Живет же злюка с клЮкой

ЖИВЕТ ЖЕ ЗЛЮКА С КЛЮКОЙ
Он еще издали узнавал эту странную женщину типичной болгарской внешности. Её слегка полноватую фигуру и характерную походку нельзя было ни с кем спутать. Легко переставляя палочку, которую она постоянно держала в правой руке, она обычно шла ему навстречу. «Сейчас увидит меня и куда-нибудь свернет», - подумал он. И точно! Заметив Степана Владимировича, она на мгновение остановилась, размышляя, как разминуться. И исчезла за угол дома. Там был проходной двор.

Вот уже лет тридцать ведет она себя таким образом: старается любым способом избежать встречи. И каждый раз изощренно находит выход. Если свернуть некуда, остановит встречного человека, станет спиной к проходу и затеет с ним разговор. Либо замрет на краю тротуара, будто бы что-то разглядывая на противоположной стороне проспекта.

Степану Владимировичу от таких её уловок становится смешно. Иногда он застает её врасплох и громко здоровается. Она что-то буркнет в ответ, отворачиваясь. Всем своим видом она старается показать, что она не хочет с ним ни встречаться, ни тем более разговаривать. Он уже начинает думать: всё ли у нее в порядке с головой? А, может быть, что-то со зрением? Но однажды, когда нужно было вмешаться, но желающих не оказалось, она нашла его взглядом в толпе и громко провозгласила: «Так вот же человек - работник райисполкома! Почему он молчит?» Помнит, значит, кто он такой! Правда, не учла, что оба они уже давно рядовые пенсионеры своего городка. И что не только они, но и страна уже другая.

…Он работал тогда в управлении сельского хозяйства райисполкома экономистом. Начиналась ответственная пора в колхозах и совхозах района – уборка хлебов. К ней всегда тщательно готовились. Ремонтировали или арендовали комбайны, комплектовали кадры механизаторов, водителей.  Вот в такое время и вошла она в кабинет, еле сдерживая волнение. В управлении больше никого не было. Темные, как смола, волосы, с горбинкой нос, спелые вишни - глаза. Не надо быть большим знатоком: типичная болгарка!

- В районе начинается уборка хлебов, а военком призывает людей в армию на переподготовку! – начала она с порога. Потом так же горячо продолжила:

– Позвоните директору совхоза «Ударник». У него призывают сразу десятерых механизаторов! Кто же хлеб убирать будет?

- Присядьте, успокойтесь. Как Вас зовут? Я думаю, у директора есть своя голова на плечах. Он в состоянии постоять за свое хозяйство и не допустить, чтобы призвали специалистов в такой ответственный момент.

- А Вы всё же позвоните ему! Пусть он остановит военкома. Да в райком обратится, расскажет, как военком срывает уборку хлебов, вредит совхозу и району!

- С чего Вы взяли, что военком сорвет уборку? В совхозе нет недостатка в людях. И директору виднее, препятствовать ли призыву в армию. А Вам откуда это всё известно?

- Я работаю в военкомате, поэтому всё знаю. Так вы позвоните директору?

- Нет, не буду. Ему виднее, чем заниматься. Я знаю, что такой директор в обиду совхоз не даст!

- Вот! Никому нет дела! Я так и знала! И окажется, что убирать хлеб некому! И Вы в этом тоже будете виноваты!

С этими словами она выбежала за дверь. Степан Владимирович поразмышлял немного, а потом позвонил военкому. 

- Это бывшая наша работница Тончева. Я уволил её за многочисленные нарушения. Теперь она ищет способ мне отомстить. С директором совхоза мы согласовали, кого можно призвать на переподготовку без ущерба производству. Так что всё в порядке.
 
А после уборки в селе Отрадном был фестиваль. На праздник урожая, который состоялся на колхозном стадионе, съехался весь район. Приехал и Владимир Степанович. С председателем колхоза украинцем Леонидом Кагалом они были друзьями. Программа фестиваля отличалась удивительным разнообразием, включая в себя и художественную самодеятельность, и спортивные мероприятия. Жители Бессарабии знают в этом толк. Праздник длился часов с десяти утра и до поздних сумерек.

Леонид Кагал, степенный мужчина лет сорока пяти, пригласил Владимира Степановича поужинать. Транспорт разъехался, пришлось остаться ночевать. Вместе с его женой, Екатериной Ивановной, на кухне хлопотала и знакомая ему болгарка, которую звали Татьяной. Оказалось, что родом она из этого села.

- Она вам родня? Или подруга жены? – спросил гость.

- Не родня. И будто бы не подруга. Приходит каждый день, ночует у нас. Жалко, что ли?

Ужинали все вместе, за общим столом. Татьяна сидела рядом с хозяйкой. На вид ей было лет сорок. Настроение у всех было праздничное. Татьяна была так же весела и непринужденна, как и все за столом.

Теперь ей лет около семидесяти. Ходит с палочкой. Встречается довольно часто. Но каждый раз избегает встречи, демонстративно уклоняется. Чего она опасается? Боится, что Владимир Степанович спросит, за что её уволили из военкомата? Или о том, навещает ли овдовевшего Леонида Кагала?

Когда он издали видит Татьяну, бодро помахивающей палочкой в такт шагам, то каждый раз гадает, какую на сей раз придумает она хитрость, чтобы избежать встречи. Куда свернет, с кем заговорит? И мысленно называет её «Злюка с клЮкой», делая ударение на «Ю», имея в виду её палочку.