В СИЗО

  Из камеры малолеток, которые называли меня учительницей,  меня перевели. Они сокрушались, передавали малявы,  рисовали наивные сердечки. Глупые, бедные девочки! Малолетние убийцы и воровки.

Стали читать- я научила, заказали всю тюремную библиотеку.

В кошмарнейшей петрозаводской внутренней тюрьме, в чудовищном СИЗО, в маленькой, размером с купе, четырехместной камере, куда определили меня нянькой к новорожденному мальчику, сыну двойной убийцы, Юльки, похожей на певицу Пинк, я пыталась найти правильную линию поведения.
 
Силовым методом - легко. Вырубить могу легко: учили. Лишь бы не убить.
Нельзя было навредить ребенку.
 
Эта тварь не дорожила ребенком: "Убью об шконку, если будет орать!"
У нее уже был один, мать воспитывала.
 
Этого  Сашу она родила в тюрьме, чтоб ей срок скостили. Да, срок скостили, теперь она могла с этим ребенком, которого не жалко: всё равно отдавать, сделать что угодно.

Она, в компании таких же уродов, убила на кухне в пьяном угаре их собутыльницу.

Долго они её резали, насиловали, засунули ей во все дырки всё что можно.
Потом плясали на животе пока кишки не полезли изо рта.
 
Потом сбросили труп из окна общежития. Подожгли.

Потом на этот труп, обгорелый,  ещё сбросили старый холодильник. Потом зарезали еще одного собутыльника, который, начиная трезветь,  порывался в ментовку.

Вот с такой тварью я делила камеру. И моя задача была - сохранить ребенка.
 
А мальчик был прелестный. Правда, он мне, боднув головой в челюсть, сломал зуб, верхнюю семерку справа. Я  эстетка и перфекционистка.
Людей с неполным ртом зубов или гнилых, или зловонных не понимаю. Состояние зубов - один из показателей культуры человека. Иди, лечи. Бесплатно еще, слава богу, можно.
 
Тюремный врач мне сделал зуб идеально. Надо же, и среди них попадаются люди и спецы.

К мальчику я привязалась, он узнавал меня, обнимал за шею, гулил, развивался не по времени резво. Я делала ему массаж, гимнастику пока его кошмарная мамаша храпела, раскинув жирные ноги.

Я не разрешала ему плакать, чтоб его не перевели в тюремную больницу, а потом - в Дом ребенка. В камере было холодно - март, вода в кране ледяная, я его подмываю - он крякает. Ничего, не заболел, ни соплей, ни кашля.
Молодец! Крепыш!
Спали в обнимку: я и мальчик, крепко обхвативший меня за шею.
 
Мальчик стал мне почти родным. Сережа мой  приносил ему детское питание - эта тварь кормить отказалась, хотя молоко было!
Я бы её расстреляла!

Мы обсуждали эту тему с Сережей, чтоб мальчика взять, но в наших условиях тайну было бы не сохранить с его ужасными, отбывающими срокА, родителями.

Чиновничье - бюрократическая машина не дала. Отсюда только за границу.

И вот это чудовище - я ужасалась!- стало, с моей подачи, читать и пытаться разговаривать по-людски.
Но с ребенком не общалась: всё равно отдавать!

С этой кошмарной Юлей я старалась - НАСКОЛЬКО МОЖНО -  найти общий язык, по крайней мере, пыталась жить на маленьком пространстве без войны да еще и с новорожденным. Моя задача была сохранить младенца.

Конечно, если до рукопашной - убью с одного-двух ударов, грамотно - меня научили - особенно когда железо вокруг. Убить человека ведь несложно. Нужно просто знать как.
Если с тобой, конечно, не по-подлому, ночью.
Тут уж без вопросов. Но ребенок при чём? Сохранить этого замечательного мальчика, защитить от ужасных родителей было моей задачей! Но как? Что я успею до Верховного суда? Не дать ей убить? Мы пытались потом с Сережей - нет, глухая стена, тема закрыта.

Мой молчаливый пример и безмерное терпение дали свои плоды: Юля стала читать, задавать вопросы, начала думать и перестала материться.
Начать анализировать свою чудовищную жизнь она не успела: меня освободили. Но, по крайней мере, это чудовище задумалось. Хоть о чем-то. Я уверена: задержись я в СИЗО еще на месячишко - я бы её попыталась переделать. Хотя бы мозги бы вправила.

Мальчика, Сашу, потом забрала бабушка, Юлина мама, а потом его усыновили в Германии. Органы наотрез отказались давать координаты.
Где ты, Сашенька, замечательный мальчик со страшной историей, разделивший со мной страшные тюремные будни?
Очень хочу, чтобы он был счастлив.

Юлька потом, в зоне строгого режима, куда её определили до конца дней, еще одного родила, надеясь на снисхождение. Мальчика.
 
Все мальчики.

ПС: Погорячилась я. Вряд ли тут можно было переделать. 20% воспитание, 80 % - гены. Это знаю по семье моего братца, женившегося на том, что взяли из Дома ребенка.