Чёрные сны. Глава 2

Высокое стеклянное здание отражало лучи солнца, которое уже взгромоздилось на высоту пяти этажей. Я перешел дорогу, смотря не вперёд, а на остановившихся перед переходом водителей. Сквозь лобовые стёкла эти громадные люди казались беззащитными, затянутыми ремнями жертвами собственной лени. Во мне уже давно взыграл отголосок полугодовалого лишения прав. Я постарался громко топнуть о тротуар, но звуки живо растворились в шуме. Во мне поубавилось желания идти дальше, я встал возле каменных балюстрад дома на углу улицы, опёрся на перила и достал из карманов пачку красного LM и зажигалку. Прикуривая я, как мне показалось, увидел идущего Алекса Уайта. Что-то внутри подсказывало, что этот невзрачный мужчина лет пятидесяти — он самый. Из всего что я представлял, на нём были только часы, выглядывавшие из-под чуть коротких рукавов грубого пальто. Он шел странным шагом ровно в направление, которое я держал предыдущие полчаса. Его походка не вызывала доверия, она была нелепа и неуклюжа, на его потёртых туфлях был сломан каблук. Я проследил его до самого входа и немного вздрогнул, когда он зашел в стеклянную дверь. От недовольства окурок просто вывалился из губ, и я, дождавшись, пока он ударится о пол, быстро зашагал к тем же дверям. Мистер Уайт всё ещё был в прихожей и, вглядываясь в свои позолоченные, но дешёвые, часы, ждал лифт. Я достал визитку и скоро набрал номер. Через пару гудков я понял, что этот человек и был тем самым доктором; я глубоко вздохнул и вошел внутрь.
По подсказке недалеко от входа, вся контора Алекса Уайта находилась на шестом этаже. Я вызвал лифт. Он, в отличии от всего, что находилось в здании, был самым кошерным. На эту мысль наводили разводы уличного песка в прихожей, пыль на каждом столике и кресле. В нем был лишь один недостаток, и тот привнёс туда мистер Алекс: по всему скромному пространству вихрился ужасающий запах одеколона. Не изящной туалетной воды из моего воображения, а именно дешёвого одеколона, от запаха которого любой человек в момент мог стать агрессивным и вспыльчивым. На счастье окружающих, лифт очень быстро доставил меня на шесть этажей вверх.
По размашистому невидимому зловонному следу я быстро нашел нужную дверь. Слева была табличка «Алекс Филипп Уайт, психолог». Я постучался, стараясь с помощью манер отодвинуть момент пожатия рук, чтобы не зацепить с собой приведшие меня сюда скверные нотки. На стук никто не отреагировал, но дверь была не заперта. Сперва я откашлялся,  потёр нос, а уже потом отступил на полшага и задумался, стоит ли открывать дверь.
За стеклянными разделениями по всему этажу находились рабочие места. За столами в основном сидели девушки, молодые и скорее всего приносящие не очень много пользы этой конторе. Слева от входа к доктору Алексу был стол какой-то рыжеволосой красотки, на мониторе которой из-за её головы, я увидел её страницу в социальной сети. Девушка грызла карандаш и беззаботно перезагружала страницу. Я отвлекался на что только мог, но вдруг, сзади послышался скрип двери. Алекс вылез из кабинета на пол-головы и в момент развернул меня фразой «Если вы ко мне, то заходите, я психиатр, а не палач.». Я расслабился, его шутка в миг отбросила мои сомнения.
Он пригласил меня к столу. На нём были кучи бумаг, папок, какие-то книги, словом — деловой беспорядок. Доктор Алекс не замолкая ни на секунду рассказывал мне сперва о своих делах, шутил и улыбался, он не тянул из меня причину моего визита. Его голос, резвый и уверенный, повествовал обо всём, что с ним недавно случилось, но на меня этот, возможно, психологический приём не действовал. Я ждал окончания его словесного потока, и, спустя пять минут, он громогласно умолк. Воцарилась полнейшая тишина. Он взял в руки свою потёртую, но дорогую, ручку, поднёс её к своему журналу и только тогда, подняв на меня глаза, спросил: «Так что же Вас ко мне привело?». Фраза прозвучала очень комично, как будто я пришел за помощью к старому волшебнику, живущему на вершине стеклянной горы.
Я начал свой рассказ, прерываясь, как обычно, чтобы понять, что человек меня всё-ещё слушает. Он расчёркивал клечатые листы, сильно надавливая на ручку, посекундно отрываясь и кивая мне. Я вёл его по дебрям своей болезни, цепляясь за каждую интересную деталь. Рассказал ему каждый свой сон. Не упустил даже странный случай в баре, который хоть и произошел, когда я не спал. Он кивал и черкал. Я добрался до сегодняшнего утра за полчаса, рассказал про огонь в больничной палате, слово на потолке. Он кивал и черкал. Когда я остановился, Алекс поднял на меня взгляд и несколько мгновений высматривал что-то сквозь меня, а затем сказал: «Вы задали мне достаточно много работы... Случай странный, но моей науке не в новинку. В общем, Джек, давайте назначим встречу через два дня, там я ещё с вами поговорю, и начнём лечение.».
Мне стало гораздо легче. Я выговорился, а он не сказал, что я неизлечим. Мне назначат лечение. Я перестану смотреть на собственную смерть каждый день. Как же здесь не полегчает? Мы пожали руки. Его улыбка вселяла уверенность. Я поблагодарил и попятился к выходу, чтобы не показаться невежливым.
Оставалось открыть дверь и выйти из здания. Там можно было закурить и заблаговременно начать процедуру исцеления — настроение улучшилось, а это самое главное в лечении. Я пятился дальше, слушая как доктор уверяет меня в лёгкости борьбы с моей болезнью. Вдруг, я ударился обо что-то. Как боксёрская груша что-то сзади отлетело от столкновения и вновь врезалось в меня. Я улыбался, потом обернулся. Улыбка сошла с лица. На не толстой верёвке, привязанной к турнику над дверью, весело тело. Через пол оборота, я узнал в посиневшем лице Алекса Уайта. На меня накатил страх, я быстро повернул голову в сторону стола, где пару секунд назад он стоял, улыбаясь и бросая в меня обнадёживающие фразы. Там было пусто. Только взошедшее солнце пробивало насквозь белые занавески.