там. Вышли они из библиотеки уже вместе. Стояла мягкая зимняя погода, которая располагала к приятной прогулке. Молодые люди вместе прошли по бульвару мимо нескольких станций метро. И вдруг Нина спохватилась, что ей надо почему – то домой не позднее определённого часа. Аспирант довёл её до следующей станции метро, и они попрощались.
 
    Их встречи в библиотеке и в коридорах института случались теперь всё чаще и совместные прогулки тоже. Молодой человек был интересным собеседником, широко образован,  интеллигентен. Однажды он сказал, что Нина та самая девушка, которую он искал. Но Нина ответила, что у неё есть друг со школы, и Эдик должен об этом знать.  Эдик, так звали аспиранта, знал о Валерке всё. Нина рассказывала ему и о его письмах. Но Эдик сказал, что в жизни бывает всякое, у него есть время и он может ждать. Нина должна знать, что он будет её ждать, сколько потребуется. Их дружеские отношения продолжались и тогда, когда произошла та злополучная встреча Валерки с Валентиной. Нина не удержалась и рассказала Эдику о предательстве друга. На что последовало предложение Эдика Нине руки и сердца. Спустя два месяца они поженились.

    Валерка попал в сложную ситуацию. И это произошло потому, что он, как и Лида, ничего не знал о событиях, предшествующих его роковой встрече с Валентиной. Он окончил училище и распределился на крайний север, где проработал пилотом два трудных года. Когда он вернулся в родной городок, у Нины уже росла дочь, она окончила институт и работала. Её муж защитил кандидатскую диссертацию и устроился на работу в НИИ в их городке. Он очень помогал Нине, оказался прекрасным семьянином, и Нина была счастлива. Во всяком случае, так казалось со стороны.

    Вскоре после возвращения с севера Валерий познакомился с девушкой из большого соседнего села. Она была очень похожей на Нину. Спустя полгода после знакомства они поженились. Валерий к тому времени уже работал в одном из аэропортов Москвы. У них тоже родилась дочь. Валерий стал примерным отцом и мужем. История с Валентиной многому его научила, и, прежде всего, тому, как надо ценить то, что имеешь.
Жизнь этих двух семей протекала многие годы параллельно в их маленьком городке в каждой семье со своими радостями и печалями. У Нины с Эдиком росло две дочери, у Валерия одна.

Эпилог.

    Лёля, в конце концов, уступила настойчивому ухажёру и вышла за него замуж. К тому времени она уже окончила техникум и уехала из городка по месту жительства супруга. Они жили теперь немного дальше от Москвы, чем наш городок. Супруг работал на заводе, который производил авиационные моторы. Лёля получила распределение после техникума в одну из Московских фирм и проектировала железно – дорожную технику.

    В положенный срок после свадьбы у них родилась дочь. Молодая семья снимала комнату в одном частном доме. Воду там надо было доставать и приносить из колодца, отапливать дом печкой, стирать в корыте. Да ещё выстаивать длинные очереди в магазинах за продуктами. Когда в семье появился ребёнок, молодой отец вёл себя так, как – будто ребёнок был только у Лёли. Он по-прежнему вечерами после работы ходил в клуб смотреть все новые фильмы, два раза в неделю отправлялся в тот же клуб на танцы, а в  выходные дни уезжал прогуляться по Москве. Он считал, что, зарабатывая деньги, имеет, право на все это и ещё требовал, чтобы каждые два дня у него было свежая белая рубашка, и к его приходу на перерыв с завода на столе стоял горячий обед, при этом дома он не ударял пальцем об палец. А ночью Лёля ещё должна была быть нежной любовницей и кормящей матерью одновременно. «Ты же сидишь дома, можешь справиться и сама» - говорил он бедной замотанной Лёле, когда та просила его принести хотя бы воды из колодца. Лёля не могла долго выдержать такой нагрузки и горькой обиды. В один из хороших солнечных дней, когда её супруг был на работе, она собрала немного своих вещей и вещички малышки и уехала к родителям. Родители приняли её без лишних разговоров, когда увидели её похудевшую с синяками под глазами. Не только любящему родительскому глазу было видно, что Лёле нужна помощь.

    К мужу Лёля потом  не вернулась, не смотря на его многочисленные просьбы и уговоры. Она поняла, что  сердце её по – прежнему принадлежит Жоре. Возможно, если бы она так же смогла полюбить мужа, у неё бы нашлись силы остаться с ним, невзирая на все его требования и капризы. Но он ничего не сделал для рождения такого сильного чувства к нему, которое могло бы развиться из чувства благодарности. У неё остались только воспоминания о постоянной смертельной усталости и обиде.

    Бывший муж и отец её дочери каждый год приезжал к ним в дни рождения ребёнка. Он являлся неизменно с подарком для дочери и цветами для Лёли. Спустя два года после побега Лёли он женился вторично. Но его визиты к дочери продолжались регулярно. Иногда он засиживался у них до поздней ночи и оставался ночевать. В такие ночи он пытался склонить Лёлю к близости, но всегда безуспешно. Он спрашивал: «Почему же ты всегда принимаешь меня и ни разу не выгнала? Значит, ты ещё любишь меня». Но Лёля говорила, что она делает это только ради дочери. Та всегда ждёт отца в этот день, она знает, что у неё есть папа, и он любит её. Для неё это очень важно. Они обе комфортно чувствовали себя в доме Лёлиных родителей, здесь их любили, здесь им помогали, и они любили всех. А когда младшая сестра Лёли вышла замуж и покинула родительский дом, им стало просторнее и ещё комфортней.

    Любовь Лёли – Жора очень рано ушёл из жизни. Ему не было ещё и сорока. Его кончина была для Лёли страшным ударом, от которого она долго не могла прийти в себя. Но время притупило боль утраты и принесло надежду на новое чувство. У Лёли были ещё две попытки как – то устроить свою личную жизнь. Но первый раз мужчина, которым она увлеклась, оказался женатым. И не смотря на то, что тяготение было взаимным с обеих сторон, Лёля с её принципами не могла пойти на разрушение чужой семьи. Второй раз она даже вышла замуж, когда дочь была уже замужем. Но её супругу не нравилось, что Лёля старается помочь дочери в воспитании внуков. Ему вообще хотелось, чтобы Лёля и он жили только друг для друга, не взирая на проблемы детей. Но это совсем не устраивало Лёлю. И, в результате, Лёля рассталась со своим вторым мужем и уехала жить по месту жительства семьи дочери. Её родители к тому времени оба ушли уже из жизни.

   Володя Кирюшин, отслужив в армии, вернулся в родной городок к родителям. Через год после возвращения он поступил в Московский авиационный институт и стал авиаконструктором. Предательство Валентины было для него большой трагедией. Он говорил, что после этого боится женщин и не знает, как с ними надо разговаривать. Но его одиночество не было вечным. В классе училась одна девушка тихая и скромная по имени Алина, которая была безответно влюблена в Володю много лет. В классе кое – кто знал об этом, вероятно, и Володя тоже. Она была дочерью офицера в высоком звании, симпатична, но застенчива. Стройная голубоглазая шатенка с приятным мягким овалом лица, она сама первая подошла к Володе и сказала ему о своих чувствах, которые были уже проверены временем.
 
   Их отношения развивались довольно стремительно, и вскоре они поженились. Они были красивой парой и сын, который родился у Алины, был на редкость красивым ребёнком. Но их брак оказался не прочным и вскоре распался. Володя часто общался с сыном, но постоянно сын жил с Алиной – его матерью.

    Лида после окончания института тоже вышла замуж за человека, с которым познакомилась в поездке с мамой на Украину. Они вместе уехали в город, куда получил назначение её муж. Она изредка наезжала в родной городок, встречалась с Лёлей, пока та жила там. Останавливалась она всегда у брата и узнавала новости городка от него или от Лели. Однажды Лида приехала в городок после восьмилетнего перерыва. Как обычно, они встретились с Лёлей и проговорили восемь часов подряд: по часу за каждый год разлуки.

    Шли годы,  менялись люди и Лида тоже. Многие стали просто неузнаваемы. Во время её наездов к брату в городок, Лида с братом порой отправлялись на прогулки по городку. Они встречали земляков, останавливались, здоровались, разговаривали. Кого – то Лида узнавала. А с кем – то брат её как  - будто заново знакомил.

    Однажды, во время такой прогулки они поздоровались и остановились поговорить с незнакомым Лиде мужчиной. Брат представил их друг другу. Мужчина оказался супругом тогда уже покойной Нины Дворниченко. Брат когда – то сообщал Лиде в письме об это печальном событии. Но в нём не было никаких подробностей. И потому Лида ничего не знала об обстоятельствах её кончины. Брат и Эдуард обменялись новостями, и речь зашла о Лидиных одноклассниках. Лида упомянула Валерия, сказав, что давно его не встречала. И вдруг Эдуард сказал: « Да ведь он же умер ровно через месяц после кончины Нины. И похоронены они на одном участке кладбища. Я ведь знаю, что они с Ниной были друзьями. Возможно, она только его и любила всю жизнь. Но я благодарен судьбе, что она подарила мне жизнь рядом с этой женщиной. Мне не в чем её упрекнуть. Она была мне хорошей женой и прекрасной матерью нашим дочерям». А Лида подумала, что они – Нина и Валерий снова как – будто в одном классе, рядом, но не вместе.

    Потом уже дома брат рассказал Лиде о трагедии, которая постигла семью Эдика и Нины. Всё в семье, казалось бы, складывалось удачно. Нина и Эдик были успешны в работе. Дочери обе были способны и радовали родителей хорошей учёбой, обе были симпатичны и имели хороших друзей. Завершив своё образование, каждая в своё время, вышла замуж. Но обе дочери жили после замужества не с родителями. Одна из них путешествовала по гарнизонам с мужем офицером и растила дочь. Другая жила тоже в Подмосковье, но с другой стороны Москвы. Старшая, жена офицера, заскакивала к родителям только во время отпусков мужа и то ненадолго, так как основное время отпуска её семья проводила обычно где – нибудь на южных курортах. С младшей дочерью они выделись чаще. Иногда она привозила свою дочь к родителям, порой они ехали к ней в выходные дни побыть с малышкой и отпустить молодёжь погулять.
 
   Так безмятежно протекала жизнь в молодой семье до рождения второго ребёнка. Когда родилась вторая дочь, сразу стало ясно, что девочка не полноценна. Это был первый удар по семье. Но, как говорят, «пришла беда – открывай ворота». Ребёнку было всего на всего пол года, когда её отец, и он же отец старшей девочки, ушёл из семьи, оставив её, практически, без средств к существованию.  Нина вынуждена была оставить работу и кинуться на помощь младшей дочери. Но психика молодой женщины не выдержала этих стрессов, и она заболела. Когда дочь Нины и Эдика находилась в больнице, Нина становилась для внучек и папой, и мамой, и бабушкой. Летом, когда старшая внучка была на каникулах, они все вместе жили в нашем городке. Но во время учебного года Нина разрывалась между двумя домами, моталась то в дом к дочери, то в наш городок к мужу. Она находилась в постоянном нервном напряжении, ей всё время не хватало времени, и она всё время жила в страхе за своих близких, в ожидании новой беды.

   Она часто задавала себе вопрос: «Почему всё это произошло именно в моей семье, с моей дочерью? Что за грех лежит на моей душе, за который расплачивается моя бедная девочка?» Она много думала над этими проклятыми вопросами и, наконец, однажды сказала Эдику: «Это я виновата во всех наших бедах, я взяла на душу большой грех: согласилась выйти за тебя замуж, не любя». «Но ты же не обманула меня, я всё знал и сам пошёл на это. Тебе не в чём себя винить. Да и вообще всё это глупости – твои мысли» - отмахнулся от неё Эдик. Но эти мысли преследовали Нину неотвязно, и она начала потихоньку пить. Сначала она делала это в тайне от всех. Но она быстро привыкла к вину, и потом уже выпивала, ни от кого не скрываясь. Возникли большие проблемы со здоровьем, начало зашкаливать давление, сильно шалило сердце. Эдик просил её остановиться ради дочери, внучек, в конце концов, ради него. Но все уговоры не давали результатов.

   Беда пришла, когда она была у внучек. Старшая была в школе на уроках. Когда девочка пришла после занятий в школе домой и открыла дверь квартиры своим ключом, она увидела бабушку лежащей на полу рядом со стулом у стола в гостиной. На столе стояла пустая винная бутылка. Она подбежала к бабушке, пытаясь её поднять. Но бабушка не подавала уже признаков жизни. Ребёнок был напуган. Девочка побежала к соседям и, рыдая и дрожа, рассказала, что её бабушка лежит на полу и не дышит. Так Нина ушла из жизни, которая под конец обошлась с ней безжалостно, жестоко.

    Лиде, конечно, было печально узнавать об уходе из жизни её одноклассников, ровесников, друзей. Она много думала на эту тему, размышляла, вспоминая их совместные детство и юность. Вспоминала она и своё первое чувство к Вадиму и тот день, когда она избавилась от этого чувства. Она поняла, что, по большому счёту, она должна быть благодарна Валентине за ту демонстрацию её власти над Вадимом, демонстрацию их отношений. Валентина тогда, не подозревая того, помогла Лиде расстаться на   всегда со своими бесплодными фантазиями. Тогда Лида увидела настоящего Вадима, далеко не великодушного и зависимого. Она освободилась для нового чувства, освободилась от сожалений и досады, от предположений, какова бы могла быть её жизнь с Вадимом. Она пришла к выводу, что эти предположения помешали бы ей в дальнейшей жизни быть счастливой. Так что, «всё, что ни делается – к лучшему». И она узнала, как может уплывать «тяжелый шар земной» под ногами влюблённых. Но это уже совсем другая история, которая была у Лиды в другой жизни.
                Кёльн, 2002  г.