Про Сургут, Цесаревича Николая и девичью фамилию

8 июля 1891 года Цесаревич Николай Романов, наследник Российскаго престола, посетил Сургут. Свидетели сего радостного события сообщали впоследствии, что верноподданное «ура!» заглушило даже шум парохода.

К встрече наследника селяне подошли основательно, построив специальную площадку на горе Белый Яр, разноцветный павильон и остяцкие юрты с принадлежностями для быта и охоты. К площадке вела свежеструганная лестница, украшенная лапником и лентами в цветах императорскаго штандарта.

Надобно сказать по секрету, что пока жители на горе чествовали Николая Александровича, между капитанами пароходов «Николай» и «Казанец», сопровождавшими Цесаревича, разыгралась ссора. Попервоначалу они говорили обыкновенные слова, но вскорости переключились на бранные. От общеупотребительных бранных перешли к брани канцеляристов, затем – завсегдатаев питейных заведений и, наконец, стали позволять себе слова из языка грузчиков угольных складов. Бывший при сём доктор философии Стокгольмского университета господин Мартин слушал внимательно и делал записи убористым почерком. Впоследствии, по возвращению в Швецкое королевство, он издал «Словарь наиважнейших выражений для путешествующего по Сибири» в 4 томах.

Вообще в Сургуте Цесаревича завалили подношениями. Ему несли меха и живую рыбу, чудотворные иконы и «сибирский разговор» - берестяные туеса с кедровыми орехами, серебряные блюда и статуэтки из мамонтовой кости. А некий мещанин Тетюцкий, родственник старосты, настойчиво предлагал наследнику 10 собольих шкурок.

Николай Александрович так расчувствовался этой встречей, что взял гербовую бумагу и самолично написал Тобольскому Губернатору Тройницкому письмо о целесообразности переименования села Сургутское в Ново-Александровск, по имени царствующего монарха, Александра Александровича. Бумагу эту торжественно вручили старосте села для последующего официального оформления.

…Наутро староста выпил огуречного рассолу, крякнул и послал жену принести царственную бумагу. Каково же было его изумление (назовём это так), когда он увидел, что в указанную бумагу завёрнут здоровенный копчёный лещ. Сколько бранных слов было сказано в адрес родственника старосты, мещанина Тетюцкаго! Доведись доктору философии Стокгольмского университета господину Мартину присутствовать при сём событии, его словарь был бы полнее.

Мещанину Тетюцкому, натурально, пришлось скрыться. Почти 20 лет о нём ничего не было слышно. Говорили, что видели его то на водах в Германии, то на Лазурном берегу, а кое-кто утверждал даже, что стал он мильёнщиком в Северо-Американских Соединённых Штатах и тамошним Губернатором.

Так и остался Сургут при своей девичьей фамилии. А бумагу эту, жирным лещом испорченную, староста бережно хранил в сундуке. Пока не пришёл 1918 год. Но об этом как-нибудь потом.