Если бы земля повернулась. часть 11. фантастика

Стеньке повезло. Даже в этой трагической ситуации ценность других способностей приветствовалась. Археологи искали человека, который бы разбирался в анатомии.
Заметив, что желающих нет, Стенька смело предложил свою кандидатуру. Его грела мысль, что пока разберутся в его способностях, он отдохнёт от этой тяжкой работы - копать и копать.
Получилось совсем не так, как Стенька предполагал. Археологу Петру Афанасьеву было до лампочки, умеет Стенька рисовать или нет. Нужны были дополнительные руки, любовно относившиеся к науке. А уже потом выяснилось, что Стенька рисовать стал коряво, но что-то получалось.

Этот Пётр Афанасьев стал сразу же подбадривать горе-художника, обещая почти шёпотом, что выбьет для мастера карандаша печенье к чаю и даже шоколадку, если Стенька будет стараться.
Стенька старался. Он как-то незаметно для себя попал в элиту общества, смотрел теперь на копальщиков с сочувствием, но пожелать себе такой работы в ближайшем будущем не хотел.
Рисовать же приходилось эти многочисленные фундаменты, что торчали из земли, когда их раскапывали рабочие, принадлежавшие группе археологов. Бедные археологи пытались быть полезными науке в то время, когда было неизвестно, доживёт ли вся многонациональная орава до нового урожая.

В то время, как Стенька - белый человек, интеллигент по самые уши, водил по альбомному листу карандашом, вечно вспоминая уроки черчения в школе и втором курсе инженерной Академии, археологи копались в слоях дна Северного Ледовитого Океана, часто вскрикивая от удовольствия при обнаружении нового артефакта.
Скоро и сам Стенька стал вскрикивать это непонятное слово - эврика!

Археологи пытались вкопаться в землю как можно глубже, но добирались часто до воды, которая неприятно пахла. Чувствовалось по всему, что дно бывшего океана хранило массу тайн. К сожалению, туши мамонтов после резкого потепления разлагались мгновенно, и в этой туше ничего нельзя было выбрать для обеда или ужина.
Все археологи скорбели по этому поводу. Стенька от этой общей печали не отставал. Он видел горы мяса, которые должен был оставить для истории на листе бумаги, а кушать приходилось бог знает что.

Конечно, скоро уже все виды транспорта остановились, люди стали все разобщены. Что делалось на другом полюсе, было совершенно неизвестно. Рыбу теперь ловили часто просто руками, потому что рыболовецкие суда большей частью утонули или встали на прикол, где придётся. Рыба поедала многочисленные трупы, жирела, увеличиваясь непомерно в размерах. Ещё совсем недавно Правительство ломало голову над проблемой голода. Но как же благотворно повлияла катастрофа на рыбные богатства!

Стенька в свободные от рисования часы подвигал себя к берегу, заходил в воду и ловил рыбину на самый примитивный приём: снимал футболку, один конец завязывал узлом и подводил к ленивой, сытой рыбине вплотную. Потом аккуратно поднимал края футболки над водной гладью и стремительно выбрасывал этот рукотворный бассейн на берег.

Если учесть, что рыба бывшего ледовитого Океана, непривычная к жаре почти спала, без сытного ужина Стенька не оставался.
Мысли о продолжении учёбы в голову ему даже не приходили. Жизнь как-то так устроилась, что палатка, в которой Стенька жил, полностью удовлетворяла. Компьютер был забыт начисто. Правда, альбом был полностью зарисован, а второго альбом найти не удавалось.

продолжение - http://www.proza.ru/2016/04/27/679