Призрачный дом. 2

        Умерла старушка, которая, как и предполагалось, была матерью того пожилого мужчины с сигарами. Верным было и второе предположение селян, что старая карга была баснословно богата, а завещание свое, точнее три завещания, написанных в разное время, но помеченных почему-то одной датой, так сильно противоречили друг другу, что через отношения обитателей дома, не то что пролегла трещина, нет, теперь там зияла настоящая адова пропасть. Теперь в доме частыми гостями стали адвокаты и полиция. Первые пытались каким-то образом урегулировать отношения между родственниками, а вторые разбирали непрерывные ссоры, частенько заканчивавшиеся рукоприкладством.

        Умер мальчик с пепельницей, а глава дома бросил курить, потому, что домашний врач – единственное доверенное лицо хозяина дома, сообщил ему, что курение может очень сократить его жизнь, и дело не только в смолах и никотине, но и в ядовитых растениях, которые легко можно подмешать в табак…

        Его жена, медленно, но уверенно спивалась, перейдя от маленькой рюмки к стаканам, которые принимала в одиночестве, в своей комнате. Родили две служанки, и это тоже стало предметом серьезного разбирательства, так как обе служанки не могли определенно утверждать, кто именно, отец детей. Требовалась генетическая экспертиза, а на нее нужны были больше деньги. Клубок все закручивался, и закручивался, и, как положено сериалу, до конца было очень далеко…

        …братья не разговаривали уже полгода. Ходили, просто не замечая друг друга. И однажды, Андрей за столом, обратился с матери:
- Хватит мне здесь торчать, поеду я в город.
- Что? - переспросила мать, которая переняла дурную привычку младшего сына и теперь за столом смотрела не столько в тарелку, сколько в книгу, правда иного, точнее, религиозного содержания.
- Уезжаю я, - повторил Андрей.
- Куда? - мать, наконец, отодвинула книгу и теперь внимательно смотрела на него.
- В город. Учиться.

        Алексей даже поперхнулся от неожиданности.

- В техникум, - поинтересовалась мать.
- Нет, мам, в институт. Мне ответ пришел, - Андрей достал из кармана письмо и положил его на стол.

        Мать достала из конверта лист, и некоторое время внимательно читала, тяжело вздыхая, чуть ли ни на каждой строчке.

- Сынок, с деньгами-то у нас туго, - проговорила она, дочитав письмо и положив его обратно, - а город требует больших денег.
- Ничего страшно, - отозвался Андрей, - устроюсь работать, да и есть у меня кое-какие сбережения. Перебьюсь…
- Алешь, - мать повернулась к старшему брату, - у тебя деньги есть?
- Нету, - коротко соврал Алексей, финансировать глупость брата он точно не собирался.
- Я же сказал, мне не надо, - поднялся из-за стола Андрей, - перебьюсь.

        Два дня спустя Андрей уехал. Просто, собрал в чемодан кое-какое барахло, сел в автобус и укатил в неизвестном направлении. Провожать его, пошла только мать. Он поцеловал ее, она перекрестила его на дорогу, на том их прощание и закончилось. Никто в деревне и не заметил, что Андрей Быстров уехал. Может быть только тетя Паня, которая совершенно неожиданным образом сдружилась с матерью и теперь частенько бывала у старушки и вела с ней какие-то свои бабские и опять-таки религиозные разговоры….

        А кино продолжалось, продолжалась жизнь, и однажды Ольга, та самая, с которой одно время гулял Андрей, заявила Алексею, что бы тот готовился стать отцом. Алексей в первый момент был в недоумении. Спал он с Олькой всего несколько раз, да и то, по большой пьяни, а тут выходила вот такая кутерьма. Этот вопрос требовал трезвого и правильного подхода. Пришлось советоваться с матерью, выслушивать ее упреки и нотации, но делать было нечего, тем более, что живот Ольги уже явно выступал под платьем. Решено было играть свадьбу.

        И вот тут, нежданно-негаданно, грянула на село беда – дом исчез. Еще вчера вечером, селяне расходились, тщательно рассматривая всевозможные версии брака дальней родственницы хозяина дома с адвокатом из столицы, а утром смотреть уже было нечего. Холм был пуст…

        До прихода поезда оставалось около сорока минут. Сидеть уже не было возможности, поэтому он поднялся со скамейки и прошелся по перрону, на ходу разминая затекшие мышцы. Облупившая надпись указателя подсказала ему направление движения. Неспешным шагом Алексей дошел до привокзального туалета. Примостив кое-как на подоконнике чемодан и пакет, он сделал свои дела, сполоснул руки под тонкой, мутной струей воды и осушил их носовым платком, торопясь покинуть неприятное место. Он даже с некоторым умилением вспомнил деревенское помещение того же назначения – обыкновенную, сбитую из досок кабинку, которая выглядела более опрятной, чем это обложенное плиткой, но загаженное до неузнаваемости, строение.

        Надо было убить еще полчаса. Он прошелся по перрону, даже не замечая, что невольно повторяет действия тех, на кого смотрел с некоторым презрением еще три часа назад. Дежурная сообщила, что его поезд следует ждать и что прибывает он без опоздания. Потянувшись за очередной папиросой, он обнаружил, что до конца поездки их не хватит. Алексей огляделся вопросительно, ускорил шаг и подошел к киоску, который примостился на самом краю пассажирской платформы. Пожилая мать, успокаивая двух неприятно-крикливых пацанов, вручила каждому по мороженному и уступила продавщицу Алексею. Тот купил три пачки папирос, расплатился и отошел от киоска. Медленно он вышагивал по перрону, поглядывая то в одну сторону, то в другую, гадая, с какой стороны должен прибыть его поезд.

        Исчезновение призрачного дома – беда, которую, по степени влияния на селян, даже и сравнить было не с чем. Даже смерть родственника, не дай Бог, конечно, но это всего лишь горе одного человека, или, в крайнем случае, одной семьи, а здесь, словно осиротели все вместе. Первую неделю люди еще надеялись, что это всего лишь временные неполадки в неизвестной им технике, но такая неделя прошла, и за ней уже последовала друга, в течении которой, селяне в очередной раз поняли, что правительство, столица, да и страна в целом, снова плюнула на их небольшую деревеньку. Нет, конечно, и среди селян нашлась пара таких, которые перекрестились с облегчением, когда мираж на холме бесследно исчез, только крестились они втихомолку, чтобы не увидели остальные.

        Хоть дом и перестал существовать, но осталась привычка приходить на холм и молча смотреть. И селяне приходили, рассаживались на свои излюбленные места и молчали. Никто даже не дремал, зато каждый думал. И думы эти были тяжелы и разрушительны. Каждый из селян, с детства впитавший в свое сознание слово «несправедливость» только здесь, на холме понял всю горечь этого слова, весь его глубинный и непереносимый смысл. К истечению третьей недели, поднялся Болотов Семен Иванович и обратился к народу глухим, скрипучим голосом:

- Нет, бля и до коли… можно такое терпеть, а мужики, - произнес он, внимательно рассматривая каждого, кто присутствовал на холме, - издеваются ведь над народом. Как хотют, издеваются. Даже при царе так не унижали нас, а, земляки?

        Земляки дружно, но неторопливо кивнули. Хотя таких, которые могли помнить обиды от лица, занимавшего Российский престол, здесь точно не было.

- С этим надо что-то делать, - продолжил тем временем Семен Иванович.
- А что мы можем? - перебил Болотова Иван Трохин.
- Ты погоди перебивать-то, - оборвали Трохина из толпы, - говори Семен.
- В область надо идтить, к секретарю, - предложил Болотов.
- Я так думаю, - вступил в разговор Петр, - что это не областное дело, думаю это выше. В столицу надо. На самый верх.
- Это к президенту что ли? - невесело ухмыльнулся кто-то из присутствующих. Этот горький смех поддержали еще несколько селян.
- А что, президент у нас господь Бог, что ли! Или мы не граждане этой страны. Мы его выбирали, и мы имеем право, спросить с него, за это издевательство…

        Народ заволновался. Идея похода к президенту взбудоражила присутствующих. Но как это часто бывает, долго удержаться на одной идее не удалось, зазвучали и другие жалобы и пожелания. Выяснилось, что кроме продолжения призрачного телесериала народу желает повышения заработной платы, новых машин, новых домов, газопровода, да мало ли чего еще надо сельскому жителю…

        Одним словом, до посылки делегации в столицу, дело так и не дошло, как впрочем, не дошло и до написания письма, все тому же президенту. Предложение о таком письме поступило через пару дней, все на том же холме, во время очередного сеанса ожидания…

        Андрей на тот момент не жил в деревне уже полгода. А Алексей пытался устраивать свою семейную жизнь. Младший брат писал матери, не чаще, но и не реже одного раза в месяц, но это были в основном скучные, короткие письма: «Здравствуйте, у меня все хорошо, а как у вас?» Вот и все письмо, но матери и оно было в радость, потому что сразу после его получения и прочтения, она садилась за написание ответа. Ее письмо не могло уместиться на одной странице, как у Андрея. Это всегда был длинный, развернутый отчет о прошедшем месяце. Упоминались и встречи, скандалы, виды на урожай или результаты уже собранного урожая. Какая корова отелилась, какая овца окатилась и так далее, до бесконечности. И стоило матери опустить в почтовый ящик готовое письмо, как она тут же хлопала себя по ноге и начинала перечислять те необходимые для нормальной жизни Андрея новости, про которые она забыла…

        Так прошел год, потом второй и половина третьего. Андрей приехал в деревню в середине августа. Он и всегда-то отличался от остальных парней, а теперь, по деревне шел настоящий городской житель. Он даже не очень вписывался в окружающую его природу, смотрелся, каким-то лишним. Легкие брюки, рубаха с коротким рукавом, все отглажено и чисто, словно не было полутора суток дороги.

        Мать, увидев его, обмерла на пороге, а потом кинулась на шею и некоторое время что-то тихо причитала и плакала. Не выпуская, проводила домой, заторопилась накрывать на стол, но Андрей остановил ее:

- Не спеши мам, я не голоден.
- Да как же, с дороги-то? - не поверила мать, - у нас в этом году и картошечка своя уродилась и соленья-варенья. Все домашнее, всего вдосталь. Ни с какой городской синтетикой не сравнить.
- Честно слово, мам, я пока не хочу…, - Андрей в подтверждение слов прижал руку к груди.

        Мать критически осмотрела фигуру младшего сына, хотела упрекнуть его, что похудел, но передумала. Так уж получилось, но юноши, которого она провожала на автобус два с половиной года назад – не было. Был мужчина. Высокий, широкий в плечах, мышцы бугрили кожу. Мать даже засмотрелась, а потом опять всплакнула.

- Ты что, мам?
- Похож. На отца похож, когда я его первый раз увидела. Только был он тогда в военной форме артиллериста, а с правой стороны награды.
- Ты же всегда говорила, - улыбнулся Андрей, - что я больше на тебя похож. Да и отец смеялся, говорил, что маменькин сынок.
- Так то когда было-то, - вздохнула мать, хотела присесть, но передумала и продолжила суету около стола, словно не было никаких отговорок Андрея.

        Пока что-то готовилось и шипело на плитке, она подозвала соседского парнишку, и попросила его сбегать к Алексею и сообщить, что приехал младший брат. Малый уже было навострился, но Андрей остановил мальчонку.

- Пойдем, проводишь меня, а ты мам, готовь тогда уж на всех, - обернувшись к матери, предложил Андрей.
- Что, так с дороги даже и не перекусишь, - охнула мать.
- Вот пойду, аппетит нагуляю, - улыбнулся Андрей и вышел со двора…

        Алексей хорошо помнил этот приезд брата. Помнил от начала до конца…

        Сообщили о подходе поезда. Алексей пробежал взглядом по номерам вагонов и понял, что его находиться в самом хвосте. Пришлось перехватить чемодан поудобнее, ускорить шаг, а потом и вовсе перейти на бег. Проводница встречала пассажиров около входа в вагон. Это была полная женщина лет, наверное, около пятидесяти. С усталым голосом, сквозь который нет-нет, да и проскользнет нотка раздражения по поводу привычной бестолковости пассажиров. Может быть, она и хотела бы этого не делать, но пассажиры на этих провинциальных станция буквально сами напрашивались на то, чтобы на них покрикивали, да подгоняли…

- Это второй вагон? - Алексей попытался выровнять дыхание после непредвиденной пробежки, но только закашлялся.
- Второй, - ответила проводница, и словно слова ее требовали подтверждение, указала рукой на окно купе проводников, где на листе бумаги была нарисована большая цифра «2».
- Спасибо, - пробормотал Алексей и полез во внутренний карман за билетом.

        Как это обычно бывает, документа на месте не оказалось. Алексей побледнел и беспомощно взглянул на проводницу, словно спрашивая у нее, что делать. Женщина, которая не раз и не два была свидетельницей подобных сцен, посоветовала:

- Ищи, поезд ждать не будет.
- Да-да-да, я же только что, - Алексей поставил чемодан и пакет прямо на асфальт и начал обхлопывать себя с головы до ног, бормоча при этом, что вот буквально полчаса назад проверял, на месте ли документы и деньги.
- Может, покупал чего-нибудь, - подсказала сердобольная проводница.
- Точно, - хлопнул себя по лбу Алексей, - точно, папиросы покупал…, спасибо, хозяйка.

        Как и подсказала проводница, документы, деньги и билет были под папиросами в кармане пиджака. Чтобы его достать, Алексей торопливо переложил все из кармана в пакет. На этот процесс проводница смотрела равнодушно, лишь когда на свет появились три пачки «Беломора», женщина неодобрительно покачала головой – тамбур, где курили пассажиры располагался как раз рядом с купе проводников. В конце концов, билет был предъявлен и надорван. Вздохнув с облегчением, Алексей поднялся в вагон. Его купе пока было свободно, поэтому Алексей, не церемонясь, поставил чемодан под правый диван, а пакет взгромоздил на стол. После чего снял пиджак, расстегнул пару пуговиц на рубашке и присел, практически совсем уже успокоившись.

        Положенное для стоянки время прошло, поезд дернулся и покатил, постукивая. Зашла проводница, забрала билет и взяла плату за постельное белье и проинформировала:

- Если захотите чай, то где-то, через полчаса подходите. А если захотите чего-нибудь посущественнее, то санитарный час в вагоне-ресторане только начался и придется ждать.
- Уважаемая, - решился Алексей, - а если попить, но чего-нибудь покрепче…, покрепче чая, разумеется?

        Проводница наклонилась ниже и тихо поинтересовалась:

- Вы это про водку что ли…
- Да-да, про нее родимую - закивал Алексей, воровато оглянувшись.
- Это тоже можно организовать, но позднее. Есть и еще кое-что, вы ведь понимаете, неизвестно, какие будут соседи, а вдруг дети…

        Алексей слегка поник, но проводница, почему-то решила пойти ему навстречу.

- Вы вот что, через часок, зайдите все-таки ко мне, я попробую разрешить этот вопрос. Понятно?
- Да, спасибо, уважаемая. А то я в первый раз, - неожиданно признался Алексей.
- Ничего, со всеми бывает в первый раз…

        Вот, теперь, когда перспектива начала вырисовываться, и ехать стало веселее, а ожидание, как бы обрело смысл…

        Они появились на пороге дома неожиданно, хотя, если бы Алексей прислушался, то услышал, как Алина, имя для дочери подыскала жена, разговаривает с кем-то на дворе, на своем, большинству непонятном, языке. Хотя, с чего ему было обращать внимание на то, кто зашел на двор…. А потом дверь распахнулась, и на пороге появился брат, с Алиной на руках. То, что это Андрей брат раньше понял, чем его узнал.

- Привет, Леха, - улыбнулся Андрей и протянул руку.
- Здорово, вот уж не ожидал, - признался Алексей, поднялся и пожал руку брату, - только приехал?
- Да, почти. К матери зашел, вещи кинул и вот решил пройтись…

        Алексей явно не знал, что делать, и поэтому чувствовал себя как-то нервно, в отличие от брата, который разговаривал с племянницей.

- Так ты это, проходи, - опомнился Алексей, и запоздало предложил Андрею.
- Спасибо, - кивнул Андрей, разулся и прошел в комнату, осматриваясь, - хорош дом, хорош.
- Колхоз начал строить, а потом, когда все это началось, бросил, - пояснил Алексей, - а потом, предложил – кто, мол, хочет, пусть сам достраивает.
- Много пришлось доделывать-то, - поинтересовался брат.
- Да, крышу всю. Тут только стены были, - ответил Алексей, следуя за братом, который решил пройтись по дому.
- Значит много.
- Да уж, - согласился Алексей, - больше полугода доделывал.
- А хорошо получилось, - одобрил Андрей, - мне нравиться. Высоко, светло. Здорово.
- А у тебя как там, в городе с жильем?
- Решаю пока, - уклончиво ответил Андрей, - но еще в общежитии.
- Семейством-то не обзавелся? – поинтересовался Алексей.
- Рано пока. Да и куда жену-то вести, разве только в общежитие.
- Ну а девушка-то есть на примете?
- Есть, - кивнул Андрей, но поспешил изменить тему разговора, - Лешь, ты собирайся, да пойдем к матери, она там, на стол накрывает. Отметим встречу.
- Да я вроде…, - начала было Алексей, имея ввиду, что не так давно завтракал, но потом передумал. После вчерашних посиделок у бригадира, голова побаливала, а тут такой вариант, что за опохмел никто не осудит, - а чего мне собираться, я готов. Только вот Олька…

        Услышав имя матери, Алина зашумела и попыталась вырваться из рук Андрея. Тот аккуратно опустил племянницу на пол, и та засеменила во двор.

- А где жена-то?
- Пошла до магазина. Пойдем, покурим во дворе, подождем.
- Вообще-то я не курю, но за компанию постою.

        Они устроились на лавочке под молодыми березками, Алексей задымил, а брат с любопытством оглядывал хозяйство старшего брата.

- А ты, я смотрю, обзавелся, хозяйством-то…, надежно так все, крепко…
- Да так, вожусь помаленьку, - кивнул Алексей, - времени только маловато.
- А там что будет? - Андрей указа рукой на вырытую яму и уложенные рядом бревна.
- Задумал баню сделать, только вот руки не доходят, - пояснил Алексей.
- Кирпич тоже для бани?
- Нет, это я думал…

        Прошло, наверное, минут двадцать. Андрей выспрашивал о хозяйстве, о деревенской жизни, о соседях.

- Ты, Андрюха, как чужой стал, - сказал Алексей, поднимаясь со скамейки и выглядывая на улицу, - вроде и времени прошло мало.
- Так я действительно чувствую себя гостем, - согласно кивнул брат, - сам удивляюсь, некоторые вещи успел забыть начисто. Вот ты начинаешь говорить, только тогда вспоминаю. Самому странно.
- Где же ее носит, - раздраженно пробормотал Алексей.
- Может пойти встретить ее, - предложил Андрей.
- Зачем?
- Может, она с какой соседкой заговорилась, - предположил Андрей, - она же не знает, что ее дома ждут.
- Ты Андрюха, точно городской стал, у нас любая новость уже через пять минут известна всей деревне, ничего не спрячешь, а тем более, новость о том, что кто-то к кому-то в гости приехал.
- Тогда не понятно, - пожал плечами Алексей.
- Вот и мне не понятно.
- Так я и говорю, может встретить.
- Да ну ее, что она дороги не знает. Пойдем.
- А Алинка, с собой ее возьмем?
- Ах, черт, - мотнул головой, - верно, чуть не забыл.

        Андрей ничего не ответил, только как-то странно посмотрел на брата. Поднялся со скамейки и окликнул племянницу.

- Алина, пойдем маму встречать?

        Племянница, до этого момента пытавшаяся свалить здоровую дворнягу, мгновенно бросила свои попытки и направилась к Андрею. Младший брат повернулся к Алексею:

- Пойдешь с нами?
- Вот еще, - буркнул Алексей.
- Ну, тогда у матери встретимся, - улыбнулся Андрей, поднял на руки племянницу и пошел со двора. Около калитки обернулся к брату и добавил, - пройдусь по деревне, а то и правда, отвык от всего этого…

        Алексей проводил взглядом брата, зашел в дом, поменял рубаху на свежую, плеснул в лицо воды около умывальника, приведя себя, таким образом, в порядок, направился к дому матери…

        Алина устроилась на руках Андрея, обозревала окружающих и что-то лопотала. Была при этом серьезна и необыкновенно довольна. Андрей в свою очередь разговаривал с девочкой, серьезно воспринимал ее речь, в которой едва улавливались знакомые слова, да и то в искаженном виде, а сам при этом осматривал деревню. При этом он вынужден был признать, что с момента его отъезда родная деревня изменилась и далеко не в лучшую сторону. Сверстников было мало, да и те выглядели старше, а еще, потерянней, что ли. Многие даже и не узнавали его. Мать писала ему в письмах, молодежь уезжает или спивается. Но то, что эти процессы имеют такой вид, он себе не представлял. А кроме того, то с одной стороны улицы, то с другой попадались ему заколоченные, брошенные дома и зарастающие высокой сорной травой огороды. Старики умирали, молодежь уезжала –  это с одной стороны, а с другой – в этой высоченной крапиве, между брошенных домов носились чумазая детвора. Только вот сказать, что, мол, жизнь продолжается, язык как-то не поворачивался. Скорее уж, агония затягивалась еще на несколько поколений.

        По центральной улице Андрей и Алина дошли до сельского магазина, но Ольгу не встретили. Андрей заглянул в магазин, но среди полупустых полок увидел только продавщицу тетю Варю и пару старушек, которые не столько интересовались продуктами – ассортимент, в буквальном смысле был нищенский, сколько делились новостями. Увидев Андрея, все дружно приветствовали его, а тетя Варя поинтересовалась:

- Мать приехал навестить?
- Да, - кивнул, почему-то смутившись, Андрей.
- Как там в городе?
- Народу много, суетно, - ответил Андрей.

        Алине в магазине не понравилось, она начала капризничать, делая попытки вырваться…

- Ольги не было? – спросил Андрей, опуская на пол племянницу, но все еще удерживая за руку.
- Как же, была, но пошла в тот магазин.
- Понятно, спасибо, - Андрей попрощался и поторопился уйти из магазина…

        В деревне было два магазина. Большой разницей в ассортименте они не отличались, но в том магазине был еще промышленный отдел.

- Пойдем дальше искать маму? – спросил Андрей девочку.

        Девочка вместо ответа подняла руки и с готовностью устроилась на руках у Андрея.

- Ну, пойдем дальше.

        Ольга попалась им на полпути к тому магазину. Алина первой заметила мать и зашумела, требуя, чтобы ее опустили на землю. Андрей выпустил девочку, и чуть ускорив шаг, пошел навстречу молодой женщине. Ольга была удивлена появлением дочери, но, присмотревшись, узнала родственника и одноклассника.

- Здравствуй, Андрей, - женщина подошла ближе, и Алина тут же поторопилась заглянуть в большую сумку, которую несла мать. Сначала в одну, потом в другую.
- Привет, - улыбнулся Андрей.
- Вы меня, что ли ищите?
- Тебя. Подождали-подождали и решили встретить.
- А я узнала, что ты приехал, решила кое-какими гостинцами запастись, - пояснила Ольга и тут же шумнула на дочь, которая, казалось, была готова и сама влезть в сумку, - Алька, перестань, тяжело.
- Ой, прости, - опомнился Андрей и забрал сумку у женщины, - ого, однако, по внешнему виду магазина, не скажешь, что там столько можно набрать.
- Так здесь только хлеба четыре буханки…
- Да-да, точно…, как-то я не сообразил…
- А что же мы встали-то, да посреди дороги, пойдем…
- Пойдем…

        Девчушка увивалась около матери, периодически забегала вперед, дергала ее в разные стороны, тем более, что мать не ругала ее, и более того, даже посмеивалась над ее неугомонностью, что было редкостью. Вместе они зашли домой, занесли сумки, а потом Ольга попросила пару минут, чтобы привести себя в порядок. Андрей с племянницей вышли во двор, и девчушка тут же возобновила возню с собакой. Пара минут растянулась до получаса, но зато когда Ольга вышла из дома, Андрей даже присвистнул, а что касается Алины, так та просто замерла.

- Да ты настоящая красавица, - искренне восхитился Андрей.
- А ты этого никогда не замечал, - то ли упрекнула, то ли пошутила Ольга.
- Да, наверное, - Андрей воспринял это все-таки как упрек.
- Ну, пойдем, а то Лешка шуметь будет.

        Андрей подхватил племянницу на руки, и они быстрым шагом направились в сторону дома матери. Там их уже ждали, мать, которая накрыла на стол, словно гостей должно было быть человек десять и Алексей, который уже успел приложиться к бутылке и слегка осовел.

- Что-то вы задержались? - спросила мать, словно с неодобрением глядя на невестку.
- Я в магазин ходила, - откликнулась Ольга, - а потом еще в тот магазин ходила, за хлебом. А потом еще переодевалась.
- Да я и гляжу, вырядилась как на танцы, - вставил свое слово Алексей.

        Алина, вздрогнула, едва услышала голос отца, но быстро успокоилась и прижалась теснее к матери. Мать начал усаживать Андрея, что-то говорила, что-то спрашивала. Одним словом быстро и умело создала суету, за которой минутная неловкость быстро забылась. Алексей разливал вино, даже мать согласилась принять стопочку в честь приезда младшего сына. Потом все дружно закусывали, а потом, Андрей неожиданно поднялся.

- Ты куда? - спросила мать.
- Чуть не забыл. Точнее, забыл совсем. Я сейчас…

        Андрей вышел в соседнюю комнату, его не было минут три или четыре, а потом он зашел, неся в руках сумку. Из нее, он вытащил пластмассовую коробку и протянул ее старшему брату.

- Чего это? - поинтересовался Алексей, протягивая руку. При чем было непонятно, про что он именно спрашивает. То ли про содержание коробки, то ли по какому случаю такая вот щедрость.
- Открой, увидишь, - ответил брат и погрузил руку в сумку.

        Пока младший брат выискивал что-то в сумке, Алексей открыл коробку, его реакция была запоздалой, а вот Ольга успела охнуть, рассматривая подарок. В коробке лежали часы с браслетом.

- А это, мам, тебе, - из сумки следом за рукой потянулась шаль, огромная, казалось даже бесконечная, с тяжелой шелковой бахромой и какой-то совершенно фантастической расцветки.
- Ой, Андрюшенька, - мать тут же расчувствовалась и дала волю слезам, но стараясь при этом, чтобы слезы не попали на шаль.

        Шаль и правда была хороша, мать, завернувшись в нее, выглядела помолодевшей лет на десять, а может, и на все двадцать.

- А это тебе, - Андрей ненадолго вернулся в комнату, а оттуда вышел с огромным, рыже-белым тигром.

        Девчушка замерла, разглядывая чудесного зверя, а потом неожиданно для всех, четко и правильно поинтересовалась, только шепотом:

- Это мне?

        Теперь пришла очередь родственников замереть. За всю свою маленькую жизнь, Алина правильно произносила только два слова: «мама и больно». При чем, говорить их начала в обратной последовательности…

- Конечно, тебе, - улыбнулась Андрей, честно говоря, он больше всего ломал голову над подарком для племянницы, но когда увидел игрушечного уссурийца, то мгновенно понял – искомое перед ним.
- Спасибо, - продолжила изумлять Алина родственников своими, неизвестно где скрывавшимися до сего момента, речевыми возможностями.
- Алина, дочка, - ни с того, ни с сего, Ольга вдруг разрыдалась, выскочила из-за стола и бросилась к дочери. Алина позволила себя обнять, позволила себя тормошить, но глаз при этом не отводила от тигра.
- Конечно тебе, - повторил Андрей, поднял зверя и протянул его племяннице, - ну, бери, зверя.

        Алина отстранила руки матери и шагнула вперед…

        Вспоминая тот эпизод, Алексей вдруг вспомнил, как поразило его лицо дочери – оно стало каким-то взрослым, серьезным и даже прозрачным. То есть, сквозь детские кругловато-пухлые черты, проступила на мгновение душа. Странная, смятенная, с уже существующими омутами и подводными течениями, которым предстояло уже в ближайшем будущем потемнеть и перестать быть прозрачными. Алексей даже протрезвел в тот момент.

        …вытянула руки и Андрей вручил ей зверя. Они были практически одного размера, хотя, нет, игрушка была больше. Андрей тем временем поднял девочку и посадил ее на кровать.

- А он не будет меня кусать? – поинтересовалась Алина и вопросительно посмотрела на Андрея.
- Конечно, нет. Ты же хозяйка…

        Подарок, который Андрей преподнес невестке, Алексей не помнил, какая-то ерунда, духи, что ли. Хотя Ольга, принимая в руки маленькую коробочку, сначала даже побледнела, а потом покраснела. Хотя, запах у этой «шинели № 5» был действительно, приятный, а главное, стойкий, зараза.

        Проводница зашла сама, по истечению какого-то времени. Постучала и на Алексеево, чуть запоздавшее «войдите» вдвинулась в купе.

- Ну что, молодой человек, не передумали, относительно водочки?
- А вдруг, соседи?
- Так я Вас к себе приглашаю. Сейчас моя подружка подойдет с кавалером. Как Вы на это смотрите?
- Так в компании, всегда интереснее, - Алексей поднялся и последовал за проводницей.

        В компании, действительно было интереснее. Водочка, охлажденная в холодильнике, замечательно переливалась из бутылки в рюмки, а потом, не менее замечательно, в утробы присутствующих. Начали, как положено, за знакомство. Обильная, пусть даже и не отлившаяся разнообразием закуска, медленно исчезала со стола и смешивалась со спиртным. После третьей, Валя, так звали проводницу, разрешила курить, попросив лишь приоткрыть окошко. На этот случай, Алексей припас, вместо «Беломора» более цивильную «Герцеговину Флор» и теперь дымил сигареты, одну за другой. После второй бутылки, девочки, как обращался к проводницам новый знакомый Антон, отпросились на минуточку в дамскую комнату. По этому случаю, Алексей с Антоном приняли еще по рюмке, мужские, как назвал их новый знакомый, а после этого, вместо положенной закуски рассказал анекдот, жутко неприличный и смешной…

        Это была отличная компания. С такой, можно было ехать и ехать. Хоть, на Крайний Север. Девочки вернулись действительно очень быстро, после чего Валя попросила Алексея выйти на минутку посекретничать. Покачиваясь, Андрей поднялся и, опираясь на полки, вышел в коридор.

- Ты как, не сомлел еще? – поинтересовалась Валентина.
- Нет, - усмехнулся Алексей, - я парень крепкий.
- Это хорошо, - улыбнулась проводница, - а хочешь, выйдем в тамбур?
- Давай, я там своих, привычных закурю, - обрадовался Алексей.

        Они вышли в тамбур. Сквозь надтреснутое стекло по тамбуру гулял ветер, но в данную минуту, он был желанным гостем. Алексей пристроился возле разбитого окна и закурил. Хмельной дурман медленно выветривался из его головы, неожиданно он оглянулся на Валентину:

- Валя, а чего ты хотела сказать-то? - задал он весьма запоздалый вопрос.
- Понимаешь, Анна с Антоном, они хотели того, - женщина поискала подходящее слово, - уединиться.
- А, - понял о чем идет речь Алексей, - это дело такое, молодое…

        Он затушил окурок в пепельнице, взглянул на женщину, та чуть прикрыв глаза стояла прислонившись спиной к двери.

- Валя, - Алексей кашлянул, женщина посмотрела на него, - слушай, они похоже, уединились не на пять минут. Может, пойдем ко мне в купе. Там, я так понимаю, все равно никого нет.
- Предлагаешь тоже, уединиться, - поинтересовалась женщина.
- Если ты не против, мы ведь тоже то же, не маленькие. А если ты против, то просто так, посидим, поговорим. А?
- Пойдем, Лешь, - кивнула Валентина, хотя, Алексей не очень-то понял, на что именно дала согласие знакомая, то ли поговорить, то ли уединиться.