Кошачья мама. Глава 1

          Истина в повседневности открытия истины. Истина Бог. Как не крутись и не умничай, придумывая расшифровку истины. Три буквы, один слог. Больно не разбежишься со словоблудием. Остаются дела, поступки добрые и помыслы, а ещё женское и мужское предназначение, творящее на земле жизнь. Жизнь у моря, жизнь в степном городе у реки, жизнь в столицах, и жизнь братьев младших подле ног наших, а иногда и без них оставшихся человека. Город Сочи занят повсеместным строительством Олимпийских объектов. Город в пыли и грохоте круглосуточном не один год. Но и в таких условиях расцветают как незрелые, так и вызревшие цветы вековечной любви человеческой.



КОШАЧЬЯ МАМА

Посвящается Михаилу Зайцеву.
3 марта 2014 год.



Глава первая



          Обычное детское питание в пачках была её страсть. Толи организм требовал недостающие микроэлементы, толи бзик девичий, только палец нырял в пачку с детским питанием с регулярным постоянством и тут же облизывался. Стал палец белёсым, со сморщенной вкусной кожей. Люся любит молочную смесь. Люся его всегда любила и ела ложками. Обнаружила пустую пачку, вытрясла остатки сладкого порошка себе в рот, просыпала на грудь за ворот платья, отряхнулась и вышла из дома купить детского питания.  Тёплый летний день. Утро. Центральная городская улица полна народу с Российскими флагами и флажками в руках. Путин едет! Волонтёрами раздаются разноцветные воздушные шары, бесплатно.  Люди спешат и сердятся, выхватывают шары  как хлеб насущный. Замахиваются даже друг на друга, слова употребляют крепкие. Асфальт мокрый и своей влажностью создаёт духоту. Фигуры полицейских, как пластмассовые яркие игрушки. Они во всём новом, потому так и выглядят. Ими любуются дети. Заправская стойка, поднятый подбородок, руки за спиной расправленные плечи. Взгляд холоден как сталь. Мальчики подражают им и вырывают руки из теплых маминых рук. Сейчас они не мамины сыночки, они полицейские. Привычная улица, с привычной праздничной суматохой необъяснимо новая. В чем новизна? Асфальт не просто полит водой, а выскоблен машинами со щётками. Влажность от него исходящая чиста и непривычной приятностью ложится на язык. Мусорные бачки затянуты разовыми целлофановыми пакетами. Баки покрасили прошедшим вечером, и теперь солнце прикипит целлофан к бачкам намертво. Дорожное ограждение тоже выкрашено вчера и в спешке, кистью с краской сметали с неё придорожную пыль, оставляя неприглядные разводы. Люди не могут опереться на ограждения. Их спины неестественно выпрямлены и напряжены. Люди в переднем ряду подталкиваются стоящими за ними людьми к окрашенным ограждениям. Ни у кого нет желания испачкаться краской, и есть огромное желание надавать тумаков тем, кто этого не понимает. Путин едет.

          Люсе не до всего этого. У неё детское питание закончилось. Она прижимается к стенам гостиницы и старается пройти сквозь толпу как можно быстрее до магазина. Ей пятнадцать лет. На пятнадцать и выглядит. Но останавливается. Её привлекает внезапно нарастающий гул в толпе и возгласы людей не свойственные  приветствию высокопоставленных персон. Люди задних рядов тянули головы и расталкивали впереди стоящих, что бы разглядеть что-то, указывали на это что-то и смеялись. Жестами и возгласами приглашали окружающих смотреть на это. Люсе пятнадцать лет, Люсе тоже интересно. Она останавливается. Гул в толпе нарастает, толпа прямо напротив неё делится на две части. В живой коридор из смеющихся людей с дороги  на тротуар вступает кошка. Странного окраса серо дымчатый цвет вперемежку с коричневыми резными пятнышками. Вальяжной походкой, странно тяжёлой поступью крупных и лохматых лап, кошка шла мимо людей, скаля зубы и прижимая уши.
          — Она бешенная. —
          — Посмотрите, пасть не в пене. —
Смех стал стихать и сошел.
          — Уберите детей. Детей уберите. —
          Истошно завопил женский голос.
Кошка присела и ощерилась.
          — Точно бешеная. —
          — У неё хвост куцый. Издевался, наверное, кто-то. —
          — Взбесишься тут. —
          — Зовите полицейского! —
          Полицейский стал пробираться сквозь толпу к нарушителю спокойствия.
Люсю как ветром сдуло от стены гостиницы, и она оказалась рядом с кошкой. Протянула к ней руки.
          — Не надо полицию, её застрелят. Она моя. —
          От протянутых рук кошка ещё больше ощерилась. Распласталась на асфальте и вертит головой с рыжими глазами.
          — Ага! Твоя! Ты посмотри на неё и руки убери от греха подальше. —
          Посыпались советы из толпы встречающих Путина.
И вроде бы надо убрать, да только кошка стала принюхиваться и тереться о руки Люси.
          — И, правда, её. —
          — А что за порода? —
          — Бери её и уноси ноги. Вон полицейский уже на подходе. —

          Внутренне собравшись, закрыв глаза, Люся смело стала сгребать с асфальта тело кошки. Тяжелое тело! Кошка выворачивалась и хватала её за пальцы, ласково так, будто  чему-то радовалась. Девочка кое-как подняла и потащила пружинистое тело к стене гостиницы, там толпа была реже. Кошка не щерилась, заглядывала в глаза и щурилась, явно оказывала девочке свою благосклонность. И что теперь с ней делать? Держать на руках кошачье обмякшее тело тяжело и любопытных вокруг много. Полицейскому, пробившемуся сквозь толпу, доброжелатели указывали на неё руками. Надо было уходить, и уносить бешеную кошку, но куда? Да и тяжело. Странно тяжёлая, странно без хвостая, со странными кисточками на ушах кошка успокоилась на её руках совсем и даже стала урчать, как небольшой электрический двигатель. Массивные двери центральной гостиницы, высотой в три метра открылись, и мужские руки сгребли Люсю вместе с кошкой и втащили вовнутрь. От неожиданности Люся разжала руки, и кошка мягко распласталась на ковровой дорожке, урча и выворачивая  живот с густой подпушкой и длинным белоснежным мехом с редкими коричневыми пятнышками.
          — Породистая. —
          Мелькнула мысль, прежде чем Люся испугалась чьей-то выходки.
Сумеречно и прохладно в гостиничном коридоре интуриста. Тишина. Буд-то и не было уличной толпы. Сквозь стекло внушительных двойных дверей просматривается вестибюль гостиницы.
           — Вы кто? —
          Люся разглядывает тёмный мужской силуэт против света.
           — Ты отошла бы в сторону. Я занимаюсь дрессурой этой рыси, да упустил её, дверь  в номере оставил открытой. —
          — Рысь? Сами вы рысь. Вам всем лишь бы пострелять! Струсили, так и скажите…. —
Мужской тёмный силуэт молчит, красноречиво молчит.
Люся оборачивается, смотрит на кошку. На полу сидит рысь. Молоденькая рысь. Ой! Люся прикипает к прохладной стене. Кошка тут же подходит к ней и укладывается на ступни ног.
          — Мне придётся сказать вам не приятую вещь, только вы громко не реагируйте. —
          Люся кивает головой.
          — Кто-то снял с неё намордник, или она сама от него как-то освободилась. —
          Парень явно шутит от скуки.
          — И…? —
          Мужской силуэт пожал плечами.
          — Вы ей нравитесь. —
          — В качестве? —
          — Нет, нет, вы для неё не пища, она ещё прикорм сосёт. —
          — Фух…. Такая большая и сосёт. —
          Люся выдыхает из себя воздух. Она догадалась, что запахом молочной смеси расположила лесную тварь к себе.
          — Я молочной смесью нечаянно себя осыпала, прежде чем выйти из дома. —
          — Кого кормишь? —
          — Себя. Просто люблю, просто ем. —
          — Тогда прошу тебя, возьми её на руки как на улице и занеси ко мне в номер. —
          Заходить в гостинице в номер к мужчине девочкам нельзя и Люся об этом знала. Видимо мужской силуэт понял её сомнения.
          — Вот вам ключ. Дверь с номером семь, занесёте, закроете дверь и вернётесь. —
          — И ты с ней ничего не сделаешь плохого? —
          — Кошка больших денег стоит. —
          — Хорошо. —
         И Люся потащила урчащую кошку со странно большими и тяжёлыми лапами в номер с цифрой семь на двери.

          Мужской силуэт проявился в свете вестибюля и стал симпатичным парнем в джинсах и футболке с изображением рыси на ней. Парень  прошёл мимо женщины за ресепшн, мимоходом положил возле женской руки на стойке долларовую купюру. На что та вяло ему улыбнулась и нажала на тревожную кнопку, спрятанную под столешницей. Человек, имеющий при себе странную крупную кошку с кисточками на ушах и куцым хвостом, был в розыске. Данные на него доведены до служащих гостиной под расписку ещё неделю назад. Из-за спины дежурной выдвинулись люди в форме спецназа и масках с прорезями для глаз. Кожа на затылке парня собралась и покрылась мурашками. Боковым зрением успел заметить тени за спиной женщины. Не подавая виду, браво пошёл следом за девочкой с кошкой и буквально втолкнул её с кошачьей ношей в номер, закрыл за собой дверь  и провернул ключ в замке.
          — Ты зачем закрылся? —
          — Не ори. Рысь не любит резких звуков и движений. Это в первых. —
          — Во-вторых, хозяин этой кошки в розыске, похоже на то, что его выследили. —
          — Тебя. —
          У парня нет времени отрицать это или объяснять.
          — Меня. —
          Соглашается он.
          — Если не хочешь быть соучастницей, лезь в окно, там не высоко. —
          — Сразу под окном козырёк над запасным выходом. С него скат крепкий. —
          — Смело на него прыгай и убегай, тебя всё это не касается. —
          — А кошка? —
          — Ну что кошка? Усыпят, наверное. —
          Парень метался по номеру с сумкой в руках и швырял в неё вещи и предметы.
В дверь вежливо постучали.
          — Минуточку! —
          Пропела Люся, сама того не ожидая. И тут же горячим и злым шепотом:
          — Не дам усыплять. Редкость природная. —
          И в сторону двери улыбаясь голосом:
          — Иду. Иду. —

          Парень с подоконника повертел пальцем у виска. Люся тащила кошку к окну. Та, почувствовав свежий воздух, мягко взметнулась на подоконник парню под ноги и вместе с ним спрыгнула вниз. Люся последовала за ними. А в дверь стучали уже настойчивей. Козырёк действительно был рядом и скат с него был приличный такой и удобный. Вместо того, что бы бежать по двору или вдоль здания парень нырнул в дверь запасного хода. За ним кошка и Люся. Спиной почувствовал щеколду на двери и закрыл её. Приложил палец к губам и замер. Замерла и Люся. Кошка улеглась ей на босоножки и стала жевать кожаный ремешок. Грохот ног спецназа по козырьку и скату напугал её, и она кинулась в темноту помещения. Со стороны двора тут же проверили дверь.
          — Закрыта. —
          — Так пожарный выход открывается при необходимости и изнутри. —
          И шаги прошуршали мимо.
          — Хорошо, что не собака, а то бы гавкала. —
          Клацнула зубами Люся в темноте.
          — Тебя как зовут? —
          — Люся. —
          — Шутишь? —
          — Ситуация не располагает к этому. —
          — Рысь тоже Люся. —
          — Это, в каком смысле? —
          — Тебя зовут Люся, и рысь зовут Люся. —
         Шёпотом озлился парень.
          — Скоро сможешь уйти домой, не волнуйся. —
          — Люсю с тобой не оставлю, она к тебе не идёт, и ты её бросишь. —
          — Ко мне снова пришла и легла рядом. —
          Парень смотрел на предполагаемую Люсю с Люсей у ног в темноте и злился.
          — Делай, что хочешь. Мне надо скрыться. —
          — Трус и предатель. —
          — А то! —
          — Я серьёзно. —
          — Если так, говори телефон, я запомню, утрясётся, найду и заберу её. —
          — С ней хлопот со временем будет много, ты сама ребёнок, не справишься. —
          — По телефону буду инструктировать с питанием и прочее. —
          — Видимо Шаха повязали. —
          Тишина вопрошала.
          — Так её хозяина зовут. —
          — Не зовут, а кличут. —
          — Ошибаешься. Фамилия у него такая. —
          Парень приоткрыл дверь и осмотрел двор.
Недалеко стоит иномарка, к ней идёт женщина средних лет, с проседью в волосах. Усаживается в неё и включает мотор. Парень тут же оказался возле машины. Что-то рассказал женщине и вернулся. Вытащил Люсю с Люсей на руках и притащил к машине.
          — Садитесь ребята смелее. Я знаю, где ветлечебница, держите животное крепче. —
          — Машина для меня как собственная спальня. Главное чистота. —
          Машина выехала со двора через какие-то проходы и закоулки, так как движение по улице и площади за гостиной перекрыто. Женщина за рулём была нелюбопытной, не оборачивалась и не расспрашивала. Когда пришло время, им выходить грустно вздохнула, смотря на крупные и мохнатые лапы Люси:
          — Каких только пород сейчас не выводят. —
         И покачала головой.
          — Не агрессивная хоть? —
          — Нет, она детскую смесь любит. —
          — И то хорошо. Счастливо вам. —
          И уехала.

          Из-за поворота показалась полицейская машина. Она медленно ехала вдоль тротуара. Может даже и не по их душу, а по своим делам, но на ней, же не написано об этом.
          — В ветлечебнице нельзя спрятаться, кошка тоже в розыске. —
          — Тогда на рынок, там людей много. —
          Рынок через дорогу. У стены дома стояла женщина и продавала разнообразные пакеты. Парень купил самый плотный с жёстким дном и большой. Видимо кошке понравилось в пакете, так как она улеглась в него безропотно и прикрыла глаза.
           — Ну как ребёнок! Устала, и спать хочет. —
          Женщина продавец брала деньги, когда полицейская машина проехала мимо.

          Они перешли дорогу и вошли в рынок. Огромное здание с купольным эхом в верхней его части и бесчисленными прилавками, наполовину пуст, утро раннее, люди спят в выходной день и не спешат на рынок. Рынок гулок и чист. Воробьи с разлёту выхватывают изюм с лотком и взмывают под купол. За ними щурясь и улыбаясь, наблюдают парни продавцы на одно лицо. Женщины разворачивают зелень, стряхивают воду с корней и творят из неё бабушкин садик, а может быть и дендрарий, так разнообразна сейчас зелень на базарных прилавках. Яркая зелень огурцов, яркая краснота помидоров, турецкий  три колор  из болгарского перца. Редис как игрушка с ёлки, радостно ненатуральный. Картофель, лук, морковь, свекла более натурально выглядят и грустят одинаковыми горками рядом с турецким разноцветьем.
          — Хочешь чего ни-будь? —
          — Я не сыро едка, животное надо покормить. —
          — Перейдём рынок, выйдем на улицу, я посажу тебя в такси и отправлю домой. —
          Люся молчит.
          — Я всё понимаю, но ты сама напросилась. Оставили бы рысь в гостинице, отдали бы её в зоопарк. —
          — Нет у нас в городе зоопарка. —
          — В другой бы город отвезли. —
          — Куплю орехов очищенных. Тут спокойно. —

          Парень ставит на пол пакет с кошкой. Пол прохладный и вывел из дрёма животное. Оно село в пакете. Голова и уши с кисточками видны из пакета. Голова взирает вокруг. Воробей с размаху приземляется на горку с очищенным орехом и тут же с ним рядом, разметая всё на своём пути, приземляется крупная кошка. Поддоны с орехами летят в разные стороны, на цементный пол базара, гремят и подпрыгивают.  За ними вниз спрыгивает кошка и мохнатыми лапами поочерёдно успокаивает дребезжащие подносы и ложится брюхом на пол, лапами их удерживая. Когда противный металлический грохот затихает, становится слышен шуршащий звук. На мешке по цементному полу двое мужчин тянут заднюю часть говяжьей тушки. Ошарашенные произошедшим люди не успели расслабить напряжённые плечи, как кошка, в доли секунды грациозным и точным прыжком седлает говяжью тушку. Мужчины, волочащие тушку смеясь, тянут мешковину  дальше. В светящиеся дневным светом распашные  базарные двери входят силуэты полицейских. С визгом  и клубами пыли подъезжает полицейская машина. Пожилой «урюк», так называл торговцев сухофруктами парень с рысью на футболке, выслушал взволнованный его рассказ и потянул вниз под прилавки, парень потянул за собой Люсю. Рысь благополучно заехала в разделочное помещение. Двери за ней и говяжьей тушкой закрылись. Двигаясь, согнувшись вдоль прилавков, молодые люди упёрлись в стену. Таджик, делая вид, что метёт прилавки, дошёл вместе с ними до той же стены. Ногой сдвинул дощатый поддон и в образовавшийся в стене проход  молодые люди, не задумываясь, на коленях нырнули в темноту. Поддон таджик поставил на место, на него второй и сложил веники.  Вспыхнул свет, видимо таджик его включил. Чистенькое квадратное помещение, размером три на три метра. Матрасы, аккуратно свёрнутые у стены на картоне. Ведро с крышкой. Бутыль с водой в углу. К горлышку привязана кружка. Тетрадные листы с детскими рисунками на стенах. Стены побелены известью. Над входом прикреплена плотная ткань. Парень развернул её и накрыл отверстие в стене.
          — Надо было сразу тебя отправить домой на такси. —
          Люся молчит.
          У неё грязные коленки и ладошки. У неё дрожат руки и мысли в голове. Она села на матрас и решила вытереть руки, но матрас был такой чистенький и бельё, в нём закрученное было таким же. Парень кинул ей носовой платок, а свои руки вытер о джинсы.
          — Ты никого не убил? —
          — Куда прёшь, сдай назад! Назад говорю! Ещё! —
          Вредный и злой мужской голос резанул по ушам беглецов. Невольно они огляделись. Орущий человек был буквально рядом, через стенку на улице.
          — Говори тише. —
          Шёпотом сказал парень.
          — Кажется мы под подмостками у складов. К ним машины подъезжают для разгрузки. —
          Люся  села на матрас, расправила подол цветного сатинового сарафана. Стоять в полный рост не было возможности, голова упиралась в цементный потолок.
          — Я никого не убил. Я занимаюсь дрессурой домашних животных. Меня нанял Шах на то время, которое понадобится ему быть в вашем городе, что бы я приучил рысь к горшку. —
          — Ты местный? —
          — Нет, приехал с ним. —
          — Полиция думает, что ты Шах? —
          — Не могу знать, что она думает. —
          — Она считает тебя  плохим? —
          Парень пожимает плечами и усаживается на другой матрас.
          — Ты не знал, с кем имеешь дело? —
          — Знал. Заплатил много. —
          Протягивает Люсе орехи. Жуют.
Люся начинает плакать.
          — Всё обойдётся, подождём, и отправлю тебя домой на такси. —
          — Люсю, наверное, уже убили. —
          На этих словах за импровизированной шторой над отверстием в стене шуршит отодвигаемый поддон и в помещение проталкивают Люсю. За ней по полу катится ручка обёрнутая клочком серой бумаги с неровными краями. Поддон задвигается. Люся в раскорячку лежит на цементном полу и щурится. Встаёт и, урча, идёт к Люсе. Обходит вокруг неё, трётся об неё и укладывается. Люся счастлива и готова быть с Люсей в подземелье сколько угодно.
          — Мама тебя искать будет. —
          Говорит парень.
          — Её ещё пять дней не будет дома, она повар и работает в Сочи вахтовым методом. —
          — Люся ведёт себя, как не голодная. —
          Говорит парень и трогает кошку за пасть. На шерсти видны следы мяса.
          — Ну, вот и попробовала…. —
          — Первый раз?! —
          — Ей уже добавляли варёное и перекрученное мясо в смесь. —
          — Это опасно? —
          — Думаю, нет. Люся котёнок, ей главное не быть голодной. —
          — Ручка с бумажкой зачем? —
          — Напишем, что надо или не надо и передадим. По обстоятельствам…. —
          — И долго мы тут? —
          — Урюк скажет. —
          — Симпатичный дедушка. —
          Разговаривать шёпотом непривычно. Связки напрягаются. Люся почувствовала усталость. Тут еще кошка Люся рядом так сладко спит и дрёмное урчание телом передаётся девушке.
          — Разверни мне матрас. Я прилягу. —
          Парень разворачивает матрас и перемещает на него и ту и другую Люсю.
Молодые люди делают всё, молча, наклоняя к груди головы, парень приседает в ногах, чтобы не касаться головой потолка.
          — Ты на меня не злишься? —
          — Я спать хочу. Или закрыть глаза, что бы всего этого не видеть. На меня потолок падает. —
          Люся укладывается долго, перетаскивает Люсю к себе поближе. Та спит и не реагирует.
Наконец успокоилась. Парень смотрел на двух Люсь пока глаза не стали слипаться. Затылок устал упираться в стенку. Он тоже лёг. Прикрыл глаза. Расслабился. Вобрал  в себя тишину. Быть преследуемым полицией занятие  не легкое.
          — Она нас не сожрёт? —
          Парень промолчал, в надежде, что Люся в сарафане больше не заговорит. Не вышло.
          — Или горло перегрызёт. —

          Парень вздохнул и решил раскрыть карты. Рассказал всё, что знал о меховой Люсе. Люся не рысь. Южно Американская кошка породы Онцилла, скрещена с Южно Туркмеской кошкой породы Каракал. Обе кошки живут в живой природе. Получилась вылитая  рысь, только уши у неё с внешней стороны чёрные, как краской выкрашенные, а так рысь и рысь, ничего не скажешь. Конечно кошки обе дикие, но Онцилла например в природе питается кузнечиками, мелкими грызунами. Каракул  агрессивнее и крупнее, но селекция агрессию поубавила. У Шаха есть женщина всей его жизни. Захотела  эта женщина рысь. Дурра чокнутая! Вот он и добыл сей фрукт для неё. Тут на него облава началась, но совсем по другому поводу. Шах лёг на дно. Теперь рысь в розыске вместе с Шахом и как указатель его места нахождения.
Как обрадовал этот рассказ Люсю в сарафане, теперь она ни за что не расстанется с меховой Люсей, раз бояться её не надо. Сна как не было!
          — Она Люся, а ты? —
          — Фёдор. —
          — Фёдор! Я  Люсю приюту у себя, а ты убегай. Расскажешь сначала, чем её кормить, чем она болеть может и беги. За неё не беспокойся, ей хорошо со мной будет. —
          — Сейчас лето, у меня каникулы. Она ко мне привыкнет. Мама её полюбит, я знаю. —
          — Пока надо прятаться. —
          — Живи тут. Урюк добрый кажется. —
          Замолчали.
          — Хотя как ты тут жить…. —
          — А давай поживёшь у меня, но только до приезда мамы. —
          — Маме соседи расскажут, когда она вернётся и тебе влетит. —
          — За что? Мы ночью проберёмся тихо, а выходить ты не будешь. —
          — Люся ходит на лоток кошачий? —
          — Ходит. Только скрёбёт долго, расцарапала дно почти насквозь тот, что в гостиничном номере. —
          — Это не беда. Купим новый лоток. Я денег оставлю. —
          — Оставь. У меня под зарез, только на самое необходимое. Так ты согласен? —
          — Не только, я признателен тебе за участие и ко мне и к кошке. —
          — Особо ничего не натворил? —
          — Вина моя в общении с Шахом, но я не подельник его. —
          — Кстати, человек он не плохой, интересный даже человек. —
          — Так и скажи в полиции. —
          Смотрят друг на друга.
          — Не подумала. — 
          Слышно как снова шуршит по цементному полу поддон. Импровизированная занавеска приподнимается, показывается рука урюка, очень на него самого похожая. Указательный его палец несколько раз раскачивается из стороны в сторону. Затем ладонь разжимается и сжимается. Люся вспомнила старый фильм сказку о старике Хотабыче.
          — Чего это он? —
          Фёдор торопливо поднимает ручку и клочок серой бумаги. Пишет на нём что-то и вкладывает в руку урюка, та исчезает. Поддоны задвигаются.
          — Нельзя нам ещё выходить, и вести себя надо тихо. —
          — Мы тут ночуем?! —
          — Ещё не знаю. —
          Люся сморщила нос, собралась плакать. Хлюпнула пару раз и передумала. Уж больно сладко прижималась к ней кошка рысь боком. Вскидывала голову в полусне и тёрлась о её платье, так вкусно пахнущее детским прикормом.
          — Если бы не она, я с тобой не осталась бы никогда. —
          — Правильные вещи говоришь Люся. Потерпи, всё образуется. Вздремни вместе с Люсей. —
          Молодые люди замолкают и прикрывают глаза. Каждый лежит на своём матрасе, по обе стенки потайной комнатки. Сквозь стены проникает базарная сутолока, слышна голубиная поступь по металлу, им обиты крышки люков в овощные хранилища.


Продолжение. Глава 2 - http://www.proza.ru/2019/11/22/1710