Афанасий 3. Галстук

  Рамочка - страшная сила, мистическая. Любая пустяшная никчемная вещь, помещенная в рамочку, преображается, приобретает значительность, глубину, даже загадочность. И чем массивнее рама и витиеватее на ней барочный узор, тем сильнее эффект. В такую уже что хочешь можно вставлять, например какую-нибудь закорючку на бумаге карандашом нарисованную. Кусочек ситца подойдет, а еще лучше разрезать старое бабушкино покрывало, что из разных матерчатых лоскутков сшито, как раньше в деревнях было принято. Вставить все эти разнокалиберные полотна в рамы. Можно еще лаком трижды покрыть, и готова галерея абстрактной живописи. Могучая штука прием изоляции. Афанасий однажды в такую ловушку попался.

  Дело было в начале мая. Афанасий любил эту пору: время нежной, молодой травы; детских, гибких, еще с золотистым отливом листочков, на отзывчивых теплу и солнечным лучам, деревьях. В такие дни Афанасий вываливался из своей тесной комнатки под простор синего купола, высоких перистых облачков, вдохнуть чистый, чуть влажный юный воздух весенних надежд.

  В маршрут допускались площади, бульвары, широкие улицы. Афанасий впитывал благодать обновления жизни. Во время прогулки слегка расфокусированным взором смотрел чуть выше горизонта. Этим он избегал нежелательного пересечения взглядом с каким-нибудь мрачным встречным  и ненужной детализации предметов, которые вклинившись в мозг, могли расколоть цельность и ценность восприятия весеннего чуда.

  Афанасий увидел его благодаря солнечному зайчику. Луч света, отразившись от блестящей фольги на уровне второго этажа, высветлил на теневой стороне улицы галстук, повязанный на шее безлицего яйцеголового манекена, нелепо стоящего за стеклом витрины бутика. Афанасий остановился и стал его рассматривать. Галстук был сиреневого, королевского цвета, с мелкими золотистыми крапинками, благородным узлом и гармоничными пропорциями узкого горлышка, стекающих боковых линий, идеального завершающего угла внизу.
 
  Афанасий поднял взгляд, прочитал название магазинчика "Гламур для настоящих мужчин". Он вошел. Оказалось галстук можно купить. Приказчик - менеджер по продажам, радостно уверял Афанасия как тому повезло, ведь обычно такие дорогие, стильные вещи продаются вместе с костюмом. Афанасий заторможено  отсчитал деньги, вместе с улыбкой кассира получил на руки красивую упаковку, вышел на улицу, остановился, с недоумением огляделся. В голове рефреном зазвучал вопрос "Зачем?"

  Здесь пора сказать, что Афанасий галстуков не носил, никогда, костюмов тоже, если не считать школьные годы. Покупка была необъяснима.
 
  Галстук был помещен в шкаф, среди футболок, водолазок и джемперов. Новый предмет гардероба смотрелся инородным телом с другой планеты. Почему-то это вызывало беспокойство, лишало Афанасия привычного ощущения правильности существования, вносило диссонанс в гармонию, как неподготовленная случайная нота из далекой, не родственной тональности. Каждое утро, открывая дверцу шкафа, взгляд Афанасия теперь натыкался на предмет, кричавший о возможности совсем другого образа жизни.
 
  Через неделю Афанасий обнаружил себя в том же самом магазинчике, покупающим белоснежную рубашку. Костюм с манекена сняли, примерили и подогнали под нужный размер. Смуглявый приказчик широко улыбался "Я знал, что вы  придете снова! Все возвращаются". Были приобретены еще дорогие ботинки из мягкой лакированной кожи. Напоследок ему всучили, в виде бонуса, трусы известной марки.

  Дома Афанасий принял  душ, побрился, после чего почувствовал - пора. Облачившись в новое одеяние, долго разглядывал незнакомого мужчину в зеркале. Да, галстук был великолепен, костюм сидел как влитой, но было неловко, непривычно, движения неуклюжи, лицо потерянным. Уютная родная комната показалось нищей и блеклой. Оставаться здесь в таком наряде стало невозможно. Афанасий вышел на лестничную площадку, спустился вниз, глядя на покрашенные масляной краской стены грязно-зеленого цвета, облупленные  рамы и пыльные стекла окон. Почему-то раньше он не обращал на это внимание, теперь бросалось в глаза. Вредная бабуська со второго этажа, из обоймы скамеечных сплетниц, глядела в приоткрытую дверь, он поздоровался, она не ответила, видимо потеряла голос от удивления. У подъезда ободранная  скамейка, урна с мусором, щербатый асфальт с колдобинами, дальше двор, частично поросший бурьяном.
 
  Афанасий направился на главную улицу своего городка. Здесь костюм смотрелся более уместно, но судя по выражению лиц встречных, все же недостаточно. А кто вообще может носить костюмы, задался он вопросом. Вспомнил женихов в пиджаках, приезжавших сфотографироваться с невестой у памятника - костюм, как правило, смотрелся отдельно от человека, что придавало новобрачному комический оттенок. Не лучше были и выпускники в июне.
 
  Афанасий обратил внимание на проезжающие дорогие автомобили, странно, раньше он их не замечал, это был не его мир. Да, наверно вот в такой шикарной машине костюм был бы кстати. Необходима машина, и дорогая. Он за рулем, рядом красивая, холеная женщина, они едут в театр, в оперу или казино, да казино, это правильней, возвращаются, естественно не в хрущевку, а в двухэтажный коттедж, нет трехэтажный. Нужно положение в обществе, определенный круг знакомых, добавить щепотку известности или славы. Все это выстраивалось в голове Афанасия в картину, где он, наподобие взмыленной лошади, преодолевает препятствия в погоне за достижением всех необходимых атрибутов полагающихся к галстуку.
 
  Афанасий свернул во дворик. В палисаднике на невысоком постаменте стоял, знакомый еще с детства, гипсовый шахтер в натуральную величину. Афанасий ослабил узел,  освободился от галстука, повязал шахтеру на шею, на гипсовые плечи накинул пиджак. Глубоко вдохнул свежий вечерний воздух, уловил запах неподалеку цветущей вишни, в воздухе пролетали майские жуки, заливались трелями птицы. Афанасий знал, что завтра снова перестанет замечать дорогие автомобили, но синее, высокое небо опять будет с ним.

  По дороге  домой Афанасий заметил у магазинчика "Гламур для настоящих мужчин", немолодого уже дядечку в джинсовке, тот зачарованно разглядывал сиреневый галстук на манекене. Галстук был обособлен и выделялся затейливой подсветкой.