Ани! Ванское царство Урарту. Роман 2

2. Подготовка
к помолвке царя Араме
И вот ведёт меня царь во дворец! Палаты все бле-
стят, цветной обшивкой покрыты стены, словно
изумрудами горят. Колоны мраморные в золоте
утопают, поддерживая, будто подпирая потолок, а на стенах
все подсвечники висят, в свечах сверкают и тонким арома-
том обдают нас. Не видела я ещё такой красоты! Не видела
и глаз людей. Они стояли на коленях, уткнувшись в пол, и
не глядели на нас совсем, боясь даже один взгляд бросить
на ту, кого наш царь Араме ведёт во дворец. Боясь за жизнь
свою, детей, суровый нрав царил везде. И сколько видывала
я, где был обман, сплошная ложь и страшный суд и приго-
вор. А он за ручку в глубь дворца ведёт меня и не стесняется
за мой изношенный наряд. В то время как от всех пышных
дам издалека благоухал нежный цветочный аромат.
Захлопнулась за нами дверь, а там его мать, царица-
владыка всей империи Урарту. Из рук его меня приняла, в
свои палаты ведёт, и молодой царь за нами. Садимся на топ-
чан, где всё в коврах персидских, на них множество подуше-
чек и мутак. И он ей говорит:
– Прими её как дочь, обмой и обогрей, одень её, мать, в
самый лучший наряд, что есть. А если нет, вели пошить.
Ани женой моей, царицей станет! Но помоги решить во-
прос, чтоб не упасть нам вместе в грязь во время свадьбы.
Ведь она дочь бедняка, семьи из низшего сословия, как
быть? И как же мне всем показать, скажи, мать, я помощи
прошу! Ведь я влюблён, бесповоротно, хочу жениться и соз-
дать семью, хочу детей! Как там сестрица? Ты помоги как
можно поскорей! Не разрывай любви, она в душе моей за-
села. И как же мне женой её назвать? Чтоб и жениться, не
опозорив наш весь род? Каждый будет тыкать пальцем, по-
казывая, что сын царя забыл обычаи армян... А я влюбился с
первого взгляда, лишь посмотрел! – так царь говорил.
А я сижу, не смея шевельнуться, глаза поднять и на него,
и на царицу.
– Ты прав, мой сын, ты молод, царь Урарту. Она красива,
кажется каким-то дивом, таких красот не видывала я доселе
в нашем царстве, неужто Бог создал её для тебя и не было
этому препятствий... не поверила б я тогда! А надо бы ре-
шить задачу в срок, чтоб и знать, и народ не раскрывали рот,
заранее не трогали твой знатный род, сынок. Пока её в своих
палатах «заточу». Не бойся, не обижу, а, напротив, в шелка,
в парчу одену, как смогу, учить я стану. Но показать?!.. Пока
не смею всем, поверь мне, сын.
– Согласен я, устрой поближе, в те палаты, где форточка
ко мне ведёт, чтобы понаблюдать. Иначе ты убьёшь во мне
желанье ждать и без ножа порежешь на кусочки. От скуки и
тоски могу и умереть.
– Ты не умрёшь, будешь наблюдать, даю я слово честное
тебе. Её же сон и тень при свете дня, заметишь всё!.. Как
спит, что ест она. И также знай, я не позволю... не дотянется
рука твоя до будущей царевны, ты обещай до свадьбы не
перечить. А я найду тебе уж как помочь! Чтобы и овцы были
целы и волки сыты – благодать. Сначала нужно исполнить
жертвенный обряд. Прежде чем провести жертвоприноше-
ние. У козлёнка маленькие рожки озолотить, и в этом нам
поможет художник-ювелир.
– Зачем? – тут вскрикнул вдруг царь Араме.
– Чтоб ты не был рогатым, сын, жизнь длинна.
– Ну что ж, тогда согласен я. А зачем в жертву принесёшь
сейчас?
– Не я, а ты, что наконец нашёл любовь! Царевну в дом
ты приведёшь, которая родит внучат.
– Не знал, я, мать, любовь. Но как увидел светлый образ
Ани, не стал и спрашивать, чья дочь, спасибо лишь сказал
визирю своему, и взял за руку, и увёз я во дворец её.
– Ты сделал правильно, сынок, тогда ягнёнку, нужно за-
казать и башмачок, весь в изумрудах и брильянтах – помо-
жет счастливым стать, такую жертву примет наш Господь.
Ты поспеши, пока не начался пост. А расскажет нам мудрец,
как дальше быть и как нам из Ани сделать дочь одной из
лучшей нашей знати.
Они сидели и разговаривали долго, пока меня в купальню
повели. Совсем не так, как я привыкла. В холодной всё во-
дице ножками в ручеёк, средь камней, песка смывала грязь я
батрака. А рядом мать с кусочком мыла, из прачечной, поди,
опять стащила... Здесь много банщиц, все вокруг меня. И
мыльной пеной, словно пеной моря. Словно я во сне опять
и издалека всё от тебя, как об утёс, плещется вода. Светлое
окно в небо, впервые вижу я, и луч оттуда глядит на меня.
И расчесали несколько девиц слоновым гребешком, затеи
в косы заплели мои пряди волос. Одели в шёлк, парчу и в
кружева, таких не видывала даже в прачечной тогда. Руч-
ной работы мастериц, головку нежностью прикрыв, и увели
в большую опочивальню, открыв дверь, где широкая кро-
вать.
А через час вошла сама царица-мать.
– Ани, дочь, будущая царица Урарту! Ты встретилась с
сыном на счастье или на беду? Я же тебе, конечно, помо-
гу. Но только я хочу, чтобы и ты помогла нам. Сможешь ли
ты рассказать немного о себе? Кто твои родители и чья ты
дочь?
Я нервничала, плача, мне стал небезразличен царь... всё
ж рассказала, не утаила стыд неверности матери своей.
Я лишь окраску, как художник, налила, в те дни и месяцы,
немного нежными тонами приврала.
– Ну что сказать мне о родителях своих? Я слышала, что
когда-то был отец из царской знати палат. За непослушание
был выгнан из царских он палат. И ничего он не умел, там,
в нищете, и научился шить он обувь. А там он встретил мою
мать, каторжную с детства, отлучённую от родителей своих.
А их послали в глубь Ванских гор, камни выгребать. А её же
ещё грудной отдали женщине прачке, которая также имела
дитя и вскармливала вместе и мою мать. Так и она в нищете
росла, хотя была красива и мила. Отец любил её, как помню.
Но, извините, всё кричал, душил он ревностью своею, когда
визирь к нам заезжал. А тут и мать стала рожать каждый
год... Визирь был молод и настойчив… рожала смуглых ре-
бят, похожих не на отца, а на визиря точь-в-точь. А сватать-
ся ко мне хануму посылал. – И я уже не смогла докончить,
плача.
– Нелёгкая судьба твоя, Ани, и родителей твоих. Я обе-
щаю жизнь твою украсить здесь, в палатах царских, исправ-
лю несправедливость я сейчас, лишь после жертвы буду
меры принимать.
– Спасибо, вы добры, царица-мать! Вы, может быть, рас-
смотрите прошение на помилование отца? Его уж нет давно
и не вернуть его, но я хочу несправедливость снять, позор,
нависший на весь мой род, семью.
– Я обещаю тебе помочь, но после помолвки, цвет мой!
Ведь сын мечтает тебя в свои палаты взять, любить и не-
жить, с тобою быть и жить.
Она ушла, оставила меня, потом, наверно, через час, ко
мне в палату возвратилась. И не одна, а с девушкой одной,
которая всегда будет при мне слугой. Она в руках несла под-
нос, а там яства, чего там только нет! И, положив на топчан
с ковром, ушла прочь.
– Ты ешь, она будет рядом всегда, лишь только позовёшь.
Помочь одеться, надеть правильно наряд, в котором даже
ночью будешь спать. А там, за дверью, – показала на вос-
ток, – уборная твоя. До завтра, спи спокойно, без проблем и
ничего больше не бойся!
Поела я и спать легла, впервые провалилась в шерстяной
матрас.
А утром свет! Откуда здесь, в горах? И я к окну, и что же
там? А оказалась южная сторона на море смотрит вся она.
И солнце светит, своим лучом голубизну порвав на части не-
босвода. Там тучи облаков, близки ко мне, так чудилось, как
будто бы смогу схватить рукой. Не знала я, что стена дворца
выравнивается к югу, гору обогнув. А мы все, дети подземе-
лья, не знали света, что бывает, и красоты, и я смотрю, стою
одна и не заметила, как сама царица-мать уж подошла.
– Проснулась, дочь, царица молодая? Как ты спала? Ни-
кто твой сон здесь не нарушил?
– Спалось прекрасно, но многому удивлена! Я солнце так
вблизи сроду не видала! А море! Море! Какая красота, где
волны бьют всё об утёсы, их обмывая! А я-то думала, что
это мне так хорошо спалось? Под плеск воды, которая мне
напевала в ночь!
– Я не одна, со мною прислуга твоя, поможет тебе одеть-
ся, и мы пройдёмся, прежде чем позавтракать, по балкону,
подышишь вволю кислородом, мой цветочек-василёчек, а
то бледна, как будто бы не загорала.
Как мне приятно слышать такие слова – «мой цветочек-
василёчек»! Моя мать часто так называла меня. Я быстро
переоделась, опять в новый наряд, и вместе мы с царицей-
матерью уже вдыхаем свежий воздух. И я смотрю не из
окна! А шаг за шагом, как разминка, из балкона всё глядя
на синеву и горизонт. Где встречаются, как братья, море с
небом, а вам меня и не понять.
Нам небо дарит акварели,
Каких цветов не встретим там!
Павлин плывёт сиреневый
С пышным куполом на нём...
А в золотом сиянии солнца
Блестят кристаллы облаков
С хрусталём разноцветов,
Эта картина будоражит кровь...
А там и оранжевый закат...
За горы закатился высокие,
Появилось много серебряных звёзд...
На тёмном сапфировом зонте...
Где дремлет одинокая луна...
Показывая путь, как за ночь...
Добраться до вершин...
И не свалиться с гор нам.
За этот миг готова жизнь свою отдать, близка к свобо-
де моя жизнь, и нет клейма позора. Я всё в думах: как же
моя мать без меня? Ведь я была ей подмогой. Помощни-
ца у матери жила, пока работала она, а я всё детей под-
нимала.
Прогулка длилась час. Приятный бриз и свежий воздух
полностью меня взбодрили, и я, поблагодарив, хотела было
опять её спросить. Она же меня опередила:
– Пойдём, Ани, заждался царь Араме нас к завтраку уже.
Его понять могу и я, не оторвать же глаз от красоты такой,
мила, как ангел ты небес.
Мы вышли и прошлись по залам и остановились у дверей
одних, где дверь открыл нам сам царь, сказав:
– Уже хотел гонцов за вами я послать! – Взял за руку неж-
но он меня, подвёл к обеденному столу. – А там есть всё! Ох,
бедный мой народ, одним всё, другим же ничего, голодных
много мрёт!
Он сел напротив, пока усадив меня, и рядом с ним его
царица-мать. Мы ели, слушала её слова.
– Откуда те манеры за столом она брала? Они врождён-
ные, в ней изнутри, наверно, надо разобраться, откуда её
родные, род!
– Вчера встречался с мудрецом, и дельный совет дал он
мне... Визиря срочно во дворец позвать. Раз обесчестил её
мать, заставить обвенчаться с ней... Жениться заставим, и
будет он женат на матери. Так непроизвольно и дети его ста-
нут из нашей царской знати, как сам визирь. Просить руки
он будет у неё! Так Ани обретёт и титул, и любовь! А я же
смогу с ней пожениться, не стыдясь.
– Отлично посоветовал мудрец, скорей веди ягнёнка-
козлика на жертвенный обряд, затем пошли гонцов, чтобы
визиря позвали во дворец! Я же поспешу скорее невесту об-
шивать, готовить к свадьбе будущую царицу Урарту, Ани!
Наступит временное затишье во дворце, и не будешь ты
потыка;ться воевать.
– Спасибо, царица-мать, вы так добры ко мне! – ска-
зала я.
– Спасибо я скажу тебе, когда ты выучишься читать, пи-
сать.
– Я могу вас обрадовать и сейчас: писать, читать учил
меня отец, я многое читала и поражалась храбрости лю-
дей. Сейчас я многое здесь поняла, когда увидела впервые
я сама. Когда смотрела в небосвод, где бархатом голубизны
закручен свод, в пурпурных облаках, и стаи разных птиц
порхают. Но там, внизу, живя во тьме, я этого ничего не
видела!
– Увидишь много ты ещё, но у нас один на всех закон и
нужно его соблюдать. Пред помолвкой обряд, тебя прове-
рить мы должны – девица ли ты, скажи!
Я поняла такой намёк, ресницы опустив.
– Как вам угодно и когда изволите вы выполнить обряд?
– Сейчас, пока у царя Араме дела в костёле нашей церк-
ви, пойдём Ани, нас уже ждут.
И я вхожу, подкашиваются ноги, бесстыдство раздирает
грудь. А там одна из женщин, как будто ханума. Вся в оде-
янии таком же, в тысячу юбок, и спущены локоны из-под
шали на головке.
– Сюда пройдите, за ширмой раздевайтесь, – она уж мне
говорит.
– Совсем?
– Нет, только трусики снимайте... Ну что же ты? Кусать-
ся, я не стану... Иди ж сюда и стань же здесь, а ноги разве-
ди. – Она сама пришла, взяла за руку, подвела к зеркальному
полу.
– И так, и так, пошире вы раздвиньте...
Не знаю, что она смогла увидеть издалека. Но, главное,
сказала она царице, матери Араме:
– Девица, ангел неземной, таких уж нет давно!

http://www.proza.ru/2016/04/27/1435
© Copyright: Каменцева Нина Филипповна, 2016
Свидетельство о публикации №216042701435