Еврейчик! Рафочка!

Писателя Василия Гроссмана на самом деле звали Иосиф.
В детстве у него была русская няня.
Она не умела выговорить еврейское Йося и стала произносить его имя, как Вася.
Так Гроссман и остался Василием.

У меня русской няни никогда не было. Я ужасно страдал из-за имени.
- Почему всех звать по-человечески, а я какой-то Рафа? – спрашивал я у мамы.
- У тебя красивое еврейское имя, – отвечала мама.
- Не хочу! – я заливался слезами. – Назовите меня Сашей!
- Дурачок! – ласково убеждала мама. – Александров хоть пруд пруди, а Рафаил один.

Я не соглашался. Дело доходило до истерик.
- Дядя Мендель, – обращаясь к деду, говорила моя двоюродная сестра Рая, – ваш Рафа опять выступает.
Приходил дед. Он гладил меня по голове и предлагал:
- Хочешь, почитаем Библию?

Мне нравилось слушать про еврейскую старину, и я умолкал.
Дед любил читать про пророков из Ветхого Завета.
Имена завораживали.
- Нравится? – спрашивал дед. – Вот видишь.
- Когда это было! – отвечал я. – В те времена евреем не стыдно было называться. Евреев все уважали.
- Их и сейчас уважают, – отвечал дед.
- Неправда! – отрицательно мотал я головой. – Мы живём среди русских и должны носить русские имена.
- Например? – спрашивал дед.
- Например, Саша.
- Вот и попался! – хохотал дед. – Александр – это греческое имя.
- А Николай?
- Тоже греческое.
- А Виктор, Геннадий?
- Думаю, эти имена позаимствованы у древних римлян.
Я удивился:
- А что, у русских совсем нет своих имён?
- Есть, – отвечал дед, – Вера, Надежда, Любовь. Ну – Светлана, Людмила, там славянские корни. Ещё Ярослав, Всеволод.

Поражённый, я вышел во двор.
Там Шурян с Костиком играли в ошички. Это были мои недоброжелатели.
- Смотри, – сказал Шурян, – лопоухий еврейчик вышел.
- Еврейчик! Рафочка! – гнусаво запел Костик. – Ком цу мир!
- Дураки, – произнёс я, – у самих нерусские имена.
- Что? – закричал Шурян. – Повтори!
- Александр и Константин – эти имена пришли из Греции.
- А по морде не хочешь? – свирепо сказал Шурян.
- Но ведь я правду сказал.
- Вот тебе за правду! – крикнул Костик и дал мне оплеуху.

На глаза навернулись слёзы.
Я решил не связываться больше с этими злыми людьми и повернул к дому.
- Еврейчик! Рафочка! – кричали обидчики мне вслед.

С деревьев им вторили грачи, русские птицы.
               
                Р.Маргулис