Всякое бывает... 2-11

(продолжение)

Г

– Кстати, меня зовут Габриэлла Глебовна.

Потанин всё-таки поперхнулся брынзой.

– Габриэлла?.. – выдавил Потанин, кашляя.
– Угу. Глебовна, – мотоциклистка сочувственно смотрела на вытирающего слёзы Потанина.
– Надо же, – восхитился тот. – Габриэлла Глебовна!
Андрей В. (уж не будем из уважения к нашему герою произносить пока его отчество) привёл себя в порядок, восстановил дыхание и решил пока отложить вилку.
– Как Вам живётся с таким экзотическим именем? – не скрывая  неприличного любопытства, спросил он у собеседницы.
– Ничуть не хуже, чем Вам с Вашим прозаичным, – парировала женщина.
Да, это была даже не девушка. Мадам было явно за сорок. Но сохранилась отменно, тут уж ничего не скажешь!

И ей просто идеально соответствовало её имя – Габриэлла Глебовна.

Вот смотришь, бывало, на человека и точно знаешь, что его могут звать Иван Петрович. И не ошибаешься, – в крайнем случае, его зовут Пётр Иванович. Хотя, согласитесь, это не одно и то же. А иногда, глядя на женщину, определённо точно понимаешь, что имя у неё – Татьяна. И по-другому быть никак не может!
Глядя на Габриэллу Глебовну, ни у кого никогда не возникало никаких подобных ассоциаций. Но как только она называла себя, все сразу понимали, что – да! – только Габриэлла Глебовна! Никто и никогда не забывал её имени-отчества, потому что, если ты знаешь, что над головой – небо, так и не забудешь об этом, и если эту женщину ты знаешь, то естественно, что её зовут Габриэлла Глебовна.

– Я так понимаю, что выбор транспорта у Вас под стать имени? – попытался съехидничать Потанин.
– Нет. Я с юности на мотоциклах. Мне так удобней.
Потанин помолчал, собираясь с мыслями.
– Вы меня преследуете?
– В некотором роде. Я Вам паспорт привезла.
Потанин не сумел сдержать удивления и непонимания.
– Почему было его не отдать моему сторожу?
– Я же не знала, что на месте происшествия находится Ваш работник.
– А как Вы меня нашли? – спохватился Потанин.
– Я Вас не искала, – невозмутимо ответила мотоциклистка со странным именем. – Я предполагала, что принесу документ Вам домой, но приехав сюда, увидела, как Вы удивляетесь салату.
– А зачем Вам приезжать ко мне домой?!
– Так паспорт отдать! – Габриэлла Глебовна, очаровательно удивляясь, как-то изумительно пожала плечами.
Видимо общее впечатление от Потанина у Габриэллы Глебовны сложилось не то чтобы очень… Она внимательно посмотрела на Андрея и, сжалившись, решила всё-таки пояснить.
– На самом деле, Вы мне просто нужны. Очень. Теперь Вам ведь всё понятно, правда?
– Конечно, понятно. Я Вам нужен. И главное просто! Да не просто – просто, а – очень! Правильно? А почему или зачем Вы сюда приехали?
– Сюда я приехала, потому что это моя харчевня. Мне её подарил… ну, одним словом, я здесь хозяйка. И я, собственно, приехала на работу. А Вы мне действительно просто очень нужны. Потому что приснились.
– Странный сегодня день, – промямлил Потанин, оглядывая стол в поисках непонятно чего.
– Соглашусь, – спокойствию дамы можно было позавидовать. – Странности у меня начались ещё с ночи, когда мне приснился Потанин Андрей.
– Что прямо я приснился? И Вы меня узнали? Ну и как? Похож?
– Да нет. В смысле, дело не в том похож или не похож. Приснились не прямо Вы. Приснились имя и фамилия. Андрей Потанин.
– А отчество не приснилось? – заинтригованно произнёс Потанин.
– Как-то невнятно: не то Васильевич, не то Ваганович. А вы оказались…
– Стоп! – Потанин вовремя остановил собеседницу, делая вид, что упорядочивает свои мысли, на самом же деле… Впрочем, читатель сам догадывается, что пытался предотвратить Потанин.

Д

– Давайте по порядку, – попросил Потанин. – Итак, вы проснулись и вспомнили приснившееся имя? Или когда услышали, как меня зовут, вспомнили? Или намеренно меня искали, но по незнанию зацепили локтем и чуть не угробили?
Габриэлла Глебовна вздохнула.
– Знаете, Андрей… Можно я вас по имени буду называть? А то господин Потанин как-то уж чересчур пафосно. Тем более я старше, мне можно без отчества.
– Конечно-конечно! – обрадовался Потанин. – Никаких отчеств! Не терплю официоз. Только по имени! Кстати об имени. Откуда оно у Вас такое необычное?
– Это старая и длинная история. Если у нас с Вами будет возможность общаться, и Вам будет по-прежнему любопытно, – Габриэлла лукаво посмотрела на Потанина, – то я расскажу. Как-нибудь.
– Однако! – только и смог произнести Потанин.
– Но вернёмся к нашему Делу.

Габриэлла Глебовна произнесла это именно так – Дело. С большой буквы. Эта заглавная буква капнула в потанинский мозг как масло на раскалённую сковородку, вызвав в голове такую же бурю ощущений. Может быть поэтому, он не пресёк желание собеседницы вернуться к этому самому Делу. А как кролик заворожено смотрел на удава. В смысле смотрел на Габриэллу Глебовну.
– Ну что ж, давайте к Делу, – обречённо согласился Потанин. – Хотя я не вижу никакого дела.

Однако Дело всё-таки было.

Как показали последующие события, началось это Дело давно, ещё до рождения Андрея. Но участникам происходящего разговора это стало понятно только в октябре, то есть  пять месяцев спустя после описываемых событий. А сейчас Габриэлла Глебовна намеревалась рассказать о событиях своей нынешней ночи.

– Андрей! Во-первых, пожалуйста, простите меня за дорожное происшествие. Я всегда езжу весьма аккуратно, не знаю, как так получилось сегодня с Вами. Хотя, думается мне, это всё неспроста! Вы будете удивляться, но я думаю, что сама судьба столкнула нас. Ну, или она меня толкнула на Вас. Это как-то ближе к истине. А, во-вторых, – и это уже имеет большое значение и непосредственно касается Вас, – у меня сложные отношения с моими снами. За всю мою сорокапятилетнюю жизнь я научилась отличать просто сны от снов, несущих судьбоносную информацию. Об этом мы тоже позже можем поговорить, если захотите. Так вот сегодня, – просто мне поверьте! – был как раз важный сон.
– Да-да, я помню. Вам приснился Андрей Потанин с невнятным отчеством. Кстати, а как Вам это привиделось? Прозвучало или на стене было написано?
– Вы напрасно иронизируете, Андрей! – возразила Габриэлла Глебовна. – Во-первых, не привиделось, а приснилось. Согласитесь, это всё-таки разные вещи!..
– Соглашусь, – убедительно согласился Потанин.
– …Во-вторых, – невозмутимо продолжала рассказчица, – Ваше имя, – а я склонна думать, что это именно Ваше (ещё одна капля в мозг!) имя, – не звучало, и не было написано. Оно мне было Дано (третья!).
– Как это – дано? – изумился Андрей.
– Попробую объяснить, – произнесла Габриэлла Глебовна.

Словесный оборот «попробую объяснить» очень органично прозвучал из уст Габриэллы Глебовны. В этой фразе выражалась вся душевная суть нашей героини: желание поделиться истиной и отсутствие снобизма, ненавязчивое стремление помочь и безоговорочная ответственность в случае неудачи. В этом словосочетании была вся она. Это словосочетание очень шло её имени, а имя, в свою очередь, – ей самой.

Е

Итак, Габриэлле Глебовне, безусловно, шло её имя.

Но ещё больше ей шла её фамилия – Елизарова.

Габриэлла Глебовна Елизарова была потомственной аристократкой.

Тут надо бы объяснить, что семья Елизаровых была аристократической не номинально, а по сути. То есть, возможно, когда-нибудь в роду были дворяне или князья. Но точно также возможно, что в роду были и цыганские кочевники, и предприимчивые ростовщики, и хозяйственные помещики. Дело ведь не в социальных аспектах. Вернее было бы сказать, что члены этого немноголюдного клана рождались с аристократическим складом мышления (или аристократическим типом психики?). И чем бы они ни занимались в своих весьма разнообразных по жанру жизнях, аристократизм был у них в крови.
Например, Габриэлла Глебовна всегда аристократично водила мотоциклы – с шестнадцати лет и до сей поры.

Объяснить, что автор понимает под аристократизмом, можно с помощью перечислений  и описаний определённых качеств характера или нравственных категорий. Однако все их можно найти в интернете. Достаточно забить в поисковую строку «аристократизм». Так вот, если бы автор этих строк обладал манерами аристократа, то закончил бы своё невнятное описание семьи Елизаровых словами «ну, вы понимаете, о чём я».
Человек далёкий от аристократических традиций, а напротив, подверженный грубым амбициям и снобизму, закончил бы мысль так – «ну, вы должны понимать, о чём я веду речь!»
Есть ещё один вариант – «вы, конечно, понимаете, о чём я говорю».
Надеюсь, после таких экзерсисов, читатель действительно понял, что значит «потомственная аристократка».

Словами «попробую объяснить» Габриэлла Глебовна Елизарова запустила Вселенскую машину причинно-следственных связей. До этих слов всё ещё можно было бы вернуть назад, поскольку хоть и выбивалось из привычных рамок бытия, всё же было потенциально возможным. Однако, как только Елизарова решила пуститься в объяснения своих снов, включился механизм эзотерических энергий. Ну что ж! Так тому и быть…

– Попробую объяснить, – произнесла Елизарова.
Потанин обречённо вздохнул, будто предчувствуя что-то, и приготовился внимать.
– Представьте себе, – начала Габриэлла Глебовна. – Вы стоите на берегу реки, смотрите на закат…
– Почему на закат? – перебил её Потанин.
– А Вы больше на рассвет смотреть любите? – поинтересовалась Елизарова.
– Нет. Я как-то к природе вообще равнодушен. Но если надо выбирать закат или рассвет, то лучше – закат. Утром я больше спать люблю.
– Замечательно, – стала продолжать Габриэлла Глебовна. – Смотрите Вы на закат, удивляетесь изумительным цветовым оттенкам неба и – вдруг! – в голове рождается мысль. Абсолютно не связанная ни с небом, ни с закатом, ни с рекой. Не подходящая ни под ассоциации, ни под эмоции. Такая, знаете ли, приземлённая, бытовая, что ли. К примеру – надо бы ботинки в починку сдать.
– То есть для Вас «Андрей Потанин» приземлённые ботинки на закате? Или бытовая починка при реке? – обиделся Андрей Потанин.
– Бог с Вами, Андрей! – воскликнула Елизарова. – Я же привела пример. Я это всё нарисовала, чтобы Вы поняли, что дело не в том, что мне снилось, виделось или слышалось во сне. А в самом принципе «данности». Я проснулась, а у меня в голове мысль – Потанин Андрей. И где-то на задворках сознания пытается пробиться  отчество…
– Хорошо, – торопливо начал Андрей (вы же понимаете, чем вызвана эта торопливость?). – Я понял и не обиделся. Просто всё необычно.
– Да, я Вас понимаю, – продолжала Елизарова. – Так вот. Я проснулась с Вашим именем в голове… Ну, тогда ещё не с Вашим, вы же понимаете? И стала медитировать…
– Что делать? – опять удивился Потанин.
– Это я так называю свои утренние размышления. Даже не размышления, а установление связей с Космосом или Вселенной, как хотите.
– Я никак не хочу, – пробормотал Потанин и взмолился: – Бога ради! Объясните толком, что происходит! Почему я сейчас веду эту непонятную беседу с Вами? Я не понимаю ничего из происходящего: ни сути ситуации, ни окружающую её обстановку!
– Сударь! – строго произнесла Елизарова.
От этого обращения Потанин совсем впал в кому. Он выпрямил спину, вытаращил глаза на Габриэллу и замолчал, ощущая как все мысли отправляются в тот самый Космос, про который говорила Елизарова.
– Сударь! Перестаньте биться в истерике! Вы же мужчина, в конце то концов!
– Милейшая Габриэлла Глебовна, – заговорил Потанин. – Я уже не в истерике, я – в ауте!
– Отлично! – оживилась Габриэлла. – Тогда слушайте дальше. Так вот, я начала медитировать, в результате чего отчётливо осознала следующий факт!
Габриэлла сделала театральную паузу.
– Я поняла, что мы друг другу должны помочь!
– В чем? – Потанин послушно шёл на поводу собеседницы.
– Я пока не знаю. Вы же понимаете, что я, в общем-то, занятой человек, и не могу по утрам тратить много времени на медитацию. Так что я намеревалась об этом подумать либо вечером, либо в свободное время днём. Не могла же я предположить, что мы с Вами настолько нуждаемся друг в друге, что встретимся спустя пару часов после моего осознания!

Ё

– Ёжик в тумане… – только и сказал Потанин.

(продолжение следует)