Байки казачьего генерала

Леонид Ефремов














БАЙКИ КАЗАЧЬЕГО ГЕНЕРАЛА

АНАКРЕОНТИЧЕСКИЙ ФАРС- ПАМФЛЕТ.































                ПРОЛОГ.

Дорогой Читатель! Буду краток. Уверен, что найдутся те, кто начнет меня обвинять в том, что  я облил грязью казачество, очернил действительность и всех тех, кто, хоть каким-то боком с ним связан. Это ложь! В этой книжке, как раз, наоборот, повествование про тех, кто позорит и чернит светлые идеалы и цели. О тех, кто подгоняет под себя древний казачий Уклад, извращая его суть, ради собственной выгоды. О тех, кто казачьей формой прикрывает свою жизненную никчемность.   О тех, кто как пиявка присосался к здоровому молодому организму, и пытается, иногда весьма успешно, жить за его счет. Таких, к счастью, мало, но они есть. Как и чем с ними бороться – каждый решает для себя сам. Я выбрал сатиру. Вернее,  я выбрал фарс. За много лет в казачестве я встречался со всеми типажами, которые здесь описаны.  Нет в « Байках казачьего генерала» ничего вымышленного. Изменены только имена и фамилии, но, всяк, кто в этой теме, без труда поймет, о ком я написал.  Написал жестко и правдиво. Смешно ли? – Судить Вам, Читатель!

Возможно, что книга некоторым будет сложна для прочтения, т.к. прямая речь «героя» мной фонетически записана именно так, как, порой звучит «казачий гутар», с ошибками и исковерканными словами. Но, без него теряется весь колорит повествования.
На создание этой книжки меня натолкнул один разговор.

    Некоторое время назад, довелось мне говорить со старым казаком. Родился он в казачьем хуторе. Хутор чудом уцелел при Советах. Зато все предки по мужской линии теми же Советами были изничтожены. Получалось, что казака воспитывали женщины? Но, на мой вопрос казак ответил:- Меня воспитывали стены!
На стенах висели фотографии его родственников и его предков. Мальчик смотрел на их лица. Видимо казачья мудрость, воля и честь входила в его глаза энергетическими волнами тех, кто погиб, не пощадив живота своего.
- Какие у них были лица! Большинство были вообще неграмотными. Но, какое благородство, какая честь, какое мужество были впечатаны в фото! Это с кровью передается! Никогда худого слова о них не слышал ни от кого.
-Как же ваша мама и бабушка не боялись открыто держать их на стенах хаты?- спросил я старика.
-А, чего было бояться? Мы и так были лишенцы. А с фотографиями большевики не воевали.
Так и весели они на всех стенках, все мое детство и юность. Знал каждого по имени-отчеству, знал о каждом все. Гордился ими.
Иногда, бывало, побью кого-нибудь или в сад чужой с такими же хлопчиками залезу, так боязно домой идти. Не потому, что мамка выдерет. А, потому, что стыдно предкам своим в глаза поглядеть.
Так и вырос. И жизнь прожил, добра не нажил.
 Прежде, чем на компромисс, какой пойти с совестью, всегда думал, а, что они про меня скажут?
Зато и сейчас им в глаза посмотреть не стыдно. Для меня те фотографии сильнее любой иконы были. Жаль, что не сохранились.
Сейчас приходят новоиспеченные казаки. Вроде с уважением ко мне.  Все норовят фотографии свои показать. А мне и смотреть на них противно. Пьяные, опухшие, растолстевшие. Беспредельничают. Все с кем-нибудь известным фотографируются. А, потом, врут, что, мол, дружок это их. Свой авторитет так повышают.  У самих-то рожи идиотов.  Недоделанные какие-то, мелкие. Форму носить не умеют, да и форма у них без понятия, курам на смех. Одних медалек столько, что крестов у моих предков за все войны не было. Особенно у некоторых новоиспеченных генералов. Откуда повылезали?- не знаю!




                «Как хорошо быть генералом,
                Как хорошо быть генералом!
                Лучше, синьоры, я вам работы не назову.
                Стану я точно генералом,
                Стану я точно генералом,
                Если капрала, если капрала переживу!»
                Михаил Танич.


Со слов этой, популярной в конце 60-х годов прошлого века, исполняемой Эдуардом Хилеем, хочу я начать свое трагикомичное повествование.
Разумеется, не ко всем нынешним казакам относятся слова укора старого станичника.
Много  сейчас славных дел у новых казаков. Не ради наград, не ради звезд на погонах гордо носят они форму своих предков. Сама жизнь подсказывает, какими им быть.
Но судьба свела меня с одним казачьим генералом. Из тех, про кого упомянул с горечью старый казак.
Захотелось мне узнать, чем же хорошо быть генералом? Казачьим генералом?
Ведь ни генеральской зарплаты, ни  государственного статуса и льгот у казачьего генерала нет.
 Реестровые, это другая тема.  Я  про самодеятельных. Как они генералами становятся? Чем живут и кем командуют.
Чем дышат, одним словом?
Много вопросов накопилось. Стал я часто к генералу  захаживать,  рассказы-байки его слушать, да на диктофон записывать.
А, чтобы легче и раскованней генералу болталось, приносил с собой пару бутылок водки.
Может, для кого, литр это не метр, но на «старые дрожжи» генералу приходилось в самый раз.
Возможно, не нашел я ответ на свои вопросы. И не до конца понял суть песенки моего детства. Только, рассказанное генералом, натолкнуло на мысль, записать его истории, что называется, «без купюр».
В свете законов, с недавних пор запрещающих ненормативную лексику, пришлось мне ее выкинуть из рассказов или заменить созвучиями. Колорит генеральской речи от этого значительно поблек, но что поделать? - Dura lex, sed lex !*
-Что вышло из всего этого? Фарс? Комедия? Хроника угасающего интеллекта? Отсутствие адекватного восприятия реальности? Не стоит анализировать.
Если что-то преукрасил или, вовсе соврал генерал, бог ему судья!
Я лишь записал все эти байки, в надежде позабавить читателя. Хотя, что здесь изложено больше, смешного или печального, судить прочетшему.

КРАТКИЕ ПОЯСНЕНИЯ:

• * Закон суров, но это закон- лат.
• ** Заглавная гласная буква в слове указывает на ударение. Например:                « маршалОв».
• *** Мягкий знак в конце глагола – попытка передать фонетику героя повествования, например « пойдеть-возьметь».
• **** исковерканное написание слов – попытка пародировать колорит речи героя.
•         Например, «токма»- производная от «только», «хочь» от «хоть», ну и т.д. и т.п.
• Довольно скудный словарный запас генерала пришлось немного расширить, но так, чтобы не изменить его самобытную характерность.














РИСУНОК 1

















                КАК ХОРОШО БЫТЬ ГЕНЕРАЛОМ.

-Что, хлопчик, принес батьке горилку?
Молодец! Наливай первую по полной, а дальше половинить будем. Так культурнЕе и мозги контузит  меньше.
Бум здравы! Водка-водка- огуречик! Вот ты снова человечек! Любо! Ладно, слухай старшего и не перебивай!
Значитца, кады я на пенсию вышел, сразу в генералы и подалса.. А шо ты думал? Кажная пипетка мечтает стать клизьмой. И это верно. Ты ещё в бочке кис, а на мне уже мундир вис. Гы-гы-гы!
Ща все гутарют «лихие девяностые»! А, тогда, сам бес ничего не мог разобрать. Тут бандиты появилиса, тута  казаки народилиса. Ты ща, попробуй, враз стань генералом! Как же!  Соси сучек, читай газету - прокурором станешь к лету! А тады без проблем!  Рожа кренделем, выправка есть – пошил форму и будь!
И, енто понятно! Кого, токма в казаках нету! Даже маршалА есть! А, ты как думал?
 К примеру. Один международный.  Фамилиё Крошилов. Хотя не евоная фамилиё. Евойная Брезгун. А, куды с такой? Не такое звучание маршальскОй фамилье потребно!
Вот Ворошилов, енто то, самое. Ну и вышло, Ворошилов – Крошилов. И угроза есть и звук. Мол, крошу- крушу! На зуб пробую. А, с иной стороны крысы, оне, ведь тош все крошать-грызуть. Но, енто все хилософия. Главно, как его маршалОм угораздило  себе записать.
 Он хитрорванец, шо понаделал? Вот, смоталса, скажем с России евоный кореш в Израиль. Нет там больше никого. Он ентого кореша назначает атаманом Израиля. Смотался другой в Австралию, назначает атаманом Австралии. Третий к неграм подалса, так стал атаманом негроссии.  Так весь мир и охватил. Взял глобус и флажками  истыкал. И тута и тама, везде евоные казаки-атаманы!
И, шо, супротив гутарить будешь? Во всем мире, в кажной стране, по одному казачку, да  есть. И как Крошилова маршалОм  мира не признать, ежли везде, как кобель меток понаставил?
Теперьча ему глобусу мало. МаршалОм мало. Все ученых подгоняеть, шоб вселенную осваивАли. Он ужо будет тут как тут! По той же схеме. Одного на Луне атаманом сделает, другого на Марсе, третьего на Венере! Вот и генералиссимус солнечной системы! Брешуть хлопцы, шо портрет ему намолевали как генералиссимусу вселенной. Часа сваво ждёть, не дождетца!
Ешо один есть маршАл. У ево хлопцы в Донецке, в аэропорте двадцать единиц летательных аппаратов у «укропов» отбили. А, летать, оказалоса, токма он могёть! Долго  летал, коды ему рыло чистили за присвоение авторства гимна России.  Ну, раз, летать умеешь, знамо дело, летчик. Вот, он и двинул казачество к техническому прогрессу.   Создал казачью авиацию и стал ее маршалОм.
Можэ где ешо маршалА есть, но я не слыхал пока. Так, шо, паря, мои генеральские звезды с ихними вровень скромненькие. Запросы умеренные. Хучь не маршАл сам, а  в обидку сваю личность не дам!
Ну, вапче, много разных, невиданных у нас имеетца! Но, шоб слава к тебе пришла, надоть и потрудитца и попотеть.
Но, енто видимая часть. Надоть, шоб, кто тя в енти самые генералы произвел. Тогда никаких претензиев!  Любого могешь послать кобыле в трещину!
Есть и требования генеральские. Их много, требований-то. Первое и главное - героическая биография! А, спрашиваетца, где ее взять, ежли всю жисть за баранкой или за киркой горбатилса? Али, того пуще, как некоторые, окромя ложки и хрена сваво ничего руками не лапал?
Тут надобно  историю знать и свои данные к ей приладить. Да, так, шоб комар носу не подточил.
Для того и нужны всякие грамотные писаки. Шоб не токма исторические происшествия к твоей геройской судьбе привязал, но и увечья разные, если  имеютца,  как боевые раны преподнес.
Один родилса без глазу. Дорос до седин. Двинул в казаки. С одного полку выперли. Опосля с другого. Следы попутал, время выждал. Смотришь, появляется  героем, в боях трагически зренья лишившимся. Чем не Суворов?
 Второй, по-пьянке, шарахнулса с лестницы. Обои ноги изуродил. Выждал время, шоб подзабыли. Заучил, где, да как, в какой такой горячей точке колченогим стал. Молодняку складно брешеть, как товарищев спасал.  Как, тепереча, раны  ходить мешають.
Енто все писаки  для кажного случая на бумаге должны начирикать. Шоб все точно и грамотно! Шоб никаких накладков, да промашек! А ты, читай и учи свою геройскую биографию.
Вот я.  Всю дорогу  подторговывал, да подворовывал. Армия- конвойный в тюряге. Опосля трактор, совхоз, поливалка в городе.
 Стал  генералом, в биографии другой зануждалса. Для рассказу складногу писака мене стребовалса. А, где взять?  Присоветовали одного чудика. Пошукать еще такого! Ясно дело, шо все енти писатики пыльным мешком шандарахнутые.
Очкарика мне одного подсунули. Из мамки вылез без сустава. А, може, ещо без чего! Гы-гы-гы!
Особливо чохнутый оказалса.  В казаки на старости лет подалса. В армию не взяли, уваженья нет. Не скроешь белый билет, хочь на лысине берет. А в погончиках, да с медалькАми пощеголять охота! Ща все по порядку  расскажу про кренделя ентого! Наливай, половинь и слухай!
   Я те уже балакал, шо все писаки чохнутые?  Ясно, шо, ежли мамка в утробе придавила, то в нормальные ужо не поверстаешса!
У мово писаки, окромя половины суставов, половина мозгов отсутствуеть. Вернее работаеть, токма не на то. То евреям все продалиса,  то власть наша ему не люба,  то, просто брешеть, шоб ково помоями облить. Оно и понятно. Злой на весь мир за свое уродство.
 Чохнутые вруть почище казачьих маршалОв! И фамильи двойные любють.. Ентот, мой, Павел Солин - Огурцов подписывалса.. Задарил мне свои книжонки.  Нутром чую, шо писаны они погано. ГлупостЯ в их и неувязки всяческие. Все к задней теме сводить. Обгогочешса, шо пишеть!
К примеру, стрельнули с двух метров в человека с гранатомета, он тем, шо рядом стоял, прикрылса от выстрела, и жив осталса. 
Жил огурец за счет старухи озабоченной. Потом к молодухе с бомжей прилип.
. Навроде как  она язык кошек знает и токма мяучеть, не гутарить. Огурцов сам с ей замяучил. Може для виду, може на одной волне поплыла лодка ихней дурки. Видал я енту девку.  Мяучить, в ошейнике ходить  и Пашку за ухи тянеть. Игра такая у их. Он тоже мяучить. Навроде как общаютца.
Гутарю дуралею:
- Напиши мне самую, шо ни на есть, геройскую биографию! Используй, мой шрам на брюхе, как боевое ранение. Да так напиши, шоб ни одна сволочь не засумлеваласа! За енто я тя  медалькой геройской пожалую.
- Не сумлевайса, Кузьмич!- балакаеть Солин.- Так написую, шо самый известный атаман твоёй биографии обзавидуетца!
-Действуй!- приказую.
Он канючить начал:
- Кузьмич!  Я ш инвалид! На колчаковских фронтах пострадал!
-Мне-то не бреши, - отвечаю. - Какой Колчак, мать твою!
-Да, это я образно! У тя шрам на брюхе, у меня половины суставов нет, должен ты мя понять!
-А, шо тя понять?
-Кузьмич! Ты же знаешь  Лукоплюева! Он главный у воинских инвалидов. Замолви слово! У них там и докУмент серьезный и кормежка  после сходок каждый раз!
-Так Лукоплюев долбанутых не берет! И, ешо деньгу уважаеть, а у тя грошей нет.
- Какой же я долбанутый?!- осерчал Солин-Огурцов. – Сустав отсутствует в наличие, а с мозгами порядок. Деньги  буду с его инвалидов собирать, ему в подмогу.  Могу его в курсе держать, кто и что о нем за глаза треплет! Осведомлять могу про все!
- Ага!- ору. – Може ужо и мя застучать куды задумал?!  Я слово скажу за тя, а ты не токма кизяки швырять в Лукоплюя станешь, а и про мя напраслину людЯм понесешь?!
-Кузьмич! Родной! С напраслиной, с евреями и с политикой покончено навсегда!  Слово литературного гения!- заныл Пашка Солин.






















Рисунок 2

















Пожалел я ево, привел в это обчество, представил.
Лукоплюев- шпилька армейской закалки. Шпилькой той много вражьих задниц проколол. На пенсии собрал инвалидов из вояк. Армия многому учить. Зоркости учить и осторожности. У ково карман грошами оттянут видить. Если, шо ему грозить, то в укрытие первым сиганеть. Красивые книжечки выпустил, медалек  понаделал, названий попридумывал, докУментов разных..
 Многие отставные инвалиды попасть к ему стремятца. Ну и Солин в енто обчество решил попасть.
 Взглянул отставник на Солина из под армейских лихих бровей и повелел Солину визиток красивых наделать. И не просто визиток, а на картонной вспученной бумаге.  Да со своим, с гордым фото. Енто как вступительный взнос и как кандидатский стаж.
 До Солина привел я туды одного казачка. Токма Лукоплюев с приемом долго тянеть. Все выжидаеть, скока ешо с кандидата отжать могёно.  Ждал, казачок, вступительные взносы делал, да от пьянок рехнулса.
 Я и упредил инвалидного командира, шоп чохнутого не принимал, ежли со дня на день придеть за документом.
А сошлоса, шо и Солин и казачок чохнутый, кандидатский стаж в одно время проходили.
С утрева я Лукоплюева  про чохнутово по телефону упредил, шоб не нарвалса. А к обеду Солин приперса за докУментом.  Визиток полный огромадный пакет.  Шоб стока визиток сготовить, пришлоса родителям евоной кошки в ипотеку влазить.
У Лукоплюева, видать все они одинаковы, ну и спутал он одного с другим.
Солин с тем чохнутым разные на вид, да у страху глаза велики.
Постучал Солин, зашел:
-Здоров дневал, господин командир!
Лукоплюев слетел со стулу и столом отгородилса:
-Не подходи!
Армейская выучка, паря, ет те не хухры-мухры. Ловкости у Солина много меньше.
- Я Солин! Я за документом! Я кандидатский стаж принес при посредстве ваших визиток!
- Не надо мне никакого стажу! Не надо никаких визиток! Документов нет! Контора закрылась и не откроется больше!- завопил Лукоплюев, опрокинув шкаф, чем увеличил баррикаду между собой и Солиным.
- Мне кажется, что мы с вами как-то не так начали разговор!- всхлипнул Солин-Огурцов. – Давайте все с начала! Давайте поцелуемся по-казацки!
С ентими словами огурец попыталса переползти через баррикаду меж им и Лукоплюем.
- Не подходи!- Лукоплюев закатилса  под стол. – Помогите!!!!
Тут с соседних контор народу понабёгло, и Солина выгнали. У входа, опосля, долго лукоплюевы визитки толстенным слоем гнили.
А Солин мя во всем обвинил. Дык, я при чем тут, раз такое совмещение выдалоса?
Он на свои психические пилюли подсел. А биография моя геройская на месте.
-Не могу,- подвывает,- с такову позору писать! Дай, Кузьмич мне чин генерала, тады напишу!
Шо делать? Пришлоса поверстать условно.
Ну, писал он мене долго и красочно. Долго не потому, шо красочно, а, потому, шо ему кто-нить постоянно рожу бил. Ведь, как токма я ево в генералы сверстал, дык он выдрючиватца начал и хамить всякому. Мол, я генерал, а ты какашка на палочке. Дратца-то он не умел, один гонор. Вот и огребал. А, как огребеть, так пилюли для психов глотаеть. Коды мозга на место встанеть, то продолжаеть свою писанину.
Принес рассказ про казачьего офицера. Тот в Приднестровье воевал. Всех ево братков молдоване укакошили и ему брюхо вспороли. Приняли ево за жмурА и закопали в могилу братскую.
Токма он живуч как клоп оказалса. Очухалса среди братов своих, от смерти лютой схолодавших ужо. Выбралса с братской могилы.
 КИшки выпавшие с брюха собрал и до своих докандёхал.
Читал я и плакал. Так мне тово офицера жаль было. Гордостью за казаков переполнялса. РазА четыре читал и плакал.
Ну, рассказ, рассказом, а коды ж мою-то героическую биографию ентот соленый огурец состряпаеть?
А Солин мне:
-Кузьмич! Та тож про тя! Офицер-то ентот ты! Учи, как геройствовал на заре возрождения казачества!
- А для тренировки, чтоб не робел, представлю я тебя, Кузьмич, как героя на своем скором творческом вечере! – предложил мене Солин. – Главное, все подробно, как я написал тебе расскажи!
Пригласил я поглядеть на то, как выступать буду Валентину Тимофеевну. Жену мою. Курочку ненаглядную.
Ну, тута, скажу, вааще було. В каком-то погребе-подвале, в красном уголке. Три бабки пришли и мы с Курочкой. Курочка вырядиласа, а все зазря. Потому, как одно безобразие вышло и бесстыдство. Сцена там была. На ей свет отдельной лампочкой.
 И, тама, где мы с бабуськами сели, тож лампочка одна. Ту, шо над нами, погасили. А ту, шо на сцене зажгли. Верно, к тому, шоб орурец  особливо не расстраивалса, шо народу в зале как добровольцев на кладбище.
Выходит какая-то в шляпке бабуська с кривым рылом и длинным носом.
 Мы с Курочкою  подумали, шо енто вперед детский утренник пойдёть.. И енто баба яга, артистка, значитца, детёв пужаеть.
 Костлявая вешалка. А на ей черная тюль, да шляпка жуткая.  Прошмыгала к краю и говорить:
- Мы рады вас привестсвовать на творческом вечере великого русского писателя и поэта Павла Солина-Огурцова!
Тута, верно, у ей радикулит взыграл. Как-то крякнула, раком согнуласа и за простынку, шо заместо занавеса, ухромала. Сидим все. Ждем. Пять, десять минут. Ничего. Токма лампочка под ржавым сводом над сценой.  Слышно, как бабка с Солиным спорють. Она ему:
-Надо выходить, люди собрались!
Он ей:
-Не могу выйти! Волнуюсь. От волнения, то малая, то большая нужда справляется!
Тута мене ужо все енто надоело, заложил я обои пальцы в рот, да как свистанул!
Ввиду малого размеру погреба у всех ухи зазвенели. А для пущей острастки гаркнул:
-Любо!
Сам не ожидал, шо так громко выйдеть. Штукатурка по всему потолку сыпатца начала, а Огурцов на сценку  как ошпаренный выскочил с разинутой ширинкой- видать нужду прервал. Побелкой засыпан, шо снегом. Потому евоного достоинства никто из нас не разглядел, все белым- бело!
Курочка и бабки оруть:
- Безобразие! Мадню прикрой!
А он дошел до самого краю сценки. Думали, на нас грохнетца. Токма тута и увидел он, шо все у ево в побелке наружу. И, бегом, за простынь.
Сидим ешо минут двадцать, ждем. Извилиса ужо!
В конце появилса какой-то лысый и шустрый с мордочкой афериста. Шасть ко мне:
-Не желаете дипломчики приобресть?
-Шо за дипломчики?
- Очень крутая академия! - говорить.- Название сам придумал! « Академия академического глагольного стихопроизводства»! Аналогичной нет! Гарантирую!
 Вам, как генералу сразу предлагаю приобрести диплом академика! Всего за три тысячи рублей. Если с собой столько нет, то можно расплатиться частями!
- Шо за глаголное стихопроизводство?
-Все просто! Считается, что глагольная рифма, это не профессионально. А мы ее из разряда стихосложения перевели в разряд стихопроизводства и, образно говоря, надели на нее академическую мантию! У моей академии большие перспективы!  Через год все будут, как сказал классик, жечь глагол! Мы глагольную рифму дифференцировали! Вы один из первых академиков будете!
Покумекал я и купил диплом за трояк. Оно и верно, хто там с ентими глаголами разбиратца будеть. А акадэмик завсегда в почете!. Теперь везде ко всем своим титулам добавляю словно «акадэмик», дальше не пишу, просто все название никак в башку не влазить. Но, как обещал мене тот лысый: « Дальше работаем по плану!».
Лысый исчез, а мы все сидим.
 Вылазеть скрюченная вешалка в шляпке. Тож вся побелочная и говорит:
- Творческий вечер великого русского писателя и поэта Павла Солина-Огурцова окончен!
Шо енто было? Вышли с погребу все в побелке и в непонятках.
   А потом огурец ентот соленый у мене медаль геройскую спер. С тех пор не видал я ево. Но, гутарили, шо с медалью он моей ходить, брешеть, шо в ДНР за бои получил. И кизяки свои в тырнете пописываеть.
Вот так моя геройская биография и написаласа.
   Таперича  всегда, кады историю про себя брешу, в обязательном порядке шрам на брюхе показую, даж при бабах! Шрам старый . Язву мне в колхозе удаляли, коды я горилку с ацетоном попутал.. Шрам предъявляю, не токма верють. Уважають!
 Наливай! Расстроилса я шо-то!










Рисунок 3
















ОБЩЕСТВЕННАЯ ЖИЗНЬ. 

- Ну, ужо про многое мы тута с тобой побалакали. Много я те историй набрехал. Главно, шо все правда. Так, вота, запишешь всю мою брехню, глядишь, сам генералом казачьим станешь! Шо, не охота генералом-то? Зря! Хочь и есть тута свои трудности.
К примеру, казачий генерал должон вести активную опчественную жисть.
А, опчественная жисть требуваеть и затрат грошей, и затрат времени, и затрат здоровья.
Наплеваешь на опчество, ужо не генерал! Нужон полный набор опчественных ценностеф!
Тута надоть помалешку себе имидж создавать. Шоб уважали все!
Начинать надоть с фотографий со знаменитыми и нужными людями.
С политиками, артистами, с героями всяческими.
Я со многими сфоткалса. Цельный альбом есть. И альбом ентот надобно завсегда с собою таскать. Шоб, коды надо показать кому надо. Вот, дивиса! Тут я с ентим, а тута я с самим ентим. А тута мене ваще етот самый награждает, а тута я выступаю в собрании, а, тута с детишками. Усек? Сразу про мене мнение у людей складетца, мол, всех знаеть, все могёть! А, коль, мнение такое поимеетца, то сам  ково надо, пользуй своим авторитетом, как  смогешь!
Не получилоса пока сфоткаца с президентом , с патриархом, с министром обороны и со Жванецким. Трудно к им подлезть.
Со всеми другими, дивиса, фоты у мене есть.
Один раз опростоволосилса. Дружбан на концерте подшутил. Гутарить, мол, иди с « На-На» и со Зверевым сфоткайса. Сейчас они рулять. И такое фото те в актив большой будеть. Притиснул иха, сфоткалса. Ну, я ш не знал, хто такие.  Телевизер не смотрю- некогда мене. Показываю альбомчик в одном сурьезном месте, а мене про мою сексуальную ориентацию спрашивають….
Нормальная!- гутарю.- С Курочкой своей на ночь глядя кажный вечер по одному разУ все тридцать годов. Могу и больше, но не хрена бабу раскармливать. А то ещо просить станеть.
- Так, а,шо, -говорят, -ты с гомиками сфоткалса?
-Чо-чо!- дружбан подсуропил, понадсмехалса!
Подложил я втихую енти фоты дружбану в альбом, заместо евоных фоток с попом каким-то. Во, смеху-то было. Он тож, как и я стал сурьезным людЯм фоты казать и показал. Ево и обсмеяли и с сурьезного месту поперли как голубого.
Во, как бываеть!
Но, фоты, енто токма начало опчественного путЯ!
Нужны высшие образования. И чем иха больше, тем ты авторитетней.
Вот приперса я на вечер генеральский. Трудно, паря, туда пробитца. Но, надоть знакомства всяческие завесть.  Уболтал я  охранника за ящик водки туды пропустить. Сперва какой-то у их там круг состоялса. Про чё гутарили, я не скумекал, токма, как на партсобрании в СеСеСеРе побывал. Опосля балаканья у их пьянка тама. Шуршет по-ихнему.  Время знакомитца и нужные контакты ладить. Тама все, хто в отставке, хто ешо служить. Один я казак. Все енти служивые ко мне подходють. Смотрють, шо на моих грудях висить. Про награды мои интерес проявляють. Я им заливаю, шо в башку придеть. Ужо выпимши все малешко. И героическую биографию им набрехал, как по-написанному. И много чево ешо. Генералы енти поддали. Обниматца со мною лезуть. Я с ими. Все как по маслу. Но, смотрю, один все на мене зыркаеть. И глаза, как буравчики мене сверлять. Хрен с тобой, кумекаю. Сверли, мож зенки поломаешь об мою казачью выправку! Не. Подходить. Представляется генералом МВД.
- Оченно приятно! - лыблюса я ему.- Генерал Гривопузов, к вашенскому сведению.
Он руки не подаеть, а все своими буравчиками дырявить:
-Вот я генерал-майор МВД,- шипить. -Академию МВД закончил. А вы, что закончили?
Оглянулса я. Все, кто в лес, кто по дрова. Ужо все пьяные. Кажный гутарить шо-то, но никто никого не слухаеть. На мене ужо внимания никто не обращаеть.
Я на ухо евоное говорю:
-Каку надо, таку  акадэмию и  скончил!
-Нет, я все же хотел бы знать,- не унимаетца буравчик, - какую именно вы академию закончили, что генеральскую форму носите?
Тута я ешо фужер горилки пропустил и как-то так получилоса, шо рыгнул громко и не культурно в евоную сторону. Усы и рот утер рукавом и говорю:
-Я те так отвечу, шо тому, хто мене тута за тобой следить приставил, доподлинно известно, каку таку я акадэмию скончал!  Ща битва с коррупцией. Слыхал?! Ежли доложу, про тебе хреново, дык никакая акадэмия те уже не поможеть!
Для сурьезности достал блокнот с карману и загогулины начал чертить. Генерал ентот засуетилса.
Я, те, паря, про блокнотик ентот, скажу. Вроде бы тетрадка махонькая, а страху нагоняеть на некоторых, жуть какую! Я ее всю каляками-маляками исчеркал. Где надоть, достаю. Делаю умный и сурьезный вид, поглядю вдаль, вроде задумаюса. Вроде, шо скумекал. И каляку-маляку в ентот блокнотик  чиркну. Все смекають, шо генерал какое замечание про их внес. Места живово от каляк и загогулин в блокноте не осталоса, а работаеть! И сурьезности положения, где надо придаеть. А, где надо, того шугаеть шибко. Вот така хитрость моя!
-Простите, а что вы там пишите?- мандражируеть ужо генерал.  Все в блокнот норовить заглянуть, а я  от ево отворачиваю каляки-маляки.
- Не балуй, генерал!- гутарю.- Заметки про твое поведение шкрябаю.
Тута он совсем спекса.
-Ну, зачем? Я ж про академию просто так спросил!- ладошку мне для примирения тянет.
Отвел я локтем  ево ладошку и сурово гутарю:
-Енто ты завтре сваму министру объяснишь! А мене ешо и за другими тута понаблюдать надоть. Иди, не мешай работать!
Генерала как ветром сдуло. То ли в нужник со страху сбег, а, може и кому звонить, шоб заранее оправдатца. Ток на ихнем шуршете я ево больше не видал.
Но, скумекал я, шоб такие лишние вопросы не задавали, нужно мне образование заиметь.
Заимел. Цельных четыре и все верхние. А к кажному значок прилагаетца. Все четыре на китель прикрутил. Тепереча ужо никто не спросить про акадэмии -  все на грудях видать!
 Шо, как, за скока я образования енти получил-  моя казачья военная тайна.
Токма ко мне тепереча и политики  всяческие и начальники за советами бегають. А, почему?- спросишь,- отвечу:-  Потому у меня четыре верхних! Значитца умный я и путевое присоветовать могу! Во, какую высоту енти верхние акадэмии для казачьего генерала дають!
 Так енто далеко ешо не все.
Казачий генерал всесторонним должон представлятца.
Давай, жахнем по полной! Разволновалса я шо-то.
- Заглатывай и на ус наматывай! Жисть прожить- не поле перейтить, а без труда даже триппер не схватить! Гы-гы-гы!
Вот, сидишь ты со мною, задницу на тубарете расплющил ужо, все на свой диктофон записуешь. А с кем сидишь? Думаешь, просто с генералом Гривопузовым? Э-нет!  Ты тута с графом сидишь с дворянского собору! Или собрания дворянского, бис иха мать разберёть!
Вишь, грамота? А на ей печати и подписЯ разных августОвских персон. И не поддельные печати и подпися, а натуральные. Ежели честно, то не знаю, зачем оне все себе августОвскими кликають. Може в августе все родилиса? Хочь, навряд ли! Спросить у иха постеснялса. Ну, не важно енто.
Пришел я на иха сборище. Там все графья, дворяне, да княгини. Таких сборищ много. Но мене  рекомендовали енто, мол, самое крутое из всех.
 Встретил одного знакомого, он раньше начальником нашей автоколонны числилса. Но, сделал вид, шо не опознали друга дружку. Бачу, а он  ужо и князь там какой-то и собрание ихнее ведеть.
Потомка монарха под обои руки тащуть. Сам он ужо совсем старый, но в короли России метить. Привели к трибуне, подержали чутка. Сам он громко гутарить ужо не могёть - сил от старости нету. За ево бугай речи выкрикиваеть. И, выходит, шо скоро монархия у нас наступить, а мы усе будем в Кремле заседать. Засумлевалса я, но виду не подал. Сморю, все хлопають  культурно и браво шепчуть не громко. Ну, я чё? Я, как и все.
Потом и меня выкликнули. Вручили мне енту дворянскую грамоту и гинекологическое мое дерево. Не дерево, цельная роща. Простынь с хорошей бумаги сготовлена. А на ей вся моя родня, какой и знать не знал. И все дворяне с родословной. Вот бы мой дед Федот подивилса бы, каб узнал, что от каких-то Юриков- Рюриков род свой ведеть!. А вверху, опосля всех я и все ветки на мене сходютца. Хрена с два подкопаешса!
Там контора целая ентими деревами занимаетца. Все историки, академики. Но, не за просто так все енто. Как мене к им привели, так еврей  какой-то и картавить:
-Готовы вы оказать матегиальную помощь нашему двогянскому собганию?
-Скока надо?- спрашиваю.
Такую мне цену, хлопчик, пробили, шо я б ешо одну джипу себе купил!
Но, куды ш деваца-то? Раз генерал, то и дворовым нужно стать. А.шоп стать дворовым нужно родословную состряпать, как ты с дворян вышел по предкам. Енто по науке и называетца. Тьфу! Язык поломаешь. Гинекологическое дерево! Моя Курочка енту простынь в шкапчике под своим бельем хранить, рядышком с грошами. Оно и понятно. Простынь ента ценнее грошей. Она-то, Курочка моя ненаглядная, по ентой простыни, как жена моя тож дворовой стала. Графиня!
Ну, вота! Вручили мене грамоту енту с печатями, да с подписями. Потом у их шуршет началса. Музыка кака-то старинная заиграла и начали оне все кругами хороводить. Стою я с ентой мукулатурой под мышками, дивлюса. Есть и молоденькие телочки. Но в основном бабки в платьях из тюля, шо токма  на окна вешать для культурности быта. Шляпки, перчатки белые. Все понтуютца. Все степенные такие. Мужуки все как в оперетте. Был я в ей, коды Москву с Курочкой осматривали.
 Стою, молодку какую высматриваю. Тут ко мне бабка вся в тюлях подходить и руку мне суеть. Чё сует? Я пожал ей руку слегка так и гутарю:
-Шо, хотишь, мамаша?
Она мене:
-Парле франце, граф?- а сама пританцовываеть своим скелетом в тюлях.
Я ей вежливо:
-Слухай, мать! Шо ты там гутаришь, мене не ясно. Понял токма, шо графом  признала. На том те спасибо. Токма ты своими тюлями  всю панорамму городишь от взору. А я тута уже  для танцулек  чернявенькую присмотрел. Так, шо дружба- фроньша, а ты се иди к своему дедушке. Но пасаран! Эн Пебло, Унида!
Тута нарисовалса глист во фраке с бобочкой. На голубой ленте у ево кака-то медалька, шо те тарелка по размеру, но с острыми краями.
-Как вам, граф, не стыдно, так неучтиво разговаривать с великой княгиней?!
- Хто, -гутарю,- княгиня? Энтот тюлевый кулек на костях? А не шел бы ты, дядя получать вторую тарелку на ленточку!
Ну, все понабегли. Страшать дворовым судом стали. Перед бабкой извинитца пришлоса, мол, по незнанию, да от волнения дурь спорол.
Смоталса оттеда скорее, пока бумаги не отняли, все ш не мало уплатил-то за их! Вот так и стал я графом!
Давай, хлопчик, первача за нас! За графьёв, за наши деревА, да, шоб любили нас сиськастые девки! Гы-гы-гы! Будь здрав! Ех! Хорошо-то как!
Ну, лады. Разлилоса по нутрям, для гутару в пользу нам!
      Или ещо.  У мене инвертю брать удумали. Иду по форме. Подходить на улице корявый какой-то.
-Скажите, как казачий генерал! Как вы относитесь к факту войны в Украине, к сбитому турками самолету и довольны ли вы проводимой в стране политикой?
Э, нет, думаю! Слыхали мы и про пятую колонну и про жуков колорадских! Нас за рупь за двадцать не купишь! Шо, енто за журналист такой? Корявость одна! Может статца, шо шпиён, аль провокатор. Я ему твердо, громогласно гутарю:
-Один ответ вам, -  Обама сука!
Он мене опять:
-Как к развалу экономике относитесь, к уничтожению медицинских и социальных программ, к ущемлению свободы слова?
Я ему ешо тверже:
- У казака один ответ, - Обама сука!
Так и отскочил к комуй-то другому, свои вражьи вопросы задавать.
Поделом! У нас на все один ответ!
Ну, давай ешо по одной!
Эх! Любо! Все на свете мене, хлопчик, любо!
Вот на днях в казачий колледж позвали. С ребятишками общатца. Ребетёнки все в форме, мал-мало меньше. Обступили мене. Награды на грудях разглядывають. Стою по полной выправке, собою гордюся! Тут самый махонькой спрашиваеть:
-Товарищ генерал, а вы Гагарина видели?
- Хахарина, сынок, я видал, вот как ща тебе видю! - ужо не знаю, шо меня так брехать понесло.
Тута все ребетёнки гуртом ко мне:
- Товарищ генерал! Расскажите про Гагарина!
А, шо я им могу сказать? Я, аккурат, тады в ремесленное поступил, кады он с космосу обернулса.
Телевизера у нас не було, токма радива день-деньской все про ево гутарило. Шо, да как, да эдак. Ну, ешо картинки в газетах смотрел. Как он на машине ездить. В ево цветами народ швыряетца. А Юрий наш Ляксеич лыбитца всем своею открытою человеческой улыбкою.
-Слухайте, кадеты! Я тоды токма военное училище закончил. ПрОездом к месту постоянной службы через Москву ехал. А, тута, как раз Хахарина вся страна встречала. Стою в толпе с махонькими лейтенантскими звездочками. Глядю, ба! Хахарин на машине передвигаетца. Все ево цветами, цветами, как березовыми вениками в бане.  Некоторые он ловить, а огромадное количество под колёсы пападаеть. Хахарин лыбитца и крутитца то в одну сторону, то в другую. Как машина открытая поравняласа со мной, я как заору:            « Слава товарищу Хахарину! Слава СЭСЭСЭР!». Хахарин в мою сторону повернулса и лыбитца мне. Я  понимаю, шо не мене одному, но стою, слезы по щекам как веснушки у рыжушки. Горд за себя и за ево тож! Хахарин мене так слегонца рукою подмахнул и дальше проследовал по маршруту. А я щасливый отбыл на китайскую границу, защищать дальневосточные рубежи!
- Так вы пограничник,- девчушка мене спрашиваеть.
-Хто? Я? А, ну, да, мы ж все, казаки- пограничники!
-Товарищ генерал! Расскажите еще чего-нибудь!- просют ребетёнки.
А я кумекаю: «Хрен их знаеть, шо спросють! Ща оне все такие грамотные народилиса! Спросють, и не знаешь, шо им ответить, шоб не опростоволоситца!»
- В другой раз!- говорю.- А ща мене к министру обороны надоть по срочным делам!
- К министру?! Вот это да! Счастливо вам, товарищ генерал!
Устроитель встречи мене в дверях остановил:
-Ты чего нес про Гагарина и про министра?
- А ты сам, чобы ответствавал?
-Не знаю….- созналса устроитель.
Вот она, какая, паря, опчественная жисть у казачьего генерала! Эт я те токма то, что на память прибегло рассказал. А тама много всего бываеть. С кем в баньке попаритца из нужных, да жиры их веничком отходить,  с кем на какую известную могилу, аль к памятнику какому сходить, где сплясать, а где жути нагнать. Всево и не упомнишь, про все не сбрехаешь!
Давай чекнемса по-последней на седня. Пошел я привесть себя в форму, да выдать Курочке ейную норму! Отлично Курочку потопчешь, сразу сладко спать захочешь.
Завтра снова будет байка и горилки будет пайка!













Рисунок 4

























                ГЕНЕРАЛЬСКИЙ ТЫЛ.

Скока не мути в ентой жизни, паря, а, ежели нету у тя надежного генеральского тылу, то и не генерал ты вовсе! Баб, шо курей, могешь мять, токма жинка нужна. Такая, шоб во всем тя поддерживала, да подбодряла, кады надо.
Во, у мя Курочка. Скока лет живем, все на ее не нарадуюса! Могеть статца, шо она как кляча кому, а мине, то, шо надоть!
Познакомилиса с ей случайно. Иду по ближнему от нашей станицы ПГТ. Дело к вечеру. Глядю, стоит женщина. Вся такая в теле. Словом, царь-баба! Стоить и за дереву держитца. Прошел мимо. Но, шо-то на сердце ёкнуло. Подходю, дивлюса. Краса-то, какая! А она стоить себе, глаза позакрывала и дереву обнЯла.
-Вам, девушка, шо, плохо?
-Не!- молвить. -Я кады выпью, ходить не могу.
-Так, дозвольте  ш до дому  доведу!
-Ничё не имею супротив!- отвечает.
Так и взял всю енту роскошность под мягкий локоток, к дому повел. Домой к ей зашел, дык и осталса навечно.
Но, не сразу. Первые две ночи, как в бреду прошли. А на третий день мене в совхоз надоть було. Я тоды ешо трактористом работал. Приехал в станицу. Думаю: «Усё! Женюса!». Ну встренилиса опосля раз-другой. Замечаю, шо у Курочки моей глаз один все время не туды смотрит. Косенькая, значитца.
 Сымлеваца стал, женитца на косенькой, али нет. С одной стороны в ей и характеры и телеса шикарные.  В люльке с ей про усе забываю.А, с другой?  Ведь не токма в люльке всю жисть кувыркатца. На людях показатца как-то с косой-то бабой, не того!
Петрухе- братану старшему про свои сумления рассказал. Он мене и гутарит:
- Дурак ты! Енто ш плюс огромадный, состоить из двух плюсОв поменьше. Один в том, шо она не как мы видит, а, как паук . И прямо и сбоку и снизу и сверху. Ничего важного косенькая не проглядить! А, второй плюс, шо мужуки косеньких не особо жалують. Им прямо зыркающих подавай. Значитца на ее спросу большого не будеть. Не будет соблазну, не будешь рогатиком! Токма твоя жинка! Жениса, не сумливайса! Красивая жена- чужая жена, а тебе своя нужна.  Ешо те и благодарна будеть, шо с дефектами на ей обженилса.
Покумекал я. Все взвесил. Прав братан Петруха, кому она не люба,  хрен тому в ухо! Погуляли с ей месяц, помиловалиса. Стала меня ревновать к прохожим девкам, к тем, хто еёйную стать весом переплюнул. Одну проследила даже и подраласа с ей. Соседка сказывала, шо дралиса как две кошки. Потом как борцы  друга дружку катали по земле-матушке. Все розы как бульдозером на пять соток выкорчевали. Потом я енто место видал. До сих пор ничего не рОстеть! Моя б  статью взяла. Да у той, видать кулак как кувалда. По морде моей съездила.
Пришел на другой день, а косой глаз у ей пластырем заклеян.
-Повредила?- спрашиваю.
- Повредила, отвечает.- Протез мене сучка ента вышибла. Найтить  ево в траве не смогла. Вот и хожу заклеянная.
- Какой протез?
- В школе пистон училке под ножку стула вставила. Училка плюхнуласа, а пистон не взорвалса. На перемене взяла пистон, а он мене глаз вышиб!
- Да ты шо?- изумилси я.
-Не придуряйса! Весь ПГТ знаеть, а ты нет?
Ничё се, думаю, одноглазая! Этож как калека почти.
Но скумекал, шо лично мне для жизни с ею, отсутствие глаза не помеха. Других прелестев для счастья хватить! А мужуки, так те на одноглазую совсем не позарятца.
Поехала моя в город и новый портёз себе купила. Токма малька от настоящего цветом различалса. Так и ходила косая, да разноглазая, пока с Ростову ей по заказу подходящий не прислали.
А у ей рядом одноклассник косой жил. Утром на работу по одной улице идуть. Он косой с рожденья, а она от пистона того безглазая, смех и грех.
Говорять, наука, генетика-кибернетика. А как так могеть быть, шо я не косой, она не косая, а у Олеши, у сынка нашего, глаз по-суседски косить?
Решилса я предложение ей делать. Для храбрости и для настроению, мы с  Петрухой четверть самогонки шарахнули. Сирени полный трактор нашвуряли и двинули в расположение Курочки.
Тута надоть про рельеф местности нашенской упомянуть.
Станица нашенская с одной стороны железки, а ейный ПГТ с другой.
Железка на насыпи высоченной, не то, шо на « Беларуси» ее не проштурмовать, ходячий луноход кердыкнется, не взяв ту высоту.
 Есть, правда мост, но по нем,  гаку дашь десять килОметров и соляры бак пожгешь. А соляра- первая вещь для продажи.
 Рядышком полустаночек сделали. Шоб людям с одноёй стороны на другую по насыпи не карабкатца, подземный переход прорыли.
Тута Петруха мене и гутарит:
-На фига нам соляру жечь, да время зря терять? Давай напрямую!
-Энто как?- спрашиваю. – Напрямую, с насыпи сорвемса!
-Башкой думай, а не хреном! А подземка тута прорыта зачем? По ей и проедем.
Засумлевалса я. Не пройдуть тракторные габариты.  Ежли колесами по стенам не шкрябнем, то крыша точно не пройдёть.
-Не, брательник, не пройдем по размерам!
-Пройдем!- вскипел брательник.- Я в армии три года в танке просидел и любые габариты чую. Давай ешо жахнем.
Жахнули.
-Ну, чо?- спрашивает Петро.
-А, не чо!- отвечаю я. -придетца кабину отпилить!
-А, на кой? Если на скорости, то пилить не надо- сама отлетит.
На том и сошлись. Бухло и сирень смелости придали. Отогнал я трактор для разгону, метров на сто, прицелилса в проем перехода и по газам.
Колесы-то проскочили и вперед укатилиса, прям на ту сторону. А трактор замялса и на ступенях просел с согнутой крышей. Хорошо, ешо, что стеклы внаружу выпали, а то бы все мы порезалиса. Мотор заглох. Петро заснул. А я кумекаю:
-Тапереча не под венец, а под суд придетца идтить! Имущество же казенное!
Подвезло! Микола на таком же тракторе ехал мимо. Беду нашу увидал. Подцепили на трос, половину трактора вынули. Напополам он поломалси. Вторую до утра с брательником вручную, да по частям вынимали.
Обошлоса. Председателю сказали, шо, мол кочка под колесо попала и трактор развалилса. Председатель. Он у нас старенький был и вечную вечность пьяный. А, енто, считай, что глупый дурак совсем.
К слову будеть! Жигуль, он выносливей трактора! Я тута, в Москве на своем первом жигуле решил, прям в квартиру, заехать. Махнумши был чутка. Разогналса до ста и в подъезд вломилса. Ясно дело, шо между дверьми застопорилса. Ни стеклы не вылетели, ни машина не развалиласа. Токма краска содраласа на дверях. Не у машины, а у косяков дверных. Вылез через багажник, прополз по крыше внутрь и спать до утра. Все жильцы входили и выходили через квартиру бабульки одной, шо жила на первом этаже. Но, енто, так, к слову о прочности.
А к Курочке тоды я токма к вечеру другово дня поспел. А утром и расписалиса мы. Я к ей переехал и с совхозу ушел на поливалку. Катаюса себе. Дождь, не дождь, жара, не жара, а я, знай, воду лью. Так и прожили. Один раз токма она мой юмор не поняла.
Вышли мы тута, в Москве в парк, от трудовых буднЕй отдохнуть. Все чин по чину. Мангал взяли. Бухла рюкзак. Моя Курочка аккурат волос свой в черный цвет окрасила. А ей, шо в черный, шо в серо-буро-малиновый - все к лицу. Сидим, отдыхаем культурно. Приняли ужо прилично. Тута к нам мужик, тож отдыхающий подходить.
-Разрешите с вами присесть, оно, когды с компанией, то веселее!
Моя мене на ухо шепчет: «Халявщик! Гарилку нашу жрать пришел и шашлыки!»
Отдыхающий, как понЯл, шо моя мне в ухо слюной наплевала.
Говорит:
-Не подумайте дурного! Я со своей водкой и со своей закуской. Вон, полный пакет салату оливье!
Моя сразу же смягчиласа.
-Милости просим! Рады дорогому гостю!- сама засуетиласа округ столика, где у нас жрачка и бухло. Стоить, своею красивою большою спиною к нам. Волос распущен до мест, где у городских талия должна быть. Овощи к шашлыку режеть.
А мы с мужиком друга дружке представилиса. Я ему:
- Кузьмич!
Он мне:
-Витек!
Ну, слово за слово, стаканами по столу. Пока моя закусь сготовила, ешо по триста успели жахнуть.
Тута Витек и спрашивает:
- Кузьмич! А половинка твоя не русская, чё ль? Больно волос у ей черный.
Ну, не раскумекаешь непутёвому, шо не русская она, а казачка станичная. Все, хто не в теме, аль спорить начинають, шо нет такой нации, аль с казашкой путають, шо ешо поганЕе.
Я ему и брешу:
- Осетинка она у мене.
Шо  мозги на енту осетинку с горилки перебуробило, сам не знаю!
- А как звать-то твою осетинку?- не унимаетца Витек.
-Как, как? Валико звать!
Он ее и зовет:
- Валико! Садись к нам! Хватит хлопотать! По стаканчику и все вместе лесгинку спляшем!
- Какая я те Валико, алкаш?- вздыбиласа Курочка.- От роду Валентина Тимофеевна!  Каку-таку лесгинку отплясывать зовешь?!
-Так твой сказал,  что осетинка.  Валико тебя зовут Я и сам вижу, что волос черный и фигурой плотная, знать с Кавказу.
- С каково Кавказу?!
-Ясно с Северного с Осетии! Раз Валентиной Тимофеевной на русский лад зовёшься, то, наверно по-осетински какая-нибудь Тамразовна?  А, раз осетинка, так давай лесгинку спляшем!
Тут Курочка взбесиласа:
-Я вам, пидорам, покажу лесгинку с Валико Тамразовной, алкашня!
И всю клеенку нам на бошки опрокинула, и дубасить обоих начала. А ударчики у ей, шо рукой, шо ногой!
Витек как-то вырвалса и смоталса весь огурцами, да томатами обтекающий. А мне досталоса. Обои глаза как сливы, ребра поломаны. Три передних зуба, как ветром сдуло!
На развод хотел подать! Но, Курочка ноги целуеть, компрессы с зеленкой ложить на отбитые места. Водку в разбитые губы мене на ложечке вцеживаеть. Бьеть, значитца любить! А, куды ж разводитца, кады любовь?
Передумал разводитца. Люблю и я, все ж таки. Да, и, потом, куды мне, опосля таких травм другую бабу найтить? Ведь и в пах пару раз ножищею попала….. Ну, помирилиса, значитца.

Так, шо, подбирай се жену, щоб как моя была! Как не посмотри, а одинаковая со всех сторон - везде большой, крепкий, надежный тыл! Одно слово – генеральша!













Рисунок 5





























                МАСТЕР БЕСКОНТАКТНОГО БОЯ.

Слыхал, поди, про казачий спас? Это когда казаки удаль свою кажут. Там не токма шашкой,  аль нагайкой джигутировать. Там, если надо, то и под лошадь лягуть. Телега переедеть, а он целехонькой встанеть. Там и по углям босиком ходють. И много всякого другого, что сердцу моему любо. Сам-то я не видел, да складно мне про то гутарили. Особливо, когда без дотрагиваний, они валют друга дружку на землю. Так и с врагом. На метр не подпустить. Это бесконтактный бой по науке зоветца. А, где, такому диву обучають? Казак казака видит издалека. Не пойтить же мне, генералу, спасу этому обучатца? Скажуть, какой ты на фер генерал? Чтобы больше иметь, надо больше звездеть.
Сам кумекай, кто генерала на спас проверять станеть? Но подтвердить, что сам любого без тычка на обои лопатки покладешь, надобно.
Подвел меня этот спас. Ох, подвел! На день ВДВ полосатики обо лбы бутылки бьють.
Думаю, чем я-то хужей? Пришел домой. Полез в холодильник. Тут и Курочка моя подоспела:
- Чего, опять нажраться сам на сам решил?
Эт она так, потому в холодильнике завсегда пара поллитровок стоить.
Мене водку об шарабан разбивать жалко.
Отвечаю своей Курочке ненаглядной:
- Я сейчас тебе фокус покажу с кефиром!
-Что за фокус-покус такой?
-Ща увидешь!
Выхватил стеклянный  жбан кефира, выпрямилса. Выправка вся наружу преть, грудь как у петуха боевого. Прицелился слегонца, шоб мимо лба не промахнутца. Плечо раззудил, замах полный сделал. И обо лбешник полной кефира дурой  шарахнул….
Думаешь разбил?  Как же! Приходи Маруся с гусем,  обожмемся и закусим!
Не знаю, как к окну отлетел. Шарабаном своим стекло оконное выбил. Стекла посыпалиса. Лежу весь в кефире и в стеклах.
Курочка моя как заорет:- Убился Матвеюшка!! Убился насовсем!
Я и сам уж думаю, звиздец пришел. Шарабан от боли на части раскололса. Но, смотрю, рука бутылку крепко сжимаеть. Бутылка цельная, но пустая. Весь кефир по морде разлетелса и стены загадил. Ущерб один.
А Курочка уже орет: - Как же я без тебя, родимого? В гроб то в чем тебя лОжить? В мундире новом? Так ведь за него недавно уплатили! Какая же я теперь генеральша? Ой! Помер! Говорила тебе, гадина, доиграешса с опчественной жизнью!
Соседи набежали:- Что, да как?
Не стал я им про спас и про день ВДВ рассказывать, шоб не гоготали,  а в рот говна набрали.
Курочка моя:
- Матвей Кузьмич мне покус-мокус решил показать. А я подумала, что угробилса,  генерал мой ненаглядный!
Я для солидности, при соседях, крякая, поднялса, стекла отряхнул, морду, и прочее от кефира обтер и гутарил сурьёзно:
- Станичники! Мериканцы, мать их в промежность семеро,  слух пустили, как жирность кефира проверять. Решил на себе ихнюю брехню испробовать, как генерал ваш. Суть дела пояснять не стану- тайна военная. Но, скажу точно, брехня ихний метод проверки. Шо на бутылке написано, тому и верьте. А они, эти ЦРУшники наш народ своим методом изничтожить задумали. Но, не на того нарвались! Я сам, казачий генерал Матвей Кузьмич Гривопузов на себе ихнию провокацию спробовал. Идите с миром! Любо!
Ушли соседи. Моя пузлота ко мне, обгаженному кефиром, прижалась. Нежно так, всем большим телом, мной обожаемым.
-Матвеюшка! Кузьмич! Я  тобой горжуса! Бесстрашный ты мой! Скольких спас от этих мериканских хитрожопостей!
Стою я, статуя кефирная, шарабан со лба болит от кефирной бутылки, с затылку от стекла оконного, пуленепробиваемого. Но, соображаю, что дело в наполнении. Если б в склянке водка была, то, склянка об мой твердый лоб вдребезгиразбилоса! У кефира плотность другая, да и крепость тоже.
Мыться пошел. Смотрю в зеркало. Одна голова хорошо, а две не красиво. Но, решил, больше склянки любые об шарабан не бить. Не генеральское это дело!
Есть другие подтверждения для генералов, что они все могуть. ДокУмент нужОн. А, кто его дасть мне, такой докУмент?
Есаул Поноскин гутарил, шо у японцев тоже есть этот бесконтактный бой. И, шо, они грамоты мастерам выдають на ихнем японском языке, где прописано, что ты боец покруче, чем спасом владеющий.
А, где такую взять? Поноскин мне говорить, что есть такой, кто продать прямо с Японии  можеть. Скока я за нее отдал, не тваво ума дело. Но, купил. Потратилса ешо на рамку золотую, красивую. И повесил на само видно место в своей халупе.
 Кто не приходить, все спрашивають, шо, да как? Я им и гутарю, мол черный кушак у мене по-ихнему каратэ. Мастер бесконтактного боя. А, это круче всякого спаса выходить.
 С  уважением ко мне:
- Ты, Кузьмич, как нажрешса, своих хучь не убивай!
-Шо вы,- ответствую, - это ж я супротив сброда разного.
Пристал, правда, один ко мне боксер:- Вдарь, да вдарь!
Я ему культурно:
-Не могу! В японии подписку дал уголовную, шоп супротив неподготовленных бесконтактный бой не применять. Да ты и удар такой не выдержишь. Он же не снаружи, а снутря идеть!
Приставучий боксер оказалса.
:- Ударь, да ударь! Выдержу, Но, на себе хочу попробовать, потому веры у меня во всяческую бесконтактность нету!
Я ему:
- Прости, братка! Не могу слово узкоглазым дал казачье-генеральское!
 Как репей седалище замучил:
- А как дословно эти пентографы-иероглифы по-нашему  перевести?
Грамота знатная. По бокам там мужики обнимаются раздетые. Видать мастера боя! Красивые завитушки. Иероглифы по-ихнему. А, хрен поймешь, шо там писано.
Но отвязался я от боксера. Сказал, что черный кушак бойца мне подтверждають, это и написано. Грамотный он блин! Говорит:
- Не кушак, а пояс!
 Я ему хлебало-то заткнул:
:- Иди учись!- гутарю,- это у нас пояс а по-ихнему кушак! Раз я ихнему и у иха мастерству боя обучен, так и говорить должон так, как они. В чужой монастырь, сам знаешь.
Поотстал этот боксер-недоучка.
Мене жуть интересно стало. Шо там дословно на грамоте про меня нашкрябали узкоглазые. Кто б перевел? Нашел переводчика. Ну, тут тоже непонятка вышла.
 Наливай по-новой, ща расскажу.
По соседству тута хлопчики молодые кучкуютса. По виду и по повадкам казаки. Чую, шо сепаратисты. Потому, как погоны и справу не носють, а повадки наши, казаческие. Встретятца, обнимутца, целуютца.  Опять же стрижки наши. Кто чуб по всей башке один носит, кто под горшок стригетца. Скумекал я, шо у них разделение по чинам есть. Потому как один чуб в синий цвет красит, второй в красный, третий, хрен поймешь, в какой. А, это же иерархия чинов, не иначе!
 У кажного в ушах кольца. С матнёй зашитой-вылитые наши галифе!
 Гарилку хлопчики не пьють. С девками мной замечены не были. Значит,  всецело решили себя посвятить служению казачеству и на девок срамных времени нет. Матом не выражовываются. Грамотные все.  Обнимутца, как браты,где потише кучкуютца и в планшеты компьютерные, да в телефоны глазеють и обсуждают чево-то.
Голоса у их чистые, звонкие, табак не курят, значица. Одно слово - казаки!
Ну, я как генерал, мимо них ходил, ходил.
Подморгнул им. Переглянулиса, но молчать. Друга на дружку смотрють.  Решають, доверять мне или нет. Смекаю, шо мы так долго перемаргиватца будем.
Подкрутил ус, справу оправил, откашлялся и зашагал к ним особым генеральским шагом.
Ты ж знаешь, шо у меня выправка?! Шо на мене не одень я завсегда хорошо смотрюса! Тута в сапог камушек попал и ногу треть. Под пятку, окоянный пробралса. Наступаю, боль сурьезная аж до задницы.. Иду прямо, но походка виляет малость. Тут ешо галифе мои ветром колышеть туда-сюда. Вроде как люфтит походку и корпус виляеть. Но вид делаю строгий.
Повернулиса оне.
- Здоров дневал!- рявкаю.
Оне переглянулиса.
Я, как положено, обнялса, расцеловалса с кажным. Они и  расслабилис.
- Генерал Гривопузов Матвей Кузьмич!
Смотрят они на меня чистыми, наивными глазами, имена свои называют и руку жмуть странно. Странность  в том, что норовять мене ладошку пальцами пощекотить.
Ну, думаю, это какой-то у них свой новый тайный казачий знак секретный. Тайны, тайнами, а уклад помнить надо.
- Кто ж так руки жметь? Учись, как надо!
Каждому так сжал, что косточки ихние хрустели. Им понравилось, Говорят:
- Какая компрессия! Или экспрессия? Я  слов этих мудрёных не знаю, потому точно не запомнил.
Спрашивают меня:
- Вы активный?
- Я не только активный, - гутарю, - а, ежели где, чего и с кем, так я тут как тут! Любое, что хош, сделаю! Атаманам пышки, а таким хлопцам шишки! – Эт я так для красного словца вставил.
Про шишки, чую им понравилоса. Оживилиса. Спрашивают, сколько шишек за раз раздать смогу ?
Мне к своей теме переходить пора и я им прибауткой:
- Весна придеть- дерьмо всплыветь! Насчет шишек не сумлевайтеся! На всех хватить! Я, к слову, мастер бесконтактного боя и кушак у меня черный!
Не поверили, шо кушак черный у меня! Спрашивають:
- Черный кутак? Так вы мусыльманин?
Другой хлопчик:
--Так и у негра тоже черный!
- Какие негры? Шо, токма у негров, да у азиатов кушаки черные имеются? Запомните, хлопчики, что казак от казака ведется! И никаких там эфиёпов! А про кушак, так предъявить могу, хочь щас!
Они переглянулиса все и на галифе мои уставилиса. Не угадали!
Копия грамоты про черный кушак, не галифе была. Я ее  в нагрудном кармане кителя, рядом с сердцем носил!
-Не туды глядите, браты, я ее положил не в порты, прочитайте и откройте рты!
С этими моими словами достаю из нагрудного кармана ксерокс японской грамоты, где мне черный кушак присужден.
- Смотри! Если, кто по-японски кумекает! Читай!
Нашелся там один грамотей. Полез с этими иероглифами в свой телефон переводить с японского на русский.
Переводили не долго.
Самый восторженный хлопчик ТАК на меня посмотрел:
- Так вы закончили в Токио школу « Гуд минет»?
Ну, что такое минет, я знаю. Потом тебе эту историю расскажу.
- Покажи перевод!- рявкаю. А сам им, насмешникам уже по ушам надавать собираюса!
Они мне так вежливо и с уважением:
- Пожалуйста, посмотрите.
И экранчик с переводом моей грамоты дають.
Читаю: « Настоящий диплом выдан токийской школой геев « Анару» в том, что предъявитель прошел полный практический курс обучения оральному сексу по программе « гул минет» и профессионально владеет пассивным анальным сексом».
- Суки!- заорал я,- педерасты!
- Они испугались:
-Так вы не гей?
-Какой я гей??? Я казачий генерал! Я к вам как к казакам подошел, как к своим братам!
Они мне:
- А мы не казаки…..
--А, кто ж вы???!!!
- -Мы? Мы…. Передовая молодежь!…. Мы думали, вы для контакта…. Мы думали….
-ШШШООО????? Педерасты гнилые! Позор российской земли! Убью, падлы!
Гонял я их долго и нагайкой отхаживал по срамным поганым бабским задницам. Весь район смотрел.
Грамоту эту порвал дома и в толчок! Там, где ей место!
Не знаю, как казаки про перевод пронюхали, но глумилиса долго:
- Расскажи, Кузьмич, как  тобе бесконтактному бою и контактному сексу научили?
Есаула Поноскина я до урядника опустил и на скамейке прошел он у моей нагайки полный курс обучения контактному сексу с нагайкой!
Это хорошо, что никто по-японски не читаеть. А так, представь:- приходють уважаемые люди.
 Я писулькою хвалюса,шо  мастер бесконтактного боя с черным кушаком, а там написано, что я пидор!
 Вот и сказ. Не верь загранице, там казак не родитца!  Чужому веришь языку, быть по жизни дураку!
Ладно, наливай! Ужо другая байка на язык проситца.












Рисунок 6


                КАЗАК АТА-АНА ДАНКЫ

А, ешо, скажу те, паря, шо для полноты собственной геройской картины, казачий генерал должон много наград носить.
Не думай, шо просто купил и носи. Те их вручить должны другие генералы. Ну, тута обмен такой. Ты иха наградишь, они тебе.
Так вота и подбираетца иконостас на грудях мундира. И не тявкнеть никто, как пес, мол, сам понавешал! Награжден! И вся любоф!
Но и тута осмотрительным надобно быть. Прицепишь шо не то, потом со свету  сживуть!
Подсунул мне один кацап орден красивый. Взамен я ево тож наградил медалькой               « 800 лет Радонежскому». Ну, все енту медалю знають, бачили ее не раз. Много ково ею наградили. И запросто так и по обмену.
 Я две прихватил.  Одну кацапу ентому и повесил на грудЯ. А он мне натуральный новый орден возрождения казачества!
Орден золотой, на колодке . По форме  кокушку нашу мужскую  напоминает, токма без мошонки. Внутри яичка младенец-казачок. На ладошках у мамки. И на ребятёнка, то ли свет сверху лучами падаеть, то ли душ какой. Мне  кацап разъяснил, мол, ребятёнок, енто зародившееса наше казачество. Ладохами ево наша мать-природа  кверху, к солнцу, да к богу подымаеть.  Все енто символика, шоб я понЯл.
-Носи,- говорит,- с честью и с гордостью нашенской.
Прослезилса я даже. Сопли утер, глядю, на ордене шой-то накарябано. Слова какие-то непонятные « КАЗАК АТА-АНА ДАНКЫ». Спрашиваю кацапа проклятого, шо те слова значать?
 Он мне:
- Вишь "КАЗАК"? А казак и в африке казак! Что неясного?
-Остальное шо?- говорю. Поясни, дай мозге скумекать, на каком таком языке писано и шо дословно значить?
- Все просто,- усмехаетца кацап.- Это новый казачий гутар. Сам всех слов не знаю, но все вместе значит, шо казачьему роду нема переводу и, гордись, казак, славой отцов своих!
Успокоилса я малешка. Правда. Первое слово « КАЗАК» не маеть другово смыслу. А казак от казака ведетца, курица от петуха несетца!
 Пооткалывал я да поотвинчивал все свои награды.  Прицепил одно яйцо золотое на самое видное место на грудях в кителе. Кокушка большая, тяжелая. Издаля видно, блестит на солнце, переливаетца!
Глазею я на орден-кокушку, сердце мое генеральское не нарадуетца. Красиво, геройски! А, главно дело, хрена с два ешо у ково такой орден есть! Лично я не видал!
Тут, аккурат, мене выступать на празднике дружбы народов пригласили.
 Прокумекал я своё казачье слово в извилинах. Я ж никоды по бумажкам всяким не читаю, а покумекаю сперва, про чё брехать и как по нотам шарахну им фокстротом! Справу отутюжил, обулса, сапоги нагуталинил. Кокушку зубной пастой на портянке протер и двинул на ихний интернациональный  круг.
Народу  тама тьма тьмущая! И азиаты, шо у нас все больше дворниками, и кавказцы, шо у нас все больше на рынках, и кацапы, шо у нас все меньше, потому как первых двух все больше.
 Браты казаки вырядилиса, приветствують мене. Генерал, всеш-таки, как-никак! Местное начальство, все, как есть руку мне пожать спешить, спотыкаетца.
А я с золотой кокушкой на грудях! Все зенки вылупили, завидують! Но вопросы про орден за зубами попрятали.
Решил я про казачество слово свое начать. Префект слово мне представил.
 Я сапоги в гармонь, подтянул все помочи, усы расправил, выправку вперед выставил и на трибуну.
-Казачество наше, - гутарю, - из года в месяц из недели в год растеть, крепнеть, к солнцу тянетца. Вот вчерась мне орден выдали. Им тама наверху виднее, как на кокушке ентой одной картинкою наше возрождение показать!
 И объясняю им:
- Дитя -  казачество наше, ладохи - родина-мать к свету и к богу нас с любовью зашвыриваеть. Одна извилина у тво, хто ентот орден отлил, больше всех нашенских весить!  Решили, вот, новому казачьему гутару до нас обучить. Правильному, новому!. Я ща вам прочитаю, а пока смысел переведу:   " Казак от казака родитца! Казачьему роду нема переводу!» а на новом гутаре все енто так накалякали: « КАЗАК АТА-АНА ДАНКЫ!»!
Все тута мене захлопали, заулюлюкали, завосхищалиса!
 Глядю, а к трибуне баба ненашенская пробивается с детями. Азиатка. Орет что-то, ручищами махает. А, шо орет за шумихой не разобрать. Стихли хлопки и свист, слышу, баба ента ненашенская просит орден ей показать.
Приосанилса я. Ишь, думаю, даже басурманку слава наша проняла!
- Гляди, за спрос денег не беруть, А ответ вежливый дають.
Сымаю с грудей орден-кокушку и ей передаю.
- Хороший бухгалтер не покладёть выручку за бюстгальтер! Поверти, посмотри и назад мене верни!
Взяла она орден. Тута ейные ребетенки столпилиса, смотрють. Земляки ихние подтянулиса, тож вылупилиса все.
Баба как заржёть. За ею все ихние как тобун лошадей хохотом упысылса. Стою на трибуне. Ни я, ни хто ешо, ни чё не понимаем.
- Шо смешного-то?- гутарю. – Над казачьей нашей славой глумишса, рожа приблудная?
И ужо у мене рука к нагайке сама так и тянетца.
-Перевести тебе, что  тут написано? -ржет морда неказачья.
-Переведи!- ору.- А. соврешь, нагайкой  по ливеру огребёшь!
Она:
- Тут написано, шо енто орден казахской матери-героини. Золотая звезда.
-Ты, видать, много народил?
-Шо??? Как атака мать-героиня? Не брехай!
А многодетная соловьем заливаетца:
-Глядите! Он скоро снова родит! Кафтан на его брюхе сейчас лопнет!
Тут до меня доходить начало. До других, видать, малешко раньше дошло. Ржуть все надо мной. Стою на трибуне, кацапа чертова беса матерю. Шо делать дальше не знаю.
Ужо не помню, как стыд свой превозмог, отвечаю:
- Правду мать гутарить! Енто мене ребятенки суседские орден перевешали, пока китель на веревке сох!
Опять все гогочуть, не верють ужо.
 Покинул под смех и свист ихний круг.
Кацапа отловил и кокушку  ему в отхожий проход вбил так, шоб прос….ца не смог.
Но долго потом мене все беременной мамкой дразнили.
 Вона, пришлоса от еды отказыватца, шоб брюхо помельчало.
Оно, конечно, все позабылоса. Но, вот те мой сказ. Кажный должон с осторожностью на себя всяки кокушки вешать. Семь раз проверь, спроси у людей, опосля, носи у грудей!
Наливай, хлопчик! Дальше интереснее брехать буду!






Рисунок 7































                ЧЕБУРАШКА.

- Вот ты с Москвы сам родом. Обидешса, конечно!  А я Москву не люблю. Не город, не станица, а помойка какая-то! Людишки странные. Все больше приезжие шастають. Девки срамные и бабы. Казаки все асвальтовые, без понятиев нашенских. Не любо мне тута!
Спросишь: « Шо я тоды тута ошиваюса?» - Так все сюды пруть! А я чем иха-то хужей?
Переспективы тута, понимашь!
А, глянуть по-другому, разврат и бандитизьм один. Я сюды со своею Курочкой прискакал, коды тя ешо твой папка в мамке не планировал.
Поспойнее тута було. Но, вот, к примеру, те случай.
Слыхал про чебурашку? Да не про тово, с мультика?
Давай жахнем по махонькой и слухай про енто безобразие!
Бум зравы! Любо!
Так вота. Обустроилиса мы  в  Москве. Город большой и тады был. Много дива. На все посмотреть охота. И туды и сюды мы с Курочкой моею ненаглядной шлялиса. А вес у ей  тогда зашкаливал за обожаемые мною цифири. Ходим, то на выставку с фонтанами, то в кино, то ешо куды. Плывем  по белокаменной как две павы. Курочка и я. Все токма на нас любуютца. Но,  стала она уставать. Вес красивый, но трудно носимый!
Не пойдешь же, как в станице в галошах по Москве-то! В туфлЯх, значитца, надо. Хочь я на говновозке тоды прилишно получал, дык не напасешса на обутку ей. То коблук под ее аппетитностью как граната разорвётца, то сабо на платформе в экскаватере в метре застрянеть. Один расход. Гроши тають, а Москва большущая! Смекаю, шо, пока все в ей побачим, в трубу с грошами вылетим.
Нашел я магазин с обуткой уцененной. Купил обутку себе и Курочке. Красивая, модельная. А, главно дело, грошей мало стоить. Пошли дальше  столицу осматривать. Я в лакированных ботинках, она в «лодочках» лакированных.
Тута, как назло ливень. Спряталиса от ево под аркой проходной. Тама много народу набилоса. Стоки не работают. Все по ногам текёть. Мужики обутку посымали, в носках ливень пережидають. Бабы, шоб юбки в гофре не промочить позадирали иха на бошки свои. Срамота! Вот, те и москвичи культурные - кумекаю.  А мы интеллигентненько так в обутке стоим по колено в воде. Курочке задирать юбчонку не надо. И так коротка, аж попа вываливаетца. А мои бруки мокнуть. Но терплю. Кончилса ливень, разошлиса все. Идем мы гордо красивою парою по центру. Опять все глазеють, но как-то не эдак. А у  мине пятки и стопы загрубевшие. Хочь по углям ходи. Потому ничего дурново я не почуял ими. Оказалоса, шо у ботинков моих уцененных подошвы отвалилиса напрочь. Иду, поверх носков остатки ботинков со шнурками пинаю. А носки пятнами от ботинков окрасилиса. А Курочка, вроде ничево. Не отклеилоса у ей. Токма, смотрю, хромаеть, сердечная! Шо такое?- Гвозди, говорит, повылазали и в пятки воткнулиса! Подхватил я ее на руки, чутка пупок не развязалса и пру к дому. В глазах от весу ее темно, в висках стучит, в ушах звон колокольный. Но допер. А, пока пер, «лодочки» ейные начисто высохли. Вроде радоватца надо? Но, коды домой пришли, она их  снять не могёть- сели «лодочки» на мель! Сошкрябал  с ейных ножек енту уцененку рашпилем. Пальчики ее нежные распутал, да распрямил пассатижами, как смог. Но не до конца получилоса. Обои рыдали. Я от жалости к ейным страданиям, она от того, шо я ей костяшки с хрустом выправлял.  Думаешь, почему она и ща хромая? Все с тех «лодочек».
Да, ешо тоды кримплен в моде был. Дорогущий, сил нету! Купил я у кореша с нашево куреня  ентот кримплен. Он тож в Москве обосновалса грузчиком на матерчатом складу. Кримпленовый отрез метров двадцать нам подогнал. Розового цвету, рельефный. Все, шо можно кореш тырил, пока срок ему не впаяли.
 Ну и пошили мы себе. Курочка пиньжак с мини юбкой. А мене, из кусочков, шо опосля пошива от ее осталиса. Курочке то на пиньжак и юбчонку материи ушло как на чехол для танку. Портной попалса с опытом. Попробувай-ка, сшей цельный костюм из отходов,  размером с гулькин член….Но пошил он мене пиньжак модный и бруки.
 Идем мы по Москве. Все на нашу красоту любуютца! Курочка в теле, окорочка ляжочек трутца друг об дружку. Есть на шо посмотреть и за шо подержатца. Не то, шо москвички костлявей манекенов витринных!
А я рядышком с таким богатством. Тош в кримплене шеголяю. То ее под локоток, то с одного боку, то с другову. Счасливый был. Кумекаю, во мне свезло! Не жена, а царь-баба! Хочь и не гоже казачке голые окорока на ногах людям казать. Могуть через голы ноги женские органы сглазить. Дык не станица, а столица. Идем и стыд не блюдём!
Щасье-щасьем, а присесть решили на скамейку красивую в скверу. Дык окрашена оказаласа! Не упредили запиской, шоб не садилиса на её!  У моёй по всей двухметровой ширине спина, задница и окорока,  разноцветно-полосатые сделалиса. И мой костюмчик в зебру превратилса. С моёй истерика. Я как матрос. Добралиса до дому. Ацетон не берёть, бензин не берёть! Кое-как окорочка ей оттёр ершиком для толчка. Короче, вещи спорчены! Пробовали в химчистку. Мой костюм худой. Ево кое-как отчистили. А ее нет. Говорят, что нету стока химии на такую площадь загрязнения!
Скумекал, шо вдвоем нам Москву рассмотреть, да изучить, грошей и здоровья не хватить. Стал один по ей шлятца. Вот тута и столкнулса я с чебурашкой.
Не думай, хлопчик, шо я спятил или белка меня тоды посетила в своёй этиловой тюбитейке!
Иду я в центре подземным переходом. Тоды ешо в их не торговали ничем, окромя газетёнок в стеклянных киосках « Союзпечать».
Прикинь, на весь туннель, один стакан, а в ем бабка на пенсии с  грязным резиновым гондоном на пальце, шоб сподручней мелочь подчеплять.
А я завсегда новостями интересовалса и у таких киосков картинки в газетах смотрел.
Иной раз в ненашенских журналах ненашенские голые девки были, но енто редко.
Стою, картинки смотрю в газете « Правда» на вождя тогдашнего. Целуется с Луисом Корваланом и ешо с кем-то, не знаю.
Тут сбоку девка ко мне.
- Отойди вбок киоска.
-Шо, говорю надо?
Девка в плаще бежевом. Волосья как у лабасты распущены. Запахи плаща рукой с миникюром красным придерживаеть. А от её воняеть чем-то импоршным. Не «Красная Москва», точно. «Красной Москвой» я завсегда опосля бани все складочки на распрекраснейшем теле моей Курочке протираю. Потом ляж с ей рядом, пощекоти. Она вспотееть, а ты ентот аромат вдыхай и наслаждайса.
А от девки сладковато и загранично прёть.
Понятно, шо она не с куреня.
-Шо надо?- спрашиваю.
- Ты давно в Москве?- лыбитца она.
-Как мамка родила, так я и тута!- отвечаю.
-Заметно, что «масквач»! С таким-то говорком!- все ширше лыбитца она.
-Ну с Дону я ! В столице три месяца, согласно временной прописки.
- Достопримечательности смотришь?- не унимается ента лабаста.
-Смотрю, глядю! Много,шо ужо тута повидал!- кумекаю, наверно билет мне в театр какой за тройную цену впарить хочеть, хрена с два.
-А, московскую чебурашку видел, мужик?
- Я те не мужик, а казак!-гутарю.- Из ребетячьего возраста вышел,шоб мультики смотреть про чебурашек да неваляшек!
- Глупенький!- так вкрадчиво говорить девка и ко мине всем фронтом жметца. – Такую чебурашку ты не видел!
Не успел я спросить у ей, какую, такую. Девка плащик свой возьми, да распахни.
Глазам своим не поверил и чуть не охнул. Девка-то под плащем вся, как есть разобранная! Ну, голышом, значитца. Ни нитки. Токма сапоги на ногах, да место срамное сверкнуло черным шерстяным кулубком.
-Ты,чё? Чё?- оторопел я совсем.
- А не «чё»!- ржеть она.- Это и есть московская чебурашка!
Запахнулась и исчезла, как скрозь землю провалиласа.
А на ейном месте, враз три амбала выросли. Ничего не успелоса мене скумекать, а амабалы спрашивают:
-Ну, чебурашку видел?
- В толк не возьму, браты, шо за девка? Шо за чебурашка такая?
-Какие мы те «браты», колхоз!- говорить один. – Видел или не видел чебурашку?!
- Да, видать-то поглядел, токма в толк не возьму, шо тут к чему!- гутарю им, жду пояснений.
-А, раз чебурашку видел, гони, падла, червонец за просмотр!
- Ах, вы черви навозные! Конский помет! Червонец вам? А, енто видал?!- и фигу одному к роже поднес.
Дальше не помница мене. Видать по башке чем шарахнули.
Очухалса. Сижу в урне за газетной будкой в одних носках. Вся срамота наружу. Даш трусы сняли. Толпа стоит и менты.
-Ваши документики, пожальте!
-Откель же у меня документики, ежели у меня за чебурашку даж трусы сняли.
Народу все больше собираетца. Бабка из киоска, шоб срам мой прикрыть, дала мне халат синий, как у уборщицы.
Слышу мент по радии вызывает:
-Ноль три! Ноль три! В переходе голый псих. Про чебурашку шо-то плетет.
Попробывал оттеда сбёгнуть, да куды! Добровольцы из толпы за халат. Я из халата. А, куды ж ногишом в Москве убегёшь?
В общем, отвезли мене в дурдом. На башке была одна шишка, а санитары прибавили с десяток. Задницу всю искололи. И, навроде, как шо-то не то у мене в башке происходило. В одно ухо влетаеть, в другое вылетаеть.
Садистам в белых халатах пыталса про чебурашеу разъяснить, не слухають!  Опосля кажной попытки новые уколы как шашкой в зад.
Понял я, шо лучше молчать. С психами перезнакомлса. С теми, хто ешо шо-то понимать могеть.
На третий день ко мне Курочку  допустили. Харчи принесла. И все причитала:
- Кузьмич, милый! Я ш те гутарила, шоб не пил много. Вот и белую горячку заработал!
Ни менты, ни врачи, ни Курочка  в правду  про чебурашку не поверили.
Сам иха изловить хотел. Скока раз по тому переходу шастал. Пусто. Видать меняеть места та шайка с девкой-чебурашкой.
Потом чутье мне подсказало, шо лучше отступица, а то снова в дурдом на уколы. Так и успокоилса. Но Москву ешо больше не люблю и в кажной девке в бежевом плаще чебурашку подозреваю.
А, как ентот мультик в те времена показывали, так я телевизер выключал и в пивную шел.
Ладно. Вздрогнем, хлопчик. Пора мене спать седня. Завтри приходи другую брехню слухать!
 






Рисунок 8































                ГЕНЕРАЛ МОПС.

- Любо мене с тобой, хлопчик, гутарить! Пьешь умеренно. Старшово не перебивашь.  Шо книжку про меня писать удумал, то похвально. О таких, как я людЯх должны в стране знать. Не просто токма знать, а опыту маво себе брать! И про то, на кой ты на енту штуку магнитную мое слово пишешь, тож я скумекал. Шоп точнее мыслю мою в книжке той изложить.
Ты в псячьих породах разбераешса? Ежли в их разбераешса, то и в людях должон разбиратца. Взять, кпримеру, комнатную породу мопс. В ей нет ни сил, ни мозгов особых, потому махонькая она. А у махонькой мозгов меньше, чем у волкодава. У волкодава и мозги и сила. И остраску он наводить лютую. А мопс одну хитрожопость в наличие имееть. И не стока хитрить, скока гадить по углам в своей хате. А на улицу ево выпусти, так сопруть, потому как потешной наружности. Или обидють, потому супротив даже бабы у него ни сил, ни хитрожопости не хватить! Если токма сбегёть. А бегаеть он хорошо. Ща про нево расскажу, про мопса ентово. И, на ус мотай- кликухи в самую точку дають!
А, потому, не токма про меня, тута писать надо. Есть такие, кто ентого тож достоен.
Во, рассказую тебе про генерала Мопса. Не слыхал? Не встречал? Фамильё евоная толь Подачкин, толь Поберушкин, в башке не удержаласа. Ну, дык, ево  все равно Мопс, да Мопс кличуть. Сиделый он. Скока, даж сказать затрудняюса. Авторитетом у синих был. Токма, как-то раз  в кутузке ему явление було. Баба голая. Богиня. Говорит: « Мопс! Бросай уголовщину и всем непутевым мазурикам путь к спасению укажи!» А Мопс и сам ево, путь-то ентот не знаеть, так ей и сказал. А она ему: « Не гони порожняк! Ща покажу! И не хрен мя как шалаву разглядывать! Ты вперед гляди, видишь колидор-штольня? Так, кто за тобой пойдёть, тот через ту штольню спасетца, как конец свету будеть!» А Мопс и сам в конец свету не верить и ей про то гутарить. Баба приструнила ево, титькой по мордасам хлестнула и продолжаеть: « Ежли кто супротив, шо вякнеть или не пойдёть за тобою, то смертью стращай! Мол, не я смерть те пошлю, а силы, от маво имени к спасению зовуть!» И исчезла.
Отсидел он, собрал своих воров-мазуриков и говорить:
- Теперь меня Мопсом не звать, а токма по имю-отчеству! С блататой завязали. Синьки у каво какие есть, все свели. Казачью справу одели. Настроем перековалиса, и в штольню за мной! Ента путь к спасению, рожи козлиные!
Ну, кто повелса, кто нет. А Мопса атаманом выбрали и генеральского чину сверстали. Но не по правилам вышло. Сам знаешь, когды в атаманы верстають, то нагайкой по заднице. А ему по понятиям ихним задницу подставлять нельзя, в обиженку запишуть.
 Вот и вышло, шо атаман он не совсем атаман, а генерал не совсем генерал. Короче, не доделали ево! Ну, он и так, малешко недоделанный. Бывшие мазурики, шо в казаки поверсталиса от ево многие сбёгли.
Ну, и пустилса он по Руси-матушке проповедовать про колидор-штольню, да про неприкасаемость свою. Мол, не вякайте, псы, а то смерть корявая на вас с небеси за мене наслана будеть!
Ну и не трогали ево никто, окромя баб. Про баб чутка позжей сказ мой. А, окромя баб, ежли скумекать, то никому он и так не нужон, шоб по шарабану ево долбить.
Я с им по казачьим делам пересёкса. Он все у всех просить. То ему на хлебушек не хватаеть, то книжку про колидор напечатать грошей нема.. Лохи всегда есть. То бизнесмен какой ему поверить, да гроши дасть.
 То чохнутый какой квартиру продасть и за им. Бабенку страшную найдеть, мозгу ей своей теорией вывернеть, златых гор наобещаеть, так дуреха и мужа и детей бросить, халупу продасть и за Мопсом. Слаб он до женской срамоты. Возьметь ее с собой, пользуеть по женскому назначению, пока  гроши ейные не спустить, а потом сбегеть.
Посадили нас как-то с им рядушком депутаты для мебелей. Ешо бы! Два казачьих генерала! Опять же. Моя простая речь им ухи грееть. Устали они от забот государственных. Пораздуло их малость. Не могуть ремень в брюки просунуть, не стягиваетца ремень. Пиньжаки расхлябили, а там у всех помочи заместо ремней. И брюхи, хочь ща рожай! А у мене ж выправка! Я посреди их как тополек с золотыми погонами сидю!
Рядом, глянул, замухрыжка, тож генерал казачий. А темновато в зале-то. Не разглядел ево как следуеть, а токма, помню, замухрыжка и есть. Глазами лупь- лупь туды сюды.
Ресторан японский, мать ево в качелью! Сидим  и ждем. А гарилку с закусью все не несуть. Он занервничал:
-Не знаете, скоро кушать принесуть?
Я ему со всей строгостью и сурьезностью:
- Кто таков? Какого войску? Скока у тя сабель?
- А он мне:
-Избранник я небесный! Хочу всех к спасению через штольню привести. Зовут как нарекли. А сабель у меня- весь мир! А, ежли, шо супротив ентово имеешь, то помрешь в скорости!
Оторопел я от речи такой. Гутар какой-то не наш. Да и брешеть странно, угрожовываеть на пустом месте.
 Гутарю:
-Ты мил человек мне особо-то и не нужон! Про войско твое для порядку спросил. Посажены мы совместно тута, так давай ладком сидеть. Грозить мне не надо, потому я тебе могу выйти и в нужнике тыкву набок свернуть, но поводу пока не вижу.
Засуетилси он:
-Я не угрожаю. Предупердил просто! Сверху кажный шаг отследують мой. Я тебе зла не хочу, но, знай, подумаешь на меня напасть, сразу помрешь.
-Сдалси ты мне. А кто такой расскажи!
-Я небесный избранник. Регулировую силы природы! Слыхал про Левашова?
-Не!- говорю. – Не знаем иаково. А, шо, тож казачий генерал?
-Не генерал, а недавно ластами щёлкнул, потому что врал всем, особенно мне.
- А шо он те брехал?
Засуетился шибзик:
- Так не знаете, когда кушать нам датуть? Невозможно ждать!
-Не знаю,- отвечаю.- Просвети про Левашова и ево брехню. И  отчево он ласты склеил?
Он достает книжку:
-Дарю! Это моя. « Белый тоннель» называетса. Главная в ней особенность, что она до конца никогда не допишетца. Напишу главу, добавлю к прежним. Найду, кто проплотить и издаю. И так всю хизнь! Книга поучающая, как жить надо и как не надо. Про меня книга. Прочти обязательно, а то не прочтешь, болезнью, какой заболеешь. Может, даже триппером! Вся информация тут, мне в космосе даетца. С космосу знаю про всех и про все! Могу, если прикажуть, силой своих познаний землю в обратную сторону раскрутить. Любого могу за собой повести, особливо бабу любую.
 Потому -  знание сила!
Вот, помнишь, пожары лета десятого года?
-Ага,- гутарю. –Помню! Дык как не помнить, коды у мени вся брага от жары в уксус превратиласа и мужская способность опустиласа!
- Брага это ерунда! Если бы я жару не прекратил, то земля гореть  вглубь начала. И к сентябрю погибло бы все живое! Решил остановить! Вышел в космос и остановил. Спустился обратно. Нет жары и дождь по всей Российской Федеоации идеть!
- Как же ты так сумел,- дивлюса.
- А просто! Силой мне данной высшим разумом воспользовалса! Но ты сейчас не поймешь. Сперва мою книжку прочти!
 Мало кто знал, что жару я остановил. Но примазываться к славе моей начали. Левашов этот, академик. Заявил, что это он жару остановил.
-Та, може енто вы обои остановили? И он и ты? Обои правы?
-Нет! Он соврал!
-Откель ты знаешь?
-Так я весь космос облетел, а его там не встретил! Соврал и за то жизнью поплатилса! А я его предупреждал- не перечь мне!
-Во как!
-Только так!- шибзик ёрзал.- Когда кушать уже будеть? Что за забегаловка?!
Тут несуть узбеки в японскую справу одетые, серые утятницы. . А в кажной такой аккуратненький свернутой хреном дымящийся полотенец. Ента, шоб руки перед трапезой утереть.
Глянул,а сосед мой схватил полотенец и грызть начАл. И так ево зубами прижметь. И на себя потянить, будто угрызть кусок хотить. Не выходить прокусить. Дивлюсь на енто дурище. А тута у ево передний зуб, как есть, отломилса. Схватил он отломок и в карман.
Я ему:
-Зачем полотенец грузешь, хорь?
-А это полотенце?- спрашивает.- А я думал, что это блинчики принесли! Ведь масленица сейчас. Темно, не разобрал.
Расхохотался я. А чмурик ентот мне обиженно:
-Вот, зуб отлетел! Я его на суперклей который год сажаю!
-Пошел бы, да вставил к доктору!
-Не могу на себя деньги потратить! Все на борьбу со злом!- ответствовал он.
Ну, тута ужо и жратву ихнюю, японскую принесли и нашу горилку. Он так жрать начал, шо метра на два летело. Чавканье как в хлеву стояло. Потом не помню, шо там было. Много гарилки всосал. А книжку евоную, видать, там же и посеял. Не знаю, шо в ей там прописано было. Токма никаким триппером я не заболел.
А, другой раз у казаков евоную моську встретил.
Поехал  в одну станицу казаков проведать. Там с ентим Мопсом и повстречалса.
А как все було? Казаки тож культурно по нужде ходить желають. Выстроили кирпичный нужник на пару персон. Железные двери прицепили, шоб кто чужой не фекальничал в ихнем отхожем месте. Снаружи на ключ обои двери запирають, а снутри на пимпочки, шоб дела кто делать не мешал и не вламывалса не к сроку. Гордость, одним словом, а не сортир!
Гляжу, мужичонка в справе с генеральскими погонами от здоровенной бабы бежить. Она ево скалкой по лысине лупить и ореть:
- Смотатца вздумал! Сучек других сучек захотел? Я те дам сучек!Деньги верни взад! Обещалси,шо слава мне с тобой будеть! Шо сперьва президентом тута станешь, а посля царем всего миру! Я квартиру продала. Мужа, детишков в Ростове бросила! А ты денюшки мои промотал. Ночью детским грехом на порнуху в нотебуке занималса. Меня забыл как женщину! На те, лысый импотент! На те!
Мужичонка от огромной на мужука схожей бабы бегёть, ножками семенить. Она ево по всем местам скалкой приветить!
Смекаю, шо не сбёгнуть ему от ее. Токма тута как раз на ихнем пути сортир образцовый как царский терем встал. Мужичонка юрк туды и заперса. Баба долбит кулачищами по стальной двери. Хочь и как буйвол баба та, да дверь не поддаетца.
Тута местные казаки подоспели. Бабе литр водки выпить дали. А ей, водка, шо вода. Долбить по двери и долбить. Хлопцы за свое отхожее место переживають. Кумекають, ежли не дверь, то сам сортир по кирпичику разнесёть.
А мужичонка тихонько так внутре сидить, видать и понос у ево и золотуха, да вот-вот прибьеть молодуха.
Дали хлопчики бабе ещо две бутыли водки шарахнуть. Тут она малость замлела. Гутарить:
- Об такое говно и рук своих марать не намерена! Сиди там на параше, козел! Шоб ты туды и провалилса! А я в Ростов к детЯм и к мужу!Не надоть мне никакой славы боле!
Подол подтянула, харкнула на дверь и к вокзалу и подаласа.
Гутарють казачки:
- Все, Мопс, вылазь! Уехала твоя полюбовница.
А Мопс плаксивым голоском им:
-Хлопчики! Не могу! Дверь не открываетца!
-Та ты тама пимпочку на замке поверни.
-Поворачивал! Заклинило видать, от сотрясения ударами!
Побегли за ключами. Крутили, крутили, открыть не могуть.
Советують:
-Ты там на пимпочку понажимай и в разны стороны ее туды-сюды.
- Не!  Не получаетца! Задохнуся я ща ! У вас спуск не работаеть, а я малость по большому тута. Мухи ужо зажрали!
Станичники глянули. И взаправду, насос воду у их не качаеть, сломалса, значица.
Ну, внутре человек застрял генеральского чину к тому ж! Стали насос чинить. А ему советують:
- Стань на толчок, може до окна дотянешса.
А окошко махонькое, но и мужичонка не богатырь. Смекаю, что, ежли он и на бачок станеть, все равно до окошка не долезеть.
Кричу ему:
-Ты, генерал, на бачок стань! С бачка надёже будеть!
Мопс мне:
-А ты, шо там за умный советчик?
- Генерал Гривопузов Матвей Кузьмич,- докладаю,- и не генеральское дело от баб бегать и в сортире прятаца! Сидишь, кизяки нюхаешь, мух кормишь, казачество славное позоришь! Становиса на толчок! Слухай старшево!
Гляжу в окошке мордаха ево появилоса, значить советы мои про то, куды ему встать послухал. А морда у ево, взаправду на мопса похожая оказаласа. Я ш тады в темноте в ресторане ево не особо разглядел. Нос картошкой приплюснутый и глаза с бровями какие-то псиные.
Токма не дюже долго я его с собакой сличал.
Тута хлопчики насос починили. Он, поди, ногой на спусковой кнопке стоял. Напор после перерву большой, так водой с толчка и брызгануло. Он завизжал и на пол сортира слетел от неожиданности. А вода с под двери рекой вместе с ево кизяками. Он вопить:
-Погибаю, захлебываюса!
Хлопчики с ломом подоспели и дверь отжали.
Ели отскочить успели! Напором  шарахнуло знатно. Так, що Мопса метра на два выкинуло всего в испражнениях евоных мухами облепленного.
Ясно, шо отмылса, отстиралса и куды глаза глядять подалса. Но для генералу позору-то скока!
Я ему гутарю:
- Шож ты, Мопс, в космосе колобродишь, природою заправляешь, а с бабой, да с нужником сладить не мог?
- В бабе, -говорит,- пещера срамная. Через ту пещеру в нее бес влазить. И беса того никто, кромя нее самой из ее нутра не изгонить. А ей бес сладок, потому как туда-сюда по туннелю срамному носитса и удовольствие ей доставляеть! А сортир- это дело рук бесов тех.  Но, ведь победили  зло- на воле я!
Шо с пропащим говорить. Таких свистунов в любом бомжовом приюте полно. Днем побираютца, в вечер придуряютца.
Эт я к тому, шо аккуратней надо с сортирами, да с бабами баловать!
Во, какие, людишки бывають! Пишуть книжки, мозги засирають.  Ты таких стерегиса, казаком становиса! А такие уроды не казачьей породы!
Лады! Половинь, выпьем и аминь! А на следующий раз я ешо рассказ припас!






















Рисунок 9















                ЖЕНСКИЕ БЕСЫ.

Слухай, дело гутарю. Не в Мопсе, конечно дело. Он, може и не виноватый был с тем толчком.
Я сам раз из-за толчка с дружком рассорилса, да так, шо до сих пор мы с им не якшаемса.
Хотя, не токма толчки енти, унитазы виноваты, но и бабы. Я те, хлопчик, так скажу – прав был Мопс! В кажной бабе щель срамная, в которую бес влетаеть! В любой, хочь в старой, хочь в малодке ентот бес запрятан. Потому хорошего от их не жди! Можа, ежли токма щели им позашивать? Ну, тоды и детишков не будеть и нам токма к замочным скважинам прилаживатца придетца.
Раз ужо про бабье отродье брехать начАл, то слухай про юность мою. Как первый раз бабский срамной бес мене обмишурил. А про унитазы сразу опосля.

-Здравы будем!
-А теперь слухай старшего! Ты женат? Да тут хочь пять разов, все равно лох лохом перед любой бабой будешь! Это я, всех, окромя себя ввиду имею! Ведь любая баба, она не женщина воще, а черт в фельдеперсе!
Конечно, бабы есть разные. Одни самостоятельные. Это, когда на нее токма глянешь, а все, шо надо само стоить. А есть и другие. Для их казак, шо пирожок. Одни с капустой любят, другие с яйцами! Гы-гы-гы!
Вот на срочную я попал во внутренние войска и тама до младшого сержанта дослужилса. В одной тюряге второй год даже контролером сделали. Ну, это зеков водить по колидорам. От следака в камеру. Из камеры к стенке. Времена тады были советские. Все строго, все сурьезно.  Чуть шо- объяснительную куму пиши. Токма с такой как у меня правильной психологией, здоровьем, да с пониманием службы человек там служить смогёть. А уж, ежели, до самого сержанта дослужишса, так могуть и вааще на сверхсрочку.  Вот у мене образование подкачало. Среднего тогда не было. А так и осталса бы тама прапорщиком. Знаешь, какое хлебное место? Но, не в этом соль! Главно там, шо ты начальник над всеми зеками и своими подчиненными. Есть глупые люди. Счастья своего не знають! Был у нас такой басурман Али. То ли киргиз, то ли туркмен. Черт разберёть. Токма службу такую почетную не полюбил. Все шланговал как мог. Моралиста с себя корчил. Поучили его малость в каптерке, так он сбрендил. А, может, закосил. Хрен его пойметь. В дурдоме отлежал и комиссовали его подчистую.
А мене ентого психа сопровождать до кишлака откомандировали. А в ту пору в Азии, знаешь, какие поезда ездили? Не любо, какие! Мочой как в сортире воняеть, за шо не хватишь рукой, все грязное и липкое. Окна все задраены, потому как басурманы и в жару мерзнуть. Душегубка! Суточных нам рупь двадцать на рыло выдали. Шо б тебе понятней было, на эти суточные по тем ценам полбутылки портвейна токма купить. А кто тебе полбутылки продасть. Басурман ваще не пьющий. Ну и решили мы матрасы купить по рублю за ночь. Все равно это не гроши. А на жесткой и грязной полке в общем вонючем вагоне с матрасом покемарить можно.
А по вагону в юбочке и в чулочках русская проводница шаритца. В белый цвет крашена, волос в хвост забран. Такая сю-сю-мю-сю.
Едуть одни азиаты. Один я казак.
Она со всеми кокетничаеть и задом, что лошадь на случке, виляеть по проходу.
- Мальчики, вам чайку или чего покрепче?- подмаргиваеть нам.
Какой там «покрепче» на  суточные. Баба уже для нас старая. Хочь и ничего из себя. Все при ей. А на безрыбье, как гутаряьт, сам раком станешь. Мене девятнадцать и басурману стока же. Отбросил я мысли непутевые и говорю.
- Нет денег, мамаша. А матрас за рупь воьзмем на пару.
Она чай несла, говорить:
-Поясница шо-то болить. Как чай разнесу, зайди ко мне сам за матрасом.
Стучуса к ней, дверь подергал, захожу.
А она на своем проводницком диванчике. Юбка задраласа, груди, того гляди пуговицы на  сорочке с мясом вырвуть.
Говорить мене таким голоском, шо все у мене поднялоса, задрожало, осустилоса, потом ешо шипче поднялоса:
- Какой худенькай! Кормють плохо, наверно?
-Нормально кормють!- ответствую. - И не худенькой я, а жилистый! Вот два рубля за обоих, давайте матрасы!
Она как кошка изогнуласа:
-Погоди! Так спина болить! Сделай массаж,солдатик, а то помру!
-Не солдатик я, а сержант младший!- гутарю ей,- Массажу не обучен. Могу ешо хужей вам сделать.
А она рубаху задирает и встаеть ко мне задом по-собачьи:
-Я научу, если не умеешь и напомню, если забыл! Иди ближе!
Дальше полный отрыв мозгов. Скока раз и как, не помню. Стыдно вроде. По виду-то ей лет сорок, не меньше.
Тута у ей на плитке картошка жаритца поспела. Башка и так от ейных неприличностей кругом идет, да жрать хочетца от запаха картохи.
Не узнал, как ее звать, за всей этой поспешностью. Навроде, Настя?
-Водочки под картошечку будешь?- спрашиваеть.
-Не, - говорю. - Грошей больше нету. Токма нам на матрасы.
Она по мене всей своей наготой елозить и шепчеть:
-Какие деньги, любимый! Ты мене так приятно сделал, на всю жизнь хватить!  У самой сын ща в армии. Может,  кто и его так приветить.
Короче, шарахнул я стакан, картохи сожрал. Хотел еще стакан, да она не налила:
-Погоди, - говорить.-  Твой товарищ, небось, голодный! Позови его. Пусть поесть и матрасы утащить. А потом вся ночь наша до утра!
Позвал я басурмана в проводницкое купе. Сам лег на голую полку жду.
Долго ждал. Пошел подогнать его. А, то, думаю, всю картоху у ей сожреть!
За два метра от купе слышу как Настя ореть:
- О-О-О! Обрезанный!!!! Как сладко! Еще! Сильнее! Я с ума сойду! Еще!
И всяческие похабности, пересказывать противно!
Начал я дверь запертую дергать. Какой там! Оруть обои как резанные.
Вот, думаю, псих-психом, а не дурак с перепихом!
Так всю ночь до утра то на жесткой грязной полке без матраса ворочалса, то к ихней двери подходил, слушахал, как вопять. То снова грязь костями на полке шкрябал.
Скока он там ее раз помял? Сука эта Настя!
Утром басурман приперса с двумя матрасами:
- Какой женьщина! Старый, опитный такой! Всю ночь я ей белий жир ласкаль!
-Какой «белий жир»! Она меня ждала!
Басурман лыбитца:
- Э, нет! Он мне сказаль, что твой не тот размер для нее. Мой что надо. Она обрезанный кутак любит! Так и сказаль мне твой- «ни шагу назад»!
- А скока лет ей, Али,  как думаешь?
- Много лет, очень много!
Тут и Настя появляетца. Цветет как конопля на помойке. Чай разносить. Задом виляеть. Видать, басурман ей спину основательно вылечил!
Мимо нас, будто и не знаеть.
Я спрашиваю:
-Настя, а скока тебе лет?
-Пятьдесят три,- и дальше чай разносить.
Мы с Али этим одновременно присвистнули. Пятьдесят три! С мамочкой были, стыдоба!
Али говорить:
-Мамучка хорошо! У нас в кишлак и таких нет, только ишак есть!
-Ты,шо? Ишачку мял?
Он не отвечает, лыбитца токма, рожа басурманская.
К чему я это все? А к тому, что любая баба на это дело слаба. Найдет получше Мирона и улетить как ворона! А все мужики лохи лохами, нет мужика, чтоб не тряс рогами!
Ладно, давай, наливай самоделошную. Енто я отступление сделал, шоб ты про бесов кумекал малешко. Теперича я те про толчки-унитазы, да про неудачное сватовство балакать буду.
И в ентой истории бесов пруд пруди! Везде приметы бесовские!
Приспичило, значитца, моему молодому дружбану женитца. И не просто так, женитца, а на девке из семьи нового русского. Сам-то он токма есаул. Охранником при складе селедочном. А, тож, хотца пожить красиво. Девка, скажу те честно, вылитая мартышка, токма шёрсть ешо на морде не растеть. Но ему все равно.
-Женюса и усе!- кричить. – Ты по генеральской стати мене как сват нужон! Подмогнешь?
- Подмогну,- гутарю. – Ежели ешо гарилки литр опосля поставишь.
Ну, на метре мы к им на хатенку и поехали. Все, как положено, по форме. Тута сразу и началоса. Нам бы к приметам, да к знамением прислушаца, дык, нет! Назад не свернули и оканфузилиса.
Первый конфуз в метре том и вышел. Едем. Он с погонами есаула, я по генеральской форме . А на есаульских погонах, знашь, ведь звездочков-то нема. Ну, кто поумнее, тот понимаеть. А рядом с нами тетка глупая сидела. Смотрить на маво есаула и смотрить. Потом говорить:
- Сыночек, ты чего же енто без звездочков-то погоны носишь?
Я есаула-жениха толкаю, мол, молчи, кацап ряженый! А ево понесло.
-Понимаешь, мать,- говорить,- Дали мне звание лейтенанта, а у обороны нашей денег нету на звездочки! Про Сердюкова слыхала?
- А как же!- отвечаеть глупая баба. – Тот ешо вор и проходимец!
-Вот он все деньги и разворовал, на звездочки молодым летенантам денег нету!
Тута глупая тетка в кошелек свой залазееть и мелочь есаулу даеть:
-На, сынок, купи себе звездочки!
А вагон-то возмутилса весь. Орать начАли про мене:
-Смотри, какая ряха рядом с лейтенантиком едет! Такие вот всю армию разворовали!
Мужик здоровенный встаеть, и другие вспрянули. Чую, ща бить меня будуть!
Есть бог! Двери тута растворилиса и мы сбёгли. Как раз наша станция выпала.
Выскочили с метра. Стоим, дух переводим. Есаул мой мелочь считать удумал. И вышло, что глупая тетка ему, аккурат, на поллитру мелочи насувала. Стоить и гутарить:
- Кузьмич! Боязно мне свататца чево-то! Давай гарилки купим.
Я ж всегда за енто дело. Дело правильное. Ну и шарахнули мы две поллитры за метро для храбрости, значитца.
А как приняли на грудь по пятьсот, так обоим нам мысля-то и пришла- подарок нужон! Кто ж с пустыми руками свататца ходить?
Есаульчик мой не токма со звездочками находчивый оказалса!  Окола урны банку с под томатов трехлитровую заприметил. Бумаги вокруг, хоть отбавляй. Взял банку, бумагой обмотал, лентой какой-то перевязал.
- Готов,- говорит,- гостинчик!
Стою, в толк не возьму, шо за гостинчик.
-Смотри, Кузьмич! Мы как токма в дверь позвОним и они нам откроють, так я енту банку об пол шарахну. Как бы случайно, с оробения.. Осколки усе в бумаге останутца. А ты на мене браниса, мол вазу дорогую хрустальную разбил, мать твою в промежность пятью сразу!
Токма браниса по-настоящему, но рук не распускай и нагайкой по заду не бей! А я ее в мусорку зашвырну. Так и выходить, шо шли с подарком, а по неловкости не донесли.
На том и порешили.
Дом, скажу я те, из новых пихткактусов. Везде камеры, охрана.
-Куды, мать вашу прете?- на кажном шагу спрашивають.
- Как куды?- отвечаем.- Свататца к Казявкиным!
-Ну, тады, ладно,- говорять. – Идите.
Звоним в дверь. Папанька ейный мильёнер самолично открываеть.
-Здрасте!- говорим.- Енто мы! Не ждали? А мы коней пригнали! Невесте жениха, подарка, а нам с тобой, папаня, чарка!
Тута есаульчик мой кулек с банкой как об пол шарахнеть. Да, не тут-то было! Полы усе в коврах- не бьетца банка.
Папаня ейный в непонятках, подымать банку кинулса. Но хлопчик мой ловчей. Хвать банку, и на папаню обнимаца бросилса, мол рад будущему сродственничку. Папаня глаза выпучил, руки развел, на мени уставилса. Я ему подморгнул, мол, все по плану. А кулек опять об мягкий ковер спланировал и не разбилса. Тоды я сам, пока папанька от родственных объятиев отбивалса, взял банку и об стену шарахнул. В ентот раз наверняка. Звон стекла, грохот.
Я на есаула матом:
-Шо ты, сучара, вазу драгоценную не сберёг?! Руки под ложку да под матрешку у тя заточены! Доверить те можно не вазУ, а Машку за ляшку на возУ!
Папаня от скороговорки моей с лица спал. А я  в мусорку енту фиговину. Да так ковшом шарахнул, шо двери соседние пооткрывалиса и с них откормленные ряхи повылазили.
Папаня засмущалса, видать. Внутря нас скорее втолкал.
 Хата, скажу! Ты таку и не видел. Стол от бухла импоршного ломитца, от икры всяческой и жратвы не нашенской. Посмотрел я на маманю, чутка невесты симпатичнее. Невесту описывать не стану, словарного запасу у мене нету такого! Токма страшна как атом! Но на фоне хаты и стола – Василиса Прекрасная.
Сели, выпили, погутарили. Тут от иносранщены ентой, чую, жувот весь скрутило. Побег в отхожее место. Вот тута и речь моя про унитазы енти. Не сортир, а кабина космикческого корабля. Тута ручка, тама ручка, кнопки какие-то, зеркала. Но, главно не енто! Главно, шо кряду тама стоять два унитазу! Один на обычный похож, из фаянсу.  Второй помельче будет, зато из золота, не иначе. Хоть нужда уже не терпить, но кумекаю, шо на втором папаня испражняетца, на богатом. А первый аль для гостей, аль для жены. Уселса я на царский толчок. Низковато малость. Ясно дело, к таким толчкам привычка надобна. Но нужду полностью в него справил. По-генеральски, значитца. А, то и впрямь! Я ж генерал! Значитца и толчок под меня тута обустроен!
Стал смывать. Нажал на кнопку.  Толчок испорченный оказалса! Нет, чтоб водой отхожее смыть, он меня с головой окатил. Спробовал снова. Не смываеть! Ладно, кумекаю. Долго на толчке сидеть не культурно, да и пожруть все за столом, пока я им тут смывать за собой буду. Утерса кое-как,  и снова к столу. Думаю: « Выпью чарочку, отыщу палочку и протолкну сортиру в дышло, все, шо по нужде с меня вышло!».
Но, тута есаульчик в отхожее место побежал. Видать и ево ихняя иностранная снедь доняла. Сижу, с папаней, с маманей за жисть мурлычу, а сам прислушиваюса, шо там хлопчик в отхожем месте делаеть. То воду, слышу льеть, то шарахаеть чем-то. Пришел промокший. На меня волком лютым смотрить.
Тут и очередь папани богатенького подошла в нужник сбегать. Слышим, не токма вода шумить, не токма звуки металлические, но и материтца как сапожник. Пришел хочь отжимай. На есаульчика как солдат на вошь пялитца. Шарахнули по чарке. И папаня нас вдруг выпроваживать с хаты начал. Мол, вставать ему рано, сделка по утряни у ево сурьезная, то, до се. Я успел со стола ненашенский пузырь умыкнуть и в галифе заныкать.
Есаульчик мой молчал, пока за ограду ентово пинткактуса не вышли.
Я ему гутарю:
-Хорошо посидели! Дивись, братка, я у их со стола ненашенскую водку приватизировал, ща жахнем ешо!
А он мне:
- Кузьмич! Ты на хрена им в биде нагадил?
-Шо? Шо?- спрашиваю. – Какой такой беда? Я в толчок, мене по ранжиру положенный, нужду справил!
-Какой толчок?! Это такая фиговина, шоб задницу не вытирать, а мыть, посля нужды!
-Во,  дела!- говорю. – У богатеев ентих свои заскоки! Мыть-то нужно как положено, раз в неделю в бане!
-А оне культурные! Опосля кажного разу моють!- чуть не плачить мой хлопчик.- Ты мне счастье, Кузьмич, разрушил! Ты не в биде, ты нагадил мене в душу!
Так больше я его и не видал.Во всем тута женские бесы виноваты!
А те скажу, шоб запомнил. Беда не только от баб происходить, но и от толчков навороченных!  Ежли в нужнике беда, быть беде! Не гадь туда!



















Рисунок 10











                КАЗАЧЬЯ МЕДИЦИНА.

Ну, шо, паря! Седни особую настоечку бум пить. И байка моя особая, научная. Про мерицину пойдёть.
Токма ты сперва выдохни весь воздух с себя до кИшек. Представь, шо, ещели не выпьешь ентот стакан, то сто хлопцев тя нагайками отходють. Не нюхай и глотай все разом, чем сильнее, тем любо!
Во-о-о!
Шо, слезки потекли? Дык енто не от крепости настойки. Енто твоя засоренная организьма рыдаеть. Ну, где нужник у мене в хате, ты знаешь? Как нести начнеть, так и дуй до ветру!
Знать хошь, шо за настоечку  потреблям? Знатная настоечка. Её Курочка моя сварганила. КилЫ сахару и чеснока извела, шоб вонь козлячую отбить. Потому, настоечка то из козлиных кизяков! В ей все витамины нашей организьме потребные. Все учвоитца. А, шо не нужно, то фонтаном до ветру вылетить. Токма, как прихватить, хату по дороги в нужник не загадь, зажми дупло и тикай до ветру!
Ща, сам знашь, врачи-то все токма и смотрють, как с тебе деньгу содрать. А, знаниев и умения у их нуль. Хочь плати за то, шоб к болезному не подходили, помереть спокойно дали.
Вот, от ентово и пошла народная мерицина. Мерецина, мерецине рознь!  Есть бабки травами лечуть, есть заговорами. Меня, как токма не лечили. Спросишь, от чево?- А ото всего и от ничево.  Встренилса я раз с одним типом. Так он мене все мозги загадил. То, он у королей всяческих бываеть, то песни легкого жанру пишеть, токма псевдонимами известными подписуетца, под ими, как автор.
И, ведь слова в свою брехню вставить не даёть. С темы на тему скачеть, с рассказу на рассказ. И воевал и картины маслом малюеть и дрессировщик.и танцы выдумываеть. Всего и не запомнишь.
Решил я со своей Курочкой подшутить. Гутарю ей:
-Знаешь, кто слова гимна России написал?
Курочка сурьезно мене отвечаеть:
-Знаю. Сперва Саша Маслюков с « КВНу», а опосля, как союз разлетелса так Якубовичу поручили с « Поля чудес»!
Телевизер смотрить, грамотная, не поспоришь. Но я ей вполне сурьезно заявляю:
-А хрен тебе вокруг колен! Я автор!
-С ума сбрендил? Или опять «белку» словил - вздыбиласа Курочка.
-А, вот и не грамма! Просто мене сперва коммунисты, потом единороги поручили слова придумать на мелодию гимна нашего, шо ешо композитор Евтушенко, совместно с Лениным в Горках сочинили!
А подписЯ я под обоими словами поставил, как и велено было. Под одной песней              « Маслюков», под другой « Якубович». Потому дело секретное, государственной особой важности!
Не поверила мене Курочка, видать. Потому письмо отписала, куды следуеть с вопросом:   « Правда, шо мой муж автор гимна России?».
Оттеда ко мене два в штатском, один в белом. Штатские все больше молчали и переглядывалиса. А халат все вопросы задавал, про гимн, про то, не я ли в 1917 году революцию сделал, не Филлип ли я Киркоров?
Я ентому врачишке на все его тупые вопросы отвечал. Не сморгнув: « Я!!!». На ихний юмор перенадеялса.
Так вот енту справку Курочке оне моёй оставили. Все читать не буду, токма отрывок: « На фоне хронического алкоголизма, в стадии обострения,  страдает энцефалопатией,  деградацией личности с попыткой компенсировать синдром врожденной олигофрении фрустрационными фантазиями. Диагноз: алкоголизм, психопатия, мифомания.»
С ихнево поганого языку перевести все енто дословно, мне возможным не представляетца. Но опчий смысел, что я пьяный дурак и звездобол-затейник!
Ты, вота, во мене все енто видишь?- Понятно, дело нет! А с их, с халатов накрахмаленных и спросу нет. Но моя-то поверила! Лечить сперва пилюлями спробовала. А я иха горстями глотал и хохотал над ихней мерициной. Мене ихние пилюли, как слону дробинка в отхожую пищеру! Как пил и жил весело, так и продолжал. Не сломала мене ихняя мерицина!
Тоды Курочка всяку народную мерицину перепробывала и остановилоса на нашей исконно казачьей! Она так и обзываетца понауке - казачья кизячья мерицина! Ну, смысел, ты, паря, уловил? В козлячьих кизяказ така сила, така мощь заложена, шо от переспектив ентих жить можно хучь до тыши лет. Токма силу енту сперва из кизяков извлечь надоть, опосля по науке для организьмы своей использувать! Ну, настоечку, само собой! Енто любо! Ещо надоть кизяками натиратца на ночь и неделю иха не смывать до ближней бани.
Но, главно в ентой нашенской мерицине - дышать дымом от тлеющих кизяков и опосля пепел ихний в ухи сувать для укрепления извилин, смекалки и памяти.
У тя, конечно, вопрос имеетца: - Где иха в Москве раздобыть?
Отвечу:
-Хотя козлов в Москве пруд пруди, да не то дерьмо от их во все стороны летить! Потому в Москве, токма в зоопарке иха и можно достать! Енто я с тобою делюса опытом. Приходишь в зоопарк. Тама много козлов пород разных, ненашенских. Ты таблички не читай. Все одно, ни хрена не разберешь, шо там по чем. Ты к сваму внутреннему голосу прислушивайса! Шоб понятнее було, вот пример:- тачку идешь покупать. Вроде все похожие с внешнево виду и по цене. Ходишь, глазеешь, внутря залазишь. Шо-то те подсказует, не то все! Рукою капоты гладишь, не то! Нюхаешь внутрях, не то! А, посля, ужо, кады уходить собралса, в печенку, да в темя тебе, хрясть! Как хто поллитрой шарахнул - МОЁ!  И с бабами так же. Гуляешь, разглядываешь. Красива. Вроде все одинаковые. Мордами, статью любы. Титьки у всех здоровенные, а не то! Не твое! Тута, бачишь, плыветь по толпе, как льдина в жару. Вся соком пропитанная. Крем-брюля. Вот оно - ТО! Как током в мильён вольт шарахнеть!
Так и козла в зоопарке выбирать надоть! Но и тута опасность неправильного выбора есть. Нужно нутром отличать, есть ли у данного козла трихостронгилиды, али нету. Енто по-науке. А по-простому, заразные кизяки или нет.
Ходили мы с Курочкой. Два мешка взяли для кизяков. К одной сетке подойду, поглядю на козла. Кизяк помну, понюхаю, на вкус попробываю, не то! Тош к другому, третьему. Ужо уходить намылилиса. Гляжу- вот он козел, пригодный для мерицины! Кизяки пожевал - ОНО! 
Кизяки пригодные для поправки здоровья! Работяге, шо у козла ентово в клетке прибералса, отстегнули малешко. Набрали два мешка и до хаты.
А, шо там праздный народ у клетки посмеивалса на тем, шо казачий генерал козий помет собираеть, так, ведь здоровье нашей организьмы дороже всякого смеху.
 Как выйдут все, мной отобранные испражнения этого козла, так мы снова туды ш за новыми лыжи навострим. Я номер клетки записал. И евоную породу. Незвучная порода, зато правильная « ибекс».
Есть и ещо вопросы. Как в условиях городской хаты дымом кизячьим дышать, а потом пепел добыть. Курочка сообразила. На балконе стали кизяки палить. Дыму! Вонь такая, шо, черти в аду переполошилиса наверно. Про чертей не знаю, но жильцы ор подняли:- Горим! Горим! Один дурак сверху орать начАл:- это диверсия ИГИЛа! Газами нас травють! Покидаем помещение!
Пока они там из квартир повылазили, да МЧС приехало, мы ужо успели один мешок в ведрах спалить. Надышалиса в волю. Вышло из нас с Курочкой все, шо организьмы наши дурного накопили. Изо всех возможных отверстий организма все ламинаты по всей квартире  ядовитостями обрыгали. Посля в ухи золу насували и дрыхнуть легли. Месяца два весь дом палеными кизяками вонял. Жильцы все вычислить хотели, откудова вонь такая. Глупые. Мы ж и иха нашенской мерициной прочистили. Должны нам быть благодарны за свои здоровые организьмы!
Вот и кумекай! От радикулиту помогаеть. Говорять, шо и любовные болезни убиваеть. Организьму прочищаеть. Силу мушскую утраиваеть! Жисть удесятиряеть! Вот она - кизячья мерицина!
И, ежели, коды народ додумаетца, то будуть памятники всяким великим человекам из кизяков ставить, шоб скамейки рядышком, шоб организьма оздоровлялась и легким привольно дышалось!
О, паря! Побледнел ты, глядю, с настоечки-то! Ну, беги до ветру, токма не обгадь ни сантиметру! Посидишь на унитазе и, пиши, прощай заразе! Облегчишьса- приходи! Ешо байка впереди!







Рисунок 11




















                ГЕНЕРАЛЬСКИЕ ПРОКАЗЫ.

Шо, смотришь, хлопчик? Одни под кровати чуваданы с деньгами прячуть, другие чуваданы удостоверений. Тута иха стока, шо сразу  я те точно не назову. Но, на любой случай жизни. Одни ужо просрочилиса- продлевать надо, другие силу имеють. С ими ничего не страшно! По корочкам ентим, я и акадэмик и хочь какой, а начальник, надо всеми прочими превосходство имеющий. Которому другие людишки подчиняютца и завидывають! Все настоящие! Никаких тута фальшивок! Какую получить – дело плевое.  За какую и цену платить приходитца.
 Глянь, и почетный донор и дворянин и друг ДПС, и внештатный сотрудник СЭС! Куды хочу, туды и влез! Любую корочку чину предъявил, и шо, даже не положено получил!
В дом ты шо-нить принес, а жена тя взасос! Запоминай, малокосос!
Шо, паря, нравитца те, как я стихами разговаривать умею? Это мене природа таким даром наградила и погонами снабдила.
Ладно, давай без стихов. Наплел я те ужо много чего. Про обязанности казачие, про трудности. Мошь подумать, шо токма из одних суровостей, тягот, да невзгод наша генеральская жисть и состоить. А, хренушки и для Машки и для Ленушки!
Наша жисть славна не токма трудностЯми, а полна и шалостЯми!
Иной раз такой юмор вырисовываетца, ржем, аж исподнее меняй от проливу мочи.
В проказах весь смак наш генеральский. В похождениях всяких. И в мужских шалостях.
Люблю бедокурничать! Иной раз так занесёть, шо как дизель в разносе бываю.
Шо припомню, то щя и набрешу те.  Вот, поет ктой-та там: « Без женщин жить нельзя на свете!» или « « Лишь тот не бабник, кто женщину не щупал никогда». Правильные песни. Ведь баба - она вторая радость нам, данная богом, опосля горилки!
В метре еду по форме. Клонить туду-сюды, поскоку принял прилично. Ясно дело, все в вагоне на мене смотрють, дивятца. Все ш таки генерал едеть, а не хрен от пса. Супротив, как раз вертлявенькая сидить. Годков пятьдесять. Те она стара, а мне в самое оно!. Я ей киваю, мол садиса рядом. Она скок и тута, рядышком на свободном месте. Сидю, на нее не глядю и не дыхаю в ее сторону. Ну, сам понимашь, самогоном преть за версту. Дышу в себя и говорю:
-Как звать тебе?
-ЛидИя!
Открываю кожаный портфель токма на щелочку, шоб рука за визиткой пролезла. Тама у мене ешо несколько бутылЕй. А вид-то сурьезный. Можэ какие секретные бумаженции в портфеле, а тут она бухло увидить. Достаю визитку и не глядя, протягиваю:
-ПозвОнишь мне завтра!
Она визитку сразу глазками шать-шасть туды-сюды. Смысел уловила, шо с большим человеком якшаетца.
-А ваша жена против не будет?
Бабы оне завсегда про то, супротив жена или нет, спрашивають. Ну, не дуры? Какая жена не супротив, шоб еёйный мужик налево заплыв сделал? Токма енто у их такая разведка боем. Тут ужо, как ответишь. Ежели пердупердишь, шо, мол, на женский голос не отвечай, значит, по-ихнему, сурьезные отношения отменяютца. Раньше всегда так подковыркивали, коды  мобильных не было. А ща, должно, по привычке бабской от той давней поры.
- Не!- говорю. Не будеть супротив, по причине, шо вдовый я. Живу с сестрою, так и она вдовая.
Зачем про сестру набрехал, сам не скумекаю!
Взяла она визитку. А я на завтри, аккурат, уехал по казачьим делам, а мобильник дома забыл.
Она и позвонила, Курочка ответствовала ей. У иха там женский разговор состоялса. Прибыл я в свое расположение и от Курочки огреб по перьвое число. Орала на всю нашенскую многоэтажку. Правда, тута к ейным орам все привыкли, но неприятность все же.
-Так ты своим профурсеткам брешешь, шо я подохла? Вдовый, значить? Я тебе не жена, а сестра вдовая?! Вот и милуйса с дунькой кулаковой, как все вдовые! У самого как надоть не стоить, а  по шалавам норовить!
Ну и прочие оскорбительности.
Стерпел я, шо-то сбрехал, шо она по опчественной части.ужчина-то я ж видный! Вот она тем звонком в нашу сЕмью раздор внесть хотела. СЕмью нашу решила разрушить. Курочка поуспокоиласа. Мобильник вернула. А номер ЛидИи ентой удалить не досображала.
Хотел ей позвонить и обматерить. Потом, думаю, а, за шо? Она ведь не в курсах была и брехне моей довериласа.
Но, как черт какой мене под руку:- Позвони, да, позвони!
Тебе признаюса. Хороша ЛидИя! Вертлявая, есть за шо подержаца и к чему прижаца.
 Чую я, коды баба на всякую срамоту, с ходу согласная. Ну, и, почему мене с ей от дел генеральских не вздохнуть свободно?
Ну, я за словом в карман не полезу. Позвонил и сходу такую историю сплел,шо, хочь роман Огурцову писуй.
Жена, мол, взаправду померла. Говорила ты, ЛидИя, с сестрою моёй. А она, как муж ейный окалел, с ума спятила. Попуталоса все у ей в рассудках. Считаеть, шо в её дух моёй покойной, многократно оплаканной супруги вселилса.. Ейным именем зоветца и женою моёй всем представляетца.
Чую, поверила дурёха.  Сочувствие выказала вздохом и спрашиваеть:
-А с интимностью к вам ваша сестра не лезет?
- Пробывала!- сбрехал я. – Сумасшедшая ведь. И полное перемещение ума у ёй. Первый раз отбилса, а, опосля дверь стальную в комнате  поставил. На ночь на сейфовом замке запёртый сплю!
Ох, и поросочувствовала она!
-Вот ведь, вы какой порядочный, Кузьма Матвеевич! Другой бы таку сестру в дурдом, а вы нянькаетеса с ёй!
-Куды ж денесса? Сеструха ведь родная! Нету у мене, окромя ее, никого на белом свете.
Тут ЛидИя в трубке расхныкаласа с жалости и предлагаеть:
-Я ж тоже вдовая. Дети отдельно. Живу одна. Буду счастлива, если у меня отдыхать будете и душою и телом! А, то, не дай бог, с такой сестрой чохнутой сведете себя раньше сроку!
Туту у мене в разных местах от слов ентих сжалоса, напряглоса, сердце в их застучало. Дыхание в зобу перекрыло. Отдышалса, говорю:
- Позвольте адресок, седни прибуду для отдыху!
Все было честь по чести. Она мене покушать сготовила. Я хотел свой харч выставить, а она мене нежно так:
-Шо ты, Кузьма! Я ж тя привечаю. Не забижай, убери свой импорт!
Растрогалса я. Даж ей на халатик медальку « 200 лет Георгиевскому Кресту» в награду за ейную радушность пожаловал. Одной рукой титьку попридержал, да на упругость промял, другой медальку приколол:
-Будьте любезны!
Она;
-Спасибки, Кузьма Матвеевич!
Я как рявкну:
Любофь любофью, а отвечать должна по форме, коды тя награждають! « Служу Отечеству, казачеству и вере православной!»!
-Звиняйте!- говорит. –Мы таким вещам не обучены.
Смягчилса я,  да и горилка в брюхе разлиласа и ниже брюха силою поперла.
-Ладно, - гутарю. – Прощаетца на первый раз!
Поцеловалиса. Прошли в люльку. Кувыркнулиса, как положено. Потом ешо раз, ешо…. Устал малешко. Лежу на спине. Китель на стуле, рубаха расстегнутая, бруки к сапогам спущены.
Лежу, млею. Никак такой нежностью не нарадуюса.
ЛидИя голову мене на грудя полОжила и третца как кутенок слепонькой мордочкой по им.
Целовать начала, потом все ниже… Я замер. Никогда такую срамоту не позволял. Предложи я такую игру Курочке, так она мене леденец бы оторвала, оскорбилоса бы! А ента сама! Звучно и с удовольствиями!
Стыдно, но приятно. Потом не помню, но очень приятно. И шо-то прямо волной, волной….
А ей, лярве, хочь бы чево. Облизаласа и целоваца лезеть!
Я отталкиваюса от ее.
- Дурак я шо ли? Ты как в сгущенке вся, а я тя целуй?! Енто,шо? Выходить, шо я ща должон сам свое  целовать?
Она гогочет:
- До этого чужое целовал, а своё брезгуешь?
Вскипел я:
-Шо ш ты за помойка отхожая? Не могла предупредить за чужие леденцы?! Срамная ты, ЛидИя !
Она молчит и лыбитца.
-А мужу так делала?- спрашиваю.
-Делала, по нескольку раз в день!
- И шо?  Нравилоса енто бесовство ему?
- Всю жизнь счастливый ходил и добавки просил!
Тут смекнул я, шо енто ЛидИя мужа в гроб ентим самым и загнала! Ведь вредно для организьмы таким методом облегчатца. Нужно токма, как богом велено, енто полезно.
Оделса и ушел по-скорому. Чуть не стошнило!
Правду те скажу, шо всю жисть, как первый раз картинку увидал, где баба с леденцом, так и мечтал, шоб хто и мене так сделал. Да девки у нас все приличные. Токма куда бог повелел дають и то, опосля свадьбы! Если у их такое попросить, то рад не окажешса!
Была у нас одна на сто верст любительница леденцов. Так и замуж не вышла. Ни семьи, ни детей. Все знали, шо срамная девка. Теперь уже бабка одинокая. Гутарють,шо, как зубы повыпадали, стала в райцентре спрос повышенный иметь. Оно и понятно- не укусеть ведь! Но у той енто дело в работу перешло. А ЛидИя просто так мракобесие творить. Шо тута ей могеть нравитца? Не поймешь ентих баб! Видать, у кажной така срамота в глубине желаний запрятана. Токма одна ентого беса на виду держить, другая с им боретца!
Ешо раз, каюса, к ей ездил. Потому, с первого разу не распробывал. Вот ведь как! Штука сладкая, да супротив моей сексуалистической ориентации выходить. С такой бабой сладко, но стыдоба! Да и не проживешь долго!
Давай хряпнем за порядочных! Будь здоров и не целуй коров! Дурная мыслЯ - помрешь опослЯ!
Хороша водка, а к ней селедка. Жар по брюху носитца, ужо другая байка проситца!
Ну, тепереча ты, паря, начинаешь кумекать в наших проказах и в генеральской усладе.
Нет ничего, шоб казачьи шалости переплюнуло.
 Не даром гутарють, шо казак от казака ведется. Один молодой урядник все енту мудрость в толк не мог взять. Все ему доковырятца надоть було до сути. Библию прочитал и совсем ничего не понял. Смешалоса вске у ево в башке дурной.
Заявляеть:
- Шо ж братцы, получается? Мужик с мужиком и от мужика?
Ему браты поопытнее плеток, а он все доковыриваетца:
- Казак от казака, значит мужской пол от мужского полу? В библии тож ни про одну бабу нет. Токма один родил от другого, это как? И из чего рожать-то? У бабы, оно ясно. Срамное место есть для того. А мы-то как родить будем? Из отхожего што ли?
Ну, дурак, и есть дурак! К батюшке нашему запойному за разъяснением пошел. Тот ему рожу разбил и на церковный нужник поставил. Чистить и ума-разума набиратца. Енто я к тому, шо без баб казак пропадеть. А, ежли перебор с бабами, то тож пропадеть!
Вот мы с братОм моим генералом Сашкой Кутаком поехали на съемную хату к двум иногородним. Кутак- фамилиё евоная  можеть, а можеть и прозвище. А, токма все ево Кутаком кличуть, и он откликаетца.
 Март, распутица. Токма приехали, разулиса, разделиса, бухло и храч на стол выставили, как девки енти срамные капризничать начАли. Мол, восьмое марта, а вы без цветов к нам. Мы, мол, не какие-нибудь вам, всякие!
Ну, мы всю свою омуницию у их оставили. Как булИ в шлепках ихних, так из подъезду и выскочили. Поймали такси и к метру за букетами поехали. У метра ещо жбан горилки купили, шарахнули с горла. Ловим другую такси, а, куды ехать не знаем. Все там, у метра одинаково.
 Шо в одну сторону, шо в другую.У Катука адрес ихний в шэнэли осталса, а шэнэль в квартире у баб.  Там же и мобильники наши. Во ситуяция, скажу те!
 Покаталиса с час по окружностям тово месту, не нашли и по домам без портфелей. Я без бекеши и папахи, он без шэнэли и фураньки. В ихних вонючих бабских тапках.
Эт я к тому, шо непотребно у баб на поводу идтить. И ихние прихоти бегом исполнять. Но, все ш таки приключение!
Давай жахнем! Эх! Любо!
Или вот ешо. Поехал отдыхать по путевке. Санатория в хохляндии. Давно було. Где именно, не скажу, потому, пересек я там государственную границу незаконно! А на таки преступления нету давностей. Ежли скажу, то, мож и привлекуть по всей строгости. А, так, сбрехал те спьяну и все! Но, история натуральнейшая!
Сутки тама я ихние живописности оглядывал. Потом надоело. Напилса и к хохлушкам двинул для приятного общения. Шо там було, не помню и брехать зря не стану. Токма гроши у мене все енти хохлушки сисястые повыгребали. Один пачпорт в джинсах и осталса.
 Вернулса я в санаторию, а вещей моих нема- сперли. Я к горничной.
-Где вещи? Вчерась были, седня нету! Отвечай!
Она на мене как солдат на вошь смотрить, морду свою хохлятскую сгофрировала , шо натурально ейную физию за скукоженное яблоко принять смогёшь. И скрозь зубы мене отвечаеть:
- Я не розумію по-російськи, говори по украински!
-Так откель я вашу мову знаю? Я ш казак, а не хохол!
- Не розумію !- говорить и уходить собираетца в подсобку.
Енто оккурат, конец перестройки был. Тута все на кацапов злые. И в толк ента дурра не возьметь, шо не кацап я, а казак по национальности!
-Э! Не! Стой! – за цветастый сарафан ее ухватил. – Ворочай вещи! Небось ты и спёрла иха!
Ну, слово за слову, сопли по столу. Ментов вызвали. Я им ситуяцию разъяснить желаю, а оне мене:
- Не розуміем по-російськи, говори по украински!
Тута я ентим двум мордам, салом нажранным, показал казачью удаль. И кулаками и ногами лягалса. Не скрутили. Морды им порасшибал. Правда, и самому портрет попортили и нос в кривизну с теха пор. В окошко сиганул и из городка ихнего поганого убег, сам не ведаю куды.
Смотрю, дорога. Сашейка, значитца. Машин море. И почти все не наши. Импоршные. Микроавтобысы, джипы. Ни одного жигуля. Прикидываю, шо ща менты шухер наведуть и мене искать начнуть. Значица, надоть уезжать, хочь куды.
Тута аккурат, машина ненашенская встала и сломаласа. Подошел, поздоровкалса. Поляки оказалиса. Все, как есть пьяные. Токма баба у иха за рулем страшенная и тверёзая. Не могеть машину завестить, потому как мозгов не хватаеть заводскую блоуировку снять с руля.
Хто ездить, тот знаеть, шо, ежли ключь с зажигания вынуть и руль крутануть, то все заблокируваетца. Помог. Ключом в замке пошкрябал, руль покрутил, разблокироваласа машина.
Как и на каком языке с ими объяснялса- загадка. Я польский не знаю, они русский. Но, пока оне мене подвозили, нашли мы интернациональный язык, который токма горилка дарить людям всей земли! Оказалоса, що оне из союза едуть в Польшу. Тута шмотки свои нам впаривають, обратно гроши везуть. Так душевно мы казачьи песни  пели на международном гутаре, шо предложили с ими в Польшу навсегда уехать. Вспомнил я Курочку. Прикинул, шо в Польше устроюса и ее туды выпишу и согласилса. А пачпорт-то у мене советский. Так погранцы у пропускнову пункту мене и высадили, а поляки дальше в заграницу покатили. Хорошие ркбяты, поляки! Кажный раз их добрым словом и чаркой поминаю, хочь стока лет прошло!
Стою я у КПП, а пацан-пограничник мене гонить. Говорить:
-Отойдите, тута зона особая!
И пошел я вдоль родимой грпаницы нашей , вдоль проволоки колючей. Без грошей, токма с паспортом в заднем карманЕ.
Скока шел и куда, не ведаю. Да, токма, вскоре проволока кончиласа, земля из распаханной  в обычную как-то сразу превратиласа. Гляжу, ручей текёть, а оттеда с ихней, с ненашей стороны мужик с трехлитровой банкой пива идеть через границу.
Оказалоса, шо оне там на ихнюю территорию за пивом ходють. Там и за наши рубли торгують. Душевный мужик оказалса. Пивом поделилса. В хату в гости пригласил. Самогонкой угостил. Мы с им нескоко разов туды-сюды через пограничный ручей за пивом и обратно шастали, государственную границу нарушали.
Вот, ежели кино смотрел по Остапа Бендера, так ему не удалоса границу перейтить, а мне- будьте любезны! Жалко, токмо, шо у мене миллиона как у ево не было. А, так, хрен бы я обратно пошел!
Хохла Миколой звали, Колька по-нашему. И принял мене как родного и помог в товарнике  добратца до Львову.
Там я Курочке телеграмму отбил, шоб гроши на дорогу высылала. Мол, SOS! Загибаюса.
Покуда ждал ейных денег, решил Лбвов осмотреть. Тама все не по - нашенскому. Дома как заграницею. Народ пегий, злой. На мене коситца. Иду по узенькой улочке. А навстречу мне цельная толпа. Все чохнутые. Все оруть: « Хай живэ вильна Украйна!» Скумекал, шо мене от них конец пришел. Обступили мене, требують:
-Скажи: « поляниця»!
-Ребятки, да я так и сказать не могу, да и слова такого не знаю!
Они уже запружинили. Кто обрезок трубы для удару готовить, кто булдыжник, кто нож.
-Кацап? Русский?!- хмылятца.
Тута я, имея опыт, шо не объяснишь ентим дуралеям разницу между русским кацапом и донским казаком, нашелса на свой страх и риск:
- Не! Не кацап! Сам иха не люблю! Татар я! Татар крымский! Украинцев братами считаю и собираюса скоро мову вашенскую выучить!
Не ожидали они таково мово хитрово ответу:
-Татар? Татар?- сами туго соображають. – Ладно, иди отседова! Уж как я бег, как бег! Гроши от курочки получил, в Москву прибыл. Все ей рассказал, за исключением похода к хохлушкам. Как она рыдала и любовными ласками мене, опосля таково ужаса, отхаживала! Любо вспомнить!
Так, шо, паря, наливай! Наливай и разумей, шо такие проказы токма у казачьих генералов могуть быть. Такое и в кине и в сериалах не увидешь!
Будь здоров! Эх, хорошо быть генералом!
Слышь, хлопчик! А про песни-то мы забыли! А для казака енто первейшее удовольствие! Тута не токма старые песни « еврейское казачество восстало», тута новые есть! Один казачий поет лично для мене песню новую написал!

Выскочил казачий генерал Кузьма Матвеевич Гривопузов из комнаты, а вернулся уже совсем пьяный с балалайкой и с листком бумаги. На листке новая казачья песня. Бренбкнул по расстроенным струнам. Ловко так подстроил их, напомнив мне балалаечника Полиграфа Шарикова из « Собачьего сердца» Булгакова. И запел. Я диктофон не выключал, потому и текст песни в эту книгу записал:

В казаки нонче все подалиса, не то, шо двадцать лет назад!
Опять пригодны оказалиса  казачья справа и уклад.
Порты лампасами украшены, и к ним погончики под стать.
Ведь нам от времени, от нашего, совсем не любо отставать!
И значит, вовсе не чудачество, шо мы пополнили  казачество!

Таджик и тот в бекеше маетца, гутаря всем, шо родовой.
И нам ходить в кубанках нравитца, чем хуже чурок мы с тобой?!
Пусть нет коня с курчавой гривою, заместо есть велосапэд.
С утра трясят казачьей ксивою Исаак Абрамыч мой сосед.
Тут надо шустро обозначитца, шо ты записанный в казачество!

Мы бородаты, аки лешие, паленку пьем таперь с клинка.
Крестов на груди понавешали и понабрались говорка.
Звенит и блещет декарация, душа начнет казакавать.
Все как один казачья нацыя! И нам на грамотность плевать!
Кому гроши, кому дурачество! Такое нонче вот казачество.

Здоров, дневал, вместо приветствия. И «любо», вместо, шли б вы на!
Уже на пике соответствия интерказачеству страна.
И, джигитовке обучаемы, скривили в мужестве лицо.
Наш есаул отбил случаянно себе нагайкою яйцо.
Повсюду вместо знака качества шеврон с символикой казачества.

В глазах пестрит от новой нации, в утробе трепетная дрожь.
Харкни в российской федерации, точняк в казака попадешь.
Горды своей оригинальностью, но, как бы не попасть впросак!
Ведь скоро может стать реальностью, шо  негр потомственный казак!
В поддержку общего маньячества, все поверстаютца в кизячество!

И, когда я слушал пьяный козлетон генерала, перед моим мысленным взором вставали образы, которые так живописно упомянул он в своих байках. Образов было немного и это искренне радовало.

Потом генерал сыто рыгнул, сполз на пол с табуретуи и слюняво с присвистом захрапел.
Пришла Курочка и уволокла его на кровать.
А я пошел делать расшифровки генеральских баек, которык почти без купюр, записал в этой книге.

                Февраль-апрель 2016 года.









Рисунок12























-                СОДЕРЖАНИЕ.

Пролог.
1. Как хорошо быть генералом.
2. Общественная жизнь.
3. Генеральский тыл.
4. Мастер бесконтактного боя.
5. Казак ата-ана данкы.
6. Чебурашка.
7. Генерал Мопс.
8. Женские бесы.
9. Казачья медицина.
10. Генеральские проказы.