Я верю, они были

Юлия Штурмина - http://www.proza.ru/avtor/igoing

 Эти двое были странными. Галютин старший сбил висячий замок, чтобы украсть журнал из деревенской библиотеки, а его внук украл проволочную сетку – выдрал из окна телятника. И то и другое они могли получить, не прибегая к воровству - книги выдавали каждую пятницу, а телятник вовсе готовили к сносу. Поэтому участковый обошелся устным предупреждением, приказал починить дверь и вернуть украденное. Но ни сетка, ни журнал возвращены не были, о них забыли раньше, чем деревню накрыл душный предгрозовой сумерек.

Старый «форд-универсал» проехал по пустынной улице, нарушая полуденную тишину звяканьем, скрежетом и сигналом старинного автомобильного клаксона, пристроенного на боковом зеркале. Смуглые, черноглазые парни – скупщики металлолома стучали в двери и окна домов. Но жара разморила деревню, никто не выходил и не выглядывал из-за занавесок. Только в крайнем доме им повезло. Потный, толстозадый мальчишка, одетый в рваные джинсы и майку, раскрасневшийся от спешного поиска «чего бы продать», выволок из сарая ржавый каркас металлической кровати. На всякий случай он оглянулся, окинув взглядом верхние полки с хламом, хищно воззрился на самовар, вспомнил, как дед трет песком медные бока посудины, и плюнул в сторону.
- Это все, молодой человек? – приятно улыбнулся скупщик постарше, обнажив в улыбке ровные белые зубы. – На сигареты хватит, если не хочешь большего.
Мальчик чуть было не промямлил: «Не курю», - но осекся. Ему понравилось, что этот стройный, подтянутый парень, в шелковой красной рубашке с расстегнутым воротом, в бархатистом жилете и длинными черными волосами, развевающимися на ветру, похожий на фокусника из цирка, не принял его за слабака или, еще хуже, за жирного маменькиного сыночка. Парень обратился к нему: «молодой человек», - а это звучало необыкновенно. Это было здорово!
«С таким можно было бы подружиться», -  подумал мальчик, не отрывая глаз от серебристой цепочки на шее скупщика. Небольшая штучка, болтавшая на ней, могла быть клыком гигантского хищника.
Словно услышав его мысли, парень спросил.
- Хочешь амулет? - И его белые зубы опять обнажились в улыбке


Мальчишка широко распахнул глаза и приоткрыл рот. Он едва не поперхнулся от неожиданности - не желая лгать, неопределенно повел плечом и покраснел.
Скупщик снял цепочку и передал амулет мальчику.
- Настоящий зуб дракона - последний на земле. Встретишь человека, которому он будет нужен, передашь, как я тебе. Вещица, спасшая  много жизней, - сказал он и, не дав ошеломленному мальчишке опомниться, спросил: - Отправляешься в путешествие?

Ответа он бы не услышал, потому что его верткий, низкорослый напарник заорал во все горло, как будто их окружала толпа.
- Утюги, сковородки, гантели – все берем! - Он уже скинул тент с небольшого прицепа, и кувалдой отбивал спинку кровати. - Любой металл! - крикнул он, закидывая разобранную кровать в прицеп. - Чугун, сталь, алюминий! И медь, толстячок, - произнес он тихо, косясь на пухлое, без намека на загар тело мальчишки, сделал жест, изображая большой живот и пышную женскую грудь, подошел к мальчику и прошептал в самое ухо: - Ты уже носишь бюстгальтер, девочка?
Щеки мальчишки стали пунцовыми, сквозь ежик светлых волос засветилась розовая кожа. Он потупил взгляд, хотя слышал эту шутку не впервые, и пожалел, что не надел свободную, плотную рубашку. Чтобы отвлечь от себя внимание, он небрежно махнул на сарай, и буркнул:
- Там еще самовар на полке. Высоко. Сами возьмите, пожалуйста.

Получив в руки деньги, он долго разглядывал их, пересчитывал, прежде чем спрятать в карман, потом зашел в дом и, не смотря на жару, надел свободный джемпер. Он закрыл ворота и вышел через калитку, одной рукой волоча ту самую украденную сетку - аккуратный рулон, намотанный на лыжную палку, и другой - заталкивая за пояс джинсов библиотечный журнал. Сетку он примотал изолентой к раме велосипеда и, цепляя ее левым коленом, навалился на педали.

Последним, кто видел его в тот день, был бредущий от магазина подросток с двумя пломбирами, тающими в руках. Он поочередно откусывал от каждого, слизывал молочные капли с пальцев и хлопал глазами, глядя вслед промчавшемуся мимо него велосипедисту.
- Васька, жирдяй! Куда ты? – запоздало выкрикнул он, сглатывая слишком большой кусок мороженого. В горле запершило от холода, подросток закашлялся. Оба пломбира выскользнули из вафель и шлепнулись на мыски грязных кроссовок. – Придурок, - пробубнил он, стирая молочные лепешки рваным листом лопуха.  -  Двадцать скоростей у него - везет жирдяю.

Дед стоял потупившись, только переминался с ноги на ногу.
- Галютин, тебе скоро семьдесят, а ведешь себя! Где внук? – спросил участковый.
- Где-то, - ответил тот.
Женщина в спортивном костюме толкнула его окольцованными пальцами.
- Три дня ребенка нет! А тебе все равно! - Она затянулась сигаретой и, выпуская дым сквозь желтые зубы, прошипела: - Соседи беспокоятся, полицию вызывают, а он молчит.
- На склоне лет мир меняется, - сказал Галютин, не поднимая глаз. - Перестаю замечать многое – не интересно. Кошку рыжую кормлю дважды в день, а мышей не вижу – серые. Ночью бессонница мучает - по собственным следам брожу, разглядываю – куда шел, куда пришел. Мемуары одним словом.  Внука воспитываю - умничаю, а жил – дурак дураком. Теперь, получается - вру.  - Он взглянул на полицейского. - А ты, Алексей, свою мышь помнишь? В клеточке держал, забавная такая, с глазками бусинками. Помнишь плакал, когда она умерла?
- Ты что несешь? - сказала соседка, бросив окурок в песок. – Совсем свихнулся? Арестуй его, Алексей Иванович! А-рес-туй!
Галютин улыбнулся. Лицо участкового потемнело.
- Понятно, - проскрипел он, резко развернулся, сел в белую «Ниву» с голубой полосой и вдавил педаль газа, так что из-под колес вылетел песок и мелкие камни.
- Его в психушку надо! А ему ребенка доверили! – крикнула соседка вслед удаляющейся машине.
- Иди домой, Люська, займись чем-нибудь, - мирно сказал Галютин, протяжно вздохнув. В его водянистых глазах мелькнуло жалкое одиночество.

Один из охранников у ворот, щелкал кремнием зажигалки снова и снова - пытаясь закурить, или от скуки, чтобы заняться хоть чем-нибудь. Васька стоял в огромной луже, прижавшись спиной к влажной кирпичной стене. Лунная тень заканчивалась за углом, а до башни оставалось не менее тридцати метров.
С другой стороны подход к ней закрывал бетонный забор, и хотя сверху колючая проволока не позволяла его перелезть, можно было поискать дыру или собачий подкоп.

Васька нашел пролом у самой земли, втиснулся в него, запутался головой в мокром бурьяне, зафыркал от едкого запаха мочи и скисшего пива, повернулся на спину и замер. Обломок арматуры зацепился за ремень джинсов и жестко уперся в бок. Он потянулся вперед, стиснув зубы, готовый услышать треск разрываемого ремня, но услышал собственный стон - бесшумно и больно разорвалась его кожа. Мокрое тепло струйкой побежало вниз, в вязкую после ливня землю.
«Кровь!», - его заколотило, затрясло от мысли, что он умрет в этой бетонной ловушке от потери крови, если сейчас же не выберется и не встанет на ноги. Упершись локтем в землю, опустив голову, едва не наткнувшись лбом на осколок пивной бутылки, он отчаянно дернулся и, скрежеща зубами от нестерпимой боли, вполз на территорию фабрики, не вставая, осмотрел бок в лунном свете, ощупал непослушными, дрожащими пальцами кожу вокруг царапины и успокоился. Это была очень большая царапина, но кровь, напугавшая его до трясучки, уже почти не сочилась. Он встал на колени, нащупал руками рулон сетки и журнал, по ту сторону забора, подтащил их к себе и, не придерживаясь тени, двинулся к башне, уверенный, что эту часть территории охрана не проверяет.

Сравнив фото в журнале с открывшимся видом, он понял, что попал в нужное место, и улыбнулся, предвкушая самую важную часть своего путешествия. Отыскав огромные скобы, вмонтированные в стену башни в качестве лестницы, он вытянул ремень из штанов, перехватил им рулон сетки, свободную часть пропустил через две шлевки на поясе джинсов, застегнул пряжку и бодро полез вверх, к проему, чернеющему немного ниже полосы красных сигнальных огней.

Первые метры дались легко. Мальчик смотрел вверх и бодро перебирал руками и ногами. Через двадцать шагов он начал терять скорость, а сетка обрела вес и потяжелела. Когда растущие неподалеку деревья, оказались ниже белеющих в темноте кроссовок, она тянула вниз так, что Васька немного забеспокоился о ремне, пропущенном только через две шлевки, и со страхом подумал, не придется ли ему спускаться за упавшим рулоном и подниматься заново. Еще через несколько метров он начал беспокоиться по-настоящему. У него заболели ступни - лопнула подошва на одной кроссовке, не выдержав давления тела на узкую скобу, онемело колено, а уставшие кисти рук разжимались медленно и болезненно так, что Ваське пришлось остановиться. Он пропустил одну руку под скобой, и сунул в рот пальцы, согревая их дыханием. Но висеть было неудобно, силы уходили, и тратить время на вторую руку он не решился - пополз вверх медленнее, подтягивая тело с усилием, напрягая и руки, и опорную ногу одновременно. Он еще не жалел ладоней, на которых уже вздулись первые коварные пузырьки.

Ему повезло - скобы сменились ступенями, а за спиной вдоль лестницы обнаружилась защитная клетка. Ни на фото, ни снизу желоба видно не было, и теперь, оказавшись внутри, мальчик предположил, что это устройство означало близость проема в стене и необходимого - необходимого! - отдыха. Мозоли на руках вскрылись, ладони жгло, словно он сжимал раскаленные угли. В ногах появились судороги. Первая пронзила икроножную мышцу, но прошла быстро. Вторая выкрутила стопу, поднялась до бедра, а когда отпустила, Васька понял, что больше ни за что не наступит на эту ногу.
«Правая, правая, еще раз правая», - думал он, что шепчет эти слова тихонько, отвлекаясь от нестерпимой боли и дикой усталости в изможденных, каменеющих мышцах. Но его губы шевелились, не издавая звука.
- Назад не спущусь, - сказал он неожиданно и испугался, услышав сухой, деревянный, посторонний голос. - Я сказал? - произнес он, и опять не узнал себя. Он остановился, бессильно прижавшись лбом к железной ступени и вдруг, осознал весь ужас своего положения. Он больше не мог подниматься, не мог кричать, чтобы звать на помощь, не мог плакать. Мог только ждать, когда холодные пальцы соскользнут с поручня, и его тело полетит вниз.

Минуту он стоял, не двигаясь, в полном отчаянии, ужасе, без искры надежды на спасение и помощь. Западный ветер высушивал пот и охлаждал его тело. Порывы усиливались, скользя по стене башни, набирая мощь и раскачивая что-то на шее мальчика. «Тук, тук», - легкие, повторяющиеся удары по джемперу. «Тук- тук!». Васька бессмысленно опустил глаза и посмотрел на грудь, не рассчитывая что-то обнаружить. Но то, что он увидел, заставило его встрепенуться, ожить застоявшейся крови и загореться глазам. Зуб дракона, подаренный скупщиком металлолома - амулет, спасающий жизни, поможет ему - конечно! А как же иначе! Тот парень не мог лгать!
Васька разжал пальцы, положил зуб дракона за щеку и почувствовал, как сила невиданного никем зверя наполняет его тело. «Сила дракона - вот в чем фокус!»  - подумал он и поднял лицо вверх. Над его головой, двумя ступенями выше, был черный проем в стене.

Огромный винт втяжного устройства был внутри комнаты. Под ним лежали груды перьев, крыльев и птиц, перемолотых страшной машиной. Запах стоял жуткий, но Васька дышал полной грудью, торопясь до рассвета натянуть сетку в проеме окна. На его счастье, по периметру торчали гнутые стержни, которые когда-то служили крепежами прежней защитной решетки. В углу ящик с инструментом для ремонта вентилятора и несколькими парами белых рабочих перчаток. Он искусал губы, натягивая их на ободранные ладони, но зато смог управиться с работой достаточно быстро. Сетка оказалась великовата, и он положил ее в два слоя, надеясь, что так она прослужит гораздо дольше.
- Все, - вздохнул он и дернул ручку двери, выходящей на лестницу внутри башни. Она оказалась не заперта. Мальчишка прихватил молоток, спустился вниз, оказался в цеху, где в это время не было ни души, и вышел на территорию фабрики, сразу свернув в сторону лаза в заборе. Под ударами тяжелого молотка арматурная проволока загнулась. Приличный кусок цемента вывалился, образовав большую брешь, в которую Васька пролез без проблем, отыскал велосипед, вывел его на площадку перед проходной, помахав рукой в белой перчатке удивленному охраннику, покатил в сторону неба, уже светлеющего у горизонта.

- Ну, покажи этот зуб, - попросил дед.
Васька положил амулет на забинтованную ладонь.
- Он же пластмассовый, - уверенно сказал дед. - Точно!
Мальчик тяжело поднялся, сходил за спичками, поднес кончик зуба в горящее пламя, выдержал, пока  огонь не цапнул его за палец, и покачал головой.
- Настоящий.
- Пластмассовый! - уверенно сказал дед. - Драконов никогда не было.
- Я верю! Они были! - возразил Васька. Их взгляды разбежались в стороны. Дед подошел к окну, взял с подоконника тетрадь с надписью «Мемуары», раскрыл где-то в начале и положил перед внуком.
Кроме заголовка - «Зуб дракона» на странице ничего не было.