Клаус и Дебора

Посвящается памяти Клауса Кински

Клаус и Дебора
    Солнце под Сопотом поднялось такое вялое и блеклое, что казалось. Оно вот-вот свалится обратно за горизонт на востоке. Но оно лениво выполняло свою обычную работу, и, протягивая бледные лучи, освещало унылые дома.
    Один робкий лучик стыдливо заглянул  в окно и увидел тёмную большую комнату, где при отсутствии всякой мебели царил страшный беспорядок. Всюду валялась скомканная одежда, а в углу пристроился маленький диван, где в совершенно неудобных позах спали двое.          Девушка отвернулась лицом к стене, на её лице застыло презрительное выражение, а мужчина, игнорируя подушку, уткнулся головой в матрац. Было ясно, что они поссорились. Лучик понял, что попал не туда и скрылся.  И в комнате опять расплылись сумерки.
   Мужчина сел на кровати и долго тёр руками лицо. Потом поднялся, с некоторой опаской взглянул на девушку, и, сгорбившись, поплёлся в ванную. Босые ноги прилипали к паркету с мерзким звуком.
Он вошёл ванную, вцепился в раковину, глухо стеная от яркого освещения, резавшего глаза. Весь мир раскалывался на куски. «Что это за рожа?» - подумал он, глядя в зеркало. Там отражалось бледное, помятое лицо с плоскими широкими губами, острым носом, мутными тёмно голубыми глазами. И всё это неопределённо проглядывало сквозь лохматые жёлтые волосы. Общее выражение было злое. Всё тело ныло. «Такое чувство, будто меня смяли, как сор, в маленький комочек, и кое-как распрямили» - подумал он. Ощущая, что словно налитая свинцом голова тянет вниз. Хотелось растянуться на холодном кафеле и умереть. «Неужели это оттого, что я вчера бродил полночи? Или Дебора так действует на меня?
Тут вошла Дебора. Свежая и весёлая, размахивая полотенцем
   - Доброе утро, Клаус, - приветливо сказала она.
   - А что до меня, так я хотел бы, чтоб чёрт побрал это утро, - буркнул он.
   - Ты злюка и бука, улыбнулась Дебора, и швырнула в него полотенце, - я тебя ненавижу.
   Клаус ядовито взглянул на неё, вышел из ванной и припёр дверь так, что изнутри её никакой силой не открыть. В ванной шумела вода. Клаус слушал это шум, сидя на полу.
   Через полчаса Дебора начала ломиться в дверь.
Клаус злорадствовал. Наслаждаясь её криком.
   - Пусти, урод! -  вопила она, силясь выломать дверь. – Я тебя уничтожу, как только выйду!
   - Ну, Давай. Давай. Уничтожай меня, вяло ответил Клаус и открыл дверь.
   Злая, как дьявол, Дебора принялась осыпать его пощечинами и ругательствами. Он равнодушно теснил её к двери и молчал
   - Ненавижу, ненавижу! – чуть не плача, кричала она, - пусти, я хочу домой!
   - Ну, и проваливай! – ответил он, и вытолкнул Дебору за дверь. Но, когда шаги Деборы на лестнице затихли, Клаус опустился на пол и задумался: «Что я наделал? Да, и раньше я выгонял её, но сегодня случилось что-то странное. И с чего бы это?»
   За окном чирикал воробушек, радуясь весне, а Клаусу хотелось его пристрелить, чтобы не мешал думать.
   Он прошёл на кухню и открыл холодильник.
   - Всё как обычно: кусок сыра, ломоть чёрного хлеба…  В голубом бульоне одиноко бултыхалась старая тощая курица. – Восемнадцать лет, а какой упрямый, своенравный, взбалмошный характер! С чего я мог её полюбить? А она? Разве нужен ей старый потасканный холостяк?
    Клаус вошёл в комнату и сел на подоконник.
День такой солнечный, радостный – все высыпали на улицу. Звонкие голоса детей были слышны даже через закрытое окно. Клаус терпеть не мог детей и даже норовил обидеть, когда они возились в песочнице. Но сейчас было не до того – он впервые погрузился в свои чувства.
   Наверху неугомонно стучала клавиатура – словно дождь барабанил по крыше. Клаус знал, что там жил писатель, который всё время работал. С утра и до поздней ночи стучала машинка, и Клаус настолько привык к этому звуку, что перестал его замечать.
   Он вспомнил, что иногда видел этого писателя, бледного и вялого человека, в свитере одетом поверх пижамы,
 «Может, и у него были когда-то возлюбленные или друзья, - подумал Клаус, - и он всех потерял, и стал жить только выдуманными историями?»
   Он оглянулся вокруг и почувствовал, как раздражает этот бардак. Клаус поднялся и неохотно принялся скидывать всё в кучу. Здесь было много вещей Деборы. Она ушла ничего не забрав. Вот, например, её чёрные чулки. Она носила их, не зная, что выглядит в них старше и соблазнительнее. А это? Клаус поднял фотоальбом и машинально стал его перелистывать. На всех фотографиях было только два человека – он и Дебора. Вот они на вечеринке в его загородном доме танцуют ламбаду – так и познакомились.  Вот они на пляже Гданьского залива. Вот катаются на лодке, едут по парку в экипаже, и везде – счастливые, влюблённые. Он не выпускал её из объятий. И как-то всё равно стало Клаусу, что на фотографиях он выглядел не на тридцать лет, а на все пятьдесят. Тогда он был влюблён и мир казался розовым. Потом они стали вместе жить, и ни одного дня не проходило без ссоры.
   Время от времени он выгонял Дебору,  а остыв, он звал её, и она возвращалась… 
И всё шло по тому же кругу. С ней было плохо, и без неё плохо. Оба это понимали, но не предпринимали попыток прекратить бесконечные ссоры.
Клаус долго глядел на фотографию Деборы, которая оказалась в самом конце. Лицо сердечком, шапка кудрявых каштановых волос, тёмные, широко открытые глаза, мягкие губы?  Разве эта прекрасная девушка могла быть такой сварливой?
   На стене висел большой постер фильма «Паганини» с Клаусом Кински в главной роли. Дебора обажала этот фильм и часто пересматривала его, а Клаус всей душой ненавидел его, понимая, что между ним и главным героем почти не было различий. Не только внешне, но и внутренне – ведь точно так же вёл он себя с Деборой. Несколько кадров промелькнуло в памяти и Клаусу едва не стало дурно -  он понял, что Дебора и сегодня продемонстрировала этот фильм, а Клаус великолепно сыграл свою роль. «Да, да. Потом я упаду с лестницы и умру, а когда она придёт, будет уже поздно».
Побитое лицо горело как в огне. Он не выдержал и, в ванной, подставил голову под струю холодной воды. Это немного его освежило, но нисколько не притупило горестных мыслей.
   Клаус вернулся на подоконник. С мокрых волос целые ручьи лились за воротник, но он не обращал на это никакого внимания, а искал способ вернуть Дебору. И способ нашёлся. В кладовке за грудой всякого  хлама, Клаус нашёл ведро белой краски и кисть. Почти счастливый, он прилёг на диван в ожидании вечера.
   Вечером Клаус подошёл к дому Деборы  и под её окнами написал на асфальте: «Дебора, дорогая, прости меня.  Я люблю тебя.  Твой К.»   Он вернулся домой и долго не мог заснуть – глядел в потолок и думал о Деборе, представлял её лицо, когда она будет читать…
   Звонок в дверь разбудил его. Клаус бросился открывать – перед ним стояла Дебора!
   - Ты вернулась!? – восхищённо прошептал он.
   - А разве ты не видишь? – улыбнулась она и прошла в комнату. Там она сняла постер «Паганини» и повесила другой, тоже с Кински – «Главное - любить».
   - Теперь я с ним согласен, сказал Клаус и обнял Дебору.

23.06.16-26.03.16.