Ибикус

                Подарок для Анатолия Несмияна
     - Прикинь, а Витухновская-то - еврейка.
     Гулкий голос графа Невзорова поверг меня в трепет. Я затрясся мелкой дрожью и скрючился в уголке кресла, забравшись в него с ногами.
     - Еврейка !
     - Еб...ся ! - Вскричал я и вцепился в его волосы. - То-то я смотрю...
     - Я тебе более того скажу, - зашептал граф, - товарищ Сталин тоже был евреем. Точнее, еврейкой. Еврей Войнович писал, что он женщина, но национальность не указывал.
     - Ворон ворону, - начал я глубокомысленно, но граф снова оборвал мой нарождающийся поток сознания.
     - Синица в руке.
     Я посмотрел на свои руки и увидел : в левой член, в правой сигарета. Какая, на хрен, синица ? Сменил руки, взяв сигарету правой. Все одно, нет никакой синицы.
      - Чё-то я тебя, Ляксандра Глебыч, не совсем, так сказать. Вы, питерские, уж больно умны. Смотришь на вас и думаешь : хорошо бы городишко этот разбомбить прицельным ударом СС-20. Культурная столица, бля. Один государь чего стоит.
      - А я о чем ? - Закричал граф, роясь в карманах галифе. - Синица по старорежимному - ассигнация, а журавль - просто птица. Деньга в руке, в перстах трудовых намного важнее птиц небесных, вечных странниц.
      Он вынул из кармана миниатюрную виолончель, сел на табуретку и заиграл. Марш " Красных кавалеристов". Я наслаждался глубокими и культурными звуками, не так глубокими, как мудрость адресата данной сказочки, но культурными по самое не могу. Как фашистская хунта. Как друг Российской империи полковник Гиркин.
      - Он тоже, - скорбно подтвердил мою догадку граф, бросив играть. Встал и раз...л музыкальный инструмент о стену.
      - Еврейка ? - Ужаснулся я под грохот рассыпающегося шедевра Страдивари.
      - Ну, не журавль же. Ты видел когда-нибудь журавлей-полковников ?
      - А стерх считается ? - Уточнил я.
      - Один к семи, разве, - немного подумав, ответил Невзоров.
      - То есть как ? - Я начал запутываться от научных раскладов. Хренов Ньютон, вызвал сегодня просто шквал сосков и сосалова. Теперь еще этот, человек лошадиный.
      - Один журавль и семь евреев.   
      - А цапля ? Цапля как же ?
      Граф не знал сомнений. Давным-давно растленный похотливыми иезуитами с конскими членами и кодексом послушания Игнатия Лойолы, вкачавшими в него мудрость не то, чтобы отцов, прадедов и пращуров от австралопитеков и неандертальцев, бурно размножавшихся во влажных лесах тропической Африки, принимаемой многими за Южную Америку ( сволочь Негоро, подонок), воплотивший в своем аккуратном черепе доверенного лица и гражданина несогласного весь блеск хомо футурис, две ноги-два уха.
     - Как указывал Гельвеций в манускриптах " Ложи Востока", цапля мужского рода - цапель.
     - Да я не про пол. Хрена пол, был бы потолок, - пытался я загнать графа в ловушку софистики. - Она тоже еврейка ? Или полковник ?
     Граф устало сел на пол. Видимо, моя природная тупость и ничем неоправданный оптимизм начали злить его. Вон, скрипит зубами. Злится.
     - Просвирнина знаешь ? - Как бы между прочим спросил Невзоров и покосился на меня.
     - Прохора ?
     - Ягора.
     Я бросился к стене, обклеенной теннисистками, футболистами и порнозвездами. Так-так, вот Гитлер, вот Розенберг, вот юбилейная фотография из журнала " Огонек" " Товарищ Хрущев на свиноферме среди свиноматок. Товарищ Хрущев - третий слева", вот портрет Эшли Джадд с оторванной ногой, вот красочный коллаж " Как мы хоронили коня". Нету. Нету никаких Просвирниных. Как говорится " Я не знаю никакого Прохорова". Обернулся к графу и отрицательно качнул головой. Занудливым голосом он начал объяснять мне азы :
      - Мой дальний родственник граф Урусов придумал тройник. Не электрический, а патриотский. То есть, три лошади, запряженные воедино. Коренник - самодержавие. То есть, все сами себя держат за х...й и за яйца. И когда появляется мысль стать человеком, рефлекторно сжимают предмет, удерживаемый в горсти. Острая боль возвращает заблудших на место. Левая пристяжная - Просвирнин. Народ. Глупый, толстый, горделивый. Его только атомной бомбой прошибешь и то, вряд ли.
     Граф замолчал, раскуривая трубочку. Я почтительно поднес пепельницу, на что он кратко рыкнул " Моен".
     - Правая - православие. Помнишь лозунг " Слава КПСС"?
     - Угу, - буркнул я, заваривая чай. Такого человека не грех угостить.
     - А тут чуток иначе, - пыхтел трубочкой Невзоров, - слава справа. У тех крен налево был, а у этих направо. А посередине нету ни х...я. - Бодро докончил граф и присоединился ко мне, сев в соседнее кресло и грея ладони горячей кружкой.
     - Так при чем тут цапель и Просвирнин ?
     - Да ни при чем,- пожал плечами граф. - Как весь кал. Он же не при чем. Он просто есть. Главное : не жрать его.
     - Это я сто лет назад знал. - Я допил чай. - Хочешь я тебе стишок загоню ?
     - Давай, - согласился брат по разуму и снова запыхтел трубочкой.
     Я встал, засунул правую руку наполеоновским жестом за пазуху, ущипнул себя за бочок и начал.
     - Тоталитаризм и яйца.
     Тотальный, брутальный и волосатый,
      Идет, крадется, ползет,
      Самую малость чуть парховатый,
      Но наш, мусорской патриот.
      А яйца...Что ? Атавизм.
      Приказ в другую сторону,
      Туда, где гуще мудизм.
      Уходили комсомольцы на х...й.
      - Не в рифму ни х...я, - заметил зоркий граф, - но по делу.
      - Иншалла, - согласился я.- Это меня Витухновская научила, рифмы - за глотку и к стенке, как контру, смысл - из пулемета " Максим", суть - к такой-то матери. А про дела тебе генерал Маркин расскажет.
      Граф перекрестился и включил " Первый канал", где вежливый генерал, уставшим голосом умного человека рассказывал о всякой херне, не имеющей никакого отношения вообще ни к чему.