Прах. Книга вторая. Глава V

Экран постепенно стал чёрным. Не знаю, о чём говорили толпы, неспешащие расходиться после видео-обращения. Я пробрался через людскую массу – мне было необходимо движение. Быстрая ходьба.

Что это было? Подождите, он построил себе свой Колизей, где будет публично уничтожать отступников?.. По всем его словам получается, что именно так. Безумие. Зверство. Может, я что-то не понял?.. Последняя фраза его была достаточно неоднозначна. Как там? «Здесь вы сами будете решать, как воздать предателю по заслугам. Всё  в ваших руках». Так может люди не захотят даже кончиками пальцев прикасаться к промыслу смерти? И поэтому они ничего не будут решать, отклонят эту идею Бранда Хакона. Почему бы и нет? Они не поддержат такую откровенную аморальщину.

«Убить всех ублюдков! Ищи предателей! На арену их, на арену!!!» - гремела толпа с безумными глазами. Я наткнулся на них. Их паранойя нацелилась на меня. Но я скоро исчез в поле их зрения, свернув на другую улицу.

Понимает ли этот ваш Бранд Хакон, на что он провоцирует общество?! Теперь злоба стала законом. Вот он, следующий декрет Регула, - ненависть. А правоведные граждане строго чтят каждое правило. Скоро не останется камня на камне. Всем кругом будут мерещиться изменники и предатели. Сколько невинных людей погибнет?..

Я заметил, что я уже не шёл, я бежал. Я не знал – куда.

Вдруг меня обуяло такая странная радость, что так и должно быть. Я рад, что Регул сам перережет себе горло. Он убьёт себя своей же рукой. Мы начнём стремительно вымирать. Каждый зритель сможет стать гвоздём программы. Это змея, кусающая себя за хвост. Всё закончится – мир излечится от уродливой язвы. Но так ли глуп Бранд Хакон, чтоб допустить такую нелепую гибель своего детища, своего Регула?.. Не знаю…

В скитаниях я провёл около часа. Я не находил себе места. Я видел, как я окажусь на сцене. И на меня будут направлены миллионы взоров, желающих моей изощренной кончины. И я хотел, как никогда раньше, взглянуть в те глаза, что могут смотреть тепло и ласково. Моя Аврора. Моя любовь.

Я приехал домой и тут же, не проверяя исправности люка и сигнализации, направился к ней. Она спала. Как я давно не видел её! Она лежала на боку, поджав ноги. Бледный свет из окна заполнял комнату. Я лёг рядом и просто на неё смотрел, не желая её будить. Свободная майка уже обтягивала её живот. Её бёдра стали более округлыми, грудь сильнее выделялась – так сама природа словно облагородила её мальчишескую худобу. Глубокий сон был безмятежен. Лишь дыхание мерно и спокойно лилось. Жизнь, в ней растущая, тоже дышала.

За тобой будущее.

Через тебя приходит чудо.

Я люблю тебя.

Я совершенно недолго пробыл так с ней, чтоб не разбудить. После того, как я не на долго расслабился на мягкой кровати, то тело стало болеть – сказывалась усталость после бессонной ночи и нервное напряжение. Пытался заснуть в зале, но из-за переутомления не смог. Пытался отгонять от себя мысли, связанные Брандом Хаконом и его «Колизеем». Пусть они лезут на стену от своей жестокости и фанатизма. У меня есть мой дом и моя семья. И наша любовь будет сильнее их разрушительного безумия. «Кто любит счастлив. Пусть хоть распят он», - тут же мне вспомнилось. Откуда эти строки?.. Да и неважно. И на душе стало спокойно. Не потому что я нашёл способ избежать боли, которая ждёт меня впереди, а потому что готов пройти через неё.

Когда я привстал с дивана, бросив попытки хотя бы вздремнуть, то увидел на чёрном гладком мониторе телевизора своё отражение. Волосы были чисто белыми, поскольку недавно я полностью отстриг красные их концы. У меня ещё осталась краска…

Она была кремовой. Достаточно намазать ей мокрые волосы (я намочил в раковине на кухне), и несколько минут подождать. Воняет она жутко, но зато она на века. Смывать её я уже стал в душе, потому что необходимо было не только вымыть голову, но и всё остальное от пыли, песка и пота. Здесь редко была нормальная вода – она шла либо грязная, либо резко отключалась тёплая. Сейчас проверим, какие на этот раз будут сюрпризы. Пока лучше отвернуться. Вот, минутку. Теперь, когда я закрыл занавеску, можно продолжить разговор. Я хотел ещё рассказать о моём странном обряде красить волосы в кричаще-красный цвет. Тут не всё так просто, как кажется. Не я додумался до этого… А-а-а… Тёплая чистая вода… Когда что-то простое и повседневное становится редкостью, то начинаешь это ценить по-настоящему. Это же чудесно – стоять под водяными струями, запрокинув лицо и закрыв глаза. Пусть смывается сегодняшний день вместе с уличной грязью. Красное струится с волос по лопаткам и груди…Ах да. Я должен рассказать предысторию, как у меня завёлся этот обряд. Ещё давно произошло следующее…

*****! Идиотизм!.. Снова нет горячей воды!!!
Этот ледяной душ окончательно пробудил меня. Буду теперь ждать, когда Аврора проснётся. Ближе к вечеру мне стало тревожно и невыносимо. Я проводил время в хранилище, желая отвлечься. Старался изгнать из головы ужасные мысли о предстоящих зверствах в Регуле, но ничего не получалось. И вот когда в одной из книг я наткнулся на произведение, которое было напрямую связано с Колизеем, то я сдался. Хорошо! Если это знак, то я должен знать, к чему готовиться. Я прочёл неспешно и вполголоса:

Ликует буйный Рим… торжественно гремит
Рукоплесканьями широкая арена:
А он – пронзенный в грудь – безмолвно он лежит,
Во прахе и крови скользят его колена…
И молит жалости напрасно мутный взор:
Надменный временщик и льстец его сенатор
Венчают похвалой победу и позор…
Что знатным и толпе сраженный гладиатор?
Он презрен и забыт… освистанный актер.

Я оторвался от строк и уставился в одну точку. Если Бранд Хакон чего-то хочет, то это все должны выполнять поголовно. Очень вероятно, что присутствие в амфитеатре будет отслеживаться. Неужели придётся снова быть с беснующейся толпой?.. И как изобразить удовольствие и хищный азарт на своём лице, когда смотришь на мучения «преступников»? Может, представлять, что мучатся Бранд Хакон? Да, наверное так… Я скользнул по странице далее:

…Жалкий раб, — он пал, как зверь лесной,
Бесчувственной толпы минутною забавой…
Прости, развратный Рим, — прости, о край родной…

Край родной. Я не могу терпеть даже землю, по которой я хожу. Каково это – иметь светлое чувство гордости за свою страну? Я живу вне Регула, обитая в прежнем мире, который остался в пределах этой комнаты, в пределах книжных переплётов и картинных рам. Но у меня есть те, кого я люблю. Они и будут моей родиной. Мои глаза стали влажными.

- Что, Дит? Книжонка заставила тебя расчувствоваться больше, чем я? – услышал я неожиданное, от чего вздрогнул. Аврора бесшумно спустилась, видимо, потому что не закрывала люк, а её тихие шаги по лестнице я не мог расслышать из-за задумчивости. Она стояла на пороге в хранилище, держа в руках стакан воды. Одно плечо было оголено, волосы примяты с одного бока после сна, голос хрипящий. Моя самая красивая, самая лучшая Аврора! Я бездумно оставил книгу на полу и тут же приблизился к ней. Бесконтрольно из меня посыпалось:

- Какие глупости! Я не хотел будить тебя. Ты меня прости, что мы там мало бываем вместе. Что в последнее время вовсе не говорим. А ты мне так нужна. Ты себе, дурочка, не представляешь, как ты мне нужна, как ты можешь такое говорить...

Я обнимал её, как после долгой разлуки, но она стояла столбом, соизволив отвести в сторону руку со стаканом. О, так это от обиды, что я её оставил! Я бы тоже на её месте немного злился! Какой у неё славный животик и сама она славная, моя любимая, душа моя, счастье моё…

Она произнесла холодно:

- Всякий раз, когда я хотела поговорить с тобой, ты исчезал. Я обсудить кое-что было необходимо.
- Так давай! – смотрел я ей прям в глаза. Я был абсолютно серьёзен. И вот сейчас я заметил, что в ней что-то потускнело. Во взгляде не было тепла, а только – равнодушие. Раньше, когда она злилась, то там играли краски раздражения, капризности… Но не сейчас… Стало быть, заслужил своим отсутствием. Она меня любит, поэтому так переживает. И она промолвила, разбив все мои теории и гипотезы:

- Посмотри на меня: эти круги под глазами, отёки, волосы стали хуже! Я боюсь представить, как я поправлюсь, когда завершу его …вынашивать. Раньше я встречалась с подругами. Теперь я так плохо себя чувствую из-за тошноты, что боюсь выходить из дома, чтоб перед ними не опозориться!..

Она ждала соей реакции. Я выслушал, помолчав, всё взвесил, хотя во всё верилось с трудом. Я лишь задал вопрос, ответ на который и так очевиден:

- У тебя вообще есть мозги?

Аврора воскликнула:

- Вот! И ещё ты ко мне охладел! Знаешь, почему? Из-за него. Из-за этого отродья. Я не хочу его. Я хочу жить для себя! Хочу ходить по магазинам, когда вздумается, хочу спать с тобой, как раньше, хочу нормальной жизни без ограничений!.. Понимаешь меня??!

Понимаю. Разумеется, я всё понимаю. Как тебя изменил Регул. Неизлечимо. Я молча оставил её на цокольном этаже и стал делать то, что обязан был ещё давно.

Через считанные минуты во дворе горел притащенный телевизор и все её журналы. Огонь танцевал на пустых домах и на виднеющейся непреодолимой ограде, разделяющей Регул и целую вселенную… Пламеней оно всё. Становись пеплом. Не хочу думать ни о чём, кроме пепла. Не хочу думать ни о чём, кроме праха. Я стоял спиной к крыльцу. И снова донёсся ее ледяной голос:
- А у нас с тобой всё взаимно…
Я обернулся:
- Что? Как понять?!

Она показала мне какую-то прямоугольную пачку. Я приблизился, схватил её из рук. Это были таблетки с трудночитаемым названием. В темноте было невозможно прочесть что-то про их предназначение, поскольку дано это было слишком мелким шрифтом.

- Сейчас же признавайся, что это, - потребовал я.
Она потянулась, помедлила, произнесла:
- Ничего особенного. Я их приняла десять минут назад. Вот-вот должно наступить действие. Там, конечно, сказано, что лишь для маленьких сроков. Но это дешёвое и быстрое средство. Чем скорее я стану нормальной, тем лучше… Ты слышал слово аборт?

Я ударил её. Она отшатнулась. Стала убирать с лица волосы. Мне казалось, что каждый её жест происходит в замедленной съёмке.

Её тело как будто пронзило невидимоё лезвие, она сползла вниз по стене и упала на пол. Она смотрела снизу вверх умоляюще, причитая: «Иден!.. Сделай что-то! Я не ожидала, что будет так больно! Иден!..»

И я не ожидал, что будет так больно. Я закрыл дверь и сел по ту её сторону, прислонившись к её металлическому холоду спиной. Огонь горел ещё живее и ярче. Я достал из кармана телефон и спокойно вызвал врачей. Я «сделал что-то», как ты просила. Меня удивляло моё относительное спокойствие по поводу всего происходящего. Словно сработала аварийная система, не позволяющая мне сойти с ума. Точно я был посторонним зрителем сцены чужих людей. Хотя… Аврора была уже другая, не та. Она больше не была со мной. Она принадлежала Регулу, став одной из его правоверных подданных. Будем считать, что она умерла. Был несчастный случай. Обвалился пол. Её сбила машина. Она умерла и не воскреснет, как Лазарь. Она даже не явится ко мне из могилы, как Лигейя.

Она кричала. Её вопли доносились из-за железной двери.

Уничтожающий огонь завораживал своими танцами.


Следующая глава: http://www.proza.ru/2016/05/07/1380