Умелец

     Был у нас в армии боец. Рядовой по фамилии Видгоф. То ли немец, то ли еврей.  Но дело не в этом. Я таких людей и не встречал больше, хотя судьба и побросала меня по белому свету.
     Видгоф умел все!
     Все –  это значит вообще все. Чтобы его не попросили. Нет, не приказали, а именно попросили. Когда ему приказывали – ничего у него не получалось из-за чего первое время он получал наряды вне очереди чаще, чем первые письма из дома.
     Впервые мы увидели его только при принятии присяги, примерно через месяц после прибытия в часть. Нет, вероятно,  Видгоф был где-то среди нас, но попробуй, разберись, кто есть кто в первые дни. Одинаковая форма, одинаковые прически, точнее их отсутствие, и как следствие  – одинаковые лица. Солдаты Урфина Джюса.
     В армии же как? По прибытии каждый молодой солдат заполняет анкету, смысл которой –  узнать, кто чем занимался на гражданке. Чтобы командование могло использовать способности новичков с пользой для части. А старослужащие еще и в личных интересах.
     Кто-то красиво писал, кто-то немного знал нотную грамоту, в объеме  «спиши аккорды», кто-то рисовал, танцоры были, спортсмены.
     Не знаю, чего уж там написал в анкете Видгоф, но его сразу поместили в каптерку, которая находилась в подвале,  где старшина хранил постельные принадлежности, парадную форму и самогонный аппарат, подаренный дембелями в результате  обмена на новые сапоги.
    В каптерке Видгоф и обосновался.
    Его не было на вечернем построении. Никто не кричал:  Я!  после оглашения его фамилии. Да и на утреннем  он был не всегда. Потом и вовсе перестали его фамилию называть. Лишь в крайних случаях, если какой проверяющий в часть заходил и приказывал построить личный состав для проверки, Видгоф поднимался из подвала и становился в строй.
     За первый месяц службы он разрисовал альбомы всем дедам лучше художников-передвижников. Мало того, он еще и обложки сделал на уровне палехских мастеров. Замполит увидел – слезу пустил. Сначала умельца-новобранца, конечно, дедушки пытались заставить. Примерно так:    
     -  Боец - молодец. За два дня чтобы альбом был готов, иначе вместе с  нами службу закончишь по состоянию здоровья.
     Только ни черта такая фишка не проскакивала. Не получалось у него ничего. А попроси замполит боевой листок выпустить, через полчаса - готово. А замполит и не знает, что с этим шедевром делать. То ли на стену вывешивать, то ли нести в картинную галерею.
     Когда старики такую тактику просекли, поменяли позицию. Как с равным общались. Лишь бы на дембель красиво уйти.
     Понятно дело, от всех работ и учебных занятий Видгоф был освобожден. Какие к черту занятия, когда дедушки домой собираются. Ты, боец, главное ни о чем не думай, еду тебе принесут, чай заварят, маме письмо напишут, что ее сын геройски выполняет почетную обязанность гражданина.
     Было у Видгофа любимое слово “ Попробую”. 
     Как-то у сержанта Богадзе часы сломались. Намертво стрелки встали. Он их и тряс и головку завода крутил. Даже заднюю крышку снял. Дохлый номер. Только посмотрел на часовой механизм, убедился, что тот на месте и снова закрыл.
     - Товарищ сержант, дайте, я посмотрю, - попросил Видгоф.
     - А сможешь?
     - Попробую…
     Через некоторое время часы были починены, чему сержант Богадзе был безгранично рад, потому что часы эти он с гражданки привез, проносил два года и хотел с  ними домой вернуться. На радостях сержант в чайную сходил и купил килограмм печенья:       
       - Кушай, дорогой.

               
     Пока мы привыкали подниматься до зари и стрелять из автомата на бегу, сидели сонные на политучебах и ходили в наряды, Видгоф сверлил, паял, рисовал и вообще, черт знает, чем занимался.
     Солдат спит – служба идет!
     Кто так считает, тот в армии не служил. Служба идет, когда солдат еще и курит, принимает пищу, справляет естественные надобности или пишет письмо домой с просьбой выслать деньги на подкормку.
     У Видгофа служба шла, когда он занимался чем угодно, кроме защиты Родины.
     Слава о его талантах распространялась быстрее приказов командования.
     Как-то прибежал к нему младший сержант, начальник караула. Этот отличник боевой и политической подготовки патрон боевой где-то посеял. А, может, кто над ним пошутил за особое рвение к подчиненным. А потерять боевой патрон, это вам сказать, не только обратно в рядовые, а еще и приплюсуй к службе два года дисбата. И, мама, не горюй, батя не запей.
    - Видгоф, братан, выручай!
     Ну, какой Видгоф брат младшему сержанту. У того фамилия была Небаба. Но от потери патрона у любого рассудок теряется.
     - Придумай что-нибудь, мне завтра патроны дежурному сдавать, а кто ж у меня некомплект примет.
     - Попробую,- пожал плечами Видгоф, -  Только ты мне патрон-то покажи, как он выглядит.
     Осмотрев патрон на расстоянии вытянутой руки в тридцати двух ракурсах,  измерив габаритные размеры,  произнес:
     - Ну, боевой я, конечно, не сделаю, порох с капсюлем не достать, но муляж сделать можно. Только мне надо  кусок металла похожий по цвету.
    Железяку нашли быстро. Вырубили от бюста Ленина, что в клубе стоял. Аккуратно выбили, с тыловой части, а дыру хлебным мякишем заделали.
     Видгоф сначала из бесформенного куска сделал цилиндр при помощи напильника, потом пошел на кухню и усовершенствовал электромясорубку, сделав из нее токарный станок. Ну, а дальше и совсем просто. Кто был токарем, тот поймет. А кто по шлифовальному делу до армии баловался, тот догадается.
     Короче, младший сержант на следующий день отписался домой, что служба проходит нормально, даже хорошо идет служба. И уже письмо благодарственное родителям от командования в штабе писаря готовят. Одним словом, ждите мама сына в отпуск, батя, не кодируйся, приеду – обсудим. 
     А патрон этот монолитный, наверное, до сих  пор передается от караула к караулу.
     И кто бы заметил!
    
     Семнадцатого июля – по календарю Аграфена Семибатюшная, генерал к нам в часть зарулил. Натурально зарулил. Прямо в ворота КПП части. Даже звезды помял. Не те, что на погонах, а  что на воротах были. Ну, въехал и въехал в ворота. Да, солдаты  за  полдня все звезды исправят, новой краской покрасят.
     Но генерал – он и в чужой части генерал. Оставив помятую машину в гараже для ремонта, решил устроить в части проверку боевой и политической подготовки. А так как сам генерал в политике особенно не ориентировался, то дал распоряжение провести проверку готовности личного состава.
    Всю часть построили на плацу. У солдат в животах урчало, к обеду кишки готовились.
   Пришлось и Видгофа из каптерки вызывать. Он в это время командиру части из черно-белого “Электрона” цветной телевизор паял. Но приказ есть приказ. Генерал ждать не любит.
   После переклички, генерал решил экзаменовать личный состав по сборке и разборке автомата. Командир части выкрикнул три фамилии самых отъявленных сборщиков и разборщиков, чтобы не подвели. Они и не подвели. Уложились в норматив. Не уронили высокое доверие.
   Но генерал - хитрая бестия, решил лотерею устроить. Взял список личного состава и сказал командиру:
   - Вы тут мне подсунули трех бойцов, которые завтра в тыл уедут, а молодежь, поди, и автомат в руках не держала. Давайте - ка вызовем бойца, ну, например, вот с этой чудной фамилией.
   - Рядовой Видгоф! – гаркнул командир, чувствуя, как земля уходит из-под ног. – Выйти из строя для сборки и разборки оружия.
   Уж кто-кто, а Видгоф уж точно в армии автомат не видел. Ни к чему это ему было, да и некогда.
   А генерал еще и часы с руки снял, чтобы время отсекать.
   Командир части глаза закрыл и дышать перестал. Взводный до крови губу закусил. Замполита рядом стоящие за локотки поддерживали.
   Ага-га, ого-го! Готово! Рыдай НАТО! И разобрал и собрал. Еще и время на две затяжки осталось. Да кто ж в строю курит, да еще при проверяющем.
   Генерал потеплел, командир части разрумянился и воздух выдохнул, замполит заулыбался. Только криво как-то. Судорога щеку не отпустила.
   Генерал объявил Видгофу благодарность, правда, в устной форме, а тут ему и доложили, что машину отремонтировали.
   Генерал, как это услышал, тут же интерес к части потерял. Приказал вести солдат в столовую. Солдат такие приказы животом чувствует. Поэтому генерала еще раз удивили скоростью передвижения в сторону столовой.
   После обеда командир части пришел в каптерку к Видгофу, поблагодарил, конечно, и как бы невзначай поинтересовался.
   - А ты где автомат научился разбирать и собирать? Тебя вроде к этому делу не привлекали?
   Видгоф, не отрываясь от дела, доложил:
   - Да еще на гражданке. Я такой автомат сам сделал в гараже по чертежам. Ну, отсюда и навык.
   - А, - вникая в смысл сказанного, произнес командир. – Что ты сказал?! Автомат сам сделал? И куда потом дел? Только этого мне не хватало.
   - Да  потом разобрал, на запчасти. Я же из интереса его сделал. Оказалось, ничего сложного.
   - Ну, слава богу, - успокоился командир.
   Видгоф виновато посмотрел на него и произнес:
  -Я из этих частей потом противотанковый пистолет сделал с лазерным прицелом.
   И полез паяльником в чрево телевизора.   
 
  Два года в армии нам показались вечностью. Для Видгофа они пролетели как один миг. Он даже на дембель в свой срок не уехал. Задержался на недельку.
   В часть новую технику завезли. Завезти-то завезли, а инструкции и чертежи от другого изделия прислали. А через неделю учения с применением нового вооружения. И это приказ. Это не обсуждается. Ладно, у Видгофа поезд задержался. С подножки  сняли. Обещали потом самолетом домой отправить.
   Конечно, учения прошли на «отлично». Условный противник был разбит наголо и попросил пощады. В части раздали медали и звездочки, и выпили флягу спирта. А Видгоф, наконец-то, уехал домой. На попутных машинах автостопом. Потому как финчасть отказалась оплачивать проезд второй раз.
   Да солдата только домой отпусти, он и пешком без сна и отдыха до дома доберется.
   К чему это я вспомнил про умельца Видгофа?
   Где - то в газете недавно прочитал, что некий гражданин с такой странной фамилией предлагал чертежи машины времени. Утверждал, что в принципе должно работать. Опытные модели он уже собирал, а на настоящий аппарат средств не хватает. Ученые его долго мурыжили, кто отвергал, кто сомневался. Кто-то пару идеек в свои изобретения перенес. А потом пришла перестройка, с новым мышлением, где каждый сам за себя. Какая уж тут машина времени? Самим бы куда пристроится. Короче, забыли про Видгофа. Так и похерили идею.