Полковник курит и молчит...

Полковник курит и молчит,
Полковник курит.
Никто не хочет облачить
Его, сегодня, шкуру.

      И дым охапками висит
      В палатке ставшей штабом.
      Сейчас, сейчас он огласит
      Приказ для капитана.

Приказ, приказ, глаза в глаза,
В уставе нет как в них смотреть,
Когда приходиться сказать,
Что надо умереть.

      Когда приходится решать,
      Кого послать на тот, на свет,
      Как это надо оглашать?
      В уставе нет.

"Мы отойдём, а ты сынок
Сдержи, сдержи врагов отряды,
И только Родина и Бог
С тобою будут рядом.

      И только жизни остальных
      Тебе наградой станут,
      Сам знаешь орденов стальных
      Они на много перетянут."

Но капитан не закричит
И не вздохнёт ни разу,
Его учили, он учил
Не обсуждать приказы.

      И лишь сожмёт на теле медь,
      На шее мамин крестик,
      Всё офицерам не иметь,
      Всё можно, кроме чести!

Приказ, приказ, глаза в глаза,
В уставе нет как в них смотреть,
Когда приходиться сказать,
Что надо умереть.

      Когда приходиться решать,
      Кого послать на тот, на свет,
      Как это надо оглашать?
      В уставе нет.

А капитан, ну если кто - то...
Он разрешит уйти сейчас,
И поведёт к закату роту,
В последний раз.

      И тот кто с ним не задрожит
      Перед судьбой и пулей вражьей,
      Он их попросит послужить,
      А не прикажет.

Приказ, приказ, глаза в глаза,
В уставе нет как в них смотреть,
Когда приходиться сказать,
Что надо умереть.

      Когда приходиться решать,
      Кого послать на тот, на свет,
      Как это надо оглашать?
      В уставе нет.

Чтоб их понять, давайте с ними
Своими сменимся местами,
Давайте мы под небом синим,
Быть перестанем.

      Давайте мы, давайте с ними,
      И станет ясно всё не всуе,
      Зачем он крестик зло не снимет,
      А поцелует.

Полковник курит и молчит,
Полковник курит.
Никто не хочет облачить,
Его, сегодня, шкуру.

       И дым охапками висит
       В палатке ставшей штабом,
       Я знаю Бог его простит,
       А он себя, не знаю.