Фотомодель. Часть 2

1
Время… Почти никто его не чувствует, и о нём бы благополучно забыли, если бы не глупая затея считать дни, а особенно дни рождения. Хотя не важно, сколько женщине на самом деле лет, если она танцовщица. Хочешь почувствовать, что соединяет небо и землю – танцуй. Хочешь забыть все невзгоды хотя бы на время – танцуй. Хочешь побыть немного ветром, птицей и цветком одновременно – танцуй, хочешь разучиться бояться ливней – танцуй. Хочешь узнать секрет вечной юности – танцуй. Хочешь взять счастье в ладони – танцуй.
Илона вдруг застала себя тридцатипятилетней на арене ледового дворца, выписывающей коньками восьмёрки с восьмиклассниками. И расстроилась «я старше их на, страшно подумать, сколько», а потом обрадовалась «но мне хорошо среди них, у меня фигура, как у девочки, радость в глазах, и я отлично царапаю лёд. Значит у меня, как и у них, всё ещё впереди».
И вообще иногда самое интересное начинается тогда, когда решаешь, что пора писать мемуары. Возраст – не повод для грусти, но повод для обновления.
Каждый новый год – всего лишь дополнительный стимул, чтобы следить за собой и выглядеть ещё моложе.
На другой день Илона обнаружила себя висящей вниз головой на пилоне. Усмехнулась «в твоём-то возрасте пора бы…»
«Ага! Праправнуков растить», - и уверенно вышла из «бочки» в «супермена».

2
Ничто так не поднимает самооценку шикарной женщины, как встреча с бывшими.
Бывших у Илоны почему-то было много, вернее, бывшие были как бы не совсем и бывшими. Их не было в будущем, но они все еще присутствовали в настоящем. У Бывших не было лиц и имен, они были просто Бывшими, как тени…
- Семейное положение – двусмысленное… Понимаешь… - пыталась Илона, слегка уже пьянея, сформулировать мысль, отвечая на любимый вопрос Бывших. - Парадокс в том, что ты возвращаешься тогда, когда я понимаю, что мне хорошо и без тебя. Знаешь, в моей жизни происходит что-то странное. Мои бывшие возвращаются ко мне, некоторые спустя много лет, все просят об одном и том же: дать им второй шанс. То есть все вместе, не зная об этом, просят совершить второй виток того же круга. Но зачем мне этот круг, если я знаю наперёд, что он замкнутый? Я могу понять тех, кто уходит, но не могу понять тех, кто, уходя, возвращается. Если человек тебе нужен, зачем уходить? Если не нужен, зачем возвращаться? Вообще я не верю лимону, уверяющему, что следующей весной на нём вырастут апельсины. Нет, надо вверх, на новый виток, к новым чувствам, а на этом витке вместо себя я оставлю своё прощение.
- Ты становишься все более шикарной и все более непонятной, складывается такое впечатление, что ты живешь в каком-то своем мире, и тебе в нем хорошо, и больше не нужен никто, - Бывший с недоверием и восхищением окинул взглядом Илону.
Она вскинула бровь в ответ. Усмехнулась.
- Я живу в восхитительном мире глаМУР-Ра…
- Вот только этого не надо, - достал он из кошелька клубную карту, по которой полагалась скидка в этом ресторане.
- Скажи мне, какие у тебя дисконтные карты, и я скажу, кто ты, - прокомментировала его действия Илона.
- Все-таки, может, дадим друг другу еще один шанс?
- Ннет… Я подумала и решила, что все-таки нет, - на самом деле Илона и не думала думать.
- Жаль…
- Ничего, первый блин комом, - вздохнула Илона.
- Сколько у тебя было уже блинов, что хватит на целую Масленицу, - не остался в долгу Бывший.
- Если кто-то что-то сказал с умным видом, это отнюдь не означает, что он не сказал какую-то глупость, - вогнала в новый долг Илона.
- Да уж, ты не подарочек…
- Пусть я и «не подарочек», но превосходный подарок!
- Может быть, может быть… Кому-то, значит, повезет.
- Обо мне говорили и другие слова: «Да ты Кощея Бессмертного в гроб загонишь». Что ж, если принять во внимание биографию сего персонажа, то я весьма полезный человек.
- Это точно. Кто же такое посмел тебе сказать? – одобрительно засмеялся Бывший.
- Мой папа, конечно. Другому я бы не позволила. Пойдем, - окинула взглядом ресторан, считавшийся лучшим в городе. - Мне кажется, здесь слишком демократично…

3
Домой Илона вернулась на такси, одна. О, в такси «Апельсин» она была в числе вип-клиентов, и в этот раз, наверное, за то, что третий день подряд возвращается домой на их апельсиновом такси, за ней прислали микроавтобус со столиком у окна.
В салоне, как будто специально для нее, звучала замусоленная песенка про лабунтены.
- Вы не могли бы сменить музыку, - раздраженно попросила Илона. – Плохие ассоциации…
- Понимаю…
Доцокав до квартиры, Илона, не снимая туфлей, бросилась на кухню, к посудному шкафу.
Тарелки и чашки осыпались осколками и скалились с пола, но этого было мало. Стало легче, но ненамного. Никто не понимает ее, никогда не поймет, им просто не дано ее понять.
Покачиваясь (зачем же снова было пить?!) Илона взяла последнюю чашку из сервиза, разогналась, чтобы мельче были осколки.
Чашка отомстила за сервис, ударилась о зеркало, осколок летит стрелой, много почему-то осколков, как иней.
Еще пытаясь удержаться, Илона ухватилась за разбитое настенное зеркало, пальцы в кровь, соскользнула на каблуках в осколки.
Стекло вонзилось в щеки. Сколько крови… Почему так много? И руки тоже в крови…
5
Было странно затеряться в больничных очередях, обычно расступавшихся перед Илоной. Но теперь никто не узнавал в испуганной девушке в зелёнке с нитками, торчащими из лица, как у плюшевого медвежонка, Илону, в ответ на вопрос «что произошло?» испуганно бормотавшую что-то вроде «ставила в вазу цветы, поскользнулась, и ваза вдруг разбилась».
И вообще было странно, что все это происходит с ней, и ей, а не героине какого-то бездарного сериала накладывают швы.
По этому поводу у Илоны, конечно, снова случилась кухонная истерика, но без битья посуды, потому что, во-первых, ее почти не осталось, во-вторых, потому что к чему это приводит, было на лицо.
Напившись валерьянки и мяты, Илона посмотрела на себя в треснутое зеркало. Худая. Растрёпанная. Со шрамом. Она снова заплакала. Потом взяла расчёску. Причесалась.
Шрам в форме смайлика насмехался над ней. Ещё одна улыбка на лице.
Хорошо ещё не углами вниз. Было бы гораздо хуже. А так, можно было даже сделать вид, что специально. Художественное шрамирование, да-да, а вы, колхозники, отстали от моды. Но смайлик… Как-то глупо.
И выражение лица… кажется каким-то нелепым. Надменным, и этот смайлик на щеке, смешно…
Илона улыбнулась, радостно, от души. Смайлик засмеялся вместе с ней.
Так вполне можно было жить дальше…


6
«Иногда нужно просто остановиться. Осмотреться, одуматься. Вот мир. Вот я в этом мире. Вот ветка сирени словно сама потянулась к лицу. Просто я и сирень захотели стать ближе друг к другу.
Ищи только положительные примеры, они и есть то, к чему стоит стремиться. А глупые условности и шаблоны – всего лишь необходимые условия на полосе препятствий, в конце которой ожидает победа, - писала в колонку редактора Илона. Из дома, конечно, она была еще не настолько сильна, чтобы выносить удивленно-сочувственные взгляды. Но… подоспела поддержка. Вдохновение. То, что спасало всегда.
«Вдохновение - то, ради чего безусловно стоит менять планы. Если вдруг захочешь чего-то совершенно неожиданного, например… а почему бы и нет?.. стать художником… хотя с чего бы это вдруг?
Но чем не повод купить грунтованный картон и кисти и, конечно же, краски? Смелее!..Если и стоит на что-то оглядываться, то только на собственную совесть и никак ни на чужое мнение».

7
Судьба – дорога, и важно не только двигаться с определённой скоростью, но и обращать внимание на указатели на обочине, чтобы не сбиться с пути. Жизнь погрузила Илону на новую глубину. И это было не странно, и даже приятно.
Задерживаешь дыхание, закрываешь глаза, но знаешь, что хватит сил, чтобы снова подняться над водой увидеть солнце.
«Прежде, чем что-то делать, приведи в порядок мысли, и тогда не придётся прикладывать столько усилий», - сменила Илона статус в соцсетях.
Завтра ей снимать шов…
- Поосторожнее с вазами, - многозначительно вздёрнул брови молодой хирург, навевавший мысли о том, что любовь не приходит в нашу жизнь с фейерверками и фанфарами.
- Не рискнул бы подарить вам цветы, - усмехнулся хирург, впрочем, скорее по- доброму, чем с ехидцей. И уже серьезно добавил, что месяц шрам желательно не трогать вообще, потом можно будет маскировать. Через полгода он побелеет и сам, и только через год можно будет сделать иссечение шва.
- Если будет такая необходимость, - с сочувствием добавил мужчина в белом халате.
По канонам любовного романа следует, чтобы из этого эпизода развернулась сюжетная линия, потому что ружьё должно обязательно выстрелить, желательно, с хэппи-эндом. Но это жизнь, поэтому эпизод остался эпизодом, о котором, выйдя все же на работу, Илона вскоре забыла и писала в колонку редактора, думая совершенно о другом мужчине.
Впервые за, да, уже много лет, Илоне хотелось, чтобы время как-нибудь побыстрее считало минуты и дни. Но по-прежнему ещё столько взглядов в зеркало оставалось впереди. И уже два разбитых случайно, если верить в случайности, зеркала.
Впрочем, маленькие зеркала гораздо тактичнее.
В конце-концов Илона решила, что глупо прятаться от людей целый год, и даже решила бросить вызов самой себе. Попросила редакционного фотографа сделать несколько снимков. Шрам на фото почти незаметен. Что значит, хороший фотограф и чуть-чуть ретуши! Можно смело вывешивать в Интернет, и комплиментов долго ждать не пришлось. В тот же день прилетело «Потрясающе выглядишь!», да не от кого-нибудь, а от актера драмтеатра, играющего героев-любовников - Вишневского. Они редко и мельком встречались на фуршетах, но особого внимания Вишневский не проявлял ни к кому, кроме собственной персоны. И вдруг…
Вообще Илона была довольно равнодушна к красавчикам, считая их бабниками и нарциссами, но зато такой типаж - отличное средство реабилитации. В умеренных, разумеется, дозах.
В общем, Илона легко уговорила себя дать телефон. Вишневский отлично декламировал стихи и даже прочитал отрывок из собственной ещё недописанной пьесы. Главный её герой пребывал в состоянии культурного голода в мире глубоко бездушных людей. «Нас считают беспросветным быдлом, закармливая глянцем, чернухой и желтизной на убой», - надрывно завывал Вишневский и даже всхлипывал. Последнее почему-то тронуло Илону, и она согласилась на свидание после работы, хоть насчет глянца была согласна не совсем. Глянец глянцу рознь.   
«Если ты чувствуешь, что достойна, то и сделаешь всё достойно и правильно. Странный страх не соответствовать. Как будто жизнь словно в насмешку предложит что-то, чего я не стою: и извольте быть достойной. Поэтому лучше быть готовой заранее. Соответствовать тому наилучшему, что может вдруг свалиться на голову, как с неба звезда, и желание должно быть наготове – останется только подставить ладони.
Что такое удача? Не просто количество попыток, но и правильные выводы, которые мы извлекаем из так называемых неудач.
Мы все отчаянно стремимся к совершенству, чтобы слиться с абсолютом в единстве гармонии», - дописала Илона пост, готовясь к встрече с местным светским львом, ведь это совершенно иное, чем встреча с Бывшими.
Тем более, что…
Или коллеги, действительно, оказались вполне тактичными и образованными людьми, или шрам вкупе с искусством макияжа, коим Илона владела отменно, не так уж и портил ее лицо, она о нем вспоминала все реже и все реже заглядывалась в зеркала.
Да и в конце-концов как писательнице ей будет даже полезно, не просто узнать, а почувствовать на себе, что ощущает некрасивая девушка.
«Красивых много, и каждая сегодня при приложении, разумеется, определенных, иногда и немалых усилий, может примкнуть к армии восхитительных клонов.
У нас миндалевидные глаза – красивые большие. Красивые носы без чёрных точек и противного блеска. Брови, разумеется, идеальной формы, достигнутой не без помощь косметологов. Жизнерадостные улыбки и, разумеется, блестящие волосы. У нас летящие походки, упругие груди и ягодицы и плоские животики – у нас нет надобности в утягивающем белье – кожа и мышцы – наш естественный корсет. Мы все достойны титула Мисс Совершенство и корон королев красоты. Нас много, и становится всё больше. Да, мы похожи, ведь у нас у всех конечная цель – Совершенство», -
Илона дописала новый пост и провела кончиком пальцев по смайлику на своем лице и улыбнулась отражению. Теперь у неё было отличие от остальных совершенств, оттиск индивидуальности «заверено жизнью».
8
Перед встречей с Вишневским, кто бы мог подумать, Илона волновалась. Нет, она, конечно, уже не впервые, а тем более по телефону, слышала «мы созданы друг для друга». Больше волновало другое – заметит ли Вишневский разницу между лицом на фото и ее новым реальным лицом.
Тем более, Вишневский был Илоне не безразличен, хотя удобнее в данной ситуации было бы наоборот.
… Но опасения – уже прошлое, а настоящее – подслеповатый зал какого-то занюханного ресторанчика и красивое лицо Вишневского напротив.
Он уже слегка пьян, и говорит, как будто репетируя роль, надрывно и глухо. А может, и впрямь слова из пьесы, так созвучной настроению Илоны:
- В масштабе Вечности наши тела не более долговечны, чем, скажем, чехлы для мобильных телефонов. Но мы почему-то все время забываем об этом. Мы живем во время мелких желаний – побольше нахапать для себя одного, а что для других, для человечества? Мы живем в эпоху моноподов, мы смотрим на мир сквозь собственный образ, улучшенный фоторедактором.
Илоне показалось вдруг, что Вишневский посмотрел на нее многозначительно, если не обличительно. Под таким взглядом обычно хочется забраться с головой под одеяло. Но одеяла поблизости не было, и Илона распрямила плечи, чуть вздернула носик.
- Что за шрам у тебя?
Вопрос позвучал так неожиданно, что Илона не поверила услышанному. Как будто получила пощечину.
- И на руке тоже, - сдерживая слезы, показала руку Илона, и, пока Вишневский не заметил слез, заметила, что в ресторанчике слишком уж демократично и потому ей пора, но, видимо, в этот раз вышло неубедительно, потому что актер только покачал головой.

9
«Мне хочется сегодня попробовать что-то новое, я пока не знаю, что, но это будет что-то очень интересное. Мне нравится это слово «очень», и чтобы за ним следовало что-то очень хорошее.
Не знаешь, что предпринять? Сделай хотя бы самую малость для своей цели», - поставила Илона точку и улыбнулась.
Илона знала, многие психологи считают: если ты не стал тем, кем мечтал быть в детстве, значит, ты выбрал не свой путь, проще говоря, неудачник.
В детстве Илона мечтала быть актрисой, даже собиралась поступать в Гнесинку, но родители решительно воспротивились: «Что за профессия?», «В Москве своих актрис полно» и всё такое.
Илона сдалась, а мечта – нет, затаилась внутри, как мина замедленного действия, обесценивая все иные достижения, чтобы однажды в самый неподходящий момент провозгласить неожиданное «ты неудачница». В том коварство неисполненной мечты.
Илона решила взять реванш у мечты, то есть пойти мечте на уступку, что, в общем-то, то же самое.
Неожиданно для себя самой она организовала кинофестиваль короткометражных фильмов. Даже сама снялась в роли самой себя в ролике о буднях редакции женского журнала. Фильм преподносился как подарок и пример участникам фестиваля от членов жюри.
Мина замедленного действия обезврежена. Можно жить дальше спокойно.
Илона понятия не имела, как проводятся кинофестиваля. Когда ей кто-то подал такую идею, подумала «что за бред?», а мина внутри отчаянно пульсировала.
Но провести кинофестиваль оказалось проще, чем это представлялось Илоне. Вернее, она изначально знала, что все окажется проще, чем она представляет. Кто-то будет очарован ее улыбкой. Кто-то деловитостью и решительностью, подчеркнутую шармом. К удивлению Илоны, шрам нисколько ей не мешал.
Взрослые люди как дети, только и ждут, когда кто-то предложит им поиграть в то и в это, только преподносить игру для взрослых нужно под личиной всемирной значимости. Лицемерие – но что поделаешь? Если скажешь по честному: «Давайте, люди, поиграем», покрутят у виска. Такая солидная девушка, и вот вам, пожалуйста... В общем, лучше играть по общепринятым правилам, но без корысти.
Бескорыстие. Значит без корысти. Просто так, ничего не ожидая взамен. Отдать и забыть. Удивительно, но часто получаешь что-то взамен как раз тогда, когда ничего не ждёшь.
И вот вам, пожалуйста. Самые невероятные желания становятся явью.
Финал и вовсе проходил на теплоходе «название»
Да, теплоходик с музыкой, продуваемый ветром, пропахший речным простором. Он повсюду. Это Волга, друзья. Волга… Ветер в сговоре с травами, а течение реки – с водой.
Так странно трансформировалась детская мечта стать актрисой.
 На губах вкус успеха, нет, мартини. Глоток для куража. Без куража встречать у дверей гостей ……..в красном платье просто неприлично.
Лучший сценарист – сама жизнь. Сколько людей, столько и сценариев.
Время расставляет по местам – людей и обстоятельства. Припоминает давно забытое, растворяет обиды, дарит новые смыслы. Нет, не лекарь, скорее, учитель. Утекает сквозь пальцы водой и песком, оставляет следы на асфальте.
А пока… девушка танцевала с удавом. Танец не был похож ни на один из танцев, которые знала Илона, поэтому она решила, что ему следовало бы дать отдельное название – «танец с удавом». Девушка на какое-то время словно сама стала змеёй, изящной и гибкой.
Бррр! Она целует удава в губы, как котёнка. Даже в самом страшном сне не привидится такое.
И ещё Илону не оставляло чувство, что где-то она уже видела эту девушку. Но, перебрав в памяти лица, пришла к выводу: скорее всего, просто тот типаж красоты, о котором говорят «на любой вкус», главное достоинство и главный недостаток которого как раз в его типичности.
Удав и девушка как бонус к теплоходу, а дареным удавам в зубы не смотрят, тем более на экране появились титры. Начиналась конкурсная часть.
Не фильм… Пьеса.
Пьеса не была совсем пьесой, а типичным образцом синкретического искусства, включающего в себя элемент театральной постановки и киноролика, фотовыставки. Впрочем, смотреть было любопытно.
Если бы Илона принципиально не отстранилась от голосования, то отдала бы свой голос именно за эту работу. Во всяком случае, она была близка Илоне.
 Действие-диалог разворачивалось сначала в фотостудии, а затем на природе.

ФОТОМОДЕЛЬ
Студия.
Фотомодель: - Да-да-да, я понимаю, понимаю, что, МОЖЕТ БЫТЬ, и нескромно быть героиней собственной фотоповести, тем более, что фотографии в данном случае – заслуга не моя, а фотографа, которому невольно пришлось выступить в роли Фотографа с большой, разумеется, буквы.
Конечно, можно было бы пригласить Фотомодель, но Наталья Водянова, наверняка, не согласится (хоть я и сторонница, в какой-то степени даже адепт позитивного мышления), как, впрочем, и Андриана Лима и, конечно, Оксана Фёдорова. Да и вообще фотомодели капризны, а мне хватает и собственных капризов, так что придётся выкручиваться самой.
Фотограф:
- Скромность, в наше время, ты права, ни к чему, и вообще первый враг саморекламы.
Фотомодель:
- Раздражать – не раздражая – то, что наверное, стоило бы взять за эталон и это также труднодостижимо, как каменный цветок. Вообще считается, это нехорошо – любить себя в искусстве, а хорошо – искусство в себе. Интересно, кто это сказал?
Фотограф: - Точно не фотограф. Нет, сделай опорной другую ногу, иначе бедро смотрится массивно. Подойди к камину… Композиция – основа инсталляций бытия. Даже незаметную невооружённым взглядом красоту можно увидеть в фотообъектив.
Фотомодель:
- Что мне завтра надеть. Красное или зеленое платье?
Фотограф:
- Зеленое затеряется в зелени. Красное тоже не очень…
Фотомодель:
- Значит, голубое… Или черное?
Фотограф: - Да, надень к платью большой браслет – на природе будет хорошо. Но, главное, - будь в хорошем настроении иначе что оденешь – не важно. Если в чёрном, но тогда прихвати карандаш – будешь кошкой, нарисуем усы, а камышей полно у озера.

Природа
Фотомодель: - Я чувствую себя звездой. Если ты будешь появляться так внезапно, у меня начнётся мания преследования. Может быть, нам сочинить пьесу в фотографиях в четыре руки? О любви, конечно.

Фотограф: - Это что, новый жанр? Я не о любви, конечно, этот жанр старее мира. Ты любила когда-нибудь так, чтобы сильно-сильно?

Фотомодель: - Пожалуй, нет. Это плохо?

Фотограф: - Не знаю. Если сильно-сильно – можно уйти в запой. Тогда будь розой. Просто розой, но без шипов. Вот так. Представь: ты роза без шипов и раскрываешь лепесток за лепестком, чтобы солнце свободно проникало лучами по стеблям в твои корни, чтобы музыка ветра (слышишь её?) приглашала твои листья на вальс восходящего леса, и шипы не могли помешать.
Фотомодель: - Розы без шипов были только в раю. Значит, если розы снова останутся без шипов, на земле снова наступит рай? Выходит, спасение в розах?

Фотограф: - Я всего лишь фотограф. Я не знаю ответ.

Фотомодель: -Странное дело фотография: на одних и тех же фотографиях один и тот же человек красив, а на других – нет. И нет таких людей, которых нельзя с помощью фотокамеры сделать как минимум эффектными, равно как и наоборот. Значит, и в повседневной жизни мы сами вольны выбирать ракурсы, какими мы видим мир и каким мир видит нас.
Фотограф: - Да, ты права, все дело в ракурсах.
Фотомодель: - Многие бы хотели повернуть землю так, чтобы их самих было отлично видно с любого ракурса…
Фотограф: - Да, я хочу известности и славы, и думаю, это нормально для гения.
Фотомодель: - Для гения нормально и другое: быть всем и сразу, частью карты неба.

Фотограф: - Я не хочу быть частью карты. Я хочу быть звездой. Ты веришь в то, что люди, покидая оболочку из кожи, становятся звёздами?

Фотомодель:  - Возможно, самой маленькой звёздочки не хватало для того, чтобы устроить большой Звездопад, чтобы сложилась карта звёзд.

Фотомодель:  - Значит, слава нужна всем, и все должны друг друга знать? Каждый каждого? Получается, так?

Фотограф: - Получается, так.

Фотомодель:  - Но ведь звёзд бесконечность хотя бы в той же Млечности.

Фотограф: - Ты хочешь прогуляться по Млечному Пути?

Фотомодель: - Если только ты не заведёшь меня в чёрную дыру.

Фотограф: - Боишься угодить в кроличью нору?

Фотомодель: - Я же не Алиса. А ты заговорил стихами.

Фотограф: - Я же не Льюис Кэролл. Сомневаюсь, чтобы он умел фотографировать так, как я. Ты не задумывалась, почему сегодня столько девушек мечтают стать фотомоделями?
Фотомодель: - Наверное, хотят другую жизнь.

Фотограф: - Другая жизнь – вот в чём причина, но есть другой, сакральный смысл. Они хотят другую жизнь в двумерном, а может и Д-7 измерении. Чтобы образы жили за них. Миры, населённые образами. Все эти шмотки, автомобили – только предлоги.
Другие жизни, много жизней – вот истинный повод.
Фотомодель: - А что начинается там, где кончается Млечный Путь?

Фотограф: - Млечный Путь никогда не кончается.
Фотомодель: - Значит, незачем возвращаться на землю?
Фотограф: - Жизнь интересна, столько предстоит всего узнать прежде, чем стать совершенством.
Фотомодель: - Млечный Путь ведёт к совершенству.

Фотограф: - У каждого свой Млечный Путь.

Фотомодель: - Что такое нежность?

Фотограф: -Ветер знает ответ, когда прячется в листьях цветущих яблонь.
Фотомодель: - Но никто не знает лучше, чем фотограф, что такое время…

Фотограф: - С этим не поспоришь… Кстати, сколько тебе лет? Мы знакомы пять лет, а я не знаю, сколько тебе лет. Всё потому, что на два года ты куда-то исчезла из жизни.
Фотомодель: - Разве это так важно?

Фотограф: - Расскажи тогда хотя бы, где ты была всё это время.
Фотомодель: - Превращалась из куколки в бабочку, но это было вне времени. Вдохновение и уединение – дороги, ведущие к истине.

Фотограф: - И всё-таки где ты была?
Фотомодель: - «Молилась ли ты на ночь, Дездемона?» Говоришь, как ревнивый муж.

Фотограф: - Я никогда не входил в число твоих преследователей. Ты даже можешь дать мне свой номер телефона…
Фотомодель: - Лучше расскажу тебе, где я была… Ты готов услышать невероятное?

Фотограф: - К невероятному всегда готов…
Фотомодель: - Тогда представь… цветущие сады и много-много света и воды и тишины, и птиц, и облаков. Выходит радость там из берегов. Там только счастье, радость и покой…

Фотограф: - Цветущие сады… Мне представились цветущие вишни, но нежнее, воздушнее. Может, черешни? Иди сакура. Я понял, ты была в Японии. Теперь ты гейша и говоришь стихами.
Фотомодель: - Разве только гейши говорят стихами?

Фотограф: - Гейши – женщины-цветы. Все женщины – цветы, а значит, гейши.
Фотомодель: - Как ни странно, но ты угадал. Я жила, действительно, в Киото. И училась у гейш быть немного цветком.

Фотограф: - Всегда мечтал попить чаю с гейшей.
Фотомодель: - Все мужчины мечтают об этом, но не все удостаиваются этой чести. Чаепитие с гейшей нужно заслужить.

Фотограф: - Но мы же не в Японии…
Фотомодель: - Япония везде, где ты захочешь. Весь мир в нас самих, Земля и все другие планеты. Зачем тебе куда-то лететь?

Фотограф: - Убедила. Остаюсь. Здесь. На земле. С тобой. Смотри… Цветок, это вишня. Упал, зацепился за плечо… Стой так… Природа сама подсказывает сюжет… Так… так… улыбнись… нет, только глазами. Кажется, я начинаю понимать, что значит гейша… Так… Теперь отойди к дубу. Кстати, образно дуб – мужчина. И веди себя рядом с ним соответственно.
Фотомодель:
- Главное, чтобы не получилось вульгарно.

Фотограф: - Вспомни русских барышень. Ведь в них было всё –и нежность, и сексуальность. Вот и будь у дуба такой. Женщина должна быть стремительной, как вода и воздух, стать их частью. Возьми в ладони звёзды, как пыльцу, а хочешь – звёздный ковш, им удобнее черпать мгновения, выплёскивать радость на листья кувшинок. А когда станет грустно, нарисуй сердечко на мокром песке. Я не знаю, кто придумал его рисовать, но люди постоянно чертят этот иероглиф у воды.

Фотомодель, Фотограф и Актер
Фотомодель: - А знаешь, иногда мне кажется, что жизнь – один большой фотоальбом. И мы творим его все вместе.

Фотограф: - А если кто-то не любит фотографироваться?..
Фотомодель: - Значит, он фотограф. Даже если ещё не знает об этом….
Фотограф:- А мне кажется, каждая фотосессия, как роман.
Фотомодель:  Значит, ты в меня немного влюблён?

Фотограф: - Да, ведь я иллюстрирую тобой Книгу Жизни. Жизнь приходит и уходит, а фотографии остаются.
Фотография больше и многограннее, чем жизнь. Одно и то же место на фотографиях разных фотографов может выглядеть по-разному. Один фотографирует то, что видят его глаза, другой то, что видит его душа. В одной и той же точке пространства сходятся много разных миров.
Фотомодель: - Удачная фотография – это радость, неудачная – расстройство.
Фотограф: - Фотогеничность – всего-навсего умение оставаться собой перед объективом. Не даром же «объектив» от слова «объективность». Есть такие пейзажи и люди, которые трудно сфотографировать плохо. Некоторым, правда, это удаётся.

Фотомодель: - Интересно, почему иногда фотография, сделанная любителем, смотрится интереснее, чем профессиональная? Наверное, дело в том, что каждый фотограф, независимо от его опыта, вкладывает в фотографию частицу себя, поэтому так важно, чтобы во время фотосъёмки и фотограф, и модель были в хорошем настроении, а сама фотосессия стала маленьким праздником? Ведь праздников много не бывает, правда? Смотри!...

Фотограф: - Открылось новое кафе…
Фотомодель (читает название): - «Киото». Его открыли специально для нас…


Актер в одежде самурая: - Добро пожаловать в…

Фотограф: - Сашка?
Актёр: - Так и знал, что кто-то узнает меня в этой ужасной одежде!
Фотомодель: - Почему же ужасной? Мы как раз говорили о Японии…
Актёр: (шёпотом)- Между нами говоря, японцы не стали бы есть эту дрянь, так что лучше проходите мимо…
Фотограф: - Так вы знакомы?..
Фотомодель: - Ну да…
Фотограф (Фотомодели): - Так вот о какой Японии ты говорила… Мы всё-таки войдём.
Входят.
Фотомодель: - Ты знаешь, мне здесь нравится. Японские фонарики… Когда их так много, чувствуешь себя большим светлячком.

В кафе
Актёр: (подсаживаясь за стол): - Вот вы и в Японии, мои друзья. В детстве я страстно мечтал побывать в Японии. Наверное, был японцем в прошлой жизни.
Фотограф: - Нафига коту калоши, а козе – баян, то есть наоборот? У каждого своя роль, и без каждого был бы неполным спектакль бытия. Ты совсем не изменился. Обрюз только разве немного.
Актёр (поглаживая себя по отрастающей щетине): - Н-да… не от хорошей жизни, сам понимаешь, но не так уж и много, скажу тебе, я потерял. Получаю, во всяком случае, не меньше, чем получал в театре. И из командиров надо мной только Мама…
Фотограф (удивленно): - Мама?
Актер: -  Шеф-повар ресторана – японка. Мама Ц…
Фотомодель (радостно подскакивая на стуле): - Мама Ц. ?!
Фотограф: - Вы знакомы?
Фотомодель: - Я ли знакома с мамой Ц.? (садится на стул и задумчиво добавляет). – Если, конечно, это та мама Ц.
Подходит официантка: - Что желаете?
Актёр: - Саке и блюдо от шеф-повара. (Обращаясь к друзьям) Я сегодня плачУ!
Фотограф: - Но…
Актёр: - Протест не принимается.
Официантка кивает, уходит.
Фотограф Актёры: - С каких это пор работники ресторана платят за посетителей?
Актёр (театрально): - Я надеюсь, я для тебя не просто работник ресторана, но и друг.
Фотограф: - Да, но…
Актёр (делая протестующий жест): - Тогда никаких «но»…
Фотограф: - Хорошо. Значит, ты не жалеешь о театре?
Актёр: - Иногда так хочется наплевать на всё, хотя бы немножко, чуть-чуть. С большого высокого дерева, а лучше с высокой-высокой крыши. Там так близко облака и приятно думать о высоком.
Фотограф: - Понимаешь, невозможно пребывать в состоянии бесконечного куража, так можно впасть в раж и не выпасть оттуда – кружиться, кружиться, кружиться, и так закружиться, что, сам понимаешь…
Актёр: - Кураж – наше все. Работа фотографа – это ведь тоже бесконечный кураж. Поймать одно мгновение, другое, третье… (Водит в воздухе руками, как будто ловит невидимых бабочек).
Фотограф: - Иногда бывает так: походит немного (или много) времени, и думаешь: почему не сфотографировал то… или это, но момент упущен. Шанс фотографа часто стремителен.
Актёр: Фотографы владеют фотоаппаратом, а в нём иногда целый мир. Так кто владеет миром? Фотографы, владеющие фотоаппаратом, в котором целый мир. И самые красивые женщины вокруг (подмигивает Фотомодели).
Фотомодель: Об одном вас прошу и даже умоляю: никогда ни за что ни при каких обстоятельствах даже самой серенькой-пресеренькой мышке не говорите «некрасивая». Пробьёт её полночь, и станет она Королевой. Или не пробьёт… В сущности, это ничего не меняет.
Актёр: - А вот и наша Мама! По субботам она сама подает фирменное блюдо гостям.
Фотомодель: - Вот это сюрприз!
Мама Ц. : - Вот это встреча! Я думала, ты осталась в Киото навсегда…
Фотомодель: - Я тоже думала, что останусь в Киото навсегда, но поняла, что красота везде, когда ты наполнена ею. А как вы оказались здесь, мама Ц.? Ведь, кажется, вы поехали в Токио по делам и больше не вернулись…
Мама Ц.: - Все верно, я поехала в Токио , а там встретила владельца этого ресторана, он и пригласил меня. А я с радостью согласилась, я ведь с детства очень люблю Россию.
Фотограф: - Кстати, а чей это ресторан?
Мама Ц. : - Как чей? (смотрит на Актёра)
Фотограф: - А что ты делал в Японии?
Актёр: - Мы поехали туда вдвоем (смотрит на Фотомодель) в поисках гармонии, и там наши пути разошлись…
Фотограф: - А теперь значит, сошлись?
Актёр: - Однажды все пути когда-либо живших на земле сойдутся в одной точке времени и пространства, а пока давайте творить, ведь творить – значит создавать красоту. И любовь. Всё остальное значит искажать, всё равно что маты писать маслом на холсте.
Мама Ц.: - А пока давайте пить саке. (Поднимает стопку???) За любовь!


Режиссер и сценарист фильма, Галина Лившиц, сидела недалеко от Илоны, красивая, стройная. Это было совершенно точно, незнакомое лицо, и все же (удивительное дело) Илону не покидало ощущение, что где-то она уже видела красотку.
Красотка же как будто только и ждала момента, чтоб встретиться с Илоной взглядом и хотела что-то сказать, но в это время подошла другая красотка, журналист:
- Можно несколько вопросов для интервью в журнал «Первые лица»? И фотографию.
- Только если пообещаете не слишком ретушировать меня, - озадачила Илона молодую коллегу. – Оставите мне мой шрам.
Фраза прозвучала так естественно, без малейшей бравады или, напротив, жалостливых интонаций, что красотка с идеально гладкой кожей только кивнула в ответ.
- Глянец? - понимающе и даже с каким-то сочувствием улыбнулась Илона.
В этот раз на вопросы, неожиданно для самой себя, она отвечала коротко, по существу, напрочь пренебрегая возможностью добавить штрихов к образу самой себя.
- Что бы там ни мнили себе писатели, самый интересный сюжет пишет сама жизнь. Достаточно просто жить и наблюдать и восхищаться, - улыбнулась Илона, отвечая на вопрос о творческих планах.
Она уже знала, что будет дальше, и это было даже немного скучно. У фестиваля будет резонанс и многие, даже те, кто имеет к нему весьма отдаленное отношение, начнут рвать его из рук в руки. И если в схватку вступят зубастые волки, лисьих повадок окажется уже недостаточно. Можно, конечно, просто отойти в сторону, перестать сдерживать натиск со всех сторон, и нити лопнут, останутся никому ненужные клочки. Кто-то будет этому даже рад, а значит, допустить этого нельзя. Нужно будет зарегистрировать культурный фонд или концертное агентство, чтобы раз и навсегда решить вопрос, чья это идея. 
Галина Лившиц тоже как будто пыталась вспомнить. Красивое лицо со шрамом. Где-то она уже его видела. Да, конечно, Илона!
- Вы меня помните? Я Галя Мурашова…
Как ни странно, Илона помнила это имя, но ни за что бы ни подумала, что Галя Мурашова и Галина Лившиц одно лицо.
- Наш выпускной бал… Конкурс… - продолжала давать наводки Галя. – Кстати, здесь, на теплоходе, еще одна королева того бала, помните… Нет, конечно, не помните… Алина… Она меня, кстати, тоже не сразу вспомнила.
- Девушка с удавом? – удивилась неожиданному открытию Илона.
- Да, мир тесен, - засмеялась Галя и помахала рукой Алине, которая направлялась прямиком к ним, но уже без удава.
- Все, как тогда, шампанское, музыка, но теперь еще и Волга, - Алина попыталась обнять руками речной простор и радостно вздохнула, что это ей не удалось. – А ты одна или с мужем?
- Я уже давно одна.
- Я тоже. Бойфрендов, правда, у меня много, но самый надежный и милый, конечно, Антонио.
- Ах, Антонио! – не сразу поняла, что речь об удаве, Галя.
-  В честь Антонио Бендереса, - пояснила Алина. – Он прирожденный актер и очень фотогеничен, когда в хорошем настроении. У вас еще будет шанс сфотографироваться с ним. Я всегда мечтала быть фотографом, правда, не думала, что буду танцевать с удавом, но мечты не спрашивают, как им сбываться…
- Я почему-то не помню, была ли ты на выпускном, - наморщила было лоб Галя, но вспомнила, что от этого появляются мимические морщины и слегка растянула губы в улыбке.
- Была, но только в самом начале…  Не знаю, я ли была той девочкой, сбежавшей с собственного выпускного, чтобы дописать картину, - позволила ветру растрепать себе локоны. – Сейчас все это кажется таким далеким и странным… Иногда понять себя сложнее, чем понять других. Помимо океана снаружи есть такой же океан внутри.
- А где же тот парень, фотограф, хороший фотограф, но почему-то не помню, как его звали, вы ведь, кажется, встречались? – обратилась Илона к Гале. 
- Костя… Его звали Костя, - грустно улыбнулась Галя. – Хотя почему звали? Его так и зовут. Он жив-здоров. Даже любим. Но не мной. Отношения с бывшими – они ведь не заканчиваются расставаниями. Часто наоборот… Костя вернулся в Москву, недавно увидела в соцсети, что он открыл свою фотошколу… В общем, у него все по-прежнему впереди.
- Значит, вы по-прежнему общаетесь? – удивилась Илона.
- Нет, но я по-прежнему слежу за его успехами и радуюсь им. Кстати, женат он теперь на Насте…
Илона усмехнулась.
Если с кем-то не складываются отношения, это не означает, что кто-то из двоих плох, просто, возможно, это не те отношения, которые стоит складывать. Да. Но радоваться успехам бывших определенно выше ее понимания. Еще больше её интересовало другое – метаморфозы, произошедшие с Галиной Мурашовой…



10
Превращения не происходят в одночасье. Наверное, даже куколкам кажется иногда, что бабочки сразу рождаются бабочками, но…
План Гали был гениален и прост – составить длинный список самых женственных женщин всех времён и народов, начиная от Афродиты и заканчивая соседкой с пятого этажа, не отличающейся особой красотой, зато пленительной и волнительной для множества мужчин.
Хотя, может быть, соседку стоило бы поставить в начало списка…
В детстве Гале казалось: кукол делают волшебницы, прекрасные, как Анжелина Джоли в фильме «Малифисента» и уж никак не соседка с пятого этажа тётя Вика – очень уж тонка и ответственна эта работа – создавать подобия людей.
Но, если верить сказкам, чаще всего волшебником оказывается именно тот, от кого меньше всего ожидаешь.
Да, поднимаясь на пятый этаж, Галя чувствовала себя так, словно она направлялась в гости к волшебнице безо всякого причем прилашения.
Назвать пожилую уже (по мнению Гали) Викторию тётей было почему-то немыслимо и, помявшись немного, она обратилась: «Виктория».
- Знаете, Виктория, хотела бы посоветоваться... Вот начала шить свою первую куклу, а вы, знаю, шьёте тильд.
Виктория слегка вскинула брови, явно, не совсем понимая, чего, собственно говоря, от неё хотят.
- Машина-то хоть есть у тебя, Марья-искусница? - стал насмешливым ее взгляд.
- «Зингер», - состроила Галя недовольную гримасу, вспомнив мамин раритет.
- Ну заходи, - захохотала Виктория.- Для начала она и не особенно нужна. Если что, прострочишь на моей. Главное, сам принцип понять…
Галя осторожно шагнула в квартиру Викторию, в которой хоть и не было идеального порядка, но множество мелочей, созданных своими руками, создавали особый уют.
- Думаешь, кукла – это так тебе, кукла? Нет, моя милая! Сшить куклу – особое сакральное действо. Да и старина Фрейд об этом говорил. Можно, конечно, и просто сляпать кукляшку, а можно… душу в неё вдохнуть. Не зря же мы в детстве считали кукол живыми и думали, что у них есть такой особый мир, где куклы разговаривают и ходят друг к другу в гости. Откуда нам, взрослым, знать?
Галя слушала, затаив дыхание.
- Я знала девушку-юриста, она оставила престижную работу и стала ещё более успешной в другом, не угадаешь, в чём… Шила кукол из носков!
- Неужели? – не поверила Галя.
Сияющее лицо Виктории между тем убеждало, что всё возможно, нужно только позволить себе жить так, как хочешь сам.
У даже не жилище, а этакое кукольное царство, как будто здесь живёт одна, без родителей, маленькая девочка, а не женщина, которую сплетницы на лавочке за глаза называют Драной Пантерой.
Виктория даже не пользовалась косметикой, но Галя уже заметила, есть люди, которых украшают даже прыщи.
Так и Викторию украшало всё, или это она всё собой украшала.
- Если хочешь заглянуть в душу человека, просто посмотри на то, что его окружает – всё это часть одной истины, - философствовала Виктория.
- Но как же… - удивилась Галя… - А если человек, скажем, живёт в общежитии?
- Была у меня когда-то соседка по общежитию, - с ностальгией по студенческим годам вздохнула Виктория. – Какие она выращивала у себя на тумбочке орхидеи!
И вечно ей дарили что-то: какие-то картинки, статуэтки, так что вся наша комната стала настоящим музеем.
О куклах же Виктория могла рассуждать до бесконечности.
- Марионетки – не просто куклы, и даже не подобия людей. Они люди и есть, только другие. Ты когда-нибудь задумывалась над тем, что у людей тоже есть нити. Они не так заметны, как у кукол. Тоньше. Их легко разорвать. И что тогда? Тогда человек становится тряпичной куклой из кожи, - для убедительности Виктория даже ущипнула себя за руку, чтобы было понятно, что она имеет в виду. Куклой, разорвавшей связь с силами, управляющими ей.
- Нити, которыми мы связаны с космосом?
- Каждый человек – совершенство в потенциале, - стал глубокомысленным взгляд Виктории. – Просто одни больше, другие меньше ушли от своего истинного облика. А третьи… совсем далеко…
- Ну да, - опустила глаза Галя. – Вот я бы… и хотела к нему приблизиться.
Виктория многозначительно покачала головой. Галя хотела было обидеться: на себя бы, дескать, посмотрела бы в зеркало, Драная Пантера.
Но передумала, только мысленно отметила: «тридцать раз поднимаю ногами оранжевый мяч. Или сорок в два подхода. Нет, сорок пять – в три, так будет лучше».
- Вот как ты думаешь, сколько мне лет?
- Не знаю, - побоялась Галя дать слишком много.
- Сорок восемь, - торжественно провозгласила Виктория.
Примерно на столько она и выглядела, но Галя вынуждена была удивиться:
-Неужели?
- Да! – торжественно провозгласила Виктория.
- Тебе сейчас, наверное, кажется, это очень много. Я тоже когда-то боялась возраста, а теперь тебе скажу: никогда ни при каких обстоятельствах возраст не может быть оправданием лени, пессимизму, - загибала пальцы Виктория, - скуке. Знаешь, когда женщина перестаёт быть женщиной? Я не имею в виду климакс – это просто физиология, а женщина – это музыка, заключённая в формы.
Думаешь, когда она перестаёт нравиться мужчинам? Ничего подобного! Это всего лишь следствие. Понимаешь?
Галя кивнула.
- Милая девочка, года всего лишь вызов. Никто не заставляет тебя впадать в ностальгию, депрессию и вязать носки в полосочку. Женщина перестает быть женщиной, когда она боится даже счастливых перемен, ведь женщина это постоянные перемены. Ты знаешь… меняться очень интересно. Конечно, только если меняешься в лучшую сторону. Я тебе даже чуть-чуть завидую, - Виктория подмигнула Галине. – Ты знаешь, если бы женщины больше шили кукол, в мире было бы меньше войн. Перевоплощение сродни восхитительному путешествию, как будто в одной жизни проживаешь две. И ещё. Запомни раз и навсегда. Мы все настолько непохожие, и у каждого своя роль, без которой не поставить этот глобальный спектакль, поэтому бессмысленно соревноваться с кем бы то ни было, кроме себя самой. Никто не лучше тебя, но никто и не хуже тебя. У каждого из нас условных десять баллов. Кто-то ставит всё, к примеру, на талант или на карьеру, на красоту. А кто-то распределяет равномерно. Кто-то осознанно, а кто-то нет, и этот кто-то может быть настолько добр, что даже, не обладая ничем другим, будет притягивать к себе людей. Всё-таки главное сокровище – чистое сердце, и его не заменишь ничем, и всё остальное без него лишь грим. И грим, причём, нестойкий, и его легко смывает дождь. Вот так, моя девочка.
«Актриса, - подумала Галя. - Гениальная актриса». Миссис Я Знаю О Жизни Всё. Но у неё, и правда, есть чему поучиться.
И все же для Гали по-прежнему оставалось загадкой, как это – быть красивой, обладая непривлекательной внешностью. Но, к счастью, у современной непривлекательной девушки множество помощников в белых халатах, желающих ее осчастливить.






11
Девушке, которая изначально пришла красивой в этот мир, никогда не понять ликования вчерашней нескладной девчушки, удивлённо рассматривающей своё отражение в зеркале: «Неужели это, правда, я?» Миг, похожий на первый полёт бабочки, всё ещё помнящей то предчувствие высоты, когда у неё не было крыльев…
Галя оказалась в своей собственной мечте. Она, бывшая Галя Мурашова, и Илона на теплоходе, обе блистательные королевы, потягивают коктейль и разговаривают, как закадычные подруги. Вернее, говорила Галя, а Илона внимательно слушала…
- Я знаю, как выглядят слова «зачем» и «для чего». Каждый раз эти монстры терзали меня по дороге в фитнес-клуб. Не буду, бррр, описывать их. Мне приходилось, как каратисту, разбрасывать всех этих «не твоё» и «не получится».
Но я твёрдо решила стать девушкой мечты. Чьей мечты? Костиной? Ведь мечты у всех разные. Поэтому и ответ однозначный: девушкой своей мечты.
Но улица оказывалась позади, я проваливалась в атмосферу танца и улыбок, всё вставало на свои места, и я тоже была… да, я была на своём месте, как вилка на столе возле блюда.
Сначала я даже поёживалась, приближаясь к дверям с полураздетыми красотками на афишах, а потом неожиданно поняла: я часть этого мира.
Подрывало, правда, уверенность, и не только мою, модельное агентство «Новый образ». На фоне высоченных худющих ухоженных девушек с походкой «от бедра» я казалась себе неуклюжей тумбочкой и в растерянности забывала даже рассмотреть их лица, впрочем, была уверена: каждое из них можно прямо сейчас фотографировать на обложку журнала.
Сложнее всего обстояли дела с зеркалами души. Да, можно было бы, конечно, повторить образ Дэрил Ханны из фильма Торонтино, но я и без повязки была воплощением этакой сюрреалистической красоты.
- Сегодня в косметологии и медицине нет неразрешимых проблем. Просто вы не встретили еще нужного специалиста, - оптимистично заверяли доктора на прощание.
И я продолжала искать, правда, это заняло у меня несколько лет, тех самых лет, что я носила неудобные брекеты.
Итак, моё отражение всё больше и больше убеждало меня в том, что я весьма и весьма приблизилась к стандартам красоты. На меня не смотрели в фитнес-залах и салонах красоты как на инородное тело и вместе с тем, было какое-то отличие между мною и даже менее ухоженными красавицами, которых я встречала в своей повседневной жизни и, естественно, не в мою пользу. В них была та умиротворённость, то осознание собственной женской силы, которые неизменно притягивают счастье.
В чём же было моё отличие от этих счастливиц?
Осанка у меня была лучше, чем у многих, висячие бока я убрала и прыщи (не без помощи косметолога) победила. Но не было блеска в глазах…
Но… но…
Да, я не говорила, что именно я танцевала, а танцевала я абсолютно все, на что хватало времени и сил от солнечного фламенко до мрачноватых трайблов.
О стиппластике особый разговор. Да, я, конечно, слышала от подруг о женщинах, которые боятся провести по себе рукой, но не причисляла себя к их числу. И все же мое тело не было таким гибким и чутким, как мне хотелось, но преподаватель по стриппластике Даша оказалась права, когда говорила, что возможности моего тела гораздо больше, чем мои представления о них.
Мой путь к красивому и гибкому телу всё больше становился похож на бесконечное увлекательное путешествие с сюрпризами на каждом шагу…
И в этом путешествии мне нужно было так много и так мало – шанс.
…Шанс, он одинаков для всех, но многие его не замечают. Он пузырится, пульсирует в воздухе. Мгновение – и исчезнет. А неудачники скажут: «Это был мираж, не стоит сожалеть». А я скажу на это: стоит развивать быстроту реакции мысли. Быть всегда готовой к прыжку.
Если бы кошки были женщинами, они были бы самыми удачливыми женщинами.
… Мы готовили номер в стиле аспани ракс… Майя, наш хореограф, заказала в Китае веера с красными перьями, и никогда в жизни ни одна покупка не была для меня так вожделенна, как эти самые заказанные мелким оптом веера с красными перьями.
А через пару месяцев, еаверное, я была единственной из нашей группы, кто не волновался перед отчётным концертом, он даже радовал меня как-то не особенно, но я не позволила обидам испортить мне настрой. А обидеться можно было бы на то, что я была не в числе главных прим, а так сказать, на подтанцовках, из тех, кому половину номера пришлось стоять без движения.
Вообще-то у нас была ещё часть на пилоне, но её Марианна с Сашей, наши шахматные королевы, в смысле блондинка и брюнетка, владелицы студии, вырезали, потому что номер получился даже длиннее главного номера её, Марианны, арт-балета.
Утешало то, что я хотя бы первая выходила на сцену, а значит, в течение каких-нибудь нескольких секунд зритель будет смотреть только на меня. Но и здесь в последний момент Майя всё переиграла. Первой выходит Оксана потому что у неё самый красивый костюм и вообще, а мне в качестве утешительного приза вручили хлопушку, чтобы мы с Майей выстрелили одновременно, но она будет стрелять в центре, а я позади всех, чтобы фейерверк был и в зрительном зале, и на сцене.
Один несомненный плюс в этом был: мне можно было вообще не волноваться, а просто наслаждаться танцем, как будто меня никто не видит. Так, в сущности, и было…
Но неожиданно всё изменилось…
…Кто-то рассыпал за кулисами блестки. Они по-прежнему казались мне чем-то вроде россыпи сверхмалых звезд, каким-то чудом упавшими в гримерку прямо с неба. Их можно брать в ладони, растирать по скользкой от крема коже.
Мерцать, сиять, блистать, ощущая себя сверхновой звездой, которая никогда, никогда, никогда не погас… Нет, может, конечно, и погаснет когда-то, ведь звездам свойственно гаснуть, но это будет нескоро, очень нескоро…
Хлопушка Маши не сработала. И у меня не было секунд думать о том, что правильно и что не правильно, как стоит поступать, а как, возможно, и нет.
Я просто вышла вперёд, как будто именно так и было задумано. Изогнулась в спине, улыбнулась и выстелила. Конфетти над головами зрителей, разноцветный такой снегопад, вспышки фотокамеры, все довольны и счастливы, даже, кажется, Майя. Её теперь не будут ругать за постановку. Номер не просто спасён, а стал даже лучше, а в центре самой яркой фотографии с отчетного концерта, да, в центре оказалась я. Одну из фотографий повесили над входом в нашу танцевальную студию.
А, главное, Марианна запомнила: «Ага, это та самая девочка, не только эффектна, но и очень артистична». Может быть, конечно, она подумала иначе. Это не так уж и важно.
Главное, она пригласила меня в свой шоу-балет, и я могла не только танцевать, но и делать репортажи для светской хроники изнутри, ведь я не только красива, но и обладаю хорошим слогом и, да, быстротой реакции. К тому же лишена предрассудков. Что ещё нужно журналисту светской хроники? Шанс, чтобы тебя заметили.
И я воспользовалась им красиво и даже играючи.
В отличие от тех, кто пришёл в этот мир красивым, меня судьба не часто баловала счастливыми шансами, чтобы я могла упустить хоть один из них, но жизнь подарила другой, более ценный дар: ценить каждый шанс и, да, цепляться за него, ведь другого может и не представиться.
Поэтому плевать я хотела на тех, кто так или иначе пытался мне помешать, и даже не особенно вникала, зачем они это делают. Не стоило отвлекаться от Цели на подобные мелочи.
Как-то Марианна, узнав, что я намерена всерьез заняться растяжкой, снисходительно посмотрела на меня: «К Насте тебе идти, конечно, не стоит. У неё занимаются девочки, которым нужно сесть на шпагат. Иди к Свете».
Стоит ли говорить о том, что на стрейчинг я пошла именно к Насте?
Да, через месяц у меня появился новый козырь: я легко садилась на шпагат. 
Вообще-то светская хроника мне быстро надоела, вернее, она была не Целью, а Средством. Мне хотелось быть сценаристом, режиссером и актрисой в одном лице. И, конечно, просто счастливой женщиной…
А какой должна быть женщина? Уютной гаванью, игривой кошкой… 
Наконец-то я отважилась переступить порог салона красоты, более того, записалась к самому дорогостоящему стилисту в городе.
На дорогостоящих специалистах как будто приклеен ценник, невидимый, но сразу становится понятно: специалист дорогостоящий, это выражается и в умении всегда держаться с достоинством, и в чуть расслабленном взгляде, затаённом предвкушении в уголках глаз. Всё вместе говорит: «Если хотите, чтобы вас обслуживала именно я, я окажу вам такую честь, но это будет стоить денег, и немалых».
У людей с ценниками всегда много клиентов, и неважно, что где-то на той же улице может быть специалист и более высокого класса, но без невидимого ценника, и клиентов у него может быть даже больше, но зарплата меньше в разы.
Итак, чтобы получить хотя бы отдалённое представление о том, как выглядит Катя, представьте себе густые иссиня-чёрные волосы, ровно обрезанные по линии лопаток. Кстати, от природы Катя натуральная блондинка. Глаза… глаза я не помню, а брови тоже чёрные, густые, идеально очерченные. Прямой красивый нос и белоснежная улыбка. В уголках пухлых губ затаилось предвкушение. Так она выглядела.
Наверное, невидимые ценники заразительны как грипп или влюбленность, в общем, вирусом элитарности я, скорее всего, заразилась именно от Кати, хотя с такой же вероятностью могла подхватить его и от Марианны.
Когда я вышла из салона красоты, незнакомый молодой человек весьма презентабельного вида сказал мне «шикарная», и это послужило для меня знаком. Я перешагнула ту грань, за которую попадают только особенные женщины, и к которой стремилась, наверное, с рождения.
В углу стояла корона из страусовых перьев – символ сбывшейся мечты. Я была коронована сама собой.
Говорят, каждый человек пришёл на землю с определённой миссией. И если это верно, моя миссия в том, чтобы стать шикарной вопреки всему, и, я чувствую, она близка к завершению.
- Эта миссия всегда оказывается только «близка к завершению», - скептически покачала головой Илона. – Да и цена красоты сегодня не высока, как и всего, что можно купить за деньги.
Да, они говорили на равных, красивые, талантливые. Королевы. Добро пожаловать, ещё одна богиня от Гламура, на наш Олимп! Илона уже знала, какой будет следующая мечта Гали – мечта о вечной молодости… О, чтобы воплотить её, нужно много, очень много перьев из Китая…
«Мы живём во время мелких желаний… - крутились строки в голове Илоны, и ей хотелось повернуть ключик в замочке, на который был заперт блокнот, затаившийся в сумочке. - Мы пытаемся что-то из себя представить, ничего на самом деле из себя не представляя. Мы все чего-то хотим от жизни, а ей достаточно, чтобы мы просто были. В детстве казалось наивысшим блаженством писать красивой ручкой в красивые блокноты. Сколько же сейчас у меня счастья!»
Илоне хотелось поделиться этой мыслью с кем-то, кто поймёт, пусть не сейчас – когда-нибудь потом. Но Галя уже ушла. Но остался блокнот с замочком, созданный специально для того, чтобы стать шкатулкой красивых мыслей. Илона повернула ключик…

Привет, Ещё Одна Цветочная Королева!
Однажды ты проснёшься и поймёшь, что наступила весна, и в сущности ей наплевать, какое время года по календарю, термометру, гороскопу и на прочие глупости. И до щенячьего визга захочется запредельной какой-то любви или просто заглянуть в мясной ларёк купить сосиску бездомной собаке.
Мгновения как парашутики-одуванчики. Время – ветер. Отпускай их легко.
Новая жизнь начинается не в понедельник и не завтра. Она начинается прямо сейчас. Хотя, конечно, если сегодня понедельник, она может начаться и в понедельник.
***
Шёл дождь, погода стояла несколько мерзкая, как это обычно бывает, когда уже настроишься на лето, и вдруг опять последний снег. А мартовское небо улыбнулось вдруг в окошко радугой, и стало уже не важно, что в лужах растворяются снежинки.
***
Сегодня я снова видела чудо. Маленькое, золотистое. Первоцвет. Солнце, дождь, прощальный взмах крыльев зимы, вечно-звёздное небо – целый мир заключён в пробуждении его лепестков.
***
Каждый новый день не просто новая жизнь, но даже несколько. Счастливых или нет – зависит от настроения. Каждый день как выигрыш в беспроигрышной лотерее – в нём обязательно есть что-то хорошее.
***
Вообще никакой хронологии здесь нет, так, спонтанные зарисовки, хроника одной весны.
***
Самый надёжный способ сделать мир хоть немного лучше – стать лучше самой. Только одного близкого человека я могу действительно изменить в лучшую сторону, и этот человек – я сама.
Что толку винить других… Подойдите к большому зеркалу, посмотрите на себя во весь рост. Видите крылья? Нет? А другие, значит, должны быть ангелами?

***
«Чувствовать себя» это не «how are you» - глубже и буквально, именно так, из двух слов. Чувствовать. Себя. И первое слово главнее.
***
Мир как камень настроения, поверни его самой сверкающей гранью к себе.
Быть всегда в хорошем настроении – искусство, которое стоит постичь.
Человек настоящий тогда, когда он в хорошем настроении.
Если всё в жизни идёт наперекосяк – улыбнись наперекор. Сила женщины в умении быть счастливой.
Пульт от вашего настроения должен находиться в ваших и только в ваших руках.
 «Настроение» от слова «настроить». Хорошее настроение – хорошо настроиться. Расстроенный музыкальный инструмент исказит и самую прекрасную музыку. Настройщика вызывали? Нарисуй 100 смеющихся человечков и посмотри в зеркало.
Настроение как ниточка от воздушного шарика. Держись за неё, и веселье будет с тобой.
Настроение человеку может испортить только он сам. Мы сами решаем, включать ли нам музыку, свет, хорошее настроение.
Лучше потратить время на себя, чем на депрессию. Хорошее настроение – лучшее лекарство от всех болезней. И главное – не имеет противопоказаний.
В хорошем настроении хочется делать хорошее.
Думай о приятном! Неприятности этого не выносят. Если выбирать приходится между радостью и болью, только мазохист выберет боль. Освобождаясь от ненужного груза, понимаешь, что значит парящее настроение. Чем меньше пустых билетиков осталось в корзине, тем больше вероятность вытянуть приз. Быть несчастной без причины – распущенность и неуважение к окружающим. Да, быть несчастной просто неприлично!
Общаться приятно с приятными людьми, а если нет необходимости общаться с теми, кто доставляет неприятности, можно с ними не общаться, а пообщаться с приятными.
Хорошее настроение – лучшее дополнение к любому наряду. Когда глаза блестят, к лицу любой наряд.
Обуздать настроение значит уверенно держаться в седле времени, как бы оно ни норовило понестись сломя голову вскачь. Выдержка и человека, и вино делает крепче и изящнее. Если в ваш дом пожаловало плохое настроение, смело выставляйте его за дверь. Не ко всем стоит проявлять гостеприимство.

***
Синоним счастья лёгкость.
С лёгким настроением лёгкой походкой и с лёгким сердцем легко воспарить к вершинам блаженства.
А просто купи много-много разноцветных шаров. Когда-то этого было более чем достаточно для счастья.
***
Интерес к жизни невозможно подделать, и только с ним человек становится подобен интересной книге, которую хочется дочитать до конца.
***
Если на столе беспорядок, то и в мыслях то же самое.
А может, грязь не на лице, а на зеркале? Смотритесь только в чистые зеркала.
Мы соблюдаем гигиену, моем руки, чистим зубы, но точно также важно соблюдать и гигиену наших мыслей и чувств, в первую очередь они должны быть чистыми.
***
Уверенная женщина не обращает внимания на мнение о себе окружающих, а окружающие всегда обращают внимание на уверенную женщину.
***
Красоту, как и деньги можно делать даже из воздуха. Красоту можно создавать изо всего, да-да, изо всего, атласной бумаги, кусочков атласа, капель дождя, разноцветных глянцевых листьев, по сути скрапбукинг – наука о том, как создавать новое из ненужного. Иногда мне кажется, что жизнь – скрапбукинг, хотя порой она напоминает лабиринт, и только радость та спасительная нить, которая выведет к свету.
***
Есть ли универсальный ключ к решению всех проблем? Радость так или иначе из любого положения поможет сделать шаг к свету, а печаль только усугубляет ситуацию. Лучше подстраиваться под радость, чем под ожидания других.
В жизни два проводника – Радость и Печаль, и мы сами выбираем, за кем из них следовать.
Чем больше в мире радости, тем меньше в мире бед.
Радость – пыльца, которую бабочки переносят с цветка на цветок. Живите интересно, необычно, и увидите, как заискрится, засияет мир.
Расправь крылья и живи. Какие ещё тебе нужны рецепты счастья?
***
Становиться принцессой гораздо интереснее, чем искать принца. Превращение не происходит в одночасье, но зато как приятен тот момент, когда окружающие обнаруживают, какие замечательные перемены с тобой произошли.
***
Прикосновениям стоит поучиться у тёплого ветра, умению быть разной – у весны, гибкости – у ивы, которая в сговоре со всеми ветрами и не боится даже очень сильных. Умению излучать счастье – у звёзд. Даже падая, они устраивают звездопад.
***
Новое платье для женщины не просто новая одежда и даже не праздник – так она знаменует начало новой, пусть даже маленькой, но всё-таки эпохи. Какой она будет? Такой, как новое платье на ней.
В красивой одежде женщина чувствует себя рыцарем в латах – защищённой и готовой к победам. Но если женщине уютно в собственной коже, она и в мешковине – Королева.
***
Не нужно пытать зеркало: «Свет мой, зеркальце, скажи». Мало ли красавиц на земле? Да и зеркало может соврать. Просто заботься о себе, и однажды не заметишь, как влюбишься в своё отражение.
Неважно сегодня выглядишь? Отличный повод доказать себе любовь к себе. Любить себя «при параде» умеет каждая.
***
Мне приснились морские ворота. Из скал, и я плыла в них на лодке с друзьями, но друзья из мультфильмов – тигрёнок, я не помню, в чём он был, бегемотик в тельняжке, вся жизнь наша как тельняшка, но это, конечно, банально.
А кто был с нами ещё… Я не помню… Кажется, кот, а может быть, я придумала его только сейчас.
Верить снам всё равно что летать с парашютиком отцветающего одуванчика.

***
Ещё чего! Идти на поводу у чёрных кошек? Тем более приснившихся – и так ли важно – в понедельник или среду? Ведь каждый день в году неповторим. И в жизни. И за ней. И до неё. Пусть кошки у меня идут на поводу!
Устрой себе несколько раз подряд восхитительный денёк вопреки ночным кошмарам, чёрным кошкам, да, чёрным кошкам, дождю со снегом и убедишься: верить им ни в коем случае нельзя.
***
Каждый встречал таких женщин. Вчера ей было, кажется, тридцать шесть, а сегодня стукнуло пятнадцать, хотя День Рождения у неё вообще летом. Но так случается иногда, весной – особенно часто. Если женщина молода, возраст – всего лишь цифры, даже если ей девяносто. Время – ювелир, шлифующий души.
***
Каждый, наверное, в чём-то хочет казаться лучше – перед другими или кем-то одним, будто он сам герой своего романа.
***
Есть только один способ быть неповторимой - быть собой. Каждый прекрасен уже тем, что является частью огромного прекрасного мира, где прекрасно каждое дерево, каждый листок. Сколько цветов на поляне, и каждый по-своему хорош, и каждый достоин солнца, дождя и восхищения ветра.
Уважать себя значит быть собой. Все люди прекрасны и счастливы, просто не каждый знает об этом. Если вы сами себя готовы унизить, будьте готовы к тому, что окружающие примутся рьяно вам в этом помогать. Самоирония хороша только в сочетании с чувством собственного достоинства. Бояться быть собой – предавать себя.
***
Для того, чтобы понять, что тебе нужно, иногда сначала требуется осознать, что тебе не нужно. Больше слушай себя и непременно придёшь к чему-нибудь хорошему.

***
Будь верной себе, и предательство перестанет страшить.
Вместо того, чтобы упрекать человека за то, что он для нас не сделал, лучше поблагодарить его за то, что он сделать. Лучше уточнить, что человек имел в виду, чем обидеться на то, что человек в виду не имел.
Делать назло и делать в угоду кому-то по сути означает одно – делать что-то против себя.
***
И не забудьте простить самих себя…
Мы умеет просить прощения у других, но часто не можем сказать «Прости» сами себе, за то, что не слушаем себя, заглушаем внутренний голос предрассудками и амбициями, идём на поводу у моды, досужих разговоров, в итоге позволяем другим людям принимать жизненно важные решения за нас. Давно замечено, человек, который живёт в мире с самим собой, своим внутренним голосом, реже ссорится с окружающими.
***
Искренность - это улыбка младенца, искренность - это искры костра и всё, что искрится просто так, не ожидая награды.
***
Практику не заменит ничто: сделав пару раз «как не надо делать», поймёшь, «как надо делать». На ошибках учатся и пишут книги.
Если есть возможность не делать то, что не нравится, может, лучше делать то, что нравится?
***
Кто-то живёт по правилам, а чья-то миссия – быть исключением. А исключения не только подтверждают правила, но и дают надежду другим исключениям.
***
Иногда стоит просто довериться обстоятельствам, наблюдать и делать выводы, и позволить судьбе самой сделать выбор.
***
Апрельский снег, а соловей поёт, опережая цветение леса.
Невозможно стать красивее всех, умнее всех, талантливее всех, но можно быть счастливее всех, ведь счастье у каждого своё, особенное.
Просто возьми краски и рисуй. Радугу, лошадку, летний дождик, девочку с жёлтым, словно солнышко, зонтом под ним. И не важно, умеешь ли ты рисовать. Возьми гитару и сыграй безудержное рэгги, романс невыспавшихся улиц или просто натяни струну и отпусти – так рождается первая нота симфонии ветра. Кто ещё сыграет на ветвях так же, как он?
Просто зачерпни в ладони радость утра, сдобри ароматами спелого дня, сбрызни заревом заката, посыпь пыльцой ночного неба. Каждый из нас танцовщик беспредельной пластичности красок.
***
В мае прекрасна даже бессонница. Может быть, значительно лучше (уж точно романтичнее и, не побоюсь этого слова, волшебнее) изнурительных дней с побочным эффектом в виде солнечных ожогов. Да. Значительно лучше.
Весна уходит вдаль, как пароход и, что бы там ни говорили, уже не вернётся. Да, конечно, будет другая весна, другой пароход, но это будет уже Другой пароход, Другая музыка, Другие лица… Может быть, на нём будет даже лучше, интереснее… И всё-таки это будет уже другая весна.
***
Нет, я не собираюсь выбиваться из общей тональности, ведь впереди лето как огромный кусок фруктово-ягодного пирога. И всё-таки грустить иногда даже весело, когда что-то уходит, и знаешь наперёд, что воздушное и радостное наступит этому взамен.
***
Иногда кажется, что от счастья тебя отделяют несколько сантиметров, килограммов... Ещё ЧУТЬ-ЧУТЬ постройнее, ещё ЧУТЬ-ЧУТЬ отращу волосы, и тогда... (После многоточия можно смело отпускать на волю воображение), оно распишет во всей красоте ЧТО, но, скорее всего упустит из виду КОГДА, а это и есть самое главное.
Бесконечно стремиться к совершенству всё равно, что бежать за радугой и радоваться "уже ведь совсем близко". Рукой подать. А радуга лишь ухмыльнётся перевёрнутым смайликом, обнаружив ещё какие-нибудь ЧУТЬ-ЧУТЬ.
А жизнь проносится мимо или проносимся мы в угаре перфекционизма. Не разобрать, пока не остановишься. И когда задохнёшься, выбьешься из сил, окажется, что самое интересное не в небе, а здесь вокруг и даже прямо под ногами. Муравьишка соломинку тащит, бабочка сроднилась с цветком и хочется смачно плюнуть "да фиг с ними с двумя лишними килограммами"... А радуга - беги-не беги - всё равно растает. До следующего дождя.
***
Если хочешь посадить прекрасный сад, брось в землю прекрасные семена. Не думай, какие из них прорастут, не пытайся представить свой будущий сад. Просто верь, он будет прекрасным и, может быть, даже прекраснее, чем ты мог бы ожидать. 
 *** 
   Место тюльпанов в хрустальной вазе на журнальном столике заняли первоцветы лета пионы, ещё не наступившего, но в горячем воздухе уже забродили мысли о его небесконечности. А пока небесного цвета надежды и отражения облаков в озёрной тишине, и всплески сомов и мелких рыбёшек. Как бы то ни было весна торопит заканчивать хроники, а в блокноте так много свободных листов. Лучше всего делиться секретами с тетрадями: они не болтливы.

12
У Илоны всегда было много знакомых, а среди знакомых много фотографов. Они возникали откуда-то, как из разноцветного тумана, на презентациях, в соцсетях, ночных клубах.
Ничего вроде бы удивительно, что как-то невзначай к ним добавился еще один, но что-то было не так…
Фотограф был какой-то странный. Появился откуда-то из камышей, когда его не ждали и в то же время очень кстати. Илона прогуливалась возле озера на окраине города, недалеко от своего дома и как раз подумала: «Жаль, нет фотографа рядом». А он уже тут как тут с объективом наготове и командует:
- Так. Стойте так…
А потом уже «Можно вас сфотографировать?». А Илона, как та ворона из басни, которая каркнула во все воронье горло:
- Не только можно, но и нужно!
Фотографируйте, пожалуйста, господин неизвестный!
Хотя… почему неизвестный… Лицо его Илоне было даже знакомо. Не то чтобы очень. Смутное такое ощущение «где-то я его видела». Да почему где-то? На всех пожалуй, мероприятиях, посвященных знакомым событиям – открытие в городе моста, какой-нибудь большой автопробег… И он везде незримо рядом.
- Напомните, пожалуйста, ваше имя. Мне кажется, я вас знаю.
- Аркадий Снеговой.
Имя тоже как будто знакомое, хотя никаких громких фотовыставок с ним не было связано, да и с выпускными-свадьбами не ассоциировалось. И точно не с газетами-журналами.
Хотя сейчас столько фотографов. Каждый, у кого есть более-менее приличная фотокамера и хоть немного чувства вкуса и стиля (а иногда и без оных), способен беззастенчиво заявить: я фотограф такой-то.
И каждый, действительно, вправе мнить себя кем угодно. Хоть Гаем Юлием Цезарем.
- Очень хорошо, - остался доволен фотограф. – Завтра занесу вам фотографии на работу. - И добавил, натянув улыбку. – Приятно делать приятное красивым женщинам.
- Если вы пришлете мне снимки по электронной почте, мне тоже будет очень приятно, - пыталась Илона уклониться от не входившего в ее планы знакомства.
- Я зайду на минуту, в крайнем случае на две.
Откланявшись, незнакомец (или все-таки знакомый?) затерялся в приозерной зелени.
Зашел он, и правда, всего на минуту, от силы, на две. Как обещал, принес с собой три глянцевых фотографии размером с альбомный лист.
Оставшись одна, Илона в предвкушении распечатала пакет из фотосалона. И тут же бросила погрустневший взгляд в сторону мусорной корзины.
Обычно такие снимки не дарят девушкам, женщинам поклонники даже грубого реализма. Тем более второй снимок был вполне художественный. Тем самым фотограф как будто желал показать, что может иначе.
Если верно, что фотография отражает не только черты модели, но и отношение к ней фотографа, то в таком случае Илоне оставалось только гадать, чего же такого страшного сделала она этому человеку, если он так гротескно изобразил каждую мельчайшую морщинку, каждую пылинку пудры, как будто хотел разъять модель на молекулы.
Илоне стало не по себе. Ей захотелось, что бы кто-то позвонил, но телефон как назло почему-то молчал, как будто сговорился с фотографом. И только вечером Илону позвали взять в руки серебристый мобильник жаркие бразильские ритмы – мелодия вызова.
Вишневский… 
Время от времени он звонил, когда был очень пьян, а Илона каждый раз выслушивала его монолог, не отличающийся разнообразием, а потом ругала себя, что не прервала его.
Слушать пьяный бред целый час – слишком большая честь для Вишневского. Принципиально Илона не смотрела его спектакли, но каждый раз, когда Вишневский уверенно спрашивал, достаточно ли хороша его последняя работа, Илона цедила малодушное «да». И, конечно, потом ругала себя за это. 
Вдобавок ко всему Вишневский еще и жаловался на маленькую зарплату, театрально всхлипывая при этом «Но я без театра не могу. Мне это необходимо».
В общем, Вишневский вызывал у Илоны смешанное чувство восхищения и презрения, и она не знала, какое из них сильнее.
Но сейчас она была ему даже рада. Не вникая в смысл, просто слушала голос. Как слушают шум водопада или мурлыканье кота. Просто звуковой фон. Оказалось, приятный мужской голос, если не вникать в смысл, успокаивает не хуже пения цикад на закате.
«Надо отвести себя куда-нибудь», - решила Илона, положив трубку, а мысли упорно звали в театр.
«Хорошо, - нашла Илона компромисс, - Театр так театр. Главное, чтобы в главной и не в главной роли не было Вишневского.
13
Достойная пьеса без Вишневского в репертуаре местного театра отыскалась только в декабре, причем, только на малой сцене, но это было даже лучше. Подальше от шума, от гламура, от Вишневского. Наедине с искусством в приятной компании интеллигентных людей.
Да, так, безусловно, значительно лучше.
Зрителей на спектакль без Вишневского пришло совсем немного, и спектакль никак не начинался.
- Давно такого не было. Пробки, - разводили руками билетеры, очень интеллигентного вида мужчина и женщина, по каким-то неуловимым признакам в них угадывалась супружеская чета, вероятно, внешнему сходству, даже похожей манере с подчеркнутой и какой-то несколько грациозной чопорностью говорить и перемещаться, транслируя окружающим всем своим существом «зачем спешить, господа?»
Илона с грустью отметила, что она была единственной, кто пришел в вечернем платье. Она любила соответствовать времени и месту, но в данном случае решила, что не соответствуют все остальные.
Да, спектакль на малой сцене, конечно, позволяет быть более демократичным в одежде, тем не менее, Илону возмущало, когда в театр являются в джинсах, причем, не только в малый зал. Никакой торжественности, никакого праздника. Джинсовые будни. Илона вздохнула, украдкой рассматривая публику.
Спектакль задерживается уже на десять минут, а в зале не больше десяти человек – молодежь в джинсах и мини-юбках и несколько пожилых женщин в трикотажных мрачных костюмах и брючатах.
Илона поправила фалды светло-голубого велюрового платья ниже колен с открытой спиной. Распрямила плечи в ожидании, когда на сцене появится актриса – Вера Петровна Смагнина.
Актрисе, заслуженной, за шестьдесят. Как она будет играть мальчика девяти лет, которому осталось жить двенадцать дней – загадка, но Илона не сомневалась, Смагнина справится на отлично, и в знак своей уверенности захватила с собой букет лиловых хризантем – любимые цветы любимой актрисы.
- Извините, - поправив очки, обратился к заждавшимся зрителям билетер. – Придется подождать еще немного. Гололед. Вера Петровна Смагнина повредила ногу, произошла замена актера.
- Проходите, проходите, - в дверь как раз повалили зрители, набралось с ползала – в основном джинсовых и костюмчатых, и несколько девушек в нелепых каких-то пестрых платьях.
На сцене инвалидная коляска и голубой воздушный шар на заднем фоне – вот и все декорации.
Наконец, отзвенел третий звонок, свет погас, только по центру зала поползло розовое пятно, словно искало кого-то. Нашло.
В розовом блике стоял, ссутулившись, актер в бежево-розовом спортивном костюмчике.
Резко поднял голову.
Вишневский.
Илона вздрогнула.
Не то, чтобы его появление было совсем уж неожиданно – все же актер.
Сцена.
Илона вздохнула и успокоилась. Не бежать же, в самом деле, из зала. Смешно. Произошла замена актера. Только и всего. Вишневский вместо Смагдиной.
Точнее, уже не Вишневский.
Оскар. Мальчик девяти лет, которому осталось жить от силы двенадцать дней. И он об этом знает. И торопится жить – каждый день за десять лет.
Трогательный мальчик.
Так жаль его. И его родителей. И Розовую Маму. И Вишневского. И себя. Всех, потому что смертны все.
А дальше неизвестность или…
Человек на пороге Вечности. Торжественно и страшно. Но в глазах Вишневского радость. Ему двадцать, он влюблен. Ее зовут Пэгги Блю. Он смотрит на нее.
На Илону.
«Я буду охранять тебя от призраков».
Илона пытается сдержать слезы счастья и…
Глупо ревновать.
Никакой Пэгги Блю нет на сцене и в помине. Только голубой шар. Ха!
Пэгги Блю сейчас она. Илона.
Да, да, Оскар, я хочу, чтобы именно ты охранял меня от призраков.
Во время антракта Илона не вставала – так и сидела с лиловым букетом на коленях. Было страшно, вдруг что-то глупое, будничное вспугнет волшебство.
На втором отделении зрителей было меньше. Несколько мест впереди опустело. Как будто случайные люди, засмущавшись, оставили их с Оскаром наедине, ведь у них осталось так мало времени, а впереди огромная неизведанная Вечность.
Мальчик уже на ты с Вечностью, еще немного, и он шагнет, нет, не в неизведанность уже – в бесконечность, до бескрайности наполненную любовью. Ее столько в этой Вечности любви, что ее никому не дано измерить, кроме…
 14
Илона шла по улице с букетом лиловых хризантем к остановке, когда раздался звонок из службы такси.
- Да, подождите немного, пожалуйста, - ответила автоответчику и развернулась обратно к драмтеатру.
Она и сама не могла понять, что происходит.
     ………  И Вишневский открыли ей такую истину, которую она не могла объять и только бормотала про себя «люблю», «люблю», но это «люблю» относилось ни к Вишневскому и тем более ни к ……..    , хотя и к ним тоже, это было такое огромное «люблю», которое относилось ко всем, кто умрет и к Тем, Которые Бессмертны.
«Люблю», - повторяла Илона, плача и пряча лицо в хризантемы.
Заплатив по тарифу и сверх чаевые, бросилась поскорее к подъезду поставить лиловые цветы в хрустальную вазу.
Как глупо забыть подарить актеру цветы!
Зал аплодировал стоя, а она, Илона, не могла даже встать.
Оскар умер, а она, Пэгги, предала его, ушла из его жизни навсегда.
Запоздалым раскаянием ничего не исправить.
Осталась только Вечность.
Осталась целая вечность.
«Цветы нужнее мне, - мысленно утешила себя Илона. – Завтра у меня День Рождения».
15
На следующий день Вишневский позвонил поздно вечером, когда разошлись те несколько подруг, которых пригласила Илона домой. Мороз неожиданно раскис в декабрьском дожде, как будто чьи-то пальцы стучали по клавишам карнизов.
- Привет, Иветта…
- Я не Иветта.
- Изольда. Какая разница, ведь все мы люди, правда?
- Для актера, наверное, все равно.
- Почему «для актера», Илона? Почему сразу «для актера»? Я просто человек. Просто человек…
«Просто человек» прозвучало всхлипом.
- Что-то случилось?
- Да, случилось! Случилось! – с вызовом ответил Вишневский. – Ты забыла подарить мне букет. Унесла его с собой. Наверное, я недостаточно хорошо играл?
- Ах, это! Ну, это не самое страшное, что может случиться в жизни.
- Не самое страшное? – всхлипнул Вишневский. – Конечно! Вам, занудам, легко и ничего вам не страшно, у вас все ра-ци-о-наль-но. Нет бы просто вдыхать воздух полной грудью, - Вишневский громко вдохнул влажный воздух. – Вот так! А больше мне и не нужно ничего – ни букетов, ни любви, ни Дней рождений. Празднуйте сами, ешьте конфеты, пейте шампанское. Мне все надоело. Надоело. Мне все надоело и я решил… Подожди, я сейчас высморкаюсь, и если положишь трубку, я немедленно покончу с собой.
Вишневский громко прочистил нос.
- Да, на чем я остановился? На том, что сегодняшний день, Изольда, день твоего рождения, станет началом моего конца. Да, ты, конечно, права, Изольда. Ты всегда права, Изольда. Я бездарность. Бездарность. Слышишь, дождь пошел сильнее?
Капли дождя ударялись о воду. Значит, Вишневский где-то рядом с водоемом.
- Сама природа плачет обо мне. Да, я бездарь, Илона. Только не говори мне, что я гений, я все равно не верю тебе. Смагдина бы заслужила твой букет, а я – нет. Да, я плохой муж, плохой любовник. Я был… - Вишневский театрально замолчал. – Сейчас я скажу тебе то, что никогда не говорил никому и уже никогда не скажу. Я был человеком, который хотел сделать что-то хорошее в этой жизни, сделать мир хотя бы немного лучше. Но мир победил, мне остается только сказать… А что сказать? Все сказано давно.
«До свиданья, друг мой, до свиданья,
Милый мой, ты у меня в груди.
Предначертанное расставанье
Обещает встречу впереди…»
Разве скажешь лучше, Изольда?
- Ты пьян…
- Да, я пью. А кто не пил? Блок пил, Есенин пил, Высоцкий – пил. И даже Крылов пил и предавался обжорству, хотя, между прочим, дожил до солидного возраста…
- А кто не пил?
- Кто не пил? – задумался Вишневский и засмеялся. – Не знаю… Волков не пил.
- Какой Волков?
- Который написал «Волшебник Изумрудного города».
- Ты уверен, что он не пил? – засмеялась Илона.
- Детский все-таки писатель, - засмеялся Вишнеский и тут же спохватился. – Но не пытайся настроить меня на другую волну, ничего из этого не выйдет…
Где-то громко залаяла собака.
- Где ты сейчас?
- Где я сейчас? Кого вообще волнует, где я и что со мной, да это и не важно, ведь скоро я буду в лучшем из миров.
Вишневский выругался матом.
Раздался всплеск. 
- В лужу наступил… - почти довольно прокомментировал он. – Мерзкая погода. Слякоть. Ни зима и ни весна. Но разве кого-нибудь волнует, как мне одиноко и промозгло? Нет, никого. Прощай, Иветта. Да, здоровья тебе и счастья в личной жизни. До встречи в лучшем из миров!

 Вишневский нажал отбой, а Илона завороженно смотрела на лиловые хризантемы, да, умом она понимала, что только что перед ней был разыгран очередной моно-спектакль, в котором ей снова была отведена роль одновременно и главной героини, истинной героини своего времени, расчетливой бездушной леди, не способной понять нежную душу актера, и зрителя.
Пэгги Блу просто ангел, ведь ее вынудили предать обстоятельства, а ее, Илону, не вынуждает никто.
Снова это отвратительное чувство вины. Как крючок, запутавшийся в жабрах. Торжество рыбака на берегу, который еще немного, и лишит ее возможности дышать и, довольный, отправит на раскаленную сковородку.
Не верь ему, Пэгги Блу.
Он притворяется.
Он не умрет.
Умом Илона понимала, что ничего страшного не произойдет, что завтра утром Вишневский с похмельным синдромом в обнимку пойдет на работу и даже забудет весь сегодняшний разговор, а потом зачем-то вдруг опять позвонит. Может быть, чтобы поставить очередной телефонный моноспектакль. И она почему-то будет даже рада этому нелепому звонку.
А потом будет удивляться нелепой мысли «а мог бы у них с Вишневским быть роман». С актером, живущим где-то на тонкой грани между сценой и зрительным залом, где-то там, где уже закончилась игра, но еще не началась реальная жизнь.
И вообще было бы крайне глупо влюбиться в актера. Все-таки мир театра для нее хоть и близкий, но совершенно чужой, как и сам Вишневский.
Полночи Илона не могла уснуть, а наутро первым делом позвонила своей бывшей однокурснице, теперь заведующей литературной частью театра, расспросить о закулисных делах, что с ногой Смагдиной и все ли живы-здоровы остальные актеры, не предвидится ли других замен, - погода мерзкая: то дождь, то мороз, надоел этот гололед.
Оказалось, у Смагдиной сильный вывих, а другие все живы-здоровы, особенно Вишневский, репетирует новую роль.
Илона с облегчением вздохнула и принялась за работу.

16
Илоне всегда нравились люди, которые умеют удивлять.
Утро. Чашечка кофе. Звонок с незнакомого или как будто вроде знакомого номера.
- Алло.
Не представляясь:
- Здравствуйте, Илона. Вы можете говорить? Сразу предупреждаю, что вас удивят мои слова…
- Могу, - вышла Илона в коридор, увешанный урбанистическими фотографиями – выставка девушки фотографа-раффера. Безумно и красиво.
Пить кофе, болтая ногами, на крыше, смотреть на людей сверху вниз.
Нет, не безумно красиво. Просто безумно.
Голос знакомый и взволнованный, но спрашивать «кто вы?» уже поздно.
- Только не удивляйтесь, скажите, вы уже решили, где будете встречать Новый год?
- Нет, - призналась Илона.
- Очень хорошо, - обрадовался незнакомец. – Уже много лет я встречаю Новый год в Крыму, в разных городах… Но когда ты с морем один на один… да, это хорошо, но хочется, чтобы рядом был кто-то. Просто, чтобы было с кем поделиться впечатлениями.
- Но почему именно со мной? – удивилась Илона.
- Я предупреждал, - мягко заметил мужчина, - вы удивитесь.
Голос приятный и определенно знакомый. В такой ситуации обычно еще в начале разговора вспоминаешь: ага, вот это кто.
- Хочется с кем-то поделиться всем этим, - продолжал струиться довольно приятный голос.
Да, конечно, я мог бы поехать с другом, но это, знаете, как в анекдоте: «ну не нравятся мне они. Доктор, мне кажется, что я лесбиян». К тому же, у всех семьи, дети.
- Простите, а вы не женаты? – уточнила Илона самое главное.
- Разведен и уже много лет один. Да, я понимаю, что вам нужно подумать.
- Да, я удивлена вашему предложению. И не могу дать ответ по телефону.
(Тем более, не зная, с кем вообще разговариваю).
 - Я предупреждал, - обрадовался почему-то звонивший. – Значит, встретимся завтра в кафе?
- Завтра я очень занята, поморщилась Илона. – Можем встретиться послезавтра или в пятницу – в конце недели.
- Хорошо, тогда до послезавтра, - согласился незнакомец.
Утром Илона снова и снова возвращалась мыслями к вчерашнему разговору.
Надеясь, что кофе поможет настроиться на рабочий лад, прошла на просторную уютную редакционную кухню, поставила чашку ароматно дымиться на стол, задумчиво отошла к окну и не сразу поверила глазам: в небе раскинулась радуга. Двойная. Как ворота в новую счастливую жизнь. И это накануне Нового года. Зимняя радуга.
Вмиг забыв про кофе, Илона побежала за фотоаппаратом, громко крича, чтобы все немедленно посмотрели в окно.
Радостный переполох охватил редакцию, на какое-то время взрослые люди забыли, что они взрослые, снова стали немного детьми.
В это время у Илоны зазвонил телефон.
- Доброе утро, Илона, звоню узнать, увидимся ли мы сегодня, и могу ли я рассчитывать на положительный ответ?
- Да, - улыбнулась Илона.
- Я весь в предвкушении вечера, а мысленно уже там, на море, с вами, Илона.
- Я сейчас видела радугу и сфотографировала ее, - похвалилась Илона.
- Я тоже ее видел и сфотографировал. Бывают же в жизни чудеса. Потому и позвонил. Хотел позвонить после обеда, но увидел радугу и не выдержал. И теперь жду-не дождусь вечера, чтобы увидеть вас.

17
   Звонивший ждал у входа в итальянское кафе, и Илона с трудом скрыла разочарование за приветливой улыбкой. Фотограф.
- Ну что? – нетерпеливо начал тот, едва они уселись за столик. – Паспорт у вас с собой?
Илона расстегнула пальто, но не стала снимать, давая там самым понять, что разговор будет недолгим.
- Паспорт у меня с собой всегда. Знаете, как в анекдоте. У современной девушки всегда должны быть в сумочке купальник, загранпаспорт и фата. Но…
- Что? – нахмурился фотограф.
- Понимаете, неожиданно навалилось столько дел, что…
Илона театрально, не хуже Вишневского, развела руками.
- Какие дела?
Илона случайно встретилась с мужчиной взглядом и тут же опустила глаза, столько неприязни и холода было на дне значков почти незнакомого человека.
Вишневский даже когда злится, смотрит иначе.
Как обиженный ребенок, вызывая тем самым чувство вины.
Но никогда от него не исходит сигналов опасности. При всей своей непредсказуемости Вишневский совершенно безобиден.
- Я тоже расскажу вам анекдот. Встретились мужчина и женщина. Они понравились друг другу, но им не суждено было быть вместе, потому что одна из них была дура. Конечно, я не имею в виду вас. Вы, безусловно, очень умная женщина. Но такое впечатление, что когда-то кто-то очень сильно вас разочаровал. Кто-то их тех, кого вы любили.
- Почему вас это интересует? – (мужчина вызывал у Илоны какое-то необъяснимое чувство тревоги).
Илона хотела встать и уйти, но взгляд напротив как будто пригвоздил ее к стулу.
Илона знала теперь, что заставляет кролика самому идти в глотку к удаву. Страх.
Да, именно это противное липкое чувство распласталось осьминогом внутри.
- А что странного в том, что вы меня интересуете? У вас очень красивая фигура. И если мужчина, особенно если этот мужчина – фотограф, смотрит на вас, это не значит, что он вас рассматривает. Он любуется.
Фотограф попытался изобразить нечто подобное взглядом, но актерского таланта ему, явно, не  хватало.
Взгляд охотника, настигнувшего жертву.
За короткие пять минут, проведенные в кафе, Илона услышала, что мир сплошь наполнен шпионами и маньяками, в лучшем случае сектантами.
Илона торопилась застегнуть пальто.   
Встал из-за стола и Фотограф.
- Помните, тот день, когда мы встретились на берегу озера?
Илона неопределенно пожала плечами.
- Вы обратили внимание, какой был яркий свет, как будто вокруг множество софитов хотели высветить что-то?
- Я обратила на это внимание, только когда увидела фотографии, - заинтересовалась Илона. – Так вроде бы все было нормально.
Фотограф неопределенно хмыкнул.
- Нет, поверьте мне, я много лет профессионально занимаюсь фотографиями и никогда не видел такого света. Каждая пора кожи на лице была видна, даже каждый атом. Вам не показалось это странным?
- Даже очень… - любопытство - порок, и Илона в этом снова убеждалась. – В чем же дело?
- Поедемте ко мне, я кое-что вам покажу. Ну что вы в самом деле? – поймал настороженный взгляд. – Мы же оба серьезные творческие люди.
Через полчаса или меньше два серьезных творческих человека были в трехкомнатной квартире, где с порога было понятно, что истинный хозяин здесь творческий беспорядок.
Точнее, творческий беспорядок царил не везде.
Одна из комнат напоминала, скорее, реанимационную или лабораторию – такая в ней была стерильная чистота. Как будто на территории одной квартиры каким-то образом уживались два совершенно разных человека или один человек с раздвоением личности.
Только белые стены и фотографии в белых же рамках на стенах. И больше ничего.
Портреты девушек и молодых женщин. Разных типажей, но каждая красива.
Почему же в комнате было так неуютно?
- Я бы не хотела, чтобы мой портрет тоже висел здесь в белой рамке.
- Можем повесить в черной, - мрачно пошутил Форограф.
- Нет, - запротестовала Илона. – Я там плохо вышла, дело, вы сказали, в каком-то особой свете. Так что же, интересно, это за свет?
- Есть только два света, дорогая Илона, - неожиданно мрачно рассмеялся Фотограф, - тот и этот, и мы с вами, к счастью, пока находимся на этом, хотя при других обстоятельствах могло сложиться и иначе.
- При каких других обстоятельствах? – поежилась Илона.
- Вам холодно? – попытался обнять Фотограф.
- Нет, любопытно до дрожи.
- Вам говорили, дорогая Илона, что любопытство на самом деле опасный порок и что не стоит разговаривать на улице с незнакомыми дядями и брать из их рук конфеты?
- Говорили, но, к сожалению, я не слушалась родителей, - улыбнулась Илона, в который раз убеждаясь, что самоирония отличный, если не лучший способ сохранить самообладание.-
Так что же это был за свет? Или это и есть та самая конфетка от незнакомого дяди?
- А вы, оказывается, боитесь мужчин. Так вот, что я вам скажу, дорогая Илона, нас не надо бояться.
- Вам удалось меня убедить, и не называйте меня дорогой…
- Вот видите… Вы сейчас абсолютно беззащитны. Двери заперты, - поймал взгляд Илоны. – Не смотрите с надеждой на окно. Пятый этаж.
Подошел к подоконнику.
- Красивые у вас модели, но почему-то никого не могу вспомнить, а я ведь знаю многих моделей в городе… - сочла за лучшее попытаться создать атмосферу непринужденной светской беседы Илона.
Обычно помогает разрядить обстановку, но в этом случае вышло как раз наоборот и вызвало новый приступ гомерического смеха у Фотографа.
- Не удивительно, Илона. Этих красавиц давно уже нет в живых…
Теперь Илона смотрела на Фотографа уже с нескрываемым ужасом.
- Вы знали, что они скоро умрут?
- Сначала не знал, потом начал догадываться… Но одной красотке повезло, - Фотограф указал на фотографию нежной светловолосой девушки с грустным взглядом. - У нее, кажется, был роман с этим человеком, как раз незадолго до того, как случилась та авария. Он сам попросил сфотографировать ее. Он всегда любил играть со смертью, даже построил склеп.
- Вы говорите о Филимонове? – догадалась Илона. – Он покупал у вас фотографии девушек, которые вскоре должны были умереть? Вы следили за судьбой своих моделей?
- Да, не я же убивал их, - неприятная усмешка рябью проскользнула по губам. – По некоторым лицам сразу видно, что человек подходит к своей земной грани. Я не знаю, как это объяснить… Просто я научился выбирать такие лица. Дело, нет, не в болезненном виде.  Что-то другое… Человек как будто уже наполовину в другом мире.
- А меня… вы зачем сфотографировали?
- Нет, не берите в голову. Не все ведь мои модели умерли... – и спокойным тоном Фотограф продолжал. - Платил он хорошо, так что не требовалось других рассказов, поэтому вам и незнакомо мое лицо, что все эти свадьбы-корпоративы и прочие тусовки были мне ни к чему. Хватило и чтобы купить простенькую трехкомнатную квартирку и вполне сносно жить в ней, даже раз, а то и два в год ездить к морю. А что еще нужно творческому человеку?
Илона неопределенно кивнула.
- Но… зачем он делал это?
- Не знаю… Не думаю, что он что-то делал специально, но он как будто постоянно ждал смерти и даже призывал ее. А она приходила, но не к нему…
- Но почему он ждал ее?
- У некоторых людей страх смерти очень силен, настолько, что человек начинает желать встречи с неизбежным лицом к лицу… Он как будто снова и снова приносил своему идолу новые и новые жертвы, прекрасных женщин, чтобы оградить себя и свою семью… а я … я был как бы его личным жрецом. Незадолго до той автокатострофы десять лет тому назад он вдруг неожиданно подарил мне свою коллекцию сделанных мной портретов, сказал, что они ему больше не нужны и что мои услуги тоже больше не нужны ему. Но я оставался его жрецом до недавнего времени, и только вчера нашел в себе силы уничтожить все исходники. Осталось только отформатировать собственную память, и тогда можно будет фотографировать молодоженов и птичек…
- Я хочу … купить эту фотографию, - поняла вдруг Илона, зачем она здесь.
Фотограф довольно рассмеялся и снял со стены фотографию последней юной возлюбленной Филимонова.
- Инна, - прочитал на оборотной стороне рамки. – Модель зовут Инна. Только предупреждаю, дорогая Илона, мои работы стоят дорого…
18
Едва сбросив туфли у порога, Илона освободила фотографию от тревожной белой рамки и отправила портрет туда же, куда и собственный снимок, наскоро сделанный странным фотожрецом, и почувствовала облегчение.
Позвонила по первому попавшемуся номеру, по которому можно после одиннадцати.
Первым попавшимся номером, по которому можно позвонить после одиннадцати, оказался номер Вишневского, и Илона почему-то обрадовалась этому.
- Чем обязан звонку? – как всегда ерничал Вишневский.
- Мне стыдно признаться, но сегодня я боюсь темноты, - неуверенно ответила Илона
- Я тоже, - признался Вишневский. – И не только сегодня. А что случилось сегодня?
- Не спрашивай, я не хочу об этом рассказывать ночью. Хотя, может быть, я просто слишком впечатлительная.
- Хорошо, можешь рассказать утром. Теперь мне точно, если даже и усну, будут сниться кошмары, - проворчал Вишневский. – Так что я вызываю такси и еду к тебе, будем бояться вместе.
- Приезжай, - устало ответила Илона, торопливо убирая со стола засохший букет лиловых хризантем.
 
Статьи Галины Лившиц:
ТАНЦУЮЩИЙ ГОРОД
Раньше мне почему-то казалось, что на последней маршрутке домой возвращаются личности, ведущие преимущественно деструктивный образ жизни. Ан-нет, на ней возвращаются танцоры - теперь мне это доподлинно известно, и не последнюю роль в этом сыграла голова лисы, появившаяся в пол одиннадцатого из дверей невесть откуда и почему-то не с той стороны вынырнувшей газели.
- Девушка, вам не на ... ? (назвала мою улицу)
Поблагодарив во время прыжка Лисицу, я оказалась в салоне как раз за рыжей шапкой с ушами и молодым человеком (как оказалось, партнёром девушки-лисицы по бальным танцам), хотя мест в салоне было предостаточно.
Из вежливости старалась не вслушиваться в их разговор, отвлеклась на мысли о художнице, чья коллекция "Танцующий город" (витражная живопись) расходилась очень быстро. (Я обзавелась златовлаской, танцующей бэлли-дэнс и парочкой, отплясывающей фокстрот. Правда, перчатки у кавалера были синими, а не серыми, как на картине-образце и рамка другая. В целом, на мой взгляд, получилось хуже).
Но запомнилась фраза художницы: "Первую работу нарисовала просто так, даже не думала, что понравится стольким людям и что в нашем городе так любят танцы".
И я тоже не думала... Вчера побывала, на уроке фламенко. Пожалуй, это не менее зрелищно, чем аспани-ракс...
А недавно в раздевалке танцевальной студии я встретила девушку с длинными волнистыми волосами и лучистым карим взглядом.
- Вас зовут не...? - назвала вдруг моё имя, а я от неожиданности сказала "нет", подразумевая "мы не знакомы".
- Но как же? - не отступала она и на секунду нахмурилась и в ту же секунду в незнакомом красивом лице стали проступать черты ... моей строгой учительницы. Правда, двадцать лет назад у неё была стрижка и не было таких красивых глаз и улыбки. А говорят ещё, годы не красят!
Теперь пришла моя очередь произнести её имя с вопросительной интонацией. Добавить отчество не повернулся язык - не к лицу оно юным красоткам, танцующим латину.
Мы разговорились.
Оказалось, в школе она уже не работает, растит маленьких детей и успевает посещать танцевальную студию. Танцами она увлеклась уже давно и самозабвенно.
- Стараюсь держать себя в форме, - улыбнулась она.
Фигура у неё всегда была превосходной, но теперь стала ещё грациознее.
Но главная перемена была в другом - она стала счастливой. А разве есть ещё какой-то секрет красоты и молодости?


Дело в шляпке!
Забавно... Соседка по офису как-то сказала "обувь предопределяет события". Подумала "как бы не так! А если я хожу каждый день на работу и обратно по разбитой дороге, как наденешь шикарные туфли?" Но я встретила Их...
Роковая встреча произошла в бутике Carlo Pazolini. Я вожделенно смотрела на них, а они как будто нарочно повернули кокетливые носики ко мне и, кажется, даже подмигивали. Не стану подробно описывать их - тем более, это уже прошлый сезон. Пусть каждая представит себе Туфли Своей Мечты. Это и будут Они. Женщина и Туфли - роман, который мог бы длиться вечно, если бы не дороги, дожди и прочие обстоятельства. Усмотрев начало великого романа, я их, разумеется, купила и, разумеется, отправилась в них в офис по той самой неудобной дороге.
К моему великому удивлению, с ними ничего не случилось.
А пару дней назад (спасибо Карло Пазолини и моднице-соседке!)по пути на работу я обнаружила вдруг, что иду по новой дороге.
Здесь надо бы поблагодарить заодно и прочно обосновавшуюся по соседству с нашим офисом фирму, которая и занялась разбитой дорогой.
Но я-то знаю, всё дело в туфлях.
Пожалуй, куплю к ним сумочку и шляпку!