Моль и ржа

                Не собирайте сокровищ на земле, где моль и ржа
                истребляют и где воры подкапывают и крадут.
                Евангелие от Матфея 6:19

         Антон, подсчитав прибыль, развеселился.

         - Молодца-а-а! - похвалил он себя. Подойдя к приоткрытому окну и втянув
      с наслаждением свежий, весенний воздух, он хлопнул в ладоши и прошелся
      вприсядку. Получилось плохо, но весело!

         - Мдя-а-а...- протянул он озабоченно, - разжирел малость... Прогуляться
      что ли? Так и ходить разучусь... Все на колесах, да на колесах...

      Дойдя до парка, он сел на скамью подле цветущего куста сирени и глубоко
      вдохнув горький аромат, задумался.

         - Если всего один мой магазин дает такую прибыль, то прикупив второй,
      я получу...

      Он умножал, делил, складывал, но вдруг сбился с мысли.

         - Соловей что-ли? - пробормотал он, вглядываясь в заросли.

      Наморщив лоб, он стал вспоминать все, что знал о соловьях.

         - Гм... Кажется, гнездится он на земле. Вот странно! А если кто наступит?
      Хотя... Говорят, что лучше всех курские поют. А песня у них, кажись, из
      десяти... Нет... Из двенадцати колен!

      Он стал, напряженно вслушиваясь, считать:

         - Так... Вот первое коленце - ти-вить, ти-вить... О! Дробь, плинь-плинь, фьюи...
      Фьюи-фьюи... Тр-р-р-р-...

      Увлекшись подсчетом, он и сам начал посвистывать и пощелкивать языком,
      загибая пальцы.
      
         - Тьфу, я что, сбрендил?! - опомнившись, он вскочил. - Вот же назойливая птица
      какая! Кыш!!!

      Прогнав соловья, он снова погрузился в расчеты. Наконец, план вчерне был готов!
      Устало потянувшись, он встал, покосился задумчиво на молчаливый куст сирени
      и удовлетворенно улыбаясь, двинулся обратно, к своему магазинчику.

      Свернув за угол и увидев в конце улицы толпу народа, он смутно почувствовал
      что-то неладное и прибавил шаг.

      Возле руин, всего два часа назад бывших его магазинчиком, толпился народ
      и деловито шныряли менты, а из-под развалин торчал задок черного, обсыпанного
      штукатуркой и стекольной крошкой внедорожника. Рядом на земле сидел и
      матерился от боли какой-то окровавленный мужичок бомжеватого вида, судя
      по всему, дожидаясь "скорой". 

      Листок с расчетами выпал из безвольно разжавшихся пальцев Антона и мягко
      приземлился прямо на голову жертве происшествия. Раненый, не переставая
      заунывно материться, злобно мотнул головой, сбрасывая на обломки стены
      бесполезный листок.

      А соловей, избавившись от неблагодарного слушателя, снова возвратился под сень
      душистых гроздьев сирени, принявшись с удвоенным рвением демонстрировать 
      свое мастерство.   
      В этих краях он был признанный виртуоз!