Тёмка

Ветка сирени шуршит по кирпичной стене. Как будто детская рука гладит колючую мужскую щеку.
- Ты чего такая грустная?
Она украдкой смахивает слезу и оборачивается:
- Машина сломалась.
- Жди здесь.
Через три минуты он появляется. Глаза сияют от счастья.
- Вот, я тебе новую машину нарисовал!
Рисунок с необычного ракурса – из салона автомобиля.
- Да у тебя тут все по настоящему: магнитола, руль … а это что за кружочек рядом с ним?
- Это часы, конечно! – восклицает он, искренне удивленный вопросом. – Я думал, ты поймешь, у тебя ведь есть машина!
Тёмке шесть лет, а он не знает самых простых вещей.
- Это не часы, это спидометр, - с улыбкой объясняет она. - Он показывает, с какой скоростью машина едет.
Малыш по слогам повторяет незнакомое слово. Теперь запомнит его на всю жизнь.
Как изголодавшийся по солнечному свету цветок, он жадно впитывает лучи доброты от этой женщины.
Первого человека в его жизни, который не орет на него, не бьет по голове, а просто приходит и разговаривает с ним.
Он прекрасно помнит свою мать. Каждый день рассказывает ЕЙ, как мама водила его в самый большой в их деревне магазин, покупала ему конфеты. Помнит речку, поля кукурузы, друзей и Шарика. А потом что-то случилось. Словно кто-то задернул занавески на окне, за которым была мама, конфеты и речка.

В приюте не дают конфет. Там дают манную кашу, от которой тошнит.
- Я не хочу есть, - улыбается Артём.
Плечистая  женщина мясистыми руками раздраженно хватает его за шиворот и тащит к столовой. Тёмка вырывается, бежит в комнату, где стоят десять кроватей. Залезает под свою.
В комнату заходят две женщины. В их хронически уставших глазах плещется злость. Они вытаскивают малыша из-под кровати, а тот из последних сил цепляется за прикроватный щиток.
Тяжелая мясистая пятерня с размаху бьет по детской руке. Хруст сломанных костей. Пронзительный детский крик.
В комнате появляется заведующая, а через пару часов на столе районной комиссии по делам  несовершеннолетних лежит подписанный документ с формулировкой: девиантное поведение, ребенок нуждается в срочной психиатрической помощи, поскольку представляет опасность для себя самого.

Артём пробыл в психиатрическом отделении полтора месяца. Там они и встретились: Ирина проходила в больнице практику от института, в котором училась...

- Мне тридцать семь, дочь выросла, с мужем мы порой не перекидываемся и парой слов за день, - рассказывает Ирина, пока мы с ней едем по проселочной дороге на моей машине: ее опять сломалась.
Моя попутчица, которую я вижу первый раз в жизни, на минуту умолкает, словно пытаясь проглотить застрявший в горле ком.
- Вчера я узнала, что его… что их усыновляют.
- Их?
- У Артёмки же есть младший брат и двухгодовалая сестренка. Какой-то сельский предприниматель. У него магазин и трое своих детей… Я бы всех взяла, но куда? У нас одна комната. Муж говорит, что я чокнулась.
Ирина отворачивается к окну, украдкой смахивает предательскую слезу. Скачущая по ухабам «семерка», красный шар солнца за стволами сосен для нее уже не существуют. Она снова в приюте.

С ветки яблони, под которой они стоят, на тонкой паутинке спускается паучок.
- Ку-ку! – раздается откуда-то из глубины сада.
Тёмка подскакивает и хватается за ее руку:
- Кто это?!
- Это птичка, кукушка.
- Кукушка – это воробей?
- Нет, это не воробей, а кукушка.
- А можно с ней поговорить?
- Конечно!
- Ку-ку… - неуверенно произносит Артём.
- Ку-ку! – раздается в ответ из-за деревьев.
Его лицо озаряет улыбка:
- Она со мной разговаривает!
Он со всех ног бежит в приют и через минуту возвращается с кучей ребятни. Все они пытаются «заговорить» с кукушкой. Но та отвечает только Тёмке. Может быть, все дело в особой мелодике его голоса, ведь папа мальчика – настоящий цыган.
- Ку-ку!
Вокруг них толпа детей, но Ирина не видит ничего, кроме зеленых глаз Артёма – они сияют счастьем. Ее глаза сияют едва ли не ярче.
- Ку-ку…
Они оба знают, что через три дня Артёма увезут далеко-далеко. В семью предпринимателя, решившего оформить опеку.
- Ку-ку.
Воспитательница, боясь непредсказуемой реакции, соврала мальчугану. Она сказала, что он с братишкой и сестренкой поедут к дяде, который знает, где живет их мама. И что он их к ней отвезет.
Артём берет Ирину за руку и долго смотрит ей в глаза:
- Напиши мне свой телефон.
Она дает ему визитку. Он прижимает ее к груди: эта бумажка становится для этого малыша величайшей драгоценностью на свете.
Он стремглав бросается в свою комнату, чтобы спрятать визитку от воспитателей. И останавливается, как громом поражённый: здесь нет ничего, что принадлежало бы ему. Ни книжки, ни игрушки, ни коробки с детскими « сокровищами». Наконец, он решается: засовывает визитку в маленькую сломанную машинку. В такую уж точно никто играть не будет!
Сделав это, он со всех ног бросается в сад. Но там уже никого нет. Ирина смотрит на его вихрастую макушку из окна приюта. Мальчишке и так непросто. Она не хочет, чтобы он видел ее такой – слезы в три ручья. Незаметно выйдя на улицу, она садится в свой «Опель». К счастью, на этот раз он завелся…

Пашка и Артёмка братья, но они терпеть друг друга не могут. Может, потому, что совершенно не похожи внешне: Артёмка цыган, а Пашка почти китаец. Говорят, их мама совершенно искренне влюблялась, не обращая внимания на национальность избранников. Потом родила, потом мужчины ее бросали. Не оставляя надежды устроить свою личную жизнь, после очередного расставания она писала на ребенка отказную и… влюблялась снова.
Другие говорят, что отказывалась от детей она из других соображений: одинокой женщине в российском селе, где царит разруха и безработица, прокормить троих детей невозможно. Вот и сдавала она их государству, чтобы не жили они с ней впроголодь.
Артёмка и Пашка ни о той, ни о другой версии и не подозревали. Они искренне верили, что их мама потерялась, заблудилась, но они ее обязательно найдут. Всю дорогу до дома предпринимателя они строили друг другу рожи и обзывались. Артём был особенно зол: перед их отъездом куда-то пропала машинка, в которую он спрятал визитку с телефоном Ирины.

Внедорожник слегка подает вперед, мотор глохнет.
Двух братьев и сестренку высаживают в грязь перед крыльцом сельмага с вывеской «Сластена»
И тут сердце Артёмки начинает бешено колотиться: это был тот самый магазин, где мама покупала ему конфеты.
Он вцепился в рукав привезшего их хозяина:
- Где же мама? Где?
- Завтра к ней поедем, - отмахивается предприниматель, подталкивая мальчугана к двери. – Проходи, проходи.
- Сейчас, только шнурок завяжу.
- Ладно, - мужчина вытирает ноги о лежащий на крыльце коврик и входит внутрь.
Артёмка выпрямляется. Он смотрит по сторонам. Через дорогу от магазина, как море, волнуется  бескрайнее кукурузное поле…

Ветка сирени шуршит по кирпичной стене. Словно детская рука гладит колючую мужскую щеку. Ирина уже полдня наблюдает, как кирпичи сдирают с ветки остатки коры.
- Эй, ты чего такая грустная?!
Забыв смахнуть слезу, она оборачивается:
- Машина опять сломалась!