Глава17. Часть 2-ая. Шаги по земле. Два значения

 
 
                Глава 17. Два значения.

   Слово «миг» в различных словарях русского языка обозначает мгновение – очень короткий промежуток времени. Есть и другое значение этому слову, причём на всех языках мира оно понимается равнозначно, как название самолётов МиГов разработки советских авиаконструкторов Артёма Иванович Микояна и Михаила Иосифовича Гуревича. Со вторым значением слова МиГ, связана большая часть моей жизни. Многие годы напряженного труда в качестве авиаконструктора на московском самолётостроительном заводе, изготавливающим эти самолёты, стали моей рабочей специальностью, посвященной обороне Отчизны, о чём думаю когда-нибудь написать.
  Мои друзья - разработчики МиГов, рассказали мне, как однажды зарубежные корреспонденты спросили Микояна: «Что обозначает название ваших самолётов словом МиГ?»
– Всё очень просто, – ответил Артём Иванович, поскромничав назвать две буквы своей фамилии «Ми» и букву «Г» Гуревича, –  читайте словарь русского языка Ушакова, где это слово обозна-чает «мгновение», что соответствует нашим советским истребителям МиГам, летающим на сверхзвуковых скоростях.
   
  Впервые лекции о военных реактивных самолётах МиГ-9 и Як-15 мы, курсанты ШМАС, услышали от старшего лейтенанта нашего преподавателя Боброва Владимира Николаевича.
– Сегодня наступил день, когда я познакомлю вас с новейшими истребителями МиГ-15бис, имеющими реактивный двигатель ВК-1, – начал очередную лекцию Бобров и предупредил, что сведения, полученные на лекции, закрытые к разглашению. Советские ВВС получили на вооружение впервые самолёты, скорость которых достигла скорости звука, а на госиспытаниях превысила её. Высота полёта стала возможной до 15000 метров, – продолжил он. Далее старший лейтенант, рассказал о технических характеристиках этих самолётов и скорострельных пушках, установленных на них.
    В ОКБ-155 разработчика ведутся работы по установке на этот тип самолётов пусковых механизмов для ракет класса «Воздух-воздух».
  Мы заслушивались лекциями Владимира Николаевича и от души радовались авиационной мощи родной державы, которая догнала и пере-гнала по вооружению передовые государства и обеспечивает стране прочный мир.
    Сейчас, в наш 21-ый век тогдашнее достижение реактивной авиации не кажется чем-то особенным, но во времена начала моей службы в ВВС – это было историческим фактом технического прогресса. На базе этих достижений через одно десятилетие человек впервые поднялся в космос и этим человеком был советский военный летчик Юрий Гагарин.
   
   Учение в авиашколе близилось к концу, когда случилось, как принято говорить в армии, «ЧП» – чрезвычайное происшествие: командир нашей группы старший сержант Жабрук покончил жизнь самоубийством из-за отказа руководством школы отпустить его на десять суток на ро-дину в украинское село. Причиной отказа было то, что в его селе ника-ких происшествий не случилось: просто ему захотелось побывать там и встретиться со своей девушкой, от которой он получил письмо, где она пишет, что сильно соскучилась.
   Старший сержант обиделся за отказ, считая себя преданным служ-бистом и незаменимым скрытым информатором командования школы о всём, что происходит в кругу курсантов.
 Оказалось, что его не оценили.
  Как потом выяснилось, Жабрук закрылся в своей келье, где жил от-дельно от своих подчиненных. Загнал один патрон в казённик карабина, неизвестно откуда взятого. Поставил его на пол у койки, на которой си-дел,  концом ствола уперся в шею под подбородком и нажал курок.
    Суицид его сначала от нас скрыли: когда мы пришли с занятий по строевой подготовке, проводимой вне авиашколы, было заявлено, что Жабрук уехал в отпуск.
    На следующий день старшина Боженко поднял меня и ещё пятерых курсантов с постели послеобеденного «тихого часа» и, взяв с нас под-писку о неразглашении захоронения трупа Жабрука, объяснил, что самострел в советской армии является предательством. Гражданскую панихиду и захоронение на православном кладбище местная власть не разрешила. Правда ли такое, или нет: мы выяснять не стали.
   В городском морге по приказу Боженко поместили труп в простой сбитый ящик, отвезли и похоронили около православного кладбища. Землю разровняли, не оставив никаких могильных надгробий.
Завершился миг человеческой жизни.
  Уходя с места захоронения, меня мучила мысль: о чём думал молодой украинский парень перед тем, как наложил на себя руки, когда у него не было безвыходности, как в недавнем случае с солдатом, со-вершившим суицид в камере гарнизонной гауптвахты, свидетелем которого я тоже оказался. (рассказано в предыдущей главе.)
    Через неделю после увиденных и пережитых случаях суицида, учёба в авиашколе закончилась успешной сдачей экзаменов с присвоением сержантского звания.
   С группой бывших курсантов я получил направление на службу в белорусский город Речица, расположенного на правом береге реки Днепр.