Les hommes endormis

Окошко, через которое я вносил в мир результаты своего труда, всегда было чрезвычайно узко. Всегда моя нервная организация, особая восприимчивость, которая помогает мне писать, мешала обрабатывать и систематизировать новую информацию. Во мне настойчиво развивали стремление к труду, и, поскольку, труд всегда являлся для меня сложным товарищем, я не любил его и старался избегать.

Но методом негативного подрекпления во мне посадили установку "трудись или будешь несчастен". Долгое время я использовал право на противоречие, организовал бастион обороны, я попросту защищался от деятельности, которая требовала от меня значительных ресурсов и зачастую обрекала на стыдливую неудачу. Но установка победила и теперь, когда я предаюсь лени, переходя определенный ее предел, я становлюсь несчастен. Из своей несчастности я умудряюсь извлечь барыш, вхожу в личность мученика, метафорически говоря, возношу глаза к небу, прямолинейно выражаясь, задумчиво закруиваю и наливаю в стакан спиртное. Все, я драматический актер.

Подобное перевоплощение дается мне с легкостью, ведь моя восприимчивость помогает не только писать о себе, но и воображать себя кем-либо. Но упрямая психологическая установка, подкрепляющая подобный образ, каплет над моим телом до тех пор, пока я не утрусь трудом.

И, пока я не включусь в полезное действие, даже не высокого порядка (главное чтобы с полной самоотдачей делалось), пока я не освобожусь во времени - впоследствии не могу писать ничего значительного довольно долго. Стоит мне получить результат в одном деле, как тут же начинаются маленькие прорывы в других областях. Это целительство.

Настоящая драма развернулась, когда я понял, что злосчастная установка, пресловутый рефлекс, банальное побуждение к действию, шаблонное "фас!", не покидала меня и в тех случаях, когда я трудился, но терпел неудачу, либо был недостаточно старателен. Выходит, что я не буду спокоен и счастлив, пока представшее дело не будет завершено со всей очевидностью хорошо, со всеми компонентами, что являются для меня "хорошими".

И, знаете, поняв это, я улыбнулся значительно, веско, почти лукаво:я, конечно, истерзаю себя, выбьюсь из сил, между этими взаимоисключающими химерами, но, держу пари, обо мне заговорят.