Сказки для вампира. Глава 20

Иероним Фарго фон Эшвард

Этого танцора граф лично обратил на поле битвы. Он был смертельно ранен и его оставили умирать. Граф никогда не был гуманистом. И конечно он сделал это вовсе не для того, чтобы спасти молодому мужчине жизнь. Граф рассчитывал, что опытный боец (а он следил за ним несколько лет) к тому же обязанный ему жизнью, окажется незаменимым соратником.
Но Викторий утер графу нос. Он сделал то, что никогда бы не смогла Ольга. Он не подчинился его воли.
Он отказывался убивать людей и преданно служить. Более того, он раз за разом пытался убедить графа в своей правоте. И меня тоже, когда я, осознав суть вампира, отбросил эти ненужные слабость и жалость. Но у него мало что выходило и над ним лишь смеялись. Думаю, граф оставлял ему жизнь только ради того, чтобы убивать при нем людей и смотреть за его умоляющим лицом, слушать его отчаянные уговоры остановиться, видеть его страдания и чувство вины.
Еще при жизни графа Викторий обращал только слабых. Тех, что были полны сочувствия, но все же, по тем, или иным причинам, выбирали вечную жизнь. Преимущественно, он спасал их от смерти. И конечно не делал этого без их согласия. Он старался держать этих обращенных подальше от, как он говорил, «тлетворного влияния» графа (хотя, разве правда может быть тлетворна?), а сам оставался при нем, безуспешно пытаясь переубедить. После смерти графа он отделился вместе со своим кланом, а еще той маленькой вампиршей, которую он «любил».
Ха.
Любовь! Глупости, которых не может существовать в природе! Никчемные выдумки людей, жизнь которых слишком коротка, чтобы они могли оценить ее истинный смысл.
Викторий почти всегда меня недолюбливал. Но не так сильно, как графа. Он был (да и есть до сих пор, пусть я и не видел его несколько веков) еще старше Ольги, и его сила внушала бы мне уважение, если бы только он умел ей пользоваться.
Когда я еще был слаб и ничего не понимал в реальном положении вампиров и людей, мы были довольно дружны с ним. Но потом я осознал всю никчемность доброты, а он так и остался витать в облаках. Ольгу же он всегда жалел, но уже не мог исправить того, что сделал с ее психикой граф.
И теперь я надеялся воспользоваться его давней приязнью.
Я рассчитывал притвориться «исправившимся» и влюбленным в эту девчонку. И просить у него защиты от Ольги, если она не одобрит ее кандидатуру (а она не одобрит, я уверен).
Я хотел сказать ему, что планирую разделить с девчонкой вечность. Отчасти это было правдой, ведь я сделаю из нее вампира, пусть и буду рядом лишь до тех пор, пока не рухнет власть Ольги вместе с ней самой. И я надеялся заручиться поддержкой, как Виктория, так и его клана против Ольги, если вдруг она воспротивиться этому обращению слишком уж активно.
Как будто специально для меня, Викторий устраивал неподалеку свой прием, и я напросился туда.
Я купил девчонке платье и туфли, чтобы она соответствовала статусу. Ведь кроме разговора с Викторием я рассчитывал еще и на то, что мое знакомство с вампиром, который не убивает людей, послужит положительно для моего образа «непонятого и несчастного в душе немертвого».
Как я и думал, платье село великолепно. Еще бы, ведь мой глазомер идеален, а стоило оно весьма недешево.
И надо сказать девчонка, в этом платье, с подходящей прической и макияжем, выглядела недурно. По крайней мере, теперь мне не будет стыдно за ее внешний вид, и надеюсь, ее поведение тоже не подведет меня.
Я легко донес девчонку до города, в котором должен был состояться бал. В этот раз Викторий выбрал заброшенную клинику. Девчонка, что жила с кровожадным вампиром под одной крышей и спала с ним в одной постели вот уже почти целый месяц, испугалась просто старого здания.
Забавно.
Мы прошли в зал, где уже собрались остальные вампиры. Я не стал делать девчонке внушение. Стоило сказать ей, что Викторий гуманист, и она тут же успокоилась. А теперь лишь старалась не смотреть лишний раз на тех людей, что были здесь для закуски.
Она с такой легкостью отвернулась от них, снова поступив как прирожденный вампир, что не должен беспокоиться о какой-то еде. Хотя, если бы я сказал ей это, то она горячо убеждала бы меня в обратном.
Я представил ее Викторию и стал ждать момента, чтобы переговорить с ним. Вампиры восприняли девчонку благосклонно. Еще бы, ведь Викторий так страстно культивировал в них эти никому не нужные понятия, вроде «сочувствия» и «человечности». Каждый из них помнил о своем прошлом, о том, кем он был до обращения. И поэтому встречаться с человеком для них было вполне естественно. Хотя если бы я появился так перед своим кланом, то вампиры решили бы, что я сумасшедший. Да я бы и сам так решил.
Граф не считал людей чем-то, достойным уважения и большинство немертвых разделяло его позицию. Действительно, если вампир намеревается строить какие-то отношения с человеком (я не могу сказать любовь, ведь это будет неверно, но отношения, чтобы скоротать часть вечности – вполне подходящее определение), то такого человека гораздо проще сразу же превратить в вампира.
Пока Ольга оставалась человеком – граф обращался с ней соответственно, нисколько не смущаясь того, что она числилась его женой (ха, его слава жестокого вампира останется с ним навечно, пусть его уже и нет среди немертвых). Но едва он счел ее достаточно достойной для своего дара (для этого ему потребовалось чуть больше семнадцати лет, немного для вампира, но полжизни для человека) как тут же исполнил задуманное и обратил ее.
После этого с играми, которых заслуживал слабый человек, было покончено, и граф стал относиться к Ольге совершенно по-новому, оставив лишь моральное унижение и подавление воли, убрав физическое насилие (хотя я так и не понял, чем она заслужила вечность – своей ли покорностью, или же это было минутное умопомрачение графа).  И если бы Ольга не развеяла его прах по ветру, думаю, он бы перевернулся в гробу, увидев, как я веду себя с этим человеком, хотя он все еще не обращен.
Сама же девчонка с интересом разглядывала этот балетный кружок (Викторий всегда увлекался танцами) и я видел, что здесь ей нравится. Что ж, значит, это заметит и Викторий.
Я даже пригласил ее на танец, хотя она совершенно не знала вальс. Впрочем, вальс был популярен достаточно долго, чтобы мне пришлось его выучить и танцевать на приемах, а сейчас я отдувался за нас двоих, держа ее на весу. Надеюсь, Викторий заметит мое трепетное к ней отношение и заботу.
А потом я оставил девчонку стоять одну, а сам же перешел к решительным действиям. Я подходил к вампирам из клана Виктория, интересовался делами и вел себя на редкость дружелюбно. А еще мимолетом представлял девчонку, как мою спутницу, к которой я питаю самые нежные чувства. И видел, как менялись лица у тех, кто давно знал меня. А еще видел, что они действительно верили, что я способен на такое, пусть и остатки былой неприязни еще оставались на их лицах.
Черт, неужели эти вампиры действительно такие жалкие?
Они НА САМОМ ДЕЛЕ считали, что я могу ВЛЮБИТЬСЯ.
И не просто влюбиться, а еще и в ЧЕЛОВЕКА.
Да, я думал они умнее.
Но, ни у кого не возникло сомнений в моей искренности. Некоторые поздравляли меня и выражали надежду, что я чаще буду бывать на их скучных до зубного скрежета сборищах.
Они были РАДЫ за меня.
И за то, что теперь я не буду так одинок.
Мне с трудом удавалась сдерживать смех. Как они вообще могут называться вампирами? Слабые слизняки – вот они кто! Такие жалкие, хуже людей, ведь имея власть и силу, они отвергают это ради того, чего не существует. Ради своих фантазий. Как они до сих пор не умерли от собственной никчемности?
Один Викторий поверил мне не сразу. Я долго объяснял ему про свои несуществующие чувства, что вспыхнули так внезапно. Про то, что я больше не хочу так жить, а желаю лишь спокойной вечности вместе с девчонкой. А еще про то, что графиня может запретить мне ее обращать. И тогда мое сердце разобьется на кусочки, но я все равно сделаю это, ведь главное то, что моя избранница согласна провести со мной вечность.
Правда я старался говорить тише, чтобы девчонка не смогла меня услышать.
В  конце концов, Викторий согласился помочь мне. Он сказал, что если Ольга действительно запретит мне, то я могу действовать по зову сердца, и найду поддержку и убежище в его клане.
Но он не верил мне до конца.
Что ж, в любом случае это был отличный результат. Мои союзники и клан Виктория. Если Ольга начнет войну этого будет более чем достаточно для победы. Если же она струсит, войну начну я.
Добившись своего, я распрощался с Викторием и отнес девчонку домой.
Я видел, что ей понравилось на этой вечеринке. Более того, пример этого балетного кружка показал ей, что вампиры могут быть не только кровожадными монстрами, но и вполне милыми «людьми» со своими безобидными привычками, пристрастиями и увлечениями.
А значит, что и под моей маской монстра может скрываться лишь вампир, что вынужден прятать свои добрые намерения.
И я читал в ее мыслях, что она уже готова услышать это.
Выходит, пришло время Джесс.
И настал момент для решающего разговора.

***

Я готовил Джесс к этому важному событию. В глазах девчонки я видел все те вопросы, что заставляют ее сомневаться. И конечно их было немало.
Ведь чем может напугать обычный вампир?
Надо признать, было довольно забавно делать служанке все эти внушения. Я представлял озадаченность девчонки и то, какую смуту вызовут у нее эти «достоверные» сведенья обо мне.
Конечно, первый вопрос, который выскочит у девчонки, наверняка будет на счет слуг. Я уже сказал ей правду о том, что просто убиваю всех. Но теперь эта правда послужит мне. Ведь я уверил Джесс, что она лично видела, как я отпускал некоторых слуг, несмотря на свои грозные слова.
А еще я велел Джесс повторять девчонке, что во всем виновата Ольга. Что она настоящий монстр, кровожадный и беспощадный. А я лишь бедная овечка, вынужденная притворяться волком. Жертва обстоятельств непреодолимой силы, которые тяжким грузом давят на мои хрупкие плечи.
Внушив все эти нужные для меня мысли служанке, я отпустил ее к девчонке, оставшись неподалеку.
Я слышал, как Джесс вошла, и сначала они болтали о платье и о прошедшем приеме. А потом девчонка задала тот самый вопрос.
Что ж, шоу началось.
Когда Джесс вышла из комнаты, я не спешил к девчонке. Я давал ей время осмыслить все, вспомнить те моменты, которые я уже успел сотворить.
Поверить в правоту ее слов.
Поверить в меня.
И конечно я не лез к ней с разговорами. Но я читал ее мысли и видел, что размышления о правдивости слов Джесс не покидают ее головы. Именно это мне и было нужно.
Чем больше она думает об этом, тем больше будет находить соответствий. Ведь, в конечном счете, ей важно не то, что есть на самом деле, а то, что она хотела бы видеть. И она найдет это, потому что будет искать весьма упорно.
Прошло пару дней, прежде чем девчонка пришла ко мне с вопросом. И этот вопрос был результатом моей и Джесс работы (только моей, ведь с Джесс работал так же я). Она спросила, хотел ли я стать вампиром.
Смешно.
Только она сама может ответить на этот вопрос «нет», хотя подходит для этого куда больше самых горячих желающих.
А я?
Конечно, я хотел.
Прошел целый год после нашего знакомства, прежде чем я узнал, кто такая Ольга на самом деле. А когда она рассказала мне всю правду про себя и графа, я сам просил ее сделать меня вампиром и она согласилась. Вечность – это невероятно ценный дар, пусть даже проклятый скукой.
И я ответил девчонке правду. Но той горьковатой интонацией с каплей сожаления, которую она хотела бы слышать. И я знал, что эта глупышка поймет все так, как нужно именно мне.
А потом я выпил слишком много ее крови.
Не сказать, что я увлекся случайно. Нет, я сделал это нарочно. Я был уверен, что этот жест девчонка воспримет как мои сожаления. Сожаления, которых не испытал бы никто кроме нее, ведь все остальные напротив горячо стремятся к подобному. Сожаления о том, что я стал вампиром.
И на следующий день я прочел в ее мыслях, что именно так все и произошло. Что она оправдывает мою жестокость к ней, что сочувствует мне, пусть даже пока не в той мере, чтобы признаться в этом.
Пока.
А потом, убедившись в том, что все идет как мне надо, я приложил к ней немного заботы. И дал выпить еще крови, не только своей, но и человеческой.
Она сделала это гораздо легче, чем тогда в клубе. Возможно от того, что сейчас кровь была в пакетиках, хотя я думаю, она просто хотела вновь ощутить ее на своем языке.
И снова ей это понравилось. Ей понравился вкус, аромат. Я слышал, как ее тело кричит об этом. И как оно желает завершить превращение.
Когда я только обратился, это давалось мне тяжело.
Я был слаб и, несмотря на то, что кровь казалась мне самым вкусным на свете, мне было сложно пить ее, хотя я изначально знал, на что иду.
Меня дурманил запах, но после того, как вампирские инстинкты отступали, приходило раскаяние. И тогда я вспоминал этот металлический вкус, осознавая, что это был не просто напиток, а ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ КРОВЬ.
И хотя я давал собственную кровь Ольге, и знал, что это приятно, но все равно от осознания того, ЧТО именно я пил, что ЧУВСТВОВАЛ при этом, как НАСЛАЖДАЛСЯ, накатывала тошнота.
Думаю у девчонки, когда она станет вампиром, таких проблем не возникнет вовсе. Она ведь рождена для этого.
Когда с нашим совместным обедом было покончено, я немного поиграл с ней.
Легкое прикосновение около ее губ, но как же часто забилось ее сердце. Еще немного и она сама прыгнет в мою койку. Я подожду, ведь впереди у меня вечность. Но уверен, ждать долго мне не придется.
Следующие несколько дней я показывал девчонке то, чем так восторгался сразу после обращения.
Я носил ее по всем окрестным горам и делал такие трюки, от которых у нее захватывало дух. И с каждой такой прогулкой она все больше верила в меня. Проникалась ко мне симпатией.
Я читал в ее мыслях то, что теперь она считает слова Джесс правдой. А еще то, что я ей чертовски нравлюсь. И хотя последнее было для меня не удивительно, ведь я уверен, что куда симпатичней всех ее бывших, вместе взятых, но от себя она продолжала упорно прятать это.
Она боялась признаться себе, что влюбилась в вампира, пусть даже доброго в глубине его темной души (три ха-ха, какого «доброго» и «великодушного», этой слабости во мне больше не отыскать).
А значит, я должен помочь ей в этом.
Теперь мне надо было дать ей свободу выбора. Сбежать, ценой моей жизни, или остаться в плену добровольно.
И когда она выберет последнее, то поймет и примет свои чувства, что для меня уже давно не секрет.
Глупая и наивная девчонка, слабая и жалкая, она думает, будто знает меня лучше, чем я сам и искренне верит в меня, хотя все это не более чем игра, где я расставляю фигуры.
Игра, что избавляет меня от скуки.
Козочка и тигр.
И она считает, что козочка это я.

***

Конечно, я планировал этот день. Не мог же я действительно доверить свою жизнь выбору этой девчонки?
Заранее я нашел место, тщательно осмотрев его. Я приметил подходящее дерево и запомнил его. Я перенес сюда слуг так, чтобы они были вне зоны видимости, но достаточно близко для оказания помощи. Я сделал им внушение, не желая полагаться на их волю. Я надел подходящие вещи, такие, чтобы воздействие солнца на меня было минимальным.
А потом я притворился дураком.
Ведь только дурак, всегда зная точное время, смог бы забыть о смертельно опасном для него рассвете.
Девчонка поверила мне. Она оказалась настолько наивной, что действительно решила, будто моя жизнь в ее власти.
Я видел, как она продумывает свой план побега. Но также я видел, что в душе она уже решила, что ей делать.
И когда настал решающий момент, когда любой не такой слабак, как она сделал бы верный выбор, девчонка не смогла.
Глупая.
Я слышал, как сильно колотится ее сердце, хотя сохранение бодрствования и давалось мне нелегко. Я чувствовал, как она коснулась моей груди и наконец, осознав тщетность своих попыток, легла сверху, укрыв меня от солнца.
Только после этого я уснул.
Все же я не зря терпел весь этот жуткий дискомфорт, находясь под дневным солнцем.
Она сделала свой выбор. Она выбрала меня.
Проснулся я сразу после заката. Давненько же мне не было так паршиво, как сейчас. Проникая через одежду, свет ослабил меня так, что теперь в горле буквально клокотало от жажды.
Сколько веков я не ощущал этого так явно.
Сразу после обращения на вампира обрушивается невероятно новые чувства. Организм проходит полное перерождение. Обостряется слух, зрение, осязание. Память становится настолько идеальной, что ты можешь вспомнить все, сколько долго бы не жил. И конечно просыпается жажда. Первые несколько лет она невероятно сильна и жжет тебя огнем, вынуждая питаться.
Сама суть вампира заключена в этой жажде.
Потому что тебе не просто нужна кровь. Тебе нужна жизнь.
Человек для тебя лишь еда. Скот, годный только на прокорм. И если отбросить всю ту слабость, называемую добротой, то легко можно ощутить, как тело охотно принимает такое положение вещей. Думаю, что чрезмерная жажда у новообращенных именно для того, чтобы вампиры приняли себя, отбросив глупую, ненужную человечность. Ведь когда я проходил через это, от убийств меня сдерживала только Ольга, прилагая к этому достаточно много усилий.
И даже когда ты прожил несколько десятков лет, сложно подавлять себя, если видишь живую кровь. Тогда жажда просыпается. Но чем старше ты становишься – тем проще тебе дается ее сдерживать и особенно это становится заметно после «вампирского совершеннолетия» (пятьдесят лет, разве это срок для немертвого?).
За тысячу лет я научился контролировать себя в той мере, что была необходима. Конечно, бывали моменты, когда я не рассчитывал свои силы и увлекался, но в остальном, сейчас не жажда контролировала меня, а я жажду. Будь я на семь сотен лет моложе, то вряд ли девчонка осталась бы жива. Я бы накинулся на нее, едва открыв глаза, и не остановился, пока не осушил бы ее до дна.
Но сейчас я сдержался, выпив ровно столько, сколько мне было необходимо для частичного восстановления сил.
Конечно, я мог бы выпить еще, и девчонка поняла бы меня. Но я хотел, чтобы она вновь убедилась в моей доброте. А еще как можно лучше разглядела мой изможденный вид (подумать только, синяки на моей бледной коже не появлялись уже несколько веков и вряд ли теперь появятся еще столько же).
В ее мыслях я прочел, что все сделал правильно. И она, признав свои чувства (хотя и не в полной мере, но теперь это лишь вопрос времени), жалела меня.
А потом я отнес девчонку обратно в замок, где окончательно устранил остатки слабости.
И нанес еще один штрих к общей картине под названием «добрый вампир».
Подумать только, лишь одно слово, а как девчонка откликнулась на него. Впрочем, называя ее «моей» я действительно не покривил душой.
Теперь она моя полностью.

***

После своего «спасения» я запланировал небольшое вознаграждение для девчонки, в виде исключения из правил. По крайней мере, так я это преподнес. Теперь, когда она осознала собственные чувства, мне оставалось их только подкрепить и развить еще больше.
А что может быть лучше в этом случае, если она увидит меня, как обычного человека, что тоже иногда может забыть про свои проблемы?
Поэтому я позвал девчонку в кино.
Она так ждала этого события, что я едва сдерживал смех.
Дурочка.
Человек, что считает вампиров монстрами, ждет вылазки в город с одним из них. Причем ждет с таким нетерпением, будто это самое важное событие в его коротенькой жизни.
Утром, когда я пил ее кровь, она откровенно наслаждалась этим. Сам процесс всегда был приятен, но теперь, когда она знала, что чувствует по отношению ко мне, ее удовольствие усилилось. Кажется, я заполучу ее тело гораздо раньше, чем рассчитывал. А ее душа уже моя.
Из всех фильмов я специально выбрал комедию. Был соблазн пойти на ужастик, чтобы девчонка могла прижиматься ко мне в испуге, но я его откинул. Сегодня она должна веселиться.
Замысел удался. Девчонка хохотала, и я делал это вместе с ней, хотя кино и было для меня совершенно несмешным.
Что смешного во всех этих дурацких ситуациях? Они глупы и жалки.
Но чтобы выглядеть естественно я вспоминал действительно забавные моменты и хохотал уже над ними. Например, как она прятала от меня свою зарядку.
Мы кидались попкорном, и девчонка начинала забывать, что я вампир, воспринимая меня как обычного парня.
После фильма мы заглянули в какой-то бар.
Девчонка радовалась общению со мной, а я наслаждался ее жалкой наивностью и точным исполнением своего плана.
Я даже дал ей свободу выбрать дальнейший маршрут. И она решила прогуляться со мной по городу.
Логичное завершение обычного свидания с обычным парнем.
Когда девчонка замерзла, я дал ей свою одежду. Я прочитал это желание в ее мыслях, хотя для меня было куда эффективнее дать ей своей крови. Но, кажется, человеческие парни так не делают.
Мы шли, и девчонка смотрела на меня, думая, что я не вижу этого. Она оглядывала мой обнаженный (может именно для этого она и хотела мой свитер?) торс и он определенно ее привлекал.
Еще бы, ведь человеку не устоять против красоты немертвого. Увидев вампира, ему хочется оказаться как можно ближе.
Мне нравился ход ее мыслей, и я не мешал девчонке оценивать меня.
А потом нам помешали какие-то людишки.
Девчонку это всерьез встревожило, а я разозлился от того, что кто-то смеет влезать в этот вечер и нарушать мои планы.
Думаю, я разорвал бы их, наплевав на заперт Ольги. Нас никто не видел, а уж незаметно избавиться от обескровленных тел я бы сумел. И именно это и было моей первой мыслью.
Я слышал, как бьются их сердца, и чувствовал аромат горячей крови, не такой сладкой, как у девчонки, но все же, сильной и молодой.
Меня остановила только девчонка.
Нет, даже не она сама, а нежелание рушить свои же планы на нее. Она боялась за них, дрожа рядом, как осиновый лист, и я смог взять себя в руки, хотя инстинкты требовали растерзать это жалкое мясо.
Что ж, я сделаю это немного позже.
Я глубоко вдохнул, запоминая запах. Я вернусь сюда завтра ночью, найду их, где бы они ни спрятались, и уж тогда с удовольствием разорву на куски за то, что они посмели так говорить со мной.
А пока…
Я заверил девчонку, что этим ничтожным людям ничего не грозит, и она мне поверила.
А когда я разогнал их внушением, то прочел ее мысли.
Черт, самое смешное и одновременно жалкое, что мне доводилось узнавать.
Она боялась за МЕНЯ. За то, что растерзав это мясо, я мог бы погубить свою ДУШУ.
Ха.
ХА.
Наивная и глупая до безобразия, но при этом рожденная стать вампиром.
Что ж, значит, скоро я смогу осуществить все свои намерения.
Я подыграл ей, сделав вид, что ее чувства меня смутили, что я растерялся. А потом мы продолжили прогулку, и я постарался, чтобы она забыла об этом мясе и вернулась к тому хорошему настроению, что было у нее прежде.
У меня это вполне получилось. Она смеялась, забыв про неприятности, наслаждаясь моим обществом, и так мы дошли до замка, где меня уже ожидала…
Ольга.