Два ивана и сад чудес сказочная повесть

(здесь размещен черновой вариант и не весь)


ПРОЛОГ

Человек в черном был худ. Роскошное убранство лишь сильнее подчеркивало нездоровую худобу и бледность, до желтизны. Губы его кривила ехидная усмешка: наконец сбывались самые смелые мечты, теперь они будут страдать так же, как когда-то страдал он, да и господин будет доволен, но нет, о господине, даже про себя, вспоминать не стоит!
- Ну что, Маняша, нам пора, - с большим трудом удалось ему выдавить из груди притворный вздох сочувствия. Она не поверила. Впрочем, ей было все равно. Из огромных выразительных глаз красавицы катились слезы, мелкими жемчужинами падали на платье. Завтра они ее даже не вспомнят, так надо и так горько. Вдвоем они ушли в бархатную ночь…
***
А разрешите мне, ребятушки, сказку молвить! Про дела чудные, про места дивные, про волшебников с чародейками да про злодеев со злодейками, про дружбу с добром, про зависть со злом, про то, что бывает, но о чем никто не знает. Значится, дело было так…
Жили себе, поживали два мальчика. Обоих звали Иванами, обоим было по двенадцать лет, оба посещали школу, но на этом сходство между ребятами заканчивалось. Ванюша Дмитриев носил очки, за которыми прятались огромные, в пол-лица, серые глаза, светло-русые вихры его волос, большей частью, добела выгорели на солнце. Маленький и щуплый он ходил в самую обычную школу и жил в самом обычном доме, родители его работали в поликлинике, поэтому дома бывали редко, все свободное время мальчик проводил за любимым занятием – чтением, читал много и охотно. Ванечка Русицкий тоже ходил в школу, только школа эта гордо именовалась лицеем, учиться в котором могли лишь дети обеспеченных родителей, воспитывал мальчика отец, который дома появлялся редко, в основном, пропадая на принадлежащем ему предприятии. Ванечка не любил читать, предпочитая книгам компьютерные баталии и посещение тренажерного зала. На голову выше Дмитриева, крепко-сбитый, темноволосый, кареглазый мальчуган. И кто бы мог подумать, что однажды оба Ивана встретятся да подружатся. Произошло это так…
Ванюша Дмитриев, хоть и являлся достаточно бесстрашным, все же было в жизни нечто такое, чего мальчик боялся до оторопи, до дрожи в коленях. Это нечто имело весьма мокрый вид и именовалось речкой. Не то, чтобы он боялся самой воды, просто Ваня не умел плавать. Так уж вышло, не умел и все тут. Он добросовестно, каждый год, пытался научиться, но страх, сидевший глубоко внутри, не пускал. Поэтому мальчик не любил лето - пору, когда его друзья, прихватив с собой полотенца, как угорелые, неслись на реку и его упирающегося волокли с собой. Ивану было безумно стыдно признаться кому-то в своем неумении, вместо этого он придумывал самые немыслимые предлоги, чтоб увильнуть от купания. В тот раз, например, ребята решили устроить состязания: кто первый доплывет до противоположного берега и вернется назад. Ванюша вызвался исполнить роль честнейшего судьи. Дмитриев стоял по колена в воде, напряженно вглядываясь вдаль и, даже не заметил, как к нему подошел незнакомый мальчик. Незнакомец, наклонив голову, внимательно рассматривал Ваню.
- Ты ведь не умеешь плавать, верно? – спросил он.
- Ха, с чего ты это взял? Каждый дурак умеет плавать, - заявил Дмитриев, над верхней губой у которого выступила испарина, при мысли о том, что некто разгадал его секрет с первого взгляда.
- Вовсе нет, - возразил ему незнакомец. – Кстати, ни капельки не стыдно не уметь плавать. Я, вот, тоже совсем недавно научился, всего год назад. Зато теперь за мной никто не может угнаться.
- Как? – хрипло спросил Иван.
- Что «как»? Как научился? Да очень просто, это благодаря папе, главное – перестать бояться и посмотреть всем страхам в лицо.
Так они и познакомились. Новый друг отвел Ваню в бассейн, где работал инструктором друг его отца. И именно благодаря Ване Русицкому Ванечка Дмитриев научился любить летние каникулы.
А в это время, в далеком-далеком царстве-государстве, за тридевять земель от наших героев приключилась страшная напасть. Жили здесь герои сказочные. Был у них сад, да не простой, а сад чудес. Если вдруг, какой-то ребенок очень верит в волшебство и у него есть заветное желание, то к нему направляют королевского гонца, который, пообщавшись, обещает, что желание исполнится, но для этого, надо ребенку сделать три добрых дела и ни одного злого поступка не совершить, только тогда мечта исполняется. Вот эти три добрых дела превращаются в семена, которые гонцы высаживают в саду чудес. Чем необыкновеннее, добрее поступки, тем красивее цветы и деревья из семян вырастают. Все бы хорошо, но есть злыдни, которые не хотят, чтоб дети делали добро, поэтому они отправляют своего гонца, он должен заставить ребенка совершить нечто плохое. Плохие поступки тоже в семена обращаются, только из семян тех вырастают репейники, колючки всякие, сор-трава. Все меньше стало деток, которые в волшебство верят, сказки читают, начал чахнуть сад, пока совсем не увял. Тут уж сам царь, правитель страны сказочной, забил тревогу, созвал совет, даже злыдней пригласил, потому как, если цветы вновь расти не станут, все сказочные герои исчезнут бесследно. Думал Совет, гадал, что же делать, как горю горькому помочь, тут самая старая, самая мудрая сова молвит:
- Знаю, - говорит, - еще мой дед сказывал, будто есть такое пророчество:  «Когда цветы с травой увянут, и верить в сказки перестанут, найти героев надо двух. Их убедить, что все вокруг на самом деле происходит: что Леший, весь зеленый бродит, Русалка на ветвях сидит, а царь Горох за всеми бдит. Пусть доброту свою проявят, волшебников здесь всех прославят, научатся пусть чудесам, и мир подарят они вам». Осталось дело за малым: надо героев тех найти, к нам пригласить, пусть погостят, а там, глядишь – пророчество сбудется.
Почесал старый царь в затылке, да отправил гонцов со всех концов героев искать.
Здесь и начинается наша история...



1. Путешествие за тридевять земель



- Слушай, Ванька, а ты в какие игры рубишься? – поинтересовался у друга Русицкий.
- А я, Вань, читать люблю, особенно сказки. Ты только не смейся, но в них такие чудеса порой случаются. Фантастику тоже уважаю. Да и компьютера у меня нет, - смущенно добавил Дмитриев.
- Че, серьезно? Так пошли ко мне, у нас их несколько! Сказки, тоже мне скажешь! Эх, балда ты, Ванька, чудес в жизни не бывает!
Двое закадычных друзей сидели на лавочке, нежились под ласковыми лучами летнего солнышка. В руке у каждого – по вафельному стаканчику с прохладным лакомым пломбиром. Замечательная все-таки вещь – каникулы! Щуря глаза на солнце, из-за угла ближайшего дома, показался огромный котяра, осмотрелся по сторонам и, вальяжной походкой направился к мальчикам. Да-да, именно огромный и именно котяра, потому что назвать его просто большим котом ни у кого язык бы не повернулся.
Дмитриев замер, сосредоточено разглядывая откормленного черного кота, затем обратился к Русицкому:
- Ты только не подумай ничего, но, кажется, этот кот мне подмигивал!
- Ага, - засмеялся мальчик, - ты еще скажи, улыбался во весь рот! Со своими сказками, совсем с ума сойдешь скоро!
В этот момент, котик потянулся и… растянул рот в довольной улыбке.
- Офигеть! – заорал Русицкий. – Это киборг! Я таких по телеку видел. – В мгновение ока, он подлетел к коту, схватил его, стал трясти и переворачивать, надеясь найти, где подключается аккумулятор. У животины глаза вылезли из орбит от такого произвола. – Знаю, надо под хвост заглянуть!
- Нееееееееет!!!!!! Не надо под хвост! – заорал верный помощник Бабы Яги, мяукнул дважды и...
Все завертелось, закружилось и уже в следующую секунду, все трое оказались на поляне, перед избушкой. Но что за удивительная постройка это была: сколоченная из бревен, без окон, без дверей, стоящая на высоких деревянных сваях, с ответвлениями внизу. Сама изба вольготно располагалась на перекрестке протоптанных тропинок, и окружал ее частокол из деревянных идолов, на коих в великом множестве повязаны были разноцветные ленты, развевающиеся на ветру.
- Не понял, это еще что за строение? Прям верх архитектурной мысли, - округлил глаза Ванечка Русицкий.
- Н-н-не з-з-знаю, - запинаясь, протянул Ванюша Дмитриев, - на избушку-на-курьих-ножках похоже.
- Дитятки мои родненькие, гости ненаглядные, как звать, величать? - донеслось из избы, она поворотилась кругом своей оси, явив взорам низенькую дверцу, и на пороге показалась сама хозяйка: щеки нарумянены, на голове платок нарядный повязан, в сарафане праздничном, в лаптях.
- Иванами, - испуганно ответил за обоих Дмитриев.
- Ууууу, у бабули, похоже, шизофрения в полном цвету, гляньте, как вырядилась! – попятился Ванечка Русицкий.
- Да-да, цвету, сахарный мой, - заулыбалась бабушка. – Вы покуда мест тута обустраивайтесь, оглядывайтесь, а я мигом оборочусь: к Гороху слетаю, весть радостную доложу! – Яга свистнула, после чего к ней подлетела любимая метла.
- Вау, крутяк! У нашей домработницы полный фарш, для уборки и то такого нет, где надыбали вещь? – в полном восторге от метлы, поинтересовался Ваня.
- Чаво, милый? – выпучила глаза бабуля, усаживаясь на «транспорт».
- Блин, у нее еще и со слухом проблемы. Гдееееее метелку купилиииииии? – заорал Русицкий.
От такого ора, Яга камнем свалилась с начавшей набирать высоту метлы.
- Нет, ну один, может быть и Иван Царевич, а второй – дурак, как есть – дурак! – закряхтела поднимаясь и потирая ушибленное место Баба Яга.
Взмыла бабуся ввысь и исчезла из поля зрения. А друзья так и остались стоять внизу, подле порога, вглядываясь вверх, где растворилась в облаках Яга. Русицкий, конечно, подумывал о том, чтобы отправиться восвояси домой, но, поскольку обратной дороги они не знали, решено было бабушку все же дождаться. Присели ребятки на порожек, да, за разговорами о том, что же лучше: книги или компьютер, предались ожиданиям.

***
Тем временем, во дворце Гороха.
Сидит царь пригорюнившись, буйну голову повесив, очи долу опустив. Корона золоченая набок съехала. В красный бархатный кафтан с серебряным кружевом обряжен, под кафтаном – рубаха красная шелковая, у ворота сбоку разрез – «косоворотка» называется, на ногах шелковые порты – штаны узкие.
- Царь-батюшка, к Вашей милости Яга пожаловала, - доложил главный советник Финист-Ясный Сокол.
- Не до нее мне сейчас, героев найти надобно, - ответствовал государь.
- Так нашла, говорит! Обоих и нашла! – обрадовано воскликнул Финист.
- Ну, так, клич ее, родимую! Нечего истуканом стоять, - закричал царь.
Бабуля важно прошествовала в «правительственные» палаты, словно на посох, опираясь на свою верную метлу.
- Не с пустыми руками к тебе, Горох, пожаловала, - повела речь гостья. – Твои оболтусы, вона, по всему свету рыщут – найти не могут, а я – нашла спасение наше. Ох, и трудно пришлось, ох, и тяжко, но Яга – это вам ни какая-нибудь принцессочка изнеженная! – и поведала бабушка, слезу пустив, как тяжело ей пришлось, со сколькими тысячами неприятелей сразилась, сколько раз земной шар вокруг облетела, руки-ноги все в кровь изодрала, но не сдалась. – А и в пургу летела, и в ливни, и в день, и в ночь темную. Месяцами не приземлялась, маковой росинки во рту не было.
- Акстись, бабка! – всплеснул руками царь. – Я ж вчера только указ издал, как же ты месяцами летать могла?
Утерли бояре слезы, рассказом жалостливым вызванные, на Ягу хмуро уставились.
- Ну не месяцами, подумаешь, все одно, тяжко пришлось! – уперлась рассказчица. – Посему озолотить меня должон!
- Озолотить, - скривился правитель, - ты героев, для начала, ко двору приставь, там и разберемся.
- Как же я их доставлю, мил человек? Ступа совсем прохудилась, а на метле втроем не налетаешься.
- Добро, Яга, дам я тебе Горыныча, во временное пользование. Помни: змей казенный, на государственном иждивении, а порча казенного имущества сама знаешь, чем карается! – царь состроил «страшные» глаза, чтоб понятнее было, «чем карается».

***
В избе бабы Яги.

Чудно, чудно в обиталище Яги, но уж лучше, чем на пороге сидеть, где они поначалу устроились. Хорошо хоть кот соизволил в избушку их пригласить. Главное, отчетливо так, приглашающий жест лапой сделал, дверь отворил. А спор между друзьями все не стихал…
- Ванька, кажется, мы с тобой в сказку попали, - неуверенно начал Дмитриев.
- Ну, ты загнул! – фыркнул Русицкий. – Ты на эту хибару взгляни, какая еще сказка?
- Да, но… я почти уверен, что хозяйку зовут Баба Яга, а кот – ее верный помощник Баюн.
- Ну вот, хоть один в здравом уме, уже радует! Не то, что второй, заладил: «Киборг, киборг, робот-убийца!». Тьфу, ересь какая, слушать противно! – подал голос кот, разлегшийся, во весь свой немаленький рост, на лавочке.
- Слышал? – сделав «страшные глаза», прошептал Ванечка Дмитриев.
- Ну, слышал, - как ни в чем не бывало, пожал плечами его друг. – Да сейчас у японцев такие технологии…
- Ты по сторонам оглянись: это же классическая избушка, совсем, как в сказках описывали!
Ребята дружно осмотрелись. Домик и впрямь был колоритный: из деревянного сруба, на оконцах, которых снаружи и в помине не было,  занавески кружевные (сразу видно: ручная работа) да кружевная скатерка стол дубовый покрывает, на котором сияет начищенными боками пузатый самовар, рядом – калачи румяные, подле стола скамья стоит, в углу – печь, которую, очевидно, использовали в качестве ложа.
 - У каждого свои причуды, - заметил мальчик.
Неизвестно, сколько бы наши герои еще спорили, да только, в этот момент дверь отворилась, явив Ягу, в сопровождении трехглавого Змея Горыныча. Как и обещала бабуля, оборотилась она довольно быстро, а может, за разговорами, ребятам только так показалось.
- Фига ж себе, - присвистнул Русицкий.
- Убедился? – торжествующе воскликнул Дмитриев.
- Вот это Чернобыль дал!
- Да при чем тут Чернобыль? – взвыл Иван.
- Ты посмотри, как ужика переколбасило! Нет, шалит, экология шалит, - грустно возвестил Ванюша.
- Ой, беда, беда, огорчение, - всхлипнула старушка. – Да что ж это я?! Кузьма недельку всего погостил, а я ужо опять словечки его припамятовала. Охохонюшки! Совсем малец головой повредился, гляжу, про колбасу какую-то речи ведет. Может голодные вы, добры молодцы? А у Гороха и отведаете яств всяческих, - приговаривая, бабуля уже подталкивала гостей к выходу.
- У гороха? Ванька, что она несет? – недоуменно покачал головой Русицкий.
- Горох – царь, персонаж русских народных сказок, - нравоучительно ответствовал Дмитриев.
- То есть речь идет не о представителе семейства бобовых?
- Разумеется, нет!
- Вот и транспорт, сизы соколики, - Яга торжественно указала на Горыныча.
- Что? На ЭТОМ передвигаться??? – Ваня испуганно попятился. – Э… а у нас билетов нет, на сей чудный транспорт, - привел Русицкий главный, на его взгляд, аргумент.
- Каких таких билетов? Залазь на Горыныча и дело с концом, - схватив мальчика за ворот рубашки, бабуля, с несвойственным для ее возраста проворством, зашвырнула пассажира на «борт авиалайнера». – Ну! – «гостеприимная» хозяйка повернулась ко второму другу. Ванюша Дмитриев быстро вскарабкался на спину чудища. – Пошел, - дала «отмашку» Баба Яга.
- Да, сразу видно: глянулись мы бабуле, - протянул Русицкий. – Вон как в гости зазывает, прямо рассыпалась в приглашениях.
Змей взял разгон, после чего взмыл в облака. С круглыми от ужаса глазами, ребята вцепились в шеи.
- Эй, мальцы, полегче, - прохрипел «капитан корабля».
- Оно говорить умеет. Вот здоровски! – восхитился Ваня Русицкий. – Кстати, песни знаешь?
- Знамо дело, - улыбнулись головы.
- Спой, чтоб хоть как-то отвлечься, страшно очень лететь вот так, с непривычки, еще и с огненными крыльями, - признался Иван.
- Летять уууууткиииииии, - дружно затянули головы.
Летят ребята, только свист в ушах стоит да внизу поля вспаханные мелькают. Сверху избы совсем махонькими, игрушечными кажутся, словно ладонь протяни – взять можно. Уши закладывает, точно на самолете летишь. Цветы, словно яркие пятна размытые, не разобрать, где лютик-одуванчик. Вот уж неожиданный поворот каникул: вместо неумытого пыльного города - бездонное небо и поющий «змий» под боком.
Скоро сказка сказывается, не скоро дело делается… Долго ли, коротко ли, прилетели наши Иваны к батюшке-царю.
- Ну, все, братцы, прибыли, - мило заулыбался Змей. – Пожалуйте в палаты Гороховы.
Вдохнув поглубже, друзья ступили на подворье. И с открытыми ртами уставились на дворец. Да и было отчего рты раскрыть – резиденция у государя-батюшки удивительная: со своими чешуйчатыми крышами, изящными башенками, удивительными крыльцами, причудливыми окнами, разноцветной раскраской это сооружение производило чарующее впечатление. Блистая золотом, пестря красками, представляя самые прихотливые сочетания линий, постройки дворца казались только что вынутыми из шкатулки драгоценностями.
- Знаешь, я понял, - после некоторого молчания заговорил Русицкий.
- И что же именно ты понял? – решил уточнить Дмитриев.
- Заблудились мы, - вздохнул мальчик.
- Заблудились?
- Угу, никак не узнаю этот район, а ведь я в Москве неплохо ориентируюсь.
- Неужели никак не дойдет? Не в Москве мы с тобой! Что ж ты упертый такой!
- Да-да, слышали, в сказке мы, - рассмеялся Ваня.
- Именно, что в сказке!
Так, за разговорами, ребятки и не заметили, как вошли в тронный зал, в красном углу которого, на престоле, обитом бархатом багровым, тафтой венецианской, вишнёвым шелком и киндяком, восседал Горох, собственной персоной. Сам статный, русые волосы до плеч златыми кудрями спускаются, глаза голубые на ребят ласково смотрят.
- Ой, гостюшки дорогие, милости просим! – сияя ясным солнышком, навстречу подался государь. – Заждались ужо, столы накрыли к прибытию, ан нет гостей драгоценных. Да не стойте вы, за стол присаживайтесь. Без соли, без хлеба – худая беседа.
- И вправду есть охота, - облизнулись мальчишки, глядя на заставленные столы. Каких только разносолов на них не было: караси в сметане, курники многослойные, с начинкой из курицы, гребешков, грибов лесных и рисовой каши с яйцами, кулебяки с капустой, расстегаи с вязигой, грузди черные соленые, сморчки запеченные, яблоки моченные, студни, колбасы разные, квас с изюмом, калачи. Учитывая, что поесть им с самого утра так и не удалось, долго уговаривать не пришлось. Присев за стол, и быстро расправляясь с предложенными кушаньями, Ваньки совершенно забыли обо всех вопросах, которые собирались задать царю.
- Ну, милые, таперача должно за дело браться. А чтоб вам сподручнее было, да чтоб вам душеньку погреть, сразу скажу: за дела ваши славные, за подвиги ратные, полцарства одному и принцессу в жены – другому. Ну-ка, глашатай, клич Василису Прекрасную! – подбоченился Горох.
Сбоку от владыки отворилась махонькая дверца, из которой тихонечко выскользнула красивая девочка, ровесница Ванюш. По спине девочки змеились толстые смоляные косы, на белом лице, в опушении густых, длинных ресниц сияли огромные ярко-голубые глаза, высокий лоб и соболиные брови довершали картину.
- Ничего так, - заулыбался Русицкий и подмигнул девочке.
Дверь снова открылась, представив взорам двухметровую детину: косая сажень в плечах, пудовые кулаки, коротко стриженные, гладко зачесанные на пробор черные волосы, низкий покатый лоб, маленькие глаза, все это было обряжено в сарафан, на голове красовался кокошник, на ногах – сафьяновые сапожки.
- Папаша, - пролаяло «явление», обращаясь к царю, - опять свататься будем? Чур, мне вон ентого, - указывая толстым пальцем на Русицкого, сделала свой выбор «красотка».
Ваня поперхнулся квасом, вытер слезящиеся глаза и жалобно протянул:
- Может не надо?
Девица, однако, отказов не принимала, посему сразу устроилась рядом с избранником.
- Дядя, я ведь по-хорошему прошу, заберите ребятенка! – взмолился новоявленный жених.
- Эх, годки младые, - родитель в умилении улыбался.
- И, вообще, о каких еще подвигах ратных шла речь, прежде чем меня «осчастливили»? – Иван явно не собирался сдаваться без боя.
Сделав торжественное лицо, отец невесты поведал о постигшем царство-государство несчастье и о том, что житье-бытье всех обитателей зависит теперь только от доблести ребят. Выбор невелик: или мальчишки себя проявят, как великие герои, или самому существованию сказочных жителей конец пришел, а этого Горох, как правитель, допустить никак не может.
- Как вас хоть величать, герои долгожданные? – наконец соизволил познакомиться самодержец.
- Иванами, но можете не запоминать, надолго оставаться не намерены, - сразу сбил всю радость Русицкий. – Неужели считали, что мы во всю эту чушь с волшебством поверим? Кстати, все хотел спросить, что это за девочка, возле трона вашего?
- Ента? Эх, и не спрашивай, мил человек, разочарование всей жизни – Несмеянка. Смурная вечно, аки тень шелестит. Вот уж, не пример для утешения стариковского, яхонтовой моей Василисушки.
- Батя, - засмущалась «яхонтовая».
- Доча, - отец и дочь обменялись любящими взглядами.
Друзья покосились на Несмеяну, которая согнулась пополам от смеха.
- Мужчина, вы, я так понимаю, предводитель этой секты? – решил уточнить Ваня.
- Секты? Сынок, о чем речь ведешь? Не ясны мне слова твои заморские, - растеряно нахмурил брови царь.
- Здесь же и дубу ясно, что мы попали в лапы какой-то секты: телика ни одного не видно, компа тоже, одежда – туфта полная, мебель – самопал продакшн.
- Ты, соколик, не о нашем ли волшебном столетнем дубе толкуешь? Погутарил с ним ужо? – обрадовался Горох.
- Царь спрашивает, не общался ли ты со столетним дубом, - «перевел» другу Дмитриев.
- Нет, дядя, вы сегодня, реально, в ударе! Не знаю как вы, а я с растительностью всякой как-то привычки базарить не имею. А вы, по всему видно, частенько с травой-муравой разговариваете, она вам еще и отвечает, небось?
- А как же, предо мной все ответ держат, - распрямил спину государь. – Однако вижу я, устали вы с дороги, орлы наши, посему идите спать, завтра поговорим, утро вечера мудренее.


2. Подслушанный разговор



Правитель кивнул слугам и те повели мальчиков в их покои. Как и весь дворец в целом, ложница (спальня) поразила воображение мальчиков. Все пространство стен вплоть до крыши было покрыто разнообразными красками, узорами и изречениями. Не менее пышны и красочны были рисунки слюдяных окон, фигурные рамы зеркал, роспись на потолке. А таких огромных, резных деревянных кроватей, под балдахином даже Русицкому видеть не доводилось. Усевшись на свои ложа, ребята стали делиться впечатлениями.
- Клиника полная, - выдал Русицкий. – Я склоняюсь к тому, что, скорее всего, это сборище друидов. Ну, посуди сам, технический прогресс полностью отрицают, с дубами-колдунами всякими общаются… Нет, попомни мое слово, к друидам мы угодили. Теперь главное слинять отсюда поскорее, пока нас в жертву их божествам не принесли. Я в кино такое видел.
- Мое мнение, так полагаю, никого здесь не интересует, - обиженно протянул Дмитриев.
- Почему же? Очень даже интересует, но только в том случае, если речь идет не о сказках! – отрезал его товарищ. – Ты на дочек внимание обратил? Почему старшую Василисушкой назвали понятно: Васька – самое подходящее для нее имечко, но вот откуда выплыло «Прекрасная», ума не приложу. Это ж как польстить надо было! Я, честно говоря, после такого облома, вообще больше детей поостерегся бы заводить, а мужичок - ничего себе, храбрый, уважуха.
В дверь тихонько постучали. Мальчишки переглянулись между собой: «Кого это могло к ним занести в столь поздний час?». Хором провозгласили: «Можно!»  дверка приоткрылась и  в комнату тенью проскользнула Несмеяна.
- Можно? – нерешительно спросила девочка. – Извините, что побеспокоила, но с вами так весело, вы такие смешные!
- Обхохочешься! – буркнул Ваня Русицкий.
- Понимаете, вокруг Васьки вечно все крутятся, женихи толпятся, а я одна. Приходится самостоятельно себя развлекать, - грустно усмехнулась царевна.
- Да уж, не мудрено стать Несмеяной при такой жизни, - понимающе кивнул Дмитриев.
- Вот-вот, для веселья поводов маловато у меня!
- Почему же у твоей сестры отбоя от кавалеров нет? – удивился Русицкий.
- А вы ей отказать пробовали? – хмуро поинтересовалась принцесса.
- Резонно, - хмыкнули ребята.
- Потом, разумеется, убегают. Они с папенькой уже даже искать беглецов перестали - на новых кандидатов рассчитывают.
- А почему Василису все называют «Прекрасная»? - не утерпел Дмитриев.
- Она так сама себя назвала, царь согласился с ней, а спорить никто не решается, боятся, - Несмеяна сдув со лба прядку волос, задумчиво уставилась на приятелей.
- Хочешь, мы с тобой поиграем в «Камни, ножницы, бумага»? – спросил Русицкий, которому стало жаль вторую дочь короля.
Ваня со своей новой подругой уселся играть, а Дмитриев решил немного ознакомиться с дворцом. Резные двери с золочеными ручками привлекали внимание мальчишки. Сколько он читал об убранствах дворцов, но увидеть все своими глазами, даже не чаял! Проходя мимо одних покоев, Ванечка услышал шепот: кто-то явно увлеченно спорил. Мальчик уже хотел последовать дальше, но произнесенные свистящим шепотом их с другом имена заставили его остановиться и прислушаться. Чем дальше он слушал, тем страшнее становилось. Некто обсуждал похищение ребят. Говорили о том, чтобы выкрасть мальчиков, затем потребовать у Гороха, если он все же желает помочь своему народу, отказаться от престола: только в этом случае, правитель получит своих героев в целости и сохранности. На цыпочках Дмитриев, стараясь не заблудиться в дворцовых лабиринтах, отправился за помощью к своему приятелю.
Ванька весело проводил время с царевной: с камнями и ножницами Несмеянка разобралась быстро, после чего Русицкому не удалось выиграть ни единого разу, сейчас же паренек рассказывал своей новой подруге уморительные истории из школьной жизни, а девчонка покатывалась со смеху. Поэтому Дмитриева заметили не сразу. Однако, слишком серьезный вид мальчика, заставил друзей насторожиться.
- Ну, рассказывай уже давай, что ты там такое нарыл! – дал  отмашку приятелю Ванечка Русицкий.
После краткого изложения ситуации, последовал бурный совет, в котором участие принимали все трое, включая цареву дочку. Каждый старался вносить свои, наиболее дельные, предложения. Среди вариантов предлагаемых действий, были и побег, и бравое сражение с неизвестным неприятелем, и… много еще чего. Так, посовещавшись, наконец, решили предстать ясным очам царя-батюшки, рассказать ему о готовящемся заговоре и пусть уж он, как лицо государственное, ответственное решение принимает.
На том и порешили, отправившись своей маленькой компанией к самодержцу. С одной стороны, конечно уже поздно, Горох, небось, спит давным-давно без задних ног, но с другой – дело-то неотложное! Шли на цыпочках, чтоб ненароком не перебудить весь дворец. Приблизились к покоям Гороховым. Первым входить вызвался Ваня Дмитриев, дабы из первых уст поведать о надвигающейся напасти, а только даже к двери приблизиться мальчик не смог: невидимая сила отшвырнула его в сторону, как назойливое насекомое.
- Не понял! – Ванечка во все глаза смотрел на дверь в опочивальню.
- Ты чего, ходить разучился? – рассмеялся Русицкий.
- Тихо вы! – приказала принцесса, старательно принюхиваясь да присматриваясь к окружающему. Чем больше Несмеяна исследовала дверцу, тем сильнее мрачнела лицом.
- Что вынюхала? – ехидно осведомился Русицкий.
- Чародейство – вот что, - нахмурившись, вполне серьезно ответила царская дочка. – Без серьезного колдовства не обошлось. Такого, что я видать не видывала, слыхать не слыхивала. Даже не скумекаю, кто ж в наших краях способен на такое?
- И ты веришь во всю эту чушь с магией?
- А ты сам проверь, родимый, - усмехнулась девочка.
Ванечка расправил одежду, выпятил грудь, сделал шаг по направлению к двери в опочивальню и… отлетел к противоположной стене, точнехонько влипнув в пеструю роспись.
- Не понял, - изумился Иван. Он закатал рукава, разбежался, но, как и в первый раз, потерпел неудачу. – Ну, я тебе сейчас! – неизвестно кому погрозил Русицкий. Он взял разгон побольше, но все повторилось, как и первые два раза: добравшись до определенного места, примерно в метре от самой двери, Ванька натыкался на незримую преграду, возможности преодолеть которую у него не было.
Так падая, вставая, разгоняясь, летая от стены к стене, Ваня предпринял еще несколько неудачных попыток штурма дверей царских покоев. Все это время его товарищи, сложив на груди руки, с улыбкой наблюдали за происходящим.
- Не надоело еще? – хором спросили они.
Ваня молча встал, насупившись утер рукой пот со лба.
- Меня вот еще что удивляет: не бывало на моей памяти такого, чтобы батюшка без слуг своих верных хуч на минутку остался, ан не видать никого из царской охраны али холопов, - призадумалась царевна.
- Отчего же? Очень даже видать, - тихо произнес Ванечка Дмитриев, наблюдая, как со всех сторон их пытается взять в окружение весьма разномастная публика, состоящая из нетопырей, упырей и прочей нечисти.
- Злыдни! – всполошилась Несмеяночка. – Что делать будем?
- Бежать! – скомандовали ребята, улепетывая со всех ног.
Ваня Дмитриев, на бегу, успел ухватить девочку за руку и теперь волок ее за собой, почувствовав однако, что Несмеяна упирается.
- Ты чего?
- Стойте! У нас во дворце полным полно тайных ходов, они нас прямехонько в лес выведут, - открывая ключиком, висящем на ее шее, какую-то неприметную дверцу, пояснила девочка.
Все трое вошли в темное, душное помещение, на поверку оказавшееся нескончаемым коридором, с множеством извилистых ответвлений, поворотов и переходов. Было удивительно, как уверенно и легко ориентировалась новая знакомая в этом лабиринте. Казалось, окажись кто-либо из мальчиков здесь без такого опытного проводника, непременно бы заблудился. Как объяснила недоумевающим друзьям Несмеяна, пользуясь подобными ходами, они с сестрой очень часто, сбегали из-под бдительного ока родителя, правда по отдельности. Спустя некоторое время, Ванюше Русицкому стало казаться, что кто-то все время сопит и пыхтит за его спиной. Почувствовав жаркое дыхание на своей шее, Ваня не выдержал.
- Слушайте, я тоже устал, хватит уже пыхтеть, как чайник!
- Все, нет больше моей моченьки! Ванюша, милок, погодь малость, не беги ты так.
В темноте говорящего видно не было, однако слишком уж голос был знаком и, как Русицкий не пытался гнать от себя недоброе предчувствие, удивленное восклицание Несмеяны подтвердило его наихудшие подозрения.
- Васька?
- Тутаньки я.
- Ты чего здесь делаешь?
- Да, а как же? Что же? Значится, надо было последнюю надежду на счастливое супружество спокойнехонько упустить, любовь всей жизни моей младой бросить? – обиженно засопела Василиса. – Чую, убег, как есть, убег, ну я и подалась за вами следом.
- Приплыли, - простонал «счастливый» жених. – Отстой полный.
- Не время сейчас отношения выяснять, пошли быстрее, - встрял Ванечка Дмитриев.
Теперь уже вчетвером, ребята продолжили свой путь. Спустя всего немного времени, Несмеяна потянула дверную ручку и вся компания, наконец, смогла выбраться наружу. После спертого воздуха царских подвалов, запахи леса ощущались особенно свежо. Легкий майский ветерок, словно играючись, шевелил листву, отовсюду доносилось мелодичное пение чудных птиц. До тех пор, пока им угрожала неминуемая опасность, главной целью друзей было сбежать, но дальше их планы не простирались. Только теперь они осознали в полной мере, что совершенно не представляют себе, что делать дальше. В глубокой задумчивости, все четверо стояли на опушке леса, прислушиваясь к дивным звукам.
- Дамы и господа, - прокашлявшись, начал Русицкий. – мы… ну… э-э-э… вот… да-а-а…
- Прощеньица просим, родимый, но чет я не скумекаю, о чем речь ведешь? – почесывая голову, подала голос отрада государева.
- Вань, давай я? – улыбнулся Ванечка Дмитриев. Друг в ответ лишь махнул рукой. – Насколько я понимаю, плана у нас никакого нет. Так вот, хочу предложить следующее: учитывая то, что мы видели и слышали, царь-батюшка попал в руки… э… не очень хороших людей. Как нам выбраться отсюда, вернувшись в наши семьи, - увы, знает только он. Поэтому, у нас один выход – по-любому, Гороха спасать придется. Кто участвует в заговоре, пока что, не ясно, кто встанет на нашу сторону – тоже. Надо быть предельно аккуратными, но выяснить кто наш истинный враг. Какие есть предположения?
- Разрешите предложить? – по-военному четко, сориентировалась Несмеяна.
- Разрешаю, - милостиво кивнул ей Ваня.
- Надо к столетнему дубу сходить. У нас всегда так: как какой совет нужен, все к нему идут, уж он-то все знает.
- Это не тот ли случаем дуб, на который нам давеча царь-батюшка намекал? – решил внести ясность Ваня Русицкий.
- Он, родимый, - кивнула Несмеяна.
- Нет, ребятки, вы, как хотите, а я фигней страдать не намерен и с дубами-колдунами да с травами-муравами советоваться, тем более в таком важном деле, отказываюсь!
- Ванька, а, Ванька, ты вот мне скажи, у тебя есть какое-то другое дельное предложение? Может, своим гениальным планом с нами поделишься? – недобро прищурился Дмитриев.
Как оказалось, ни плана, ни дельного предложения у упрямца не было, посему, продемонстрировав всем и каждому свое недоверие к глубокомысленным разговорам с растительностью, Ваня все же согласился пойти к мудрому дереву за советом. На том и порешили, а порешивши - в путь отправились. Долго ли коротко ли шла наша честная компания, а только предложили мальчики песню какую исполнить: знамо дело, с нею завсегда легче шагается. Василисушка, которая никак не могла придумать, как же на своего соколика впечатление нужное произвести, тут же радостно взвыла:
- Пчёлы белояровыя-а-а-а!
Тю вью верею павы я-а-а-а!
Ко двору-двору,
Ту-ру-ру-ру-ру,
К Парасковьину
Прививалися-а-а-а!
У медведя животы,
Ах, по меду у топты-ы-ы-
Гина растужилися-а-а-а!..
Ах, пошел медведь
На поклоны в клеть -
Ти-ли вью-вью-вью,
Пиво во-во, да люблю-ю-ю!..
Парасковья свет
Подала ответ:
Ох, да медведь косолап,
Лапой сам зацап!..
Трю-вью, ох да я -
Пчелы белояровыя-а-а-а!
- У-у-у, а-а-а, - подтягивала сестрица.
- У-у-а-а, - подскуливали Иваны.
- А-а-а, а давай ка лучше ты что-нибудь исполни, - кивнул на Несмеяну Русицкий. - А то на меня, от нашего вдохновенного творчества, икота напала. Да и птицы, смотрю, вместе со зверьем, врассыпную кинулись. Зато я понял, какое тактическое оружие против врага использовать: наше пение способно испугать любого, похлеще мин с бомбами.
- Я на камушке сижу,
 Я топор в руках держу,
 Ай ли ай люли,
 Я топор в руках держу.
 
Я топор в руках держу,
 Вот я колышки тешу,
 Ай ли ай люли,
 Вот я колышки тешу.
- Не надо, про топор, - взмолился Дмитриев.
- В темном лесе,
В темном лесе,
В темном лесе,
В темном лесе,
За лесью,
За лесью,
Распашу ль я,
Распашу ль я,
Распашу ль я,
Распашу ль я
Пашенку,
Пашенку, - послушно вывела Несмеяна.
- Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, другую спой, - еле выговорил Русицкий.
- На горе-то калина,
 Под горою малина.
 Ну что ж, кому дело, калина!
 Ну кому какое дело, малина!
 
 Там девицы гуляли,
 Там красные гуляли.
 Ну что ж, кому дело, гуляли!
 Ну кому какое дело, гуляли! - теперь уже хором заорали девочки.
- Нет, никому никакого дела нет, - хмуро подытожил Дмитриев. - Ванька, может сами чего-нибудь, а? Ну, например, эту, - и Ванечка завел:
 - Hадо мною - тишина,
Hебо, полное дождя,
Дождь пpоходит сквозь меня,
Hо боли больше нет.

Под холодный шепот звезд
Мы сожгли последний мост,
И всё в бездну соpвалось,
Свободным стану я
От зла и от добpа,
Моя душа была на лезвии ножа.

- Я бы мог с тобою быть,
Я бы мог пpо все забыть,
Я бы мог тебя любить,
Hо это лишь игpа.

В шуме ветpа за спиной
Я забуду голос твой,
И о той любви земной,
Что нас сжигала в пpах,
И я сходил с ума,
В моей душе нет больше места для тебя!

Я свободен, словно птица в небесах,
Я свободен, я забыл, что значит стpах.
Я свободен - с диким ветpом наpавне,
Я свободен наяву, а не во сне! - подхватил Русицкий.