Нежность

Марк шагал по мостовой. В голове велась непрерывная духовная брань. Ему шел двадцатый год и он изо всех сил пытался услышать собственный голос. Бури страстей проносились мимо, оставляя в голове спокойное осознание того, что победа будет и будет явной. Недавно его девушка, Катя, научилась делать минет ему и они очень гордились этой игрой. Он лизал ее розовое узенькое влагалище, она с закрытыми глазами облизывала пенис, иногда открывая их и этим взглядом неимоверно возбуждая оргазмические волны в голове Марка. И, все-таки, несмотря на то, что дома было тепло и уютно, ждала старшая сестренка и родители, кот и два попугая, Марк резко свернул с дороги. Он выставил большой палец и решил поймать машину на выезд из города. После пяти-шести минут остановилась старая тонированная «девятка», из нее на Марка глядело очаровательное юное лицо, чем-то похожее на Катю. Вдвоем они выехали за пределы города и помчали по шоссе, увлекаемые тишиной и молчанием. Они были настолько друг другу неинтересны, что тишину можно было рисовать самому изысканному живописцу. «Я должен добраться до Аргентины», - в голове у Марка билась живой рыбной агонией мысль-рыба. Кто сподобил его на стяжание столь странной цели – сказать трудно. Через полчаса Марк вышел из машины и поймал следующую. Дома уже ждут его. Катя названивает. Но что-то обломилось в мире, что-то вытекло за рамки и пульсировало жадными сердечными ударами. Под мостом стояла пара, они жадно впивались губами в бутылку с наркотиком и Марк, недолго думая, обкурился в хлам. Ему не привыкать. Полежав на траве он вернулся домой тогда, когда родители уже хотели подавать заявление о пропаже ребенка. Такая вводная часть в инсинуации и тайные помыслы из жизни одного человека. Горький опыт всегда обращается в верное русло при внимательном взгляде на себя со стороны. Катя захотела иметь ребенка. Пришлось долго сидеть и молчать, прежде чем решение не предохраняться и кончать в было принято прямым текстом. Понеслись дни ожиданий. Она теперь была еще ближе ему, чем когда-либо. Каждый раз после соития он оставлял в ней себя. Легко и непринужденно Марк отметил себя на встрече, посвященной своего рода легкой атлетике – боям стенка на стенку. Шел февраль. Будущего пока что не было и прописать его самому, Марку, увлеченному прошлым, было, как это обычно бывает подростку – трудно. Он скрывался и исчезал из жизни тех, к кому не чувствовал родства, спокойствие и комфорт были его силой. Чтобы ни случилось, он знал – верная и дружная семья сомкнет кольцо над ним, даже абсолютно поверженным и вытащит из любой передряги. Все немного осложнилось, когда Катя заявила, что ее однокурсник пригласил ее в кино и она уже там с ним побывала. «Странно», - только и подумал Марк. Но на этом вся его любовь к Екатерине потеряла смысл и он все чаще стал пропадать в чертогах царских царя снов Морфея. У нашего героя был друг, который никогда не становился ему слишком близок, но тем не менее претендовал на то, чтобы стать тем другом, с которым можно будет беседовать в старости. То есть – их пути шли параллельно. Однажды, когда никого не было дома, в квартиру несмело позвонили. Марк открыл дверь и увидел очаровательную девчонку, которая что-то лепетала про спасение животных. Так получилось, что он впустил ее согреться чаем, а потом они занялись любовью на родительской кровати. «Надо же – столько слов об этой Любви, а она приходит как комета и ты висишь у нее на хвосте и тебе легко и спокойно». Через год Марка ждала работа. Он накопил, все-таки, нужную сумму денег и отправился с девчонкой в Аргентину. Страна встретила его дружелюбно. Из-за изысканного поведения и внешней привлекательности, людям виделось в нашем герое что-то фантастически притягательное и они щедро сыпали в него комплиментами. Что таилось в его душе? За ширмой из оговорок и искреннего смеха? Быстрый бой… один на один. То с голосами извне, то с голосом собственной совести. И он всегда одерживал победу. Хотя и бывало ему иногда страстно жаль не упасть в бездны неги мрака. Таков был его путь. Держался добра и был спокоен в бою, любил ангельски и откровенничал как нищий. Девчонка, что разносила заметки о животных, нуждающихся в помощи, не в первый раз доставляла ему удовольствие – перед тем, как лечь рядом – танцевала скромно и тихо. Прошли годы. Сначала три, потом пять – затем семь. Уже взрослым мужчиной Марк понял – сколько же света и добра в мире. Понял спокойно, спокойнее чем можно, красиво – красивее, чем это позволено. Они жили тихо и чередовали приятные пробуждения друг друга утренней лаской. Затем топали, как медвежата на работу и возвращались домой, всегда зная, что дома хорошо. Безусловно.
В тот день, из которого и будет состоять книга, Марк проснулся и ощутил рядом затрепанную и мягкую девушку. Трепал он ее всю ночь, всю ночь почти провел между ее ног, то медленно, то активно и страстно целуя. Вот и настало пятнадцатое октября, за окном туман и редкие прохожие стремятся на работу. Надо встать и приготовить завтрак. Ничто не может быть лучше любви, в которой не стоит вопрос, которая всецело настроена быть. Можно уже и сделать ребенка… Он будет плодом любви и никогда не утеряет этой уверенности. Ни за деньги, ни за лозунг. Девчонка, разносившая новости о пропавших животных спит. Тихо и безо всякого смущения Марк перелазит через нее, одевает мягкие тапочки в виде собачек и отправляется на кухню. Как там живется тем, кто устраивает спектакли этажом выше или в подъезде или в автобусах. Его, Марка, царства это все не касалось. Можно было бы устроить венчание. Как не выходит из сознания тот очаровательный момент, когда родители впервые пришли знакомиться с ним. Перед этим девчонка, разносившая новости о пропавших животных, с какой-то укоризной посмотрела ему в глаза. И они просто начали целоваться, несмотря на то, что звонок предупредил – гости уже в поле зрения. Неторопливой походкой они подходили к дому, когда влюбленные не могли оторваться друг от друга, изучая трещинки на губах друг друга и проникая в самые сокровенные уголки друг друга. Она прижимала его крепко и страстно, а он не отвечал, потому что знал на каком-то (о!, - радость) недоступном ему уровне, что она ни за что не бросит и не предаст. Солнце играло в ее волосах и он пьянел от ее жаркого дыхания с примесью кислого молочка и чего-то еще, такого наивного, что не хотелось оскорблять словом момент, просто полет на высоте, недоступной самолетам и вертолетам, все ламы и схимники в этот момент заботливо засопели, чувствуя, что любовь вершит все греховные и подчас суетные мирские дела. Хорошо. На столе несколько пирожков – это их хобби. Они были приготовлены вчера, но еще не утратили аромата и мягкости. Хорошо.
Пора будить девчонку, разносившую новости о животных, нуждающихся в помощи. Он выглянул в коридор и увидел на подушке ее заспанное и исполненное блаженством спящее личико. Добро. Еще несколько минут. Он просто стоит и смотрит в окно. Вечность продляется добром и умиротворением. Вспоминается их далекое путешествие, в котором они столько вместе смеялись. Хорошо бы записать в дневнике мысль, которую невозможно словить. Сознание главного героя плывет через ворота юношеских мечтаний и останавливается на том месте, с которого каждый раз начинается одно и то же. Добро. Добро. Вот она выходит к нему в его белой футболке и протягивает ручки в родинках, такие красивые и аккуратные, с нежным пушком. Что еще тут сказать? В гостиной, из коридора, доносится звук телефона. Вот и началось аккуратное, как всегда, лавирование в житейских сплетнях, спокойное и размеренное.
Вот и время расставаться – у края ограды сада, в котором цветет вишня. В один миг он понял, обернувшись и посмотрев девчонке, разносившей новости о животных, в глаза, что больше не прикоснется к ней живой. Так и пошел он, умытый дождем и с чувством внутреннего обрыва. Через несколько минут ее сбил автомобиль.
Марк уехал из страны и стал работать грузчиком на пристани. Большие рыбы в ящиках пахли приятно. В них все было натурально и он знал, что так должна кончиться его жизнь.
По вечерам он с улыбкой листал журналы или смотрел телефизор, спокойный за то, что самое лучшее с ним уже случилось. В его жизнь стремительно ворвалась незнакомка, заголосила на непонятном языке. Несколько месяцев он укрывал ее у себя. Кормил и даже не прикасался к ней. Хотя, она не была уродлива. Могла ли это быть девчонка, разносившая новости о животных? Бог знает. Он видел ту свою, настоящую, любовь во всем и никогда не переставал радоваться, никогда не впадал в отчаяние – слишком много любви было. Этого хватит на всю жизнь.
Таков был прощальный взгляд на этот раз. Марк спокойно сидел и ждал. Поезд двигался медленнее обычного, просто так надо. Зазвенел телефон: «Я люблю тебя». Так жизнь продолжалась. Выйдя из метро наш герой не пошел обычным путем, а решил насладиться уличной кухней и съел две сосиски в тесте. «За что она любит меня?» Как всегда, непринужденно, подумал Марк. За то, что он рядом с ней как пташка в гнезде, за то, что мир не может поймать его. Философия и яркие сомнения по поводу будущего лишь усиливали их близость.
- Я выступаю от имени фонда защиты животных.
- Вы вся промокли, зайдите на чай.
Разве начинались события когда-либо красивее.
Сидя за компьютером и просматривая новости, Марк словил себя на том, что неплохо было бы опять наведаться в бойцовский клуб. Благо, он всегда находил такие и одна из его татуировок именно туда и отсылала его. Времена менялись. В моду входила борьба, потом экзотика бросания ног, что-то еще. Со своим советским стилем в боксе наш герой смело шел против центнерового героя, с шеей в полторы ноги в обхват. Ничего не говорил он девчонке, которая разносила новости о животных об этом своем увлечении. Лишь засыпать становилось легче и как-то приятнее. Как когда львенка потреплет по спине смелый лев.
Еще – были девушки из прошлого. Но к ним у Марка было всегда взвешенно-кроткое отношение. Они целовали его, флиртовали с ним. Когда-то. Раньше.
Вот – в кабинет входит начальник.
Приглашает на ужин в кругу семьи. Неплохо. Многие, скорее всего, завидуют ему в этом плане. Пожилой и статный, начальник много молчит и всегда с радостью ловит каждое слово и улыбку. На сегодня в новостях очередное землетрясение в Непале. Как там все эти бедные люди. Если и разговаривают они о политике, то только о такой.
Марк заваривает чай и долго смотрит в одну точку.
Ему не по себе от того, что за окном все длится и длится день. Не так, как это бывает у наркоманов или алкоголиков или психбольных. Без агрессии и тому подобное. Слезинки дождя катятся по стеклу.
После обеда он берет отпуск на неделю, заказывает билеты в Эфиопию и едет в вагоне метро за женой. Пусть делает то же самое. Самое время оставить этот славный октябрь. Так приятно, что это можно всегда сделать.
Они лежат на кровати и думают о ребенке. Уже давно, но никто не говорит ни слова. Как-то будет он в этом, таком, подчас, жестоком мире. К кому его сердце прилепится всеми искорками, всеми ошметочками, где будет он встречать свои первые ласки и кому будет сознательно и так хаотично прощать обиды…