Суп грибной

– Надо чем-то себя занять! – в сотый, наверное, раз сказала тетя Рива, меряя шагами комнату.
Дядя Петя задерживался.
– Ничего они мне не сделают! – бодрился он, уходя на работу. – Я ж сорок лет на фабрике проработал…
Тетя Рива отворачивалась и вытирала слезы. Ей хорошо, она ушла на пенсию в пятьдесят пять. И забыла про всякие собрания. А Петя так хотел работать, работать… Выгонят его сегодня. Вот и вся работа, вот и все сорок лет в одном цеху.
Придет, окажется есть, ляжет лицом к стене… От жалости ей снова захотелось заплакать. Как тогда в госпитале, когда доктора сказали, что Петину ногу не спасти. Как она тормошила его тогда, как говорила, что это не окончательно, что его еще обещал посмотреть профессор Геллер…
А потом, когда он немного приободрился, упросила, хоть что-то, поесть.
– Хочу грибной суп! – вдруг прошептал Петя.
Единственную свою нарядную крепдешиновую блузку отдала она тогда за ниточку, на которую были нанизаны с десяток черных, сморщенных грибочков. ..
Сейчас такие тоже есть на базаре. Их продают женщины из Белоруссии. И продают, кстати, очень дешево… У Ривы всегда имеется несколько ниточек. Рива открыла кухонный шкафчик, достала две нитки с грибами. Сухие грибочки звонко падали в мисочку. Сверху Рива налила немного воды.
Нет, ну почему так тянется время? Собрание назначено на шесть, а сейчас уже полседьмого. Неужели столько времени надо, чтоб выгнать человека с работы и опозорить?
Тот, свой первый грибной суп, варила Рива на госпитальной кухне. Сама Людмила Артемовна разрешила! Людмила Артемовна – главный повар! Ее даже начальник госпиталя побаивался. Генерал! Рива тогда все ей рассказала… Вот та и пустила. Еще и луковицу с перловкой дала…
Вода с перловкой уже кипела. Рива уменьшила огонь. Перловка должна вариться долго… Это вам не картошка. Кстати, картошка уже почищенная и порезанная кубиками, дожидалась своего часа в кастрюльке с водой. Без воды нельзя – почернеет. Рива почистила коренья, обмотала их ниточкой и положила в кипящую воду. Туда же бросила луковицу.
Когда она пришла в палату, Петя все так же лежал лицом к стене.
– Петя! – позвала она, - ну-ка, поешь супчика!
Петя не пошевелился.
Тогда Рива открыла крышку котелка. Запах, нет, высший аромат вареных грибов заполнил палату…
Размоченные в воде грибы Рива разрезала пополам и бросила к перловке. Лук и зелень уже сделали свое дело и были вынуты…
Господи! Уже семь! Где же муж? Где Петя?
Петя тогда съел почти треть котелка. Остальное она отдала другим раненым заглянувшим «на запах».
А утром профессор, полковник медицинской службы Геллер осмотрел Петю и сказал, что сам будет его оперировать. И что ногу надеется сохранить.
Рива бросила в варево нарезанную морковку, а чуть погодя и картошку. Осталось всего ничего. Она стала мелко-мелко шинковать зелень: петрушку, укроп.
Послышался звук открываемых дверей. Не заходя в кухню, Петя прошел в комнату и затих. Наверное лег…
Рива бросила в суп зелень и бессильно присела на табурет.
– За что, Готыню, за что? – шептала она.
За что они так страдают? За что Петю распинали на собрании? За то, что он дал разрешение сыну уехать из этой страны?
Да, за это!
Рива взяла кастрюльку и понесла ее в столовую. Так и есть, Петя лежал на диване и, не мигая, смотрел на стенку.
– Петя, поешь! – попросила она. Он не ответил.
Тогда Рива открыла крышку…
Игорь уехал только через десять с половиной месяцев.
Через несколько лет уехали и тетя Рива с дядей Петей.


Рецензии