Девочка с персиками

Так ждала Вера этого Серова, собиралась все почувствовать клетками: не на картинках, а живую, и тут на тебе – поезд уволок за тысячу километров от Москвы.   Вспоминала как месяца за три, когда никто еще не знал про выставку, пробовала рисовать  полноватую девчушку  с угольными глазами в чем-то домашнем уютном-розовом с  темным бантом, пыталась нащупать  тайну этого портрета карандашом и красками. Почему-то на ум пришла Греция, кажется, это был Крит, наверно из-за той фотографии в платье цвета абрикоса забеленного лучами морского солнца, счастливая и светлая, как та, на картине.  Ощущение счастья приходит к нам как послевкусие, в моменте его почти никогда не почувствовать. Мы никогда не слышим его прямым открытым звуком, больше как эхо, припорошенное снегом времени. Впрочем девочка с персиками случилась и в этот раз. В том самом поезде. Собралась за час, буквально в последнюю минут вползла на подножку уходящего поезда, с собой ничего- пол литровая пачка кефира и три персика.  Персики…случайные недолгие попутчики. Плачет: то молча внутри, то в голос, - и персики грызет. Персиковый сок перемешивается со слезами, отчего становится похож на томатный. Из соседей- кто глазеет, кто глаза отводит. Взгляда своего не видит, а только чувствует спиной его немую затравленность. Оцепенение, вроде не  Серов совсем, скорее Латрек или другой такой же  чуткий летописец человеческой боли.                Попыталась отвлечься, заняться чем-то несущественным, двигаться, что-то напевать под нос, но  сок катится из глаз и скатерть уже не белая,   и нож предательски выглядывает из-под лопатки, и грустно улыбается маленький клоун, и за окном тьма кромешная.  А свет все равно есть, без света нельзя. Это счастье осознаешь потом, а горе сразу, сию минуту:«здрасьте вам», и только этот свет вдруг возвращается нежданным бумерангом и  не дает утонуть в объятиях темноты.