Гопал Четти и Лев Толстой в переписке

    (или КАК ИНДИЕЦ ЛЬВА ТОЛСТОГО НА ДЕНЕЖКУ РАЗВОДИЛ ))

    Сведения о выпрашивании и даже вымогании у Л.Н. Толстого тех или иных сумм могли бы составить сюжет многих рассказов. Весть о «шибко добром», да к тому же «увлекающимся» религиозно-альтруистическими фантазиями «барине» распространялась в последние четверть века жизни Толстого не только в окрестностях Ясной Поляны, соблазняя лёгкостью добычи тульских питухов и попрошаек, и даже не только по одной России, «бомбившей» яснополянского «еретика» почти ежедневно и вперемешку ругательно-обличительными и попрошайническими письмами и визитёрами (ВЕСЬМА красноречивое для русского народца сочетание: и ругаем-проклинаем, но и денежки не прочь с ругаемого хапнуть!..), но и по всему миру.

     Но если более сытые, а оттого внешне цивилизованно-обходительные и лукаво-цинически-сдержанные Америка и Европа, в лице тамошних эзотериков, сектантов, доморощенных социал-реформаторов и пропагандистов всех мастей вели с Л. Н. Толстым своего рода хитро-подлую игру, не клянча напрямую вожделенные суммы, а лишь стремясь заручиться его, желательно письменно выраженными, симпатией и поддержкой,  дабы использовать его имя в саморекламе, которая, в свою очередь уже вела и к вниманию донаторов и притоку деньжат, -- то русским или азиатским попрошайкам такая сдержанность иногда изменяла…

     Переписка Л.Н. Толстого с публицистом и издателем из индийского города Мадрас, о которой пойдёт речь ниже, -- как раз красноречивый пример того, как неудачливый пропагандист ЧУЖДЫХ Л. Н. Толстому социал-реформаторских идей (с религиозной подкладкой) сперва применяет вполне европейскую продуманную хитрость, добывая у Толстого слова одобрения своей деятельности, а затем, не сумев привлечь громким именем Толстого достаточное количество щедрых подписчиков своего журнала, -- «раскрывает карты», уже напрямую клянча вполне весомые и конкретные суммы, да кроме них – ещё и участия Толстого в рекламе своего журнала.

      Имя неудачливого хитреца – Д. Гопал Четти. Адвокат из индийского города Мадрас, решивший подвизаться на ниве социалистической пропаганды. В литературе нет точных сведений ни о судьбе (даже датах жизни) самого Четти, ни о судьбе издававшегося им с апреля 1906 приблизительно по 1912 гг. журнала «New Reformer» («Новый реформатор»). Сделав Л.Н. Толстого «почётным подписчиком» своего издания, Д. Гопал Четти услужил российским исследователям: в яснополянской библиотеке есть номера журнала за 1907-1910 гг. Есть информация, что он выходил ещё и в 1912-м: один номер за этот год хранится в библиотеке Международного института социальной истории в Амстердаме. Но это – практически всё, до нас дошедшее…

     Впрочем, речь пойдёт о содержании не журналов, а переписки их издателя Д. Гопала Четти с Л.Н. Толстым.

     Переписка продолжалась, с большими перерывами, более двух лет – начиная от первого письма Гопала Четти Л. Н. Толстому от 5 мая 1907 года и заканчивая его же письмом от 26 июня 1909 года, «подкреплением» которому был очерк Гопала Четти о Л.Н. Толстом, адресованный прежде всего индийским читателям. Шла переписка на английском языке, но ниже – для краткости – мы будем цитировать только русские её переводы.

     Всего Четти отослал Толстому четыре письма. В ответ неудачливый освободитель народов получил лишь ОДНО письмо от Льва Николаевича – по содержанию, скорее, «дежурный» знак вежливости, но уж никак не выражение солидарности -- которое и попытался использовать для популяризации своего издания и увеличения его доходности. Прочие его филиппики – с неприкрытой лестью и истошным клянчением денег – Лев Николаевич пометил буквами: Б.О. (то есть: «Без Ответа»), как недостойное внимания.

     Так что главным «козырем» и историческим оправданием всей инициативы Гопала Четти – как в популяризации в Индии творчества Л.Н. Толстого, так и в переписке с ним – является как раз написание им этого очерка. Это была, вероятно, первая в Индии монографическая работа о жизни и творчестве Л. Н. Толстого. Работа эта, впрочем, не «блещет» особенными достоинствами: это исследование не учёного, а очень субъективного публициста. Основная часть очерка – пересказ биографии Толстого как некоего пути к протестно-социалистическим воззрениям (как представлялось Гопалу Четти и как любили подавать читателю Толстого авторы, к примеру, в СССР). Редактор выпускавшегося в честь 80-летия Л.Н. Толстого Международного толстовского альманаха, куда Д. Гопал Четти прислал английский текст его очерка, вероятно, долго плевался, матерился и морщился, сокращая авторское многословие до приемлемых объёмов (более чем в 4 раза). В таком виде его можно прочитать в Альманахе (см.: О Толстом. Сост. П. Сергеенко. М.:”Книга”, 1909. – С. 397 - 400).

     Ниже, после изложения и анализа самой переписки мадрасского социалиста с Л.Н. Толстым, мы в качестве прибавления приводим ПОЛНЫЙ текст его очерка: в том виде, в котором он был отослан автором в Россию и сохранился, вместе с последним из писем Четти, в Рукописном отделе Государственного музея Л.Н. Толстого (ф. 66, оп. 5, № 231, л. 1-31).

     Итак, в середине мая 1907 г. в Ясную Поляну Гопалом Четти сбрасывается первая раскруточно-пропагандистская информационная говно-«бомба»: два номера этого журнала, да при них письмо, в котором он рассказал о целях его издания и о своей общественной деятельности.

     Обратим внимание, в каких высокопарных и одновременно расчётливо-малоинформативных, общих выражениях формулировал Гопал Четти замысел своего издания:

     «Главное назначение журнала, — писал он, — служить искоренению ложных и эгоистических воззрений, отдаляющих людей друг от друга, и утверждению вместо них Разума, Справедливости и Любви как главных движущих сил всех человеческих действий. Это как раз те принципы, которые Вы так благородно отстаиваете на благо заблудившегося человечества. Почтительно и смиренно прошу Вас ответить мне и поддержать меня в моём скромном начинании» (ОР ГМТ, ф. 1, оп. 1, № 2131, л. 1).
Как -- «поддержать»? С чего бы? Лишь потому, что ты сам сомневаешься (оттого темнишь в письме), но при этом ХОЧЕШЬ ВЕРИТЬ, что твои социал-реформаторские убеждения и есть те, которые исповедует христиански-верующий русский человек Толстой?

     И В КАКИХ ЖЕ ФОРМАХ «поддержать»? Д. Гопал Четти хитро обходит в своём первом письме этот вопрос, видимо, смекая: «Чем ни поможет, деньгами или рекламкой, -- всё к лучшему...».

     Толстой, имевший к писателям «мудрого Востока» особенную субъективную приязнь, просмотрел присланные номера журнала и даже обнаружил в них пару небезынтересных статей, посвящённых проблемам индийской жизни. 30 мая он отправил своему корреспонденту ответ, в котором дал высокую оценку журналу и деятельности его издателя – настолько объективную, насколько лишь было возможно по скудным сведениям из письма Четти и двух прочитанных им статей.

     «Цель вашего издания, как вы её излагаете в вашем письме, — писал Лев Николаевич, — является наивысшей, какую только может преследовать человеческая деятельность».

     Но это ВСЁ в похвалу издания, что Лев Николаевич смог «выжать» из себя. Помогли ли Толстому ум, интуиция или информировавашие его помощники – но невозможность сближения он явно учуял… Ибо далее в его письме следует как будто нейтральное пожелание-совет Гопалу Четти, а на самом деле – между строк – намёк, разоблачающий всю ограниченность и его околорелигиозных воззрений, и всех сведений его о яснополянском старце-христианине:

     «Я очень интересуюсь философией и религиозным учением ваших великих учителей. – сообщает в письме Лев Николаевич -- Чем больше места вы будете уделять в вашем журнале идеям этих людей, тем интереснее он будет для западных читателей» (77, 114).

     Вот так! Входило ли религиозное просвещение «западных читателей» мудростью вероучений Кришны, браминов или Будды в планы Четти? Вряд ли. Его симпатии, как видно из его же очерка (см. его в Прибавлении), -- скорее, на стороне социальной критики Толстого, нежели его отношений к Вечному. Он ближе к религиозным социалистам Европы, нежели собственно к верующим.

     Гопал Четти, не спрашивая разрешений, поспешил тиснуть ответ Толстого в своём журнале, и в том же номере поместил, заготовленный заранее, тот самый очерк... Позднее, в 1909 г., в Мадрасе вышла книга «Граф Лев Толстой, его жизнь и учение», подготовленная Четти на основе этого же очерка.

     17-м июля 1907 г. датируется второе письмо Четти с благодарностью Толстому за его отзыв и его интерес к индийской философии. Именно «философии». Хотя Лев Николаевич имел к древним учениям Индии интерес не философа, а -- верующего человека. Человека, мечтавшего о РЕЛИГИОЗНОМ ЕДИНЕНИИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА в одном, отвечающем и Божьему разумению в людях, и современным знаниям, и вызовам общечеловеческой цивилизации – в ЕДИНОМ жизнепонимании. Лучшим выражением такого высшего жизнепонимания он признавал учение Христа по сведениям евангелистов, но, ища путей к желанному единению, он искал – и отыскивал! – крупицы этого жизнепонимания, (выражающего закон жизни, данный от Бога всем разумным существам мироздания) во всех главных мировых религиях и даже в учениях ряда сект.

Понимал ли мадрасский адвокат-неудачник, КОГО задумал охмурить и завербовать в помощники своему журналу? Нет, -- если судить по тому, что во втором письме он сообщает Толстому: «молюсь о том, что Вы ХОТЬ НЕМНОГО ПОМОЖЕТЕ МНЕ в том огромном деле, за которое я взялся» <Выделение наше. – Р.А.>.

     И это первое письмо Четти, которое Толстой помечает вполне заслуженным приговором:  Б<ез> О<твета>.

     После этого Гопал Четти несколько месяцев отмалчивается. Вероятно, он ещё надеялся на рекламный потенциал толстовского к нему письма: что удастся «свести концы с концами»…

     Не удалось! И вот 11 ноября 1907 г. в адрес Льва Николаевича летит третья «бомба». Это уже не скромное письмо, а… некоторого рода многожанровое произведение манипулятивного искусства. По внешности это – листовка, отпечатанная типографским способом, с вписанным от руки именем адресата, числом и подписью; содержанием же – сочетание высокопарной филиппики… с финотчётом.

     Открывается сей эпистолярный «шедевр» -- стихами. Вот их дословный перевод:

     Употребим же наши жизни
     На праведные дела.
     Мы, возможно, не насладимся наградой,
     Наша работа не удостоится справедливых слов,
     Хотя мир может нас распять,
     А наши надежды разрушить и уничтожить,
     Как бы глубоко ни были они погребены,
     Наши добрые дела всё равно возродятся.

     Подписаны стихи именем F.W. Bockett. Личность, что называется, не из знаменитых… Да и само появление стихов в письме Л.Н. Толстому – опять же, характеризует автора письма как человека, плохо Льва Николаевича знающего. Поэтам угодить Толстому было всегда нелегко: к стиху, как и к музыке, он всегда был аристократически, болезненно чуток. Навязать Толстому чтение третьестепенного, никому не известного виршеплёта – было верным способом отвратить его от себя…

     Сам Гопал Четти продолжает письмо хоть и прозой, но не менее высокопарно, в стилистике полуофициальной манифестации, да при этом ещё и повторяется:

     «Побуждаемый мечтой посвятить остаток своей жизни установлению более справедливого положения в обществе, стараясь искоренить те фальшивые и эгоистические идеи, которые в настоящее время отдаляют людей друг от друга, и на их место утвердить здравый смысл, справедливость и любовь как источник человеческой деятельности, я, бедный адвокат из Южной Индии, начал выпускать журнал под названием “Новый реформатор” в Мадрасе в апреле прошлого года».

     И дальше – будто для контраста – индийский корреспондент доводит до сведения «глубокоуважаемого господина», что ему позарез необходимо получить с «господина», по крайней мере, 1500 рупий (100 английских фунтов) на финансирование его работы «для установления всеобщего счастья и братства».

     Для удобства раскошеливания яснополянского обожателя индийской философии к листовке был приложен специальный бланк для перечисления пожертвований.

     В письме указаны только два «господина», которые ко времени его отправки уже отослали деньги. Но, судя по всему, подобным спамом Гопал Четти пробомбил, помимо Толстого, и ещё не одну дюжину «глубокоуважаемых господ» и деньги с некоторых из них получил, ибо ни в 1907-м, ни в последующем году – и вплоть до лета 1909 г. – Толстого он больше не беспокоил. Не поздравил, например, с 80-летним юбилеем -- хотя и использовал, как мы писали выше, юбилейный толстовский сборник для публикации в России своего развесистого очерка…

     Последнюю нашу догадку подтверждает четвёртое и заключительное письмо Гопала Четти Л.Н. Толстому – от 26 июня 1909 года.
 
     Это – самая «тяжёлая» из обрушенных Четти на голову Толстого агитационно-попрошайнических говно-бомб: и по тому, что приложением к нему был нижеприводимый нами пространный очерк, и по объёму самого письма.

     Это письмо не только снова напечатано в виде листовки, но и текстологически – в двух первых абзацах – повторяет своего предшественника. И снова в письме те же две стилистически неравные части: одна – «исповедальная», обрисовывающая амбиции издателя, вторая – «просительная», о деньгах. Для подкрепления своей исповеди «бедный юрист», добровольный жертвенник на алтарь социального переворота, приложил к письму фотографию своего бедного жилища. Мы узнаём, что у Четти есть семья, которую он так же, как и себя самого, разорил своим журналом. В остальном -- ничего нового… А вот просительная часть, в сравнении с предшествующим письмом, проработана лучше: чувствуется, что, в отличие от 1907-го года, в 1909-м Четти уже «набил руку» в клянчении денег. Что Толстой у него уже не один из первых желательных донаторов, а – ОЧЕРЕДНОЙ…

     В письме – таблица поступлений и расходов: убыток – около 1900 рупий. Тут же – сведения о количестве подписчиков и покупателей журнала: их очень мало, и большую часть из 18 тысяч отпечатанных экземпляров издатель еле-еле всучил читателям бесплатно…

     И снова – лесть в адрес Толстого, совершенно неосновательно названного «щедрым филантропом» (Толстой-христианин барско-буржуазную "филантропию" ненавидел). И снова – бланк для пожертвований…

     Собственно, на этом всё. Письмо оставлено Толстым -- Б.О. Переписка прекратилась…

     Впрочем, неизвестно, как отреагировал бы на это письмо Гопала Четти Лев Николаевич – если обратить внимание на ПОСТСКРИПТУМ письма. Всего несколькими строками этого посткриптума Гопал Четти умудрился и дополнить свои денежные просьбы более реалистическими: «предложить что-нибудь или рекомендовать журнал кому-нибудь», и тут же – непоправимо навредить себе же, вот этими самыми словами:
«”New Reformer” – единственный СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ в Индии. Он был основан для распространения Ваших мыслей в этой стране».

     Итак, издатель признался, что, вопреки пожеланиям, высказанным Л.Н. Толстым в цитированном нами выше письме, он не собирается нести свет древнеиндийской религиозной мудрости европейскому и американскому читателям, а, напротив, планирует замусоривать мозги соотечественников идеями социалистического переустройства общества. И при этом, как и российские социалисты-агитаторы, он вознамерился «взять на вооружение» некоторую часть публицистического (в основном) наследия Льва Николаевича – социально-обличительную.

     У Толстого ведь она – не главная. Это только надстройка на «фундаменте» религиозной проповеди. Но социалистам в России, в массе своей материалистам-безбожникам, «юродивая проповедь» Толстого была не нужна: они отбирали для пропаганды как раз социально-обличительные его высказывания… Ничто не было Льву Николаевичу более неприятно, как такое, адресовавшееся народу, намеренное коверканье его христианского научения. Социализм он считал однобоко, материалистически (т.е. ложно) понятым христианством. Христианством без Бога, без религиозной основы нравственности… Навязчивая добродетель без добра.
 
     Иногда религиозным, или христианским, социалистом ложно называют и Толстого, забывая (вернее, не желая признавать), что Лев Николаевич отнюдь не подыскивал в учении Христа оправданий для идей социального переворота (национально-освободительных, как в Индии, или революционных, как в Европе и России), а, напротив, проповедал учение евангелий как выражение того высшего учения жизни, к исповеданию которого должны прийти все люди, отказавшись от соблазна внешнего социального переустройства реформами или насилием. Не важно, куда и как изменится «строй» общественной жизни. Главное, чтобы менялся к лучшему, по мере своих сил, каждый человек.

     Вот одна из знаменитейших его мыслей, включённых им в сборник для чтения на каждый день «Круг чтения»:

     «Если ты видишь, что устройство общества дурно и ты хочешь исправить его, то знай, что для этого есть только одно средство: то, чтобы все люди стали лучше; а для того, чтобы люди стали лучше, в твоей власти только одно: самому сделаться лучше» (17 марта. Устройство жизни).

     А вот строки из статьи Льва Николаевича «О социализме» (1910 г.), ставшей его предсмертным проклятием суеверию общественного устроительства и завещанием общественной значимости:

     «Только следуй человек религиозно-нравственному закону, не допускающему насилия человека над человеком, ни какого бы то ни было участия в таком насилии, и насилие, главная причина несправедливого экономического устройства жизни, само собой уничтожается».

     ТОЛЬКО это – квинтэссенция свободного христианства Толстого. Без примеси надежд и планов социального переворота. Нельзя делать «и то, и другое».

     На этом мы завершаем наш обзор малоизвестной индийской переписки Льва Николаевича. Далее, в Прибавлении, мы впервые (не считая выдержек в издании 1909 года) публикуем текст очерка Д. Гопала Четти, посвящённого… не столько реальному Толстому, сколько тому, каким он представился его автору.


                =====================================================

ПРИБАВЛЕНИЕ.

                Д. Гопал Четти
                ГРАФ ЛЕВ ТОЛСТОЙ. Очерк.

      Граф Лев Толстой!
      Как нам назвать его? Риши, аватарой 1) Пуруши 2) или Богом? Если бы он родился не в Европе, a в Индии, он стал бы Буддой или Кришной. Даже теперь люди нашей страны, которые узнали о нём, считают его Богом, потому что, как они говорят, никто другой кроме Бога не может совершать такие поступки. Его фотография висит высоко на стене моего скромного жилища и служит предметом поклонения для многих из тех, кто приходит ко мне. Хотя материалистическая Европа не готова пойти настолько далеко, чтобы сотворить из него Бога, тем не менее его лелеют и любят многие думающие люди и его учение привнесло мир и покой многим изнурённым душам на этом континенте. Сегодня везде на белом свете его считают величайшим из здравствующих, обладающим глубочайшим духовным влиянием.
      Очень редко в истории можно найти учение и его воплощение, так гармонично соединённые в личности одного человека — гения мирового уровня, как в графе Льве Толстом. Когда мы посмотрим на аристократическую родословную графа, его происхождение от Святого Михаила, князя Черногории 3), и богатство великой русской дворянской семьи, в которой он был рождён, его отказ от всех званий, состояния и власти и упрощение своей жизни до состояния беднейшего из бедных в соответствии со своим учением делает его величайшим человеком на земле. Это отречение графа ни в коей мере не меньше, чем y Будды, который жил в то время, когда даже принцы и короли не имели того богатства, которое имеют сегодняшние лавочники Лондона, и самопожертвование, которое связано с отречением, не было столь велико, как теперь. Тем не менее Будда был признан сверхчеловеком, и его учение в настоящее время направляет жизни почти трети земного шара. Хотя сегодня эгоистичный мир может и не признавать Толстого настолько, насколько должен, обязательно придёт время в мировой истории, когда он будет почитаем, как воплощение Бога
      Непостижимо, как человек, имевший такое хорошее материальное положение, смог отказаться от сопутствовавших ему всю жизнь привычек и предрассудков, забыть интересы своей семьи и презрение людей своего круга и приспособиться к новому окружению. Он стоял на такой высоте над простыми людьми, что его отказ от своего положения и имущества должен был сопровождаться усилиями и страданиями , соответствовавшими этой высоте. Сам он говорит: «Тогда я почувствовал стыд, как будто я себя выдвигаю, делая настолько необычные для нашей жизни вещи, как физический труд, и я не знал, как начать.
      Но мне надо было только понять, что это была не какая-то исключительная деятельность, которую я должен был изобрести и организовать, но что это было лишь возвращение из фальшивого положения, в котором я находился, в естественное , просто исправив то, в котором я жил, — я должен был только признать всё это и все трудности исчезли.
      He мог я испытывать фальшивого стыда, совершая действия необычные и чуждые мне, потому что, не делая этого, я уже испытал не фальшивый , a настоящий стыд».
     Тогда он решил всё делать сам. Посещавшие его рассказали нам, что он ведёт исключительно простую жизнь и хочет сам зарабатывать себе на жизнь: рубить дрова, пахать поле, сапожничать. Рассказывали, что он сам носит воду для дома, чистит свою обувь, выносит за собой воду после купания. Вот чем занимается граф!
      
      Слава большинства людей на свете происходит от их звания, состояния и власти. Дело не в том, что Толстой отказался от всего этого, его величие в нем самом, в том, что он говорит и делает.
      Нет никакого другого человека на свете, который бы смог так поразительно гармонично сочетать свои убеждения и поведение, как граф. Раскин 4) очень походит на него в общем мироощущении, обширнейшей сфере чувств, мыслей и знаний, но Раскин не продвинулся так далеко, как наш граф, в практическом их применении.
      Когда он был в одной лодке с богатыми, они его хвалили, но сейчас его больше понимают и ценят именно среди бедных.      Эгоистичный мир, поклоняющийся Maмоне 5). никогда не сможет понять неземное блаженство его теперешней жизнию Вот, наконец, любопытствующий мир нашёл человека, который живёт так, как проповедует. Следующие ниже страницы не претендуют на то, чтобы дать полную оценку его учения. Они представлены не для формального анализа или систематизации его учения, a для того, чтобы показать его собственными словами душевный настрой, в котором он жил и который он стремился распространить.
      He стоит делать пространное вступление к истории его жизни. Рождённый 28 августа 1828 г. в русской дворянской семье, обучавшийся в Казанском университете, он вступил в армию в 23 года, служил на Кавказе и в Севастополе и впервые заявил о себе, как о литераторе, своими живыми очерками из Севастополя. Оставив армию вскоре после окончания Крымской войны, он посвятил себя литературе. Его «Война и мир» считается русскими шедевром, но роман «Анна Каренина», вышедший в 1876 г., ценится за границей выше. «Казаки» - ещё одна замечательная работа. Он много писал по вопросам образования и опубликовал много небольших притчей и воспоминаний о своём детстве и юности. Позднее он посвятил себя религиозному учению. В 1891-92 он организовал фонд помощи голодающим России. В 1895-96 он отказался от авторских прав, от собственности на землю и накоплений и по сей день живёт жизнью беднейшего из бедных на этом свете.
      Ну вот мы и здесь. Озабоченные его поворотом во внутрь себя. Граф Лев Толстой был крёщен и обучен в вере греческой православной церкви. Его учили этому в детстве, и он изучал это в юности. Ещё юношей он читал Вольтера, и его насмешливый тон удивил его. Он постепенно охладел к религии. Влияние ранних религиозных учений, которые просто принимались на веру и поддерживались властью, постепенно рассеялось. В 15 лет он начал читать книги по философии, a с 16 лет он перестал молиться, посещать службу в церкви и поститься. В 18 лет он отказался от веры во что-либо, чему его учили, но y него сохранилась некая смутная вера в возможность совершенствования. Следовательно, он стремился к высшей ступени интеллектуальных знаний и старался укрепить свою волю и развить физические возможности упражнениями и вырабатыванием привычки к стойкости, a также он подвергал себя добровольным тяготам жизни и испытаниям нуждой. Тогда он полагал , что должен быть лучше не в собственных глазах и не в Божьих, a в глазах других людей. Это чувство привело его к желанию иметь больше власти, чем окружающие, получить больше славы, признания в обществе и богатства. Эта часть его жизни прошла в армии, на Кавказе и в Крыму, годы его первых литературных опытов должны быть отмечены тем, что он следовал общепризнанному образу жизни. Однако y нас есть его утверждение: «И все же среди себе равных я, тем не менее, считался человеком сравнительно моральным». У нас есть много свидетельств того, что в эти годы великие идеи, которыми он впоследствии удивит мир, начали рождаться в его голове.
      В 26 лет в конце Крымской войны он приехал в Санкт-Петербург, посвятил себя литературе и приобрел репутацию превосходного литератора. Он стал мыслителем , поэтом и известным учителем. Он обнаружил, что этот образ жизни также бессмысленный. В 34 года он женился с болылой пышностью, переехал жить в свое имение и начал исполнять обязанности землевладельца. В 1875 он открыл школу для крестьян на новых педагогических принципах. В те дни все его мысли были направлены на защиту личного счастья своей семьи. Он разочаровался в своей профессии писателя. В 1874 его начало иногда посещать странное чувство апатии. Ему стали безразличны шестнадцать тысяч акров в Самарской губернии и 300 лошадей 6). Он был безразличен к достигнутой славе. Его жизнь внезапно остановилась. Ta сила, которая вела его по жизни , теперь изменилась в другую, которая уводила его от жизни. Таково было положение, к которому он пришёл тогда, когда вся обстановка его жизни были более чем счастливой. И когда ему было 50. Почему? Причина и разъяснение полностью раскрыты в Исповеди. Каждый из великих людей, являвшийся на землю для спасения человечества, переживал такой душевный кризис. Будда столкнулся с этим только тогда, когда увидал страдание, старость и смерть. Пережил его и Соломон, царь Израильский. Этот кризис состоит в открытии тщеты своей жизни и стремлении проникнуть в подлинный смысл и кончину. Состояние ума Льва Толстого в этот критический момент лучше всего изображено им в следующей притче, oн пишет: «В старой восточной сказке рассказывается о путнике, подвергшемся в степи нападению разъярённого дикого зверя. Ради собственного спасения путник спрятался в высохший колодезь, но на дне его увидал дракона с широко разинутой пастью, готовящегося пожрать его. Несчастный путник не мог ни выбраться из колодца из страха перед зверем, ни спуститься на дно из-за страха перед драконом: и вот он схватился за ветвь дикого кустарника, росшего в расщелине колодца. Его рука устала, и он почувствовал приближение гибели, смерть поджидала его с обеих сторон, но он продолжал держаться за ветку. Вдруг он увидал двух мышей, черную и белую, которые грызли стебель куста, медленно, но верно приканчивая его. Куст скоро должен был переломиться, обрушиться вниз, a самому ему грозила гибель в пасти дракона. Видя это и зная, что он должен неминуемо погибнуть, но ещё цепляясь за куст, путник бросил взгляд вокруг и заметил несколько капель мёда на листьях кустарника, он высунул язык и принялся слизывать их языком». Так он цеплялся за ветвь жизни. Дракон — это смерть, a белая и чёрная мыши — день и ночь. Мёд более не был для него сладок. Он почувствовал ужас от того, что его ожидает, и рассудил, что этот ужас был страшнее того состояния, в котором он находился, и он не может более ждать. Так он задумался о самоубийстве. Вопрос, который так далеко его завёл, был: «Зачем я живу? Зачем я желаю чего-либо? Зачем мне делать что-либо?» Или другими словами: «Есть ли в моей жизни какой-нибудь смысл, который может перевесить неизбежную смерть, которая ждёт меня?». Ни наука, ни философия не ответили ему на этот вопрос. Человеческий разум не дал решения. «Мы должны избавиться от жизни, избавиться от возможности бытия», — говорит Будда. «Жизнь — это то, чего не должно быть», грех, «и переход от него к небытию — есть единственное благо в жизни», — говорит Шопенгауэр. «Всё на земле, как глупость, так и мудрость, как богатство, так и бедность, радость и грусть, всё есть суета и ничтожность. Человек умирает, и ничего после него не остаётся, и это тоже тщета», — говорит Соломон. Он обдумал всё это и таким образом ещё раз пришёл к заключению , что родиться — несчастье, a смерть — лучше, чем жизнь, и надо избавиться от бремени жизни. He найдя разрешения своим вопросам в знании, он обратился к самой жизни, надеясь найти это разрешение в равных себе по положению окружавших его людях. Он обнаружил, что y этих людей есть четыре выхода. Первый в неосознании и непонимании того, что жизнь — это грех и абсурд. Другой способ — брать от жизни всё лучшее, что в ней есть, не задумываясь о будущем. Третий — признав, что жизнь это грех и глупость, поставить на ней крест и убить ceбя. Четвёртый способ -- принять жизнь, как описали Шопенгауэр и Соломон, знать, что это глупая и смешная шутка, и тем не менее продолжать жить. Этого он тоже не поддерживал. Ответ бедных и презренных был лишён смысла. Тогда он пришёл к выводу, что только «вера» решает проблему.
       Он определяет «веру» как «знание значения человеческой жизни, с помощью которого человек не разрушает себя, a живёт. Вера - это смысл жизни». Далее он понял, что настоящая жизнь — это не жизнь паразита. Все эти мучения были просто стремлением к Богу. Он думал: «Если я существую, значит есть какое-то основание моего существования, и это основание всех оснований. Это основание всего называется Богом». Он старался достичь понимания существования этого основания. Понимание существования некой силы над собой делало его жизнь возможной.
      Потом встал вопрос: «Что такое основание ?» и «Каково моё отношение к тому, кого я называю Богом?» Он пришёл к выводу, что «Бог есть», и он почувствовал: «Это Он, Он, без которого нет жизни. Знать Бога и жить — одно и то же. Бог — это жизнь! Живи в поисках Бога, и жизнь не будет без Него». Это та правда, что он нашёл. Другими словами, он вернулся к вере в Бога, в моральное совершенствование и в традицию, что даёт смысл жизни. Нравившийся ему больше всего смысл жизни был тот, который он вывел из жизни трудящихся классов. Он объяснял это таким образом: «Все мы появились на земле по воле Бога. Бог так сотворил человека, что каждый из нас может погубить или спасти свою душу. Если задача жизни человека спасти свою душу, он должен жить по слову Господа; если жить по слову Господа, он должен отказаться от всех радостей жизни, трудиться, быть смиренным, терпеливым и щедрым по отношению ко всем людям». Это настоящая вера. Совершенно понятно, что причиной кризиса души Толстого было чувство неправильности его отношений как богатого человека с бедными и трудящимися классами. Именно в исправлении этих отношений он и нашёл покой. Он сознательно вернулся к правилам поведения, которым учил Иисус Христос. В «Соединении и переводе четырёх Евангелий» он отбросил в сторону все догмы, убеждения и условности.
      После того как он прожил большую часть своей жизни в деревне, наконец в 1881 г. он переехал в Москву 7), где тут же столкнулся с ужасной нищетой и начал искать причину этого. В «Так что же нам делать» он рассматривает проблему сущности и использования денег и приходит к выводу, что деньги дают определенное право властвовать над трудом других людей и его так называемая благотворительность была неправильной, потому что он увидел глупость в помощи бедным выколачиванием денег y других бедных. Он говорит: «Я сижу на шее y человека, почти совсем придавив его, заставляю его нести меня и не сойду с его плеч, хотя я уверяю себя и других, что я очень ему сочувствую и хочу облегчить его положение любыми средствами, кроме того, чтобы слезть с его спины». Таким образом, он пришёл к заключению, что он не должен участвовать в порабощении людей; что для того, чтобы избежать причинения страданий и развращения, он должен сделать так, чтобы люди работали как можно меньше; «что если я жалею изнурённую лошадь, на которой еду, первое, что я должен сделать, если я действительно жалею её, спешиться и идти пешком».
      С этой отправной точки он продолжает исследовать доводы в пользу существующего порядка в обществе, движимого такими людьми, как министры, учёные, художники , купцы и т.д. Он говорит: «Есть только два признака полезности деятельности одного человека для другого: 1) внешний признак — признание полезности деятельности теми, на кого она направлена; 2) внутренний признак — желание быть полезным другим, лежащее в основе деятельности того, кто старается быть полезным». Он нашёл, что если проверять этим, то все профессии нетрудящихся классов неправильные. Потом он рассматривает проблему «разделения труда» и подчёркивает несправедливость в этом вопросе. Он утверждает, что требование нетрудящихся классов пропитания в первую очередь в равной степени может быть выдвинуто и трудящимися классами. Наконец он отвечает на вопрос «Что нам делать» таким образом:
     «Первое. He врать себе. Как бы сильно ни сбился я с той дороги жизни, которую указует мой разум, я не должен бояться правды.
     Второе. Отречься от собственной праведности, собственных преимуществ, особенностей, отличающих меня от других, и признать свою вину.
     Третье. Выполнять вечный бесспорный закон человека — стараться изо всех сил бороться с природой для поддержания моей собственной жизни и жизней других людей».
     Давайте обратимся к его религии. В статье «В чем моя вера» он говорит: «Я верю, что настоящее счастье возможно только тогда, когда все люди будут следовать учению Христа.
     Я верю, что следовать этому учению просто, возможно и ведет к счастью.
     Я верю, что, даже если все люди вокруг меня ему не следуют, если я должен оставаться среди этих людей, я не могу жить иначе, как следуя ему для спасения собственной жизни от неизбежного разрушения».
     Это итог всех его исканий. Значение этого заявления заключено в вопросе «Что есть Христова доктрина?» В одном из своих писем к другу от января 1901 г. он пишет: «Главный смысл христианского учения состоит, по-моему, в том, что выражено в Евангелиях, в притче о винограднике и работниках, виноградник был дан им в пользование при условии определённой платы владельцу, a они вообразили виноградник своей собственностью; и в притче о талантах, где смысл в том, что люди должны выполнять волю того, кто дал им жизнь, a воля эта в том, чтобы люди становились совершенными в согласии с „их небесной натурой“, как сказано в другом месте, т.е. приближались бы, насколько смогут, к Наивысшему совершенству». В этом же письме он пишет: «Моё христианское кредо состоит в том, что человек пришёл в мир не по своей воле, но по воле Того, Кто послал его». И далее: «Поступай по отношению к другим так, как ты хотел бы, чтобы они поступали по отношению к тебе, не мсти тем, кто творил зло тебе, но ответь добром на зло, будь воздержанным, непорочным, не только воздержись от убийства людей, но не сердись на них, живи мирно со всеми».
      В своём ответе Синоду на его указ об отлучении от церкви 8) он писал 4 апреля 1901 г.: верю в это, я верю в Бога, которого я понимаю как дух, как любовь, как первооснову. Я верю, что он есть во мне и я в нем. Я верю, что воля Божья наиболее ясно и всеобъемлюще выражена в учении человека Христа — считать которого Богом и молиться которому я считаю великим святотатством. Я верю, что настоящее благоденствие человека заключается в исполнении воли Бога и что его воля состоит в любви человека к человеку и, следовательно, в отношении к другим, как хотелось бы, чтобы они относились к тебе, как сказано в Евангелии, „в этом весь закон и пророки". Я верю, что смысл жизни каждого человека лежит, таким образом, только в возрастании любви в нем самом, что это возрастание любви ведет каждого в этой жизни к всё большему благоденствию, после смерти оно дает тем большее благоденствие, чем больше любви было в человеке; и это в то же время более, чем что-либо другое, способствует утверждению Царства Божьего на земле — то есть такого порядка на земле, когда раздоры, обман и насилие, которые сейчас правят бал, будут заменены свободным согласием, правдой и братской любовью между людьми. Я верю, что для развития любви есть только одно средство — молитва, не публичная молитва, в храмах, которая была решительно запрещена Христом (Мат. V II.5-13), но та молитва, которую нам указал Христос, уединенная молитва, состоящая из восстановления и укрепления в сознании человека смысла его жизни и его полной зависимости от Божьей воли».
      В статье «Что такое религия и в чём сущность её» (февраль 1902) он говорит: «Всемирная религия определяет отношение человека к Богу как отношение части к целому; из этого отношения выводится назначение человека, состоящее в увеличении в себе божественного свойства; a из этого назначения выводится практическая установка из правила: поступать с другими, как хочешь, чтобы поступали с тобою».
      В статье «Верую» провозглашаются следующие пять принципов поведения, которые необходимо незамедлительно и строго соблюдать каждому:
1) полностью избегать проявления гнева;
2) чистота отношений полов в душе и в жизни;
3) избегать клятв и обещаний;
4) непротивление злу насилием;
5) равная любовь ко всем людям, даже к иностранцам и врагам.
      «Исполнять волю Бога» его настойчивое требование, a высказывание Матфея (VII.21—27) — основная мысль. Пусть никто не придёт к нему кроме как на таком условии. «Если не обратитесь и не будете как дети, не войдёте в Царство Небесное» -- другое высказывание Христа, которое он особо подчеркивал. Абзац, который был для него ключевым и всё открывал, состоял из двух стихов, тридцать восьмого и тридцать девятого пятой главы Евангелия от Матфея: «Вы слышали, что сказано: око за око и зуб за зуб. Я говорю вам: не противься злому». Враги праведности могут возразить, что Толстой своим учением сделает людей жертвой каждого притеснителя. Ошибка лежит не в прямом понимании того, что заключено в этом абзаце. В статье «В чем моя вера» он говорит: «Я понял, что Иисус никоим образом не требует подставить другую щеку или отдать мою одежду другому, для того только, чтобы страдать, но он требует от меня не противиться злу и предупреждает, что моё послушание может навлечь страдание.
       Так же как отец, посылая своего сына в долгое путешествие, не даёт ему наказ не спать ночью или не есть к тому же неподходящую пищу, не промокнуть и не замерзнуть, когда он говорит: „Иди своим путем, и, если тебе придется страдать от сырости или стужи, все равно продолжай свой путь“. Иисус не говорит: „Сверни со своего пути к убийце, чтобы испытать страдание“. Но он говорит: „В любых обстоятельствах не противься злу, что бы ни случилось, не противься ему“. Эти слова „Не противься злу“, или тому, что есть зло, понимаемые в буквальном значении, были для меня поистине ключом, открывающим все двери. Я был потрясён, что мог так совершенно не понять такие ясные и определённые слова. Тебе говорят: „зуб за зуб“, a я говорю: „не противьтесь тому, кто есть зло, какое бы зло тебе ни причинили, терпи, отдай, не противясь, то, что отнимают y тебя". Что может быть более ясным, более полным, более лишенным сомнений, чем это».
      Он делает «Непротивление злу» основным принципом христианской веры. Он также настаивает на том, что буквальное толкование Нагорной проповеди 9) -- естественное правило христианской жизни. Эгоистичный мир неправильно истолковывает его великое учение. Это некоторые основные принципы учения этого уникального человека. Если исследовать, то эгоистичный, ненавистнический, насильственный и иррациональный строй общества изменится на исполненный братской любви, свободный и рациональный и таким образом это привнесёт рай на землю.
Его репутация и слава привлекали подобные ему души отовсюду. Во время великого голода в России в 1891-92 люди со всего света связывались с ним и через него вносили пожертвования; говорят, что он помог спасти тысячи жизней.
      В письме в газету «Hindu» 10) от июля 1901 г. он говорит: «Ваша религия очень древняя и очень глубокая в своем метафизическом определении отношений человека к духовному началу — к „Атману“, но я думаю, что она искажена в своем нравственном, т.е. практическом, применении к жизни, вследствие существования каст. Это практическое применение к жизни, насколько мне известно, было сделано только в джайнизме, буддизме и в некоторых из ваших сект, как, например, Кабир - Панчис, в которой основным постулатом является святость жизни и, следовательно, запрет лишать жизни любое живое существо, особенно человека.
      Поэтому мне кажется, что долг каждого образованного индуса состоит в искоренении всех старых религиозных предрассудков, которые скрывают от людей элементы настоящего изменения, то есть понимание божественной сущности человеческой души и уважение к жизни каждого без исключений и распространение этих принципов как можно шире». Этим действительно показан путь из всех злоключений Индии, и мы благодарим графа за этот совет.
      Учение Толстого всеобъемлюще и в значительной степени входит в жизни и души людей. Секрет его огромного влияния состоит в его близости к правде жизни. Он не делает ошибок и достиг возможного для человека совершенства. Воистину, он — Бог.
       Моя заветная мечта состоит в том, что до того как я умру, я должен совершить паломничество к этой святыне, где он живет, насладиться его божественным обществом и положить к его ногам свое сердце, исполненное любви, как пожертвование.
   «New Reformer» называется ежемесячный журнал, который я издаю с апреля 1909 г. в Мадрасе. Цель, с которой я начал его издание, заключается в распространении идей графа Льва Толстого в Индии. В прошлом году я послал графу несколько экземпляров журнала и написал ему письмо. Граф был столь любезен, что написал мне: ...

     [И далее Д. Гопал Четти цитирует полностью единственный ответ ему Л.Н. Толстого, о котором уже сказано нами выше. - Р.А.]
   ___________

    ПРИМЕЧАНИЯ
 
    1) Аватара — в индусской мифологии нисхождение божества на землю, его воплощение в смертное существо ради спасения мира, восстановления закона или защиты своих приверженцев.
    2) Пуруша (санскр., букв. — человек, мужчина ) — понятие древнеиндийской философии, обозначающее первочеловека , вселенскую душу, сознание.
    3) По-видимому, имеется в виду предок Льва Николаевича по материнской линии Михаил Всеволодович, князь Черниговский (cep. XIII в.).
    4) Джон Рёскин (Раскин, 1819-1900), английский писатель, художник, теоретик искусства , поэт и литературный критик. Оказал большое влияние на развитие искусствознания и эстетики второй половины XIX — начала XX в., выступал с критикой капитализма с позиций христианского социализма.
    5) Мамона — бог богатства (у древних сирийцев и евреев); злой дух, покровительствующий богатству (у христиан); также употребляется как символ алчности, стяжательства.
    6) Имение в Самарской губернии было куплено в 1871 г.
    7) Семья переехала в Москву для того, чтобы старшие дети могли ходить в гимназию.
    8) Л.Н.Толстой не раз публично высказывал обличения в адрес т.н. "Русской православной церкви". В романе «Воскресение» он дал такое описание церковного обряда причащения, что церковь эта сочла его оскорбительным. 24 февраля 1901 г. в официальном органе Святейшего Правительствующего Синода было опубликовано Определение Синода от 2 февраля 1901 г. об отпадении графа Льва Толстого от церкви. 4 апреля 1901 г. Л.Н. Толстой опубликовал свой ответ Синоду.
   9) Нагорная проповедь Иисуса Христа излагает сущность христианской морали: ветхозаветному «око за око» противопоставляется новозаветвое правило «не противься злому» и т.д. Христос говорит, что люди тогда только перестанут разделять себя на ближних и врагов, когда поймут, что они «сыны одного Отца Небесного», и найдут новую силу для восстановления потерянного богоподобия. 
  10) Автор цитирует, но не дословно, опубликованное письмо Л.Н.Толстого к индийцу Рамасешану.

                ________________________