Диалоги о Пушкине. Вопрос 7

                «…Это зеркало мне льстит…»
Кто из друзей Пушкина заказал Оресту Кипренскому портрет поэта?

Любимец моды легкокрылой,
Хоть не британец, не француз,
Ты вновь создал, волшебник милый,
Меня, питомца чистых муз, -
И я смеюся над могилой,
Ушед навек от смертных уз.

Себя как в зеркале я вижу,
Но это зеркало мне льстит.
Оно гласит, что не унижу
Пристрастья важных аонид.
Так Риму, Дрездену, Парижу
Известен впредь мой будет вид.

Так тепло и иронично откликнулся поэт в благодарность Оресту Кипренскому за создание своего портрета, заказанного в 1827 году бароном Антоном Дельвигом – тоже поэтом и другом Пушкина еще с лицейских лет.
О, как любил Пушкин своих лицейских друзей! Как тосковал по ним в ссылке в Михайловском, как ждал их к себе.
В 1825 году, в традиционный день открытия Лицея 19 октября, в своем знаменитом: «Роняет лес багряный свой убор…» поэт пишет о Дельвиге с искренним чувством:

Когда постиг меня судьбины гнев,
Для всех чужой, как сирота бездомный,
Под бурею главой поник я томной
И ждал тебя, вещун пермесских дев,
И ты пришел, сын лени вдохновенный,
О Дельвиг мой: твой голос пробудил
Сердечный жар, так долго усыпленный,
И бодро я судьбу благословил!

Дельвиг тоже был сердечно привязан к Пушкину. Он не только приезжает к нему в Михайловское, хоть и знает – это наказуемо (и наказали-таки!), но и всячески увещевает друга: «Великий Пушкин, маленькое дитя!.. Никто из писателей русских не поворачивал так каменными сердцами нашими, как ты. Чего тебе недостает? Маленького снисхождения к слабым. Не дразни их год или два, Бога ради! Употреби получше время твоего изгнания».
Возвращаясь к портрету, нелишне сказать, что в одном из частных собраний хранится еще один – небольшого размера, выполненный Кипренским на дереве в довольно свободной манере.
Пушкин многолик. Все, знавшие его, подчеркивали моментальные смены его настроения, которые тут же отражались на его лице, в его поведении.
Он ничего не умел и не хотел скрывать.

На портрете Кипренского поэт озабочен, но не бытовыми нуждами, не мелочно, на его челе серьезная невеселая дума…

В тот же год в Москве Пушкина пишет В.А.Тропинин – менее торжественно, в домашнем халате с распахнутым воротом и со знаменитым перстнем-талисманом. Но это та же личность с иными её гранями. Так что противопоставлять, как это нередко делают, эти портреты, на мой взгляд, не след.
А уж история тропининского портрета, заказанного то ли самим поэтом, то ли Соболевским, его исчезновение, подмена, копии, и вовсе детективная,
Но уже совсем другая история.