Астральщица. Как найти маньяка

Считается, что после смерти душа ещё какое-то время пребывает здесь, в нашем мире, а потом уходит в иное измерение. Говорят, что существует рай и ад и каждому суждено нести ответственность за все свои поступки, хорошие или плохие.
А ещё говорят, что если у души осталось незаконченным какое-то дело, она обязательно найдёт возможность, чтобы вернуться в наш мир и сделать то, что должна была при жизни.
Или найдёт человека, который услышит её мольбу о помощи.
Иначе душа покойного может зависнуть на многие годы между мирами, а это очень тягостно даже для покойников.

Да, я знаю, что не стоит помогать всем покойникам без разбору. Но бывают такие случаи, когда  эта помощь нужна им для того, чтобы обрести долгожданный покой.
В эту историю можно верить, а можно считать её вымыслом.

Только я расскажу всё, как было.
День выдался очень суетным. Я отработала смену на работе, остаток дня моталась по разным инстанциям, вечером сходила на тренировку.
Когда без сил рухнула в кровать, на часах уже было за полночь.
Кажется, я даже не успела подумать о предстоящем дне, как это обычно бывает, как сон сморил меня.

Проснулась я от того, что кто-то осторожно похлопал меня по плечу.
Резко подскочила на кровати и обомлела:  рядом стояла маленькая девочка, ещё три подростка толклись в дверях, и несколько человек молча ожидали в коридоре.
В свете уличного фонаря я могла рассмотреть только силуэты детей.

-Нам так нужна твоя помощь, - прошептала девочка. – Бежим, у нас очень мало времени.
-Куда бежим? – только и успела спросить я, спуская ноги с кровати. Спросонья  даже не успела толком испугаться.
 - Я по дороге всё расскажу, хорошо? – с мольбой в голосе произнесла девочка и протянула мне руку. 
В тот момент девочка ступила на едва пробивающийся из-за полузакрытых штор узкий луч света, и я отшатнулась.
Это было страшное зрелище – лицо девочки представляла собой кровавое месиво, глаза выколоты, левая рука сломана,  ноги тоже в крови. Из одежды на девочке была коротенькая юбочка в складку, очень похожая на школьную форму, трикотажная футболка с длинным рукавом. Видимо, изначально волосы девочки были убраны в тугую шишку и заколоты шпильками.  Но сейчас прядь волос выдрана, и шпильки едва удерживали жгут из волос.

-Быстрее, - снова подала голос девочка.
Я взяла её за руку. Пальцы были тонкими и холодными.
Мы вышли в коридор моей квартиры, а дальше, я будто провалилась. Пространство изменилось. Сначала это была улица незнакомого мне города, пустынная и словно вымершая.
Вокруг было не столько темно, сколько полумрачно.  Ощущение, что кто-то  выключил цвет и оставили только сепию.

Мы бежали все вместе – впереди я с девочкой, которая указывала дорогу, всё также держа меня за руку. Остальные дети бежали рядом.
Света едва хватало, чтобы хоть изредка разглядеть препятствия под ногами.
Улица сменилась безлюдной местностью: справа тянулось поле, слева виднелось большое здание, а впереди маячила какое-то полуразваленное сооружение.

- Меня зовут Лиза, - успевала рассказывать девочка. – Мне восемь лет, я занималась гимнастикой…
То большое здание – это спортивная школа с массой различных секций. Школа, гордость города, когда-то процветала,  сейчас  же её закрыли.
Полуразваленное сооружение впереди – бывший молокозавод. Крупное некогда хозяйство пришло в упадок.  Сначала закрыли ферму, пустив коров на мясо, следом закрыли завод. Сразу за заводом начинался широкий пруд, а перед проходной – конечная остановка городского автобуса.

Дети, возвращаясь с тренировки, часто сокращали путь, шагая через двор завода. Если пройти по берегу пруда, то путь к остановке выходил намного короче, чем обходить завод с левой стороны, вокруг всех его пристроек.
А ещё очень часто после дождей на выщербленном тротуаре образовывались глубокие лужи. Потому подростки предпочитали обходить завод со стороны пруда.
В хорошую погоду по вечерам  там сидели рядком редкие рыбаки, с надеждой вглядываясь  в мутную гладь пруда. Но рыбы в пруде практические не водилось.
Всё было относительно спокойно до поры, до времени.

Потом появился маньяк, и в пруде стали находить детей.
Это чудовище подкарауливало свою жертву из числа спортсменов. Ему нравилось, чтобы жертва сопротивлялась, он продлевал агонию, не давая ребёнку умереть сразу.
Вот только глаза жертве садист выкалывал сразу, не любил, чтобы на него смотрели.
Ему было без разницы – мальчик или девочка. Главное, чтобы у жертвы хватало сил продержаться какое-то время.  Ещё ему нравилось делать вид, что уходит, он даже нарочито громко топал ногами. А когда жертва в полубессознательном состоянии пыталась спастись бегством, он ударом ноги пресекал эту попытку и впадал в исступление, насилуя до тех пор, пока ребёнок не переставал подавать признаки жизни.
Сначала он прятал трупы на свалке, что находилась неподалёку. Потом стал сбрасывать в пруд.

- Почему только ты говоришь, а остальные молчат? – спросила я Лизу.
-Я давно тут, охотно объяснила девочка. – И я была первая. Только мне повезло, я почти сразу умерла. У меня сердце не выдержало. Следующие жертвы он подбирал покрепче, повыносливей. А они, - она кивнула в сторону остальных подростков, - молчат, потому что стыдно. Нам всем стыдно.
-Почему? – удивилась я. – В чём ваша вина?
- А ты разве не слышишь? – переспросила девочка, и мы остановились.

Я услышала едва различимые возгласы.
- Я вообще не понимаю, как такое возможно! – говорил какой-то мужчина. – У моего сына разряд! Он двоих взрослых мужчин может сходу вырубить, мы проверяли! И он не идиот, чтобы пойти с незнакомым дядькой куда-то за конфетку! Почему он не сопротивлялся? Как так получилось, что он сдался? Что он дал такое сотворить с собой!
 - Почему она не звала на помощь? Или почему не убежала? Она бегает так быстро, что её мало кому удаётся догнать. Почему она не сопротивлялась?
-Зачем он пошёл через пруд? Ведь сто раз говорила, чтобы шёл по тротуару, пусть там лужа, но там освещение! – доносились откуда-то из пустоты эхом голоса взрослых людей.

- Не сразу удалось вычислить, что он охотится именно со двора этого заброшенного завода, - пояснила Лиза. – Потом двор заколотили, рыбаки с берега исчезли, детей начали встречать с тренировок родители, но многие просто перестали посещать секции.
Маньяк на какое-то время затих, около года жертв не было. Люди уже успокоились, как вдруг со двора пропала девочка…

- Я –то чем могу помочь,? - спросила я.
Мы вбежали на территорию заброшенного завода, нырнув в дыру в заборе.
Под ногами хрустело  битое стекло и куски штукатурки.
Миновав длинный ангар, со стен которого торчали остатки проводов и металлические ржавые детали, мы, наконец-то остановились.
-Он сегодня здесь, - прошептала Лиза. – Но он тут не один, и ты нам покажешь его.
-Как же я его узнаю? Вдруг ошибусь и укажу не того человека.
-Нет, - покачала головой девочка. – Ты не ошибёшься. Потому что ты – живая.

 Мы встали напротив бетонной стены, остальные дети полукругом за нами.
- Покажи нам его, - услышала я многоголосый призыв.
И тут я заметила, что у стены стоят три мужские фигуры.

Две фигуры были серыми, будто  их сфотографировали в сепии,  а центральная фигура – в цвете.
Мужчина высокий, верхняя часть туловища несколько несоразмерно крупнее по сравнению с нижней частью, стоял, опустив косматую голову.
Одет в какую-то спецовку синего цвета, кои выдают как рабочую одежду на некоторых заводах.
От него исходил запах, который я ни с чем не спутаю – от него воняло кровью. Так пахнет горячая кровь, которая капает на сухую землю, смешиваясь с запахом пыли.

Он медленно поднял голову и уставился на меня. Черты лица были крупными, справа через всю щёку шел шрам, одна ноздря разорвана когда-то, так и не срослась.

Тут я поняла, почему у детей практически не было шанса сбежать. Маньяк обладал даром гипноза.
От его взгляда у меня подкосились ноги, став ватными, а страх накатывал волнами, лишая рассудка. Хотелось бежать, но тело не слушалось.  В голове зазвучала команда: «Иди ко мне!»
Я выпрямилась, стиснула зубы и произнесла:
- Ты здесь никто! Это – не твоя территория.
Маньяк дёрнулся и на лице его появился страх.
Я протянула руку вперёд и сказала, указывая на маньяка:
-Вот он.

Две тени, что стояли рядом с маньяком, резко осели и ссыпались в горстку пепла.

А дальше… будто кто-то сверху включил лучики света и вернулись цвета. Дети стояли каждый в своём кругу света и радостно рассматривали свои руки, одежду. Они теперь выглядели так, какими были при жизни – ни ран, ни кровоподтёков, ни выколотых глаз. Ни боли, ни страданий.
- Фххх, - с едва уловимым шорохом дети покидали это место, устремляясь в луч света вверх.

Восьмилетняя Лиза бросилась мне на шею. Девочка прижалась, прошептала: «Спасибо!». Какие красивые у неё были глаза! Она взлетала в световой луч и радостно мне улыбалась.

В заброшенном здании завода осталась только я и это чудовище.
Толчок, боль в груди. Открыла глаза, смотрю, как медленно потолок завода замещается потолком моей спальни.
Полежала ещё какое-то время, резко соскакивать с постели нельзя, тело ещё не слушается.
Прислушалась – за окном просыпался мой город.
Подумалось, что мне не стоит видеть и знать, что случилось дальше с душой того монстра.
Я только успела увидеть, что убил его отец одного из детей. В прошлом военный, выследил сам, уничтожил мразь без свидетелей. Только до сих пор не находит себе места, горюя, что это животное умерло без мучений.

Не знаю, в каком городе произошли эти события, да и важно ли это.
Я смогла помочь душам обрести покой, вывести их в свет…
Остальное меня не касается.