А в раковине море

* * *
Как-то, перебирая старые пыльные книги, натыкаешься на сверток в самом дальнем углу шкафа, разворачиваешь его нетерпеливыми пальцами, ощущая каждую складку, каждую впадинку тонкой кожей, рвешь ткань. Почти догадываясь о содержимом, не подпускаешь эту мысль близко, оставляя на задворках памяти... и мучительно больно останавливаешь догадку у входа сознания, дабы продлить неизвестность подольше насладиться зверской мукой предвоспоминания. Рвешь - и из-под ресниц краешком зрения ощупываешь находку - раковина.

... А в раковине - море...

Во - время шторма, когда кажется, что оживает некий подводный дух, море становится свирепым. Волны яростно выкатываются на берег, словно им тесно внутри, словно они пытаются доказать друг другу, кто из них дальше прыгнет. Этакие морские салочки. Опасно выходить ночью на пляж: того и гляди, утащит на дно разыгравшийся шторм. Но на утро не осталось и следа от вчерашнего веселья. Ярко светит солнце, по небу плывут пушистые облачка-барашки, а море до того прозрачно, что видно каждый камушек, каждую маленькую рыбешку. Начинается новый день, и усатые раки вылезли погреться на скалы. И вот здесь не зевай, и береги пальцы. Неповоротливые, одуревшие от жары, раки укладываются в карманы, в подол рубахи, в сандалии.

Удивительно, что какой-то кусок известки, скрепленный илом, доставил столько приятных воспоминаний, столько событий сразу же выплыло из памяти. А сколько радости приносит варка абрикосового варенья! Бездонный чан, и в нем сочные абрикосины, опустишь палец, а с него стекает густая ярко-желтая сладость. И зимой, когда за окном стоят лютые морозы, и на тысячи километров снег, а ты в толстом шерстяном свитере, и температура твоих нижних конечностей чуть выше нуля градусов, откроешь банку, а там лето...

Наверное, люди придумали себе путешествия, чтобы прикоснуться к прошлому. Все-таки воспоминания - это не так плохо, правда?!