В лесах и на горах. Этюд в белых тонах

Нет ничего лучше, чем с утра в конце зимы отправиться в леса, главное чтобы не подвела погода. Однако сегодня она просто на заказ. Поэтому я, тщательно одевшись и не забыв рассовать по карманам разную мелочь, отправляюсь в путь, моя собака злится на меня, когда я ухожу.Хорошо идти налегке, только лыжи на плече, ну а это какой груз. Быстро прохожу с километр по зимней укатанной дороге, вот у небольшой лиственницы и лыжня в лес, протоптанная знакомым охотником.Что добывают в лесу наши охотники никто, конечно, не знает, ведь охотятся самовольно. Но, судя по количеству следов, живности присутствует изрядно: кабаны, лисицы, зайцы и наверно горностаи, хотя их днём и невидно, а к ловушкам я не выхожу, не моё это дело.

Неспеша двигаюсь по лыжне, любуясь причудливо изогнутыми соснами, стерегущими уже много лет опушку нашего леса, удивительно и загадочно устроена мать природа. Сосны и ели по опушкам всегда изогнутые и необычайно красивые с причудливыми кронами и крупными ветками, на которых то тут, то там видны пласты застывшего, почти синего снега. Иглы на опушечных соснах всегда самые длинные и лохматые, я сравнивал, в глубине леса иголки гораздо мельче. Проскочив поляну и опушки, выхожу на старый зимник; в лесу почти тихо, только щебечет какая- то зимняя пташка. Снегу нынче хватает, как впрочем, и морозу, такой зимы как в 2010 году не было лет десять, морозит третий месяц, почти каждую ночь -30, а то и ниже. Светило сегодня необычно яркое, сказывается наверно высокое давление и морозы.

Несмотря на некоторую оттепель, леса не отошли от морозов, деревья стоят угрюмые и невесёлые, замотанные снегом, лыжня причудливо виляет то влево, то вправо среди густого предболотного леса. С деревьев сыпят маленькие лавинки снега, превращаясь в серебряную пыль, на предболотье всего три вида деревьев: мелкая сосна, берёза, изредка плохонькая ель, всё растёт вкривь и вкось, часто падает от твёрдой почвы, внизу почти сплошной камень. Получился природный нонсенс, каменное болото. Когда природа ваяла наш район, земли явно не хватало, все горки сформированы путём выемки породы  рядом, отсюда столько болот и большое озеро. Меж деформированных деревьев и кочек сиротливо торчат чахлые кусты вереса, вереса в общем-то загнулись на Урале в течение последних пятидесяти лет. Во времена моего детства, то есть году в 58-60 вереса были огромные и лохматые, стояли по просекам, словно сказочные животные, распустив огромные тёмно зелёные хвои на обе стороны. А мы ушатые недомерки 50-х годов мастерили из веток вереса отличные луки. Наверно эти растения оказались слишком  слабы и не справились с современной экологией.               

Меня окружает настоящий хаос: упавшие полусгнившие деревья иногда образуют настоящие шалаши, заметенные снегом, но жизнь процветает в этом хаосе, кругом следы мелких животных и грызунов наверно им здесь привольно. Однако чем питаются? Чем дальше я углубляюсь в болотистый лес, тем мельче становиться он, стоит удивительная тишина, неслышно нынче даже неугомонных дятлов, как им обошлась морозная зима? Отжившие сухие деревья торчат везде никому уже не нужные, ни людям, ни живности,- отсюда лёгкая грусть. Лыжня, продолжая вилять, выводит меня на  запущенную просеку, идущую строго на юг, просеку загораживают упавшие сосны, которые похожи на раненных, но несломленных  бойцов. Снегов нынче много, поэтому я хожу здесь, прошлые годы я проходил по этой лыжне раза два за пятнадцать лет, тропа была очень тяжела. Скоро я оставляю просеку за спиной, лыжня становиться почти прямой и выводит меня на чудную почти круглую поляну, которую пересекают многочисленные следы мелкого зверья, наверно место встречи им изменить нельзя.       Над поляной возвышается одинокая молодая лиственница, в названии этих деревьев много спорного, дерево-то хвойное.               

Справа от поляны на небольшой возвышенности, высится молодой сосновый лес до того густой и тёмный, что я зову его «Черным»  Этот лес был посажен лет пятьдесят назад, на месте вырубки, посадки с тех пор видно не чистились. В «Чёрном лесу» есть свои прелести, стоит попасть в него и самый яркий день становится сумрачным, лес стоит дерево к дереву, царапает меня сухими пистолетами ветвей, кое - где видны следы молодых кабанчиков, их лёжки. Прямо посреди леска стоит огромный круглый камень, я зову его метеоритом. Без сожаления покидаю сиё мрачноватое место и выхожу на огромную поляну, когда-то здесь косили сено, теперь оно уже не нужно никому, перевелась в посёлке скотина, вместе со старыми людьми.Слева поляну окружают грустные больные берёзы, многие полусгнили от красной болезни, не было её раньше, но берёзы пока держатся, ещё цепляясь за жизнь,своими изломанными ветками. Ломаные ветки берез это избыток хрома, и других микроэлементов. Многие берёзки ободраны чёрными дятлами, есть такая птичка, любит деревья раздевать.               

Бывший покос лет десять уже зарастает мелкими деревьями и кустами, господствует сосна, но есть и молодые берёзки с липами.  По краю покоса природа установила огромные булыганы из чистого гранита. Чернолесье остается за спиной, а впереди на хребте стоит настоявший лес из корабельной сосны, украшенный то тут, то там огромными лиственницами, эти деревья чудо урало-сибирского региона. Стоят могучие деревья веками, судя по их величине и размаху ветвей многим экземплярам лет по триста, современники ещё великого царя Петра, это ли не чудо! Описывать лиственницы, очень сложно. Кроны  растут в основном на самом верху деревьев, огромные ветви закручены самым невероятным образом. Например, на одном дереве  в виде лопастей какого-то гигантского пропеллера. Кроны имеют размах метров до пятнадцати, высота деревьев метров тридцать, если не больше. Часто можно видеть раздвоенные верхушки – чёртовы вилы. Обхват стволов до двух метров, кора тёмного - коричневого цвета, очень твёрдая и крупно рельефная. Откуда лиственницы берут себе питание понять трудно, иголки часто чахлые, осенью опадают быстро, на отдельных экземплярах кроны ветвей совсем маленькие. Что касаемо возраста я думаю триста-триста пятьдесят лет, моя, десять лет назад посаженая лиственница, всё ещё в руку ребёнка толщиной.

Одинаковых лиственниц не бывает, у каждого дерева свой оригинальный вид, это не сосна. На горах по-прежнему царит здоровая жизнь, деревья стоят как на подбор, в основном сосна и целые купы листвянки. Между ними затесались отдельные островки липы, берёза больная и здесь. Странно, что случилось с нашими красавицами? Обязательно приду сюда этим летом.

Хребет привольно растянулся от дороги до озера, длина хребта километров пять, ширина два-три километра, это настоящий оазис нашего района, надо отдать должное  лесникам, что сохранили это чудо природы. Поднимаюсь по лесной дороге, вернее просто по хитрой вырубке, уж больно смачный лес растёт на горах.  С перевальчика хорошо просматривается обрыв в сторону озера, заросший мелким лесом, останавливаюсь отдохнуть возле старинной лиственницы, описать такое чудо природы почти невозможно, громада кроны закручена самым невероятным образом, казалось, здесь работал сам дьявол, или кто похуже. Это вождь или патриарх всех окрестных деревьев, второго такого матерого дерева в нашем районе я не видел. За хребтом, высота которого не более пятисот метров проходит старый зимник, к нему я и устремляю свои стопы, только снег скрипит под лыжами: вжик, вжик.

Миную широко раскинувший хребет выхожу на зимник, который проходит как раз вдоль хребта в сторону озера, красота неописуемая: слева возвышается на горах стройный мачтовый лес из отборной сосны, только чуть разбавленный редкими громадными лиственницами. Справа чудные поляны с красивыми опушками из елей, берёз, сосен с отдельными купами лип, далее почва понижается и постепенно переходит в болотистое озеро, которое уже недалеко: километр два. Выглянуло спрятавшееся ненадолго солнце, заиграли краски природы во всю, куда там югу. Иду не спеша любуюсь чудными видами, напротив хребта справа произрастают отдельные очень живописные группы сосен и елей, эти сообщества стоят порода от породы отдельно. Сосны причудливо изогнуты на манер горных братьев, на одной мощной ветке сидит, угрюмая белая сова, закрыв глаза, я подошёл совсем близко свистнул, птица нехотя улетела, распустив красивые крылья с черными полосами внутри.   
 
Направляю свои стопы как настоящий путник вдоль хребта на юг, то есть к нашему озеру, хотя озером его уже назвать трудно, скорее это уже огромное болото, с протокой реки, человек здесь не натворил ничего плохого. Всё получилось само собой. Двигаюсь дальше, любуясь дивными творениями уральской природы, место действительно кондовое, так и мнится, что сейчас выпадут из леса бородатые старатели или кто похуже, но не с лопатами, а с кистенями.   
               
Вот и знакомый обрывчик возле красивой поляны метров сто в диаметре, за обрывчиком, уже болото, со всеми последствиями: мелколесье, бурелом и прочие пакости, видно уже озеро, среди неясных берёз. Немного усилий и я на берегу, это лучший берег в этих болотах, летом сюда можно привести деревянную лодку, больше нигде просто не подъехать. С берега открывается настоящий уральский вид: озеро с юго-востока окружают лесистые горы, да они не высоки, но кто по ним не ходил, тот их и не знает, ходить по нашим горам, труд великий, это вам не Крым. Горы наши кажутся низкими, но это самообман, стоит начать подъем,  сразу понимаешь, лёгких путей у нас на Урале нет.               
               
Озеро мелеет и зарастает наверно уже сто лет, отсюда и название Мелкое. По существу это разлив нашей реки, эх сюда бы Ильича, может, и сгинул в наших болотах вместе со своими идеями. Озеро опоясано светло жёлтым поясом камыша, этот камыш наступает, отмирает, постепенно отвоевывая у воды новые метры, когда-то здесь был дикий уголок, но всё меняется. Человек наступает своей дикостью, безжалостно истребляя природу, гармония о которой столько писали, так и не наступила, не получилось как-то единения. Правда ради справедливости – на другом берегу расположился заповедник, туда постепенно и уходит всё живое. Когда я был ребенком, здесь была настоящая тайга, бродили лоси, водилась рыси, белки прыгали по деревьям.  Природа изменилась в грустную сторону, плохо у нас относятся к собственной земле. Хотя бог не наделил россиян излишним умом, земли он выделил нам с избытком, однако невидно к ней матери должного отношения, что же будет через сто лет…?
               
                16.03.2010. Левкин В.А. фото автора.