Перед выбором

Владимир Волкович - http://www.proza.ru/avtor/vladrab1


Дороги, которые мы выбираем, сидят внутри нас!
О, Генри

Я знаю точно - ада просто нет,
Господь в своём величье не карает!
Даёт нам выбор, а причина бед -
Сам человек, который выбирает!
Инна Костяковская


Скверную штуку сыграла с ним жизнь — поставила его перед выбором.
Ему, как и всем, часто приходилось выбирать в жизни, и теперь никто не может сказать, был ли выбор правильным, и почему он отдал предпочтение тому, а не другому.
Кто-то принимает решения после длительных логических раздумий, а кто-то — импульсивно, по наитию.
Он, почему-то, сразу поверил женщине, с которой случайно, месяц назад, оказался в одной компании на пикнике. Поверил тому, что ребёнок, которого она ждёт, от него.

Этого, конечно, не могло быть, потому, что не могло быть никогда. Он не мог иметь детей, такой вердикт вынесли врачи, и они не ошибались.
Всю жизнь  они с женой мечтали о ребёнке, ездили лечиться на лучшие грязевые курорты, но всё было напрасно. Природа мстила им за тот первый аборт, который жена сделала, совсем ещё девчонкой.
 Они тогда только, только поженились и приехали в тайгу по распределению, когда однажды он бросил на ходу фразу, ставшую судьбоносной:
– С детьми нам надо подождать, здесь даже молока не достанешь.
А она уже беременная была, но сказать об этом не решилась, любила безумно, в рот ему глядела…. расстроить боялась.
А потом… потом — ничего, много лет ничего.

С будущей женой они познакомились в небольшом уральском городке, где он был на практике после четвёртого курса. Его поселили в общежитие, в котором и она жила.
Увидела симпатичного парня, зашла за чем-то в его комнату и… осталась. Они встречались два месяца.
Незадолго до отъезда, подарил ей тоненькую книжку стихов Юлии Друниной. Это были трогательные стихи о любви, слегка пропахшие пороховой гарью фронтовых дорог. На титульном листе написал: «Если ты любишь такие стихи, у тебя должна быть чистая и нежная душа». Она бережно хранила эту пожелтевшую книжицу тридцать  лет.
Когда закончилась практика, и ему настало время уезжать, у неё случилось что-то вроде истерики: слёзы и рыдания. Тогда вдруг откуда-то из глубины души всплыла отчётливая мысль, что он никогда не встретит женщину, которая бы так любила.
Ей было всего 18, он — на три года старше. Уже начала делать карьеру после техникума, была умна и способна. Однако всю жизнь посвятила ему, перечеркнув себя ради его амбиций и честолюбия.
Эта девушка оказалась неправдоподобно цельной натурой, фанатично преданной и искренней. Все годы, прожитые вместе, любила безумно, никого не замечая вокруг, другие мужчины для неё просто не существовали. Его любовь от её и десятой доли не составляла, но одинаково и не бывает никогда, это он понял значительно позднее.
Такие женщины редко встречаются, как бриллианты чистой воды.

Предки её были зырянами. Может быть, от них эта гордая стать, эта независимость и преданность. Небольшое,  но сильное племя, промышлявшее охотой и рыболовством где-то на Севере. Оно было завоёвано великороссами, насильно обращено в православие лет 300 назад, и ассимилировалось за эти три столетия почти полностью. Старые могилы давно сровнялись с землёй, а из живущих ныне людей немногие готовы признаться в принадлежности к исчезнувшему народу. Да никто и не помнит ни о чём.

У истории, как и у жизни, нет сослагательного наклонения. Он не мог себе представить, как бы могло повернуться, если бы она тогда всё ему рассказала. Скорее всего, так же, от судьбы не уйти, может быть только другим путём. Она взяла у него 150 рублей и уехала к маме, отдохнуть, так она сказала. Совсем недавно ещё аборты были запрещены, медработники боялись, и ей пришлось делать подпольный, у грязной старухи, в подвале, в ужасных условиях. Она не проронила об этом ни слова, он узнал, случайно, лишь два года спустя.

Потом они мотались по великим стройкам, и она без ропота сносила кошмары быта,   воспаления и операции, пока он делал свою карьеру.
Ведь она любила его.

Прошло пятнадцать лет.
Комиссия из опытных докторов после проверок и анализов сделала окончательный вывод:  она здорова и способна рожать. Ну, тогда почему же…неужели он…?
Сдал анализы, в них обнаружили что-то малоподвижное, и сделали скоропалительный вывод: виноват муж. После этого приговора вяло лечился некоторое время, но быстро понял — надежду иметь детей надо оставить.
А ей сказал:
– Если ты здорова, рожай, есть много способов, на всё закрою глаза, ради ребёнка.
Она ответила:
– Если я и буду иметь ребёнка, то только от тебя. Или ни от кого.

Шли годы.
Он уже работал крупным руководителем. С началом перестройки организовал кооператив, а потом и акционерное общество. Несколько направлений деятельности, сотни рабочих, магазины, производственные цеха.
Всё было прекрасно: в материальном плане — целое состояние, в моральном — любящая жена, которой, если честно признаться, он был обязан карьерой и успехами в бизнесе. Но какое-то неудовлетворение не покидало его.
И вот однажды, случайно… но он-то знал, что ничего случайного в жизни не бывает.
Обыкновенный пикник на природе, с шашлыками, водкой, купанием голыми в холодной лесной речке. Его друзья взяли с собой знакомую… симпатичная, сравнительно, молодая. Погуляли и разошлись. На этом бы всё и закончилось, если бы опять, случайно, он не встретил её в каком-то учреждении. Они уже, как старые знакомые, обменялись телефонами. Не в его правилах звонить всем встречным женщинам, но в этот раз будто что-то подтолкнуло его.

Они провели вечер у него в квартире, потом стали встречаться, а через месяц, она объявила о своей беременности.
Она поклялась, что уже полгода у неё не было других мужчин.
Это было невероятно. Ни один человек из его окружения, знающий обстоятельства его жизни, не поверил бы, что это может быть его ребёнок.
Он метался, она подгоняла, говорила, что ему надо быстрее на что-то решиться, рожать или….
Ну, конечно, это никак не мог быть его ребёнок, у него и раньше случались романы с женщинами, и ни одна, ни одна не забеременела. Он должен отказаться от ребёнка ради жены, ради женщины, с которой прожил 30 лет, и которая посвятила свою жизнь ему.
Отказаться!? От ребёнка!? Никогда! Он ждал его все эти долгие годы, мечтал о нём, слышал его плач и первые слова:
– Папа, папа…
Он бредил им во сне и наяву…
– Я сделаю аборт, —  она сказала это тихо, смотря на его искажённое глухой болью лицо.
– Ага, аборт! Аборт, аборт!
Это слово хлестало его, как плёткой, это слово било его наотмашь, короткое и страшное.
Ну, уж нет. Он уже прошёл испытание тогда, много лет назад, должен, наконец,  что-то понять в этой жизни, усвоить уроки, которые ему даются.
Это его ребёнок, его, его! Пусть кто угодно твердит, что этого не может быть. Ну, ладно, даже, если и не его, но пусть он родится!
Почему так тяжело дышать, почему так давит сердце?

Пока не принято решение, ты как будто стоишь меж двух дорог, уходящих вдаль. Какую-то из них ты должен выбрать, чтобы идти по ней. Выбрать уже навсегда.
На одной дороге остаётся женщина, которая стала твоей частью, вверила тебе свою жизнь, сделала тебя успешным и богатым, которая любила тебя.
На другой  — не родившийся ещё человечек, твоя плоть и кровь, которого ты давно ждёшь, и которого уже любишь.…
И он выбрал.

На опушке дубовой рощи, на пригорке построил он для жены большой и красивый дом. С застеклённой террасы второго этажа открывался чудесный вид на перелески, поля и сёла, километров на двадцать. Она очень любила находиться на этой террасе, там ощущалась необыкновенная энергетика открытого пространства. Казалось, что ты летишь над землёй.
А он жил в одной из городских квартир, ему так удобнее было с работой. Приезжал через день, привозил продукты, ночевал и снова уезжал.
В этот раз он приехал, чтобы расстаться. Она заметила, что он ведёт себя необычно, но не стала допытываться, знала, что скажет сам. И он сказал:
– У меня есть женщина, и она ждёт от меня ребёнка.
Она смотрела на него округлившимися глазами, не поняла даже, о чём это он.… Как и все, она знала, что этого не может быть.
В этот вечер, впервые за многие годы, они легли спать не вместе.

Та, что носила его ребёнка, наблюдалась в элитном госпитале. Однажды его пригласили посмотреть маленького на экране УЗИ. Пожилой, улыбчивый доктор долго объяснял, тыкая пальцем в экран, где видно, что это девочка, но он от страшного волнения был мокрым, как мышь, и ничего там не понимал.
Он очень хотел, чтобы у ребёнка был законный отец.  Развестись с женой, — какая дикая мысль, но другого пути не было.
В очередной свой приезд, когда они сидели напротив друг друга, он заговорил об этом.
К тому времени она уже три месяца не спала ночами, выплакала все глаза, почернела. У неё тряслись голова и руки. Видимо, она так и не смогла смириться с мыслью, что потеряла его.

Он рассказал, что перепишет на её имя всю недвижимость, землю, перевезёт к ней самое ценное, что у них есть, положит на депозит в банк деньги, чтобы могла жить на проценты с них до конца жизни.
Она смотрела куда-то в пространство невидящим взглядом, потом вдруг разрыдалась:
– Неужели тебе не жалко меня?
Что он мог ей ответить? Он не мог поддаться жалости, к тому же он — мужчина, и уже принял решение.
Процесс развода занял всего неделю, она, не глядя, подписала все бумаги.

Она боролась за свою любовь, как могла. Тогда и произошёл тот дикий случай, когда незадолго до Нового года позвонила, и попросила привезти ей ёлку. Они всегда ставили большую ёлку у камина и отмечали этот замечательный праздник весёлой компанией у них в доме.
– Я не могу сейчас этим заниматься, у меня другие проблемы, неужели ты не понимаешь. Можешь, в конце концов, и сама позаботиться о себе.
– Ага, другие проблемы! — Голос её дрожал, — тогда я сейчас приеду и разберусь с той, что проживает в нашей квартире.

Он знал, что в состоянии аффекта она способна на многое. Прямая, решительная, справедливая, она не терпела компромиссов. Такие женщины, если уж полюбят кого, то до гроба, и никогда не изменят. Новая была уже на пятом месяце и он, боясь за ребёнка, отправил её в дальнюю комнату.
Она ворвалась в квартиру, и тогда он сделал то, что не делал никогда в жизни, ударил женщину. И не просто женщину, а ту, которая любила его всю жизнь, и не просто ударил, вроде какой-то там пощёчины, а справа хуком в челюсть. Он занимался боксом в молодости. Она упала, но сразу поднялась, и побежала во внутренние комнаты, где находилась новая. Он еле оттащил её, зажав дублёнкой, в которой была. Кое-как удалось успокоить и отправить в больницу. Только потом он узнал, что она перенесла сильное нервное потрясение, было что-то повреждено, ей даже дали инвалидность. Но, в это время, он был уже далеко.
Потом, много позже, он сотни раз будет мысленно просить у неё прощения.

В последние годы она стала часто посещать церковь, и он привёз священника, который был другом семьи. Но разговора не получилось, она во всём обвиняла его, и не желала ничего слышать. Говорила, что она такая, какой он хотел её видеть потому, что всегда старалась нравиться и делала то, что он просил. И ребёнка потеряла по его же просьбе, он в тот момент не хотел детей. На обратном пути священник сказал:
– Пожалейте её, уезжайте быстрее, пока вы здесь, она не успокоится и добром это не кончится. Я волнуюсь за её разум.

Он предложил ей продать дом или обменять на квартиру в городе и получить большую доплату. В таком пустом огромном доме зимой с ума сойти можно, да и страшновато одной. Но она отказалась:
– Здесь всё твоими руками сделано, пусть память о тебе останется со мной.

Весной родилась дочка — чудесный ангелочек, необыкновенно красивая девочка. Он хотел сделать анализ, чтобы точно определить, кто отец, но она была такая маленькая...
А через пару месяцев, дочь стала так явно походить на него, что и надобность в этом отпала.

Решил уехать. Далеко, в другую страну.
Перед отъездом  приехал к дому на двух машинах, одну оставил ей, сразу загнал в гараж, а парню, с которым был, поручил зарегистрировать машину на неё. Но она ничего не замечала, не понимала, глядела только на него. Он знал, что она мечтает поцеловать его на прощанье, но не вышел из машины, не хотел надрывных прощаний и истерик при чужих.
– Неужели мы с тобой больше не встретимся? — спросила тихо, сквозь слёзы.
Он в ответ лишь пожал плечами и ответил неопределённо:
– Может, когда-нибудь…
Они поехали, и когда уже были в воротах, она крикнула:
– Я всё равно люблю тебя, и буду любить всегда.

С новой женой и дочкой он улетал как раз в день рождения той, которую оставлял навсегда. Дочке ещё не исполнилось и трёх месяцев.