Ф-132, тип земной. Ч. 2

                2.

- Да, насчёт станции! – подхватил Крэкс; у него даже глаза загорелись. – Малявка, неужели ты так глуп и наивен, что веришь, будто всё это создали мы, люди? Даже примерно прикинь: сколько энергетических и материальных ресурсов мы должны были затратить хотя бы только на то, чтоб доставить сюда, на этот Унылый Сыр, лежащий далеко в стороне от основных транспортных путей, материалы для строительства, уникальное оборудование и тому подобное? Чем это всё надо было перекидывать? И – зачем? С экономической точки зрения у нас в активе имеется масса куда более привлекательных, удобных и доступных планет! Не понимаешь? Открою тебе маленький секрет: ни планетарную базу, ни орбитальную станцию мы не создавали. То есть ни мы, ни мифическая Первая Волна колонистов. У тех-то, первых, вообще средства и возможности ещё похуже наших были. Так, энтузиасты-разведчики, не более того. Они только и смогли, что найти эту планету, сообщить о ней данные (основную часть которых вскоре засекретили) и попытались вникнуть в устройство того, что обнаружили здесь.

- Что с ними стало потом? С этими, первыми?

Крэкс пожал плечами:

- Об этом история умалчивает. Может, дальше полетели. Может, тут чего случилось. Неизвестно, в общем.

- Действительно, неизвестно… - протянул Питер. – И действительно, умалчивает. Я всё голову ломал: куда ж они подевались? Никто так и не объяснил. И данных никаких нет. Да и, кажется, дальше они не полетели: в одном из заброшенных подземных ангаров я видел части какого-то старого корабля.

- Человеческого? – уточнил Крэкс.

- В каком смысле? – не понял Пит.

- В прямом, пень ты зелёный! Корабль нашей расы, человеческой, земной, или каких-то инородцев?

- Остатки аппаратуры наши, по-нашему написано… Наш, конечно! - определил стажёр.

- Написано по-нашему, говоришь? Ну-ну, - Крэкс понимающе покачал головой, и стало понятно, что его приведённый аргумент ни в чём не убедил.

- Что не так? – Пит чутко уловил его интонацию.

- Человеческие органы чувств несовершенны. Они склонны воспринимать неправдивую информацию. А если и воспринимают правдивую, то неправильно истолковывают. Перейдём к примеру нашей станции. Оглянись вокруг хорошенько. Что видишь? Знакомые надписи, инструкции, указатели повсюду. Всё комфортно и понятно, правда? Какой сделаешь вывод? Кто-то расстарался для грядущих сменщиков? Если рассматривать конкретно надписи и этикетки – ты не ошибёшься. Действительно, расстарались. Знаешь, кто? Те, кто прибыл в Первой Волне. О да, они старались! Они изучали, исследовали, трудились, приспосабливались и бились над переводом.

- Переводом чего? – не мог взять в толк Питер.

Крэкс утомлённо вздохнул.

- Не встречал ещё таких тугодумов, веришь? – сообщил он.

- Не верь ему, - вклинился Роджер. – Он не встречал в своей жизни никого, кроме тугодумов!

- Твоя правда, - величественно кивнул Крэкс. – Любой представитель человеческой расы – как стружка, появляющаяся в процессе создания шедеврального разумного существа. Побочный продукт, понимаешь? Отходы.

- И ты? – спросил Пит.

Крэкс ухмыльнулся:

- И я. Только я из категории более качественных.

- Почему?

- Потому что я понимаю, кто я и кто мы все вообще. А большинство – не понимает и не задумывается. Всё мрачно.

- Тебя самого радует нарисованная тобой картина мира? – не выдержал Роджер.

- Хочешь сказать: лучше быть счастливым дураком, чем мрачным просвещённым? – скептически спросил Крэкс. – Оно, может, и лучше. Да не выходит! На каждого счастливого дурака обязательно найдётся мрачный просвещённый, который приоткроет ему глаза на истину.

- Злой ты, Крэкс, - сказал на это Роджер.

- Ага! – хохотнул Крэкс.

- Так что там со станцией? – напомнил Питер. – Только так, по-человечески мне объясни, без намёков и отступлений.

- По-человечески? Хорошо, будет тебе по-человечески, - подозрительно легко согласился Крэкс. – Однажды Первая Волна колонизаторов и разведчиков занесла в здешние края какую-то очередную группу исследователей и покорителей космоса. Всё, конечно, было не столь романтично. В общем, ребята искали, на чём сколотить сказочный капитал, или, на худой конец, чем бы просто поживиться. Глядь: планетка подходящая! Климат комфортный, воздух для дыхания пригодный, всё такое… Растительность умопомрачительная. Ни фауна, ни потенциально опасная микрофлора не обнаружена.

- Как – растительность? – перебил удивлённый Пит. – У нас же повсеместно одни пустыни голые!

- Сейчас – да. Знаешь, почему? Потому что мы их создаём! Слушай дальше. Посреди джунглей, значит, расположены какие-то строения с функционирующими аппаратами и установками неизвестного предназначения. И спутник у планеты имеется искусственного предназначения. Да-да, это теперь и есть наша планетарная база и наша орбитальная станция. И нигде ни души! Поначалу первопроходцы подумали, что обнаруженные сооружения – наших, человеческих рук дело. Могло ведь такое быть, что там уже кто-то побывал задолго до Первой Волны, и отчёты то ли затерялись, то ли вообще отсутствовали, то ли когда-то засекретились. Стали обустраиваться, вникать, разбираться. Тогда и обнаружили, что помещения для жизни нигде вообще не предусмотрены, все имеющиеся обозначения не относятся ни к какому из известных языков, да и аппаратура слегка, почти незаметно, вызывает сомнения в приспособленности под средние человеческие параметры. Пытались провести разведку полезных ископаемых, но не получилось. Мешала местная флора – толстые мощные гибкие, как лианы, огромные деревья с овальными, будто пластмассовыми прочными листьями. Только один вид растительности, больше ни единой разновидности. Древолианы покрывали всю поверхность суши сплошным гигантским ковром. Их пытались вырубать и выжигать, но за ночь растительность полностью восстанавливалась. Кроме того, она оказалась настолько стремительно растущей и мощной, что повредила корабль исследователей. Недра планеты изучить должным образом так и не удалось: выяснилось, растительность испускает какое-то неведомое излучение, которое необратимо влияет на работу всех приборов, привезённых исследователями. Поэтому, чтоб проникнуть в тайны планетарных глубин, нужно было что-то делать с древолианами. Поскольку доступные известные людям средства местную флору не брали, люди обратили внимание на то, что нашли. Методом проб и ошибок они разобрались в работе техники на орбитальной станции. То есть не совсем разобрались: принцип работы, источники энергии и само предназначение так и не определили – причём ни те, первые, ни наши коллеги вплоть до настоящего времени. Но примерно поняли, какая кнопка и какой рычаг на станции на какую функцию влияет. Информационные панели переделали и стали разбираться, что к чему. Так, время у нас ещё есть?

- Немного, - кивнул Роджер.

- Тогда я кратенько… Неведомо когда неведомо какой народ с неведомой целью создал на этой планете такой себе парник для древолиан. Поначалу возникали даже предположения, что сами древолианы в какой-то степени разумны и, возможно, являются потомками какой-то выродившейся древней расы. У них имеется некое подобие нервной системы, так что и к растениям-то их можно отнести довольно условно. Но мы – это ведь мы! Обнаружив новый вид растений, обладающих развитой нервной системой, мы предпочли не искать у них зачатки разума, а на всякий случай шарахнули всеми доступными средствами уничтожения. А они чувствовали боль и отвечали на причинение им ущерба – быстро и активно. Это сначала у наших вышло уничтожить некоторое количество аборигенной растительности. Растения затянули раны и всё запомнили. Они стали уничтожать людей при первой возможности. Затаскивали в дебри специально выращенными щупальцами, душили и, наверно, растворяли и всасывали. Или раздирали и пожирали. Или как там они питаются… Ни малейшего следочка не оставалось от утащенных в заросли. Какое уж тут исследование планеты!.. Стали думать и гадать, что же со всем этим багажом делать, и методом проб и ошибок выяснили, что и планетарные сооружения, и орбитальный комплекс созданы здесь неизвестной расой с целью обеспечения комфортного существования древолиан. Орбитальная станция стабильно и регулярно проводила сеансы облучения, которое действовало на растения как могучий стимулятор, а также собирала данные снизу, анализировала, преобразовывала и корректировала работу планетарных механизмов, а те, в свою очередь, изменяли влажность, температуру и даже состав и прозрачность атмосферы. Когда-то кому-то очень нужны были эти растения. А вот нам, пришельцам из космической глубинки, они оказались совсем ни к чему. Думали люди, думали, как справиться с инородной флорой, и решили действовать масштабно: подкрутили гайки в аппаратах и внизу, и вверху, усилили эффект облучения, и начали аппараты вместо того, чтоб регулировать приемлемый для древолиан климат, убивать их этим самым облучением. Вот как-то так… В результате мы получили пустыню, доступ к недрам, богатые месторождения редких полезных ископаемых и занятие на всё то время, пока намерены здесь находиться. Планетарные машины всё так же поддерживают регенерацию атмосферы и климат-контроль, только уже отрегулированные под наши потребности. А орбитальная станция всё так же летает и облучает. Мы за ней наблюдаем и два раза в месяц проводим сеансы облучения, чтоб постоянно убивать древолианы, не давая им не малейшего шанса. Потому что они – те, которые не сгорели в топке человеческой экспансии, ушли вниз, научились выживать где-то глубоко под землёй и только того и ждут, чтоб мы где-то что-то проморгали. Только это облучение для людей тоже небезопасно. Как может повлиять – никто не знает, на себе проверить не рискнули. Но мы отсюда должны с особой тщательностью обрабатывать территорию человеческого поселения и заботиться о мерах безопасности для работников планетарной базы. Для этого мы сеанс облучения базы и проводим вдвоём: один техник – то есть я, и второй – контролёр-наблюдатель. То есть он, - Крэкс кивнул на Роджера. – Станция-то работает сама по себе, регулярно включается раз в две недели и обрабатывает всю территорию вокруг планетарной базы, а мы только следим за интенсивностью облучения, которое должно выжаривать неугодных нам соседей-конкурентов. Я слежу за работой автоматики, контролёр следит за результативностью: всё ли спокойно внизу, не происходят ли изменения на обработанной территории? Вот такая вот у нас важная и ответственная задача. А ты думал – что? Обычное обеззараживание земель вокруг базы, нейтрализация повышенного естественного фона? Этому тебя учили?..