Сумасшеший в морге

Я в сотый раз говорю вам об этом. Я в сотый раз говорю вам: пускай они остаются там, как есть. Понимаете, ведь завтра будет поздно. Сейчас-то ещё нет. Но тогда, в те дни, когда это было здесь, я однажды узнал себя в зеркало. Но время ведь так неумолимо, и мне видно, как я старею. Вчера, вчерашний день, несколько атрибутов, и в ногах моих пол. Я уже давно забыл, как всё это называется. Но одно есть. Лиш¬ний взгляд, брошенный туда, откуда сквозит поворотом головы или ударами мяча о стенку. Надо хорошенько встряхнуться. Следует избавиться от болезненных ощущений. Я уже почти го¬тов признать, что всё ЭТО давно там, а здесь, а здесь я стою один на один с довольно глупым отражением моего лица в зер¬кале. Я вызывал спящих, как спящие вызывали меня. Я -- на¬дорванный проездной билет, я -- остывающее блюдо. Совсем не¬далеко, там, за садом, я находил в траве место и, смеясь, вопрошал: как дальше-то быть? Ни до, ни после не окоченевшее нечто, вот как. Я раз за разом выхожу из себя. Но это же так приятно! Может быть, как раз именно сегодня мне удалось встать на ноги и пойти. Я различал тень, я отличал влюблён¬ность от небытия. Но вместе с этим я становился всё более виноватым. Всё сильнее и болезненнее действовал на меня этот шум, шум, производимый трением. Пустота как нелепый остаток моего пребывания здесь. И я сам каждый день, как процессия движущихся фигур. О, приходи ко мне в ночь. Я подарю тебе койку, украшенную цветами. Да, обыкновенную больничную кой¬ку, украшенную цветами. Мы будем жить на ней всю ночь. Но позволь мне задать тебе несколько странный вопрос: не я ли сам позвал тебя СЮДА? Без каких-либо причин я вскакиваю на ноги и смеюсь. Я хохочу, я плюю в стены. Запрокинув голову, я умываюсь собственной слюной. Эпилепсия? Нет. Это один мой знакомый приглашает меня посидеть рядом с ним. Мы разговари¬ваем о разных вещах. Например, он говорит, что всё рано или поздно кончается. А я говорю, что теперь всё не так, как бы¬ло раньше. Но он отвечает мне, что возможен повтор. Что воз¬можно всё...