Доктор Рабинович

Мой тесть в счастливые минуты жизни  провозглашал:

-  Перед нами встал вопрос громадного исторического звучания: что есть на обед?

После трапезы неизменно констатировал:

-  Чем хорош доктор Рабинович? Тем, что отобедав, всегда идёт спать.

***

Собираясь на работу, он самокритично всматривается в себя перед зеркалом, подравнивает брови, орошается одеколоном. Жене, Нине Михайловне, участвующей в этой процедуре, строго и назидательно выговаривает:

- Учти, Нинка! Ты отвечаешь за впечатления, которые я произведу на медсестёр.

Ему идёт восьмой десяток, а он ещё – ого-го! – каков молодец!

***

Да, что касается обеда, то он всегда проходил на «ура». Нина Михайловна сытно и вкусно кормила мужа. Продукты обычно были рыночные и отличались от магазинных и свежестью, и калорийностью. Но иногда разыгрывались интермедии, режиссёром которых всегда был, разумеется, чрезвычайно авангардный и довольный поглотитель изысканных блюд. Вот, к примеру, последний кусок мяса уже благополучно провалился в желудок, туда же последовал и стакан компота из сухофруктов, губы едока аккуратно соприкоснулись с белоснежной накрахмаленной салфеткой, и по всему   видно, что обед удался, и пора выражать восхищение и благодарность, но ... доктор озабоченно произносит:

- Ты знаешь, Нинка, мне кажется, последний кусочек телятинки был несколько тухловат.

Возмущениям оскорблённой поварихи  нет конца!

***

Во время обеда мог позволить себе одну-другую рюмашки. Но не более того. Это случалось в праздничные или другие именитые дни.

***

Иногда его принимали не за того. Возраста он был давно уже почтенного, не для подвигов, так сказать, но, тем не менее, в продовольственном магазине однажды к нему от стены метнулись две тени:
- Третьим будешь?!

Вероятно, он ещё внушал доверие для такого ответственного мероприятия.

Но, польщённый завидным предложением, "претендент" огорчил страждущих:   
- Нет, ребятки! Что вы! Третьим?! Мне и одному-то маловато...

***

- Нинка! Я на тебе когда женился? В шестьдесят пять? Правильно. Здоровый мужик был. Во  цвете лет, как говорится. А вот ты за эти пятнадцать превратила меня в полную развалину.

Нина Михайловна рассказывала: «Мы тогда работали в одной поликлинике. Он – врач, я – медсестра. Долго меня обхаживал. На тринадцать лет он меня старше. Цветы преподносил, в театры водил. А однажды говорит: «Ниночка! Не поможете ли мне обставить мебелью новую комнату? Я только что ордер получил» ... Ну вот, я и обставила».

И смеётся.

Родственники Григория Израилевича были очень довольны этим его браком: «Как же Грише повезло с Ниночкой!»

***

Г.И. в санатории. Приводит в порядок своё здоровье.

Врач:
-  Ну, те-с, коллега! Есть ли у вас к нам претензии?
-  Разумеется, есть ... Я здесь уже почти месяц, а помолодел всего-навсего только на десять лет!

***

Г.И. 79 лет. Он на приёме у врача, сослуживца по недавно оставленной работе.
 
Тот внимательно просматривает анализы, кардиограмму, щупает его, прослушивает.

-  Ну, что я могу сказать Вам, дорогой Григорий Израилевич? Пора, пора, батенька, взяться за ум и приступить, наконец, к самоограничениям ... С курением, с коньячком... И, упаси Вас боже! – никаких женщин. Это Вашему сердечку, увы, категорически противопоказано.

-  Вот уж это, коллега, - решительно ответствует задетый за живое джигит, - я Вам совершенно не могу гарантировать!

***

Собираются в гости. Он долго всматривается в себя перед зеркалом. Тщательно причёсывается, приглаживается.
- Позвольте сегодня соответствовать Вам, - галантно говорит он жене.

***

Пересчитывая извлечённые из бумажника купюры, всегда отмечал: «Будут денежки – будут и девушки!»

***

Г.И. диагност от бога. На телевизионном экране поющая София Ротару, в ту пору довольно субтильная особа.
Он долго смотрит на неё, а потом уверенно заключает:
- Инсулин под кожу, глюкозу в вену и хороший антрекот на завтрак!

***

Меня всегда удивляло то, что в шахматы он не играл. Совершенно. Шахматными событиями, происходящими в мире, интересовался. Но не более того. А почему? Кажется, ведь, и голова хорошая, и национальность обязывала.

На эти мои вопросы разводил руками: "Не получилось..." Потом до меня дошло: все силы, все интересы были отданы одному идолу - медицине.

Выписывал "Медицинскую газету" и "Терапевтический сборник". Эти издания прорабатывал очень внимательно и досконально. А, впрочем, и "Вечернюю Москву" читал от первой до последней строчки. Такое ответственное отношение было ко всему.

***

На скрипке тоже не играл. А компьютеров тогда не было.

***   

Г.И. поступил на медицинский факультет Московского Университета в 1916 году. При царе, стало быть, батюшке. А, надо сказать, что в то время для абитуриентов (не будем называть какой национальности) при поступлении в высшие  учебные заведения существовали известные ограничения. Да и вообще обладатели этой национальности уже тогда не очень поощрялись. Конкурс был огромный, но вступительные экзамены они, кажется, не сдавали. А зачем? Всё равно на отлично сдадут. Они просто тянули билеты. Как в лотерее. Вот такой счастливый билет Григорий Израилевич и вытянул. Об этом, он рассказывал, московские газеты даже упомянули. Учился с будущими академиками от медицины Тареевым, Кассирским. Они всю жизнь оставались дружны и каждый год собирались в ресторане «Прага» на посиделки.

Семья у них была знатная. Один брат, Кирпотин Валерий Яковлевич, стал известным литературоведом, специалистом по русской литературе девятнадцатого века. Особенно по творчеству Достоевского. Профессором, доктором филологических наук, заместителем директора Института Мировой литературы. Большой пост занимал и в писательской организации. Работал с Горьким, потом с Фадеевым. В период так называемой "борьбы с космополитизмом", представителем которого, разумеется, потом оказался и сам, был подвержен репрессиям, отстранён от занимаемых должностей и переведён на преподавательскую работу в Литературный институт писателей СССР. Дожил до девяноста девяти лет. "Эх, Валера! Мне бы глаза, я  бы до сих пор работал" - говорил он мне. Другой брат, Сергей Алексеевич Далин, тоже не хилый пост занимал. Был делегатом 3-его Конгресса Коминтерна, на котором выступал Ленин. В определённое время был направлен с миссией в Китай, на помощь к Сунь Ят-сену. Подготовил и издал в 1936 году докторскую диссертацию, но защитить не успел, так как был арестован. Провёл в местах не столь отдалённых семнадцать лет. Правда не на лесоповале, не в карьере, а на поселении. Экономистом. По истечении срока был реабилитирован, восстановлен во всех правах, защитил докторскую и стал крупным специалистом по экономике США. Я его снабжал запрещённой литературой. Рой Медведев, Солженицын. Встречались у метро. Он соблюдал чрезвычайную осторожность.

Такие вот дела! Почему именами и фамилиями русскими обладали? Да и отчествами тоже? А времена были такие. Революционные. Надо было подражать ядру партии. 

А вот Григорий Израилевич в науку не пошёл. Всю жизнь проработал скромным врачом-терапевтом в поликлинике. В Великую Отечественную был награждён Орденом Красной Звезды и партизанской медалью. Медалью очень гордился. Имел воинское звание майора медицинской службы. В Москве, особенно в Лосинке, был знаменит. И очень востребован. Имел фантастические познания в медицине, феноменальное чутьё врача, обладал богатейшей памятью и огромнейшим практическим опытом. Поэтому, соединяя в себе все эти качества, доктором был от бога!