Эпизодов

Сотни случайных эпизодов и никогда ничего серьёзного. Никогда и ни с кем. Я не помню не единого дня в своей жизни целостно. Ни одного человека, кто так вложился бы в голову, что в любой момент можно было бы вспомнить целую жизнь.
Затхлый воздух тяжело обтекает ещё распаренное тело и с усилием втягивается вместе с дымом сигареты. Просто воздух циркулирует здесь очень медленно, ощущение будто он вообще этого не делает. Окна в подъезде заколочены наверно десятки лет. ЖЭК. Так сказала мама. Во избежание лишних проблем. Это девятый этаж. Я поднимаюсь сюда курить на площадку. Это слишком далеко от постоянной открывающейся двери подъезда, чтобы обеспечить хоть какой-то приток свежего воздуха. Несмотря на то, что стёкла во многих вторых рамах отсутствуют, воздуху всё равно никак не пробиться. Я открываю крышку мусоропровода и насаживаю на винт, вбитый в трубу, чтобы немного затягивало дым. Но всё равно кажется, если прыгнуть очень высоко, оттолкнувшись от мусоропровода, рамы, можно ухватить кусочек воздуха, который существует здесь ещё до моего рождения, который я ещё не успел вдавить в обшарпанную штукатурку сотнями кубометров дыма.

Даже мои самые серьёзные отношения, где я был всем, где я был главным мужчиной жизни, где я даже был отцом целый месяц, а заодно и убийцей, были разорваны на сотни маленьких и небольших кусочков, моментиков и на части побольше, которых они составляли.
Даже мать мне уже говорит, что не стоит всё равно так рвать с людьми, чтобы на совсем. Что так можно остаться совсем одному. Что даже не с кем будет выпить. И она абсолютно права. Тем не менее, я по-другому не могу. Я предпочитаю не строить отношения с людьми вообще. Таким образом, я огораживаю себя от ненужных связей какого-либо рода. Это не значит, что я закрыт от людей. И я вложу всю душу в то, что найду действительно подходящим мне.

Я смотрю на себя. У меня тело уже почти взрослого мужчины. Закалённое и закаляемое железом и не только. Я достаточно вынослив и, в общем и целом, у меня уже почти нет проблем со здоровьем. У меня волевое лицо. Когда я спокоен, оно внушает уверенность. Я знаю.
Про мой взгляд стали часто говорить, что он «злой», «адовый» или «пронзительный»…
Но только те, кто вызывает у меня соответствующие эмоции. Похоже, мне просто перестало быть нужным выражать что-то иное.