Отклонение?

Кливленд. Психиатрическая лечебница №37. Главврач изучает дело недавно привезенного парня с диагнозом «Дисфория» перед назначением лечения. К общей папке документов прилагался небрежный двойной тетрадный лист, испещренный своеобразным, наклоненным в левую сторону почерком. Мельком посмотрев через стекло палаты на парня, он увидел абсолютно спокойного человека, лежащего на кровати и читающего какой-то журнал. После этого врач отошел в угол коридора и начал внимательно вчитываться в содержимое литска.

Комментарий медсестры перед текстом: «Приложение к медицинской карте: страница из личного дневника пациента от 04.06.15.»

«Многие жалуются мне на свои вторые половинки, мол у них что-то не клеится, чувства уже не те, ссоры не помогают, а расходиться не хочется.

У меня же самые счастливые отношения, какие только можно выдумать. Я влюблен в музыку.

Мы познакомились очень давно у одного моего друга дома.
Общение сначала клеилось не ахти как, но потом я пригласил её к себе. Спустя несколько часов сидения рядом с колонками, мы полностью открылись друг другу. И с тех пор мы – неразлучная пара. Понимаете? Без свиданий, без всякого лишнего флирта и хождений вокруг да около.

Я очень часто хожу с ней куда-нибудь, она сидит у меня в наушниках и почти не ощущается другими. Так я чувствую, что такое счастье досталось только мне.

Мне она представляется такой же обычной девушкой как и все те, которых можно видеть на улицах. Только вместо её речи льются звуки инструментов и много чего другого.

Её не нужно просить стать лучше или хуже – она умеет принимать такой вид, какой тебе нужен в данный момент. Иногда она бывает грубой, жестокой, разбрызгивающей по всему твоему сознанию капли своей пылкости, иногда льется густым потоком прямиком к твоему центру восприятия. Бывает, что она плачет, изливает себя всю, а мне передается это её состояние. Когда я радуюсь, радуется и она, этот коктейль эмоций просто непередаваем.

Ей не нужен огромный дом, статус и прочие желанные другими вещи. Она живет в моем сердце и знает, что кроме моей любви к ней ей ничего и не нужно.

Временами меня сильно гложет ревность только из-за то, что кому-то просто понравились какие-то её очертания или одна из форм, неважно мужчине или девушке. Её объятия - мурашки по моей коже, её поцелуи – раскаты радости или боли в сердце.

Ненавижу, когда в моих ошибках и промахах начинают обвинять её. Это проще всего. То, что влияет на тебя больше всех остальных вещей в мире и будет причиной всех твоих нежелательных действий – так они думают. Но черт возьми, я же не убиваю в наушниках.

Я знаю, что я не один такой. Многие отказались от общения с другими людьми в пользу музыки или других форм искусства. Иногда мне кажется, что музыка – некая шлюха, приходящая ко всем и сразу. Но с учетом того, сколько у нее форм, жанров и оттенков, и сколько есть людей, попросту недооценивающих музыку, эта мысль сразу отпадает. Каждый создает её такой, какой хочет.

Никогда не перестану пытаться чувствовать её все сильнее. Мне не нужно её обнимать, делать подарки или удовлетворять, она все делает сама и ничего не требует взамен. Она окрашивает абсолютно все моменты моей жизни в разные цвета, делает их запоминающимися. Я знаю, что музыка будет со мной до самой смерти, в любых обстоятельствах, всегда придет на помощь или даст расслабится. Она – мой проводник в реальный мир, она – моя собственная планета, на которую можно отправится в любой момент. Могу без всяких преувеличений сказать, что без нее я уже не смогу.

Это благодаря ей я стал такой раскрепощенный, благодаря ей сформировал свое собственное мировоззрение и плюнул на мнение остальных насчет абсолютно всего. И благодарность ей за всё это неизмерима никакими возможными способами.

И после всего этого вы будете мне доказывать, что простые люди дадут мне больше и их фальшивые отношения со слепой надеждой на лучшее ценнее? Какая глупость.»

После прочтения главврач ушел в свой кабинет, а лечение молодому человеку нехотя назначил только спустя 5 дней пребывания его в лечебнице. Все те пять дней в любой малейший отрезок свободного времени он снимал свой халат, одевал наушники и уходил на балкон последнего этажа лечебницы.