Принц Лукас для конкурса Джазтур 1 место

Ночной поезд уже готовился к отправлению из Базеля в Копенгаген, когда на перроне появился упитанный мужчина средних лет в светло-коричневом плаще и шляпе, с небольшим чемоданчиком в руке. Быстрым шагом он добрался до своего вагона и, предъявив билет, нырнул внутрь.

Он прошел почти в конец коридора и, оказавшись в пустом купе, плотно закрыл за собой дверь. Все звуки суеты разом стихли. Господин снял шляпу, плащ, пристроив чемоданчик под ноги, откинулся на сиденье, вытирая пот со лба. Все-таки не те годы, чтобы так бегать.

Поезд предупреждающе зашипел и, медленно набирая скорость, покатил, оставляя позади перрон. Через некоторое время в дверь постучали - появился проводник, впустив с собой порыв ветра из открытого окна в коридоре. Как выяснилось, проводник перепутал купе, пока он, извиняясь, отступал вглубь коридора, пассажир воспользовался случаем и попросил его закрыть окно, раз уж так ветрено. Выглядел он важно и степенно, плавными движениями сопровождал свою речь, всем видом демонстрируя, что вопрос его комфорта - очень важный вопрос.

Проводник  исчез за дверью, заверив, что непременно все сделает, а довольный пассажир достал потертый чемоданчик и отщелкнул рычажок странного замка, который крючком цеплялся за несколько отверстий сразу. Их нужно было нажимать в определенной последовательности и обязательно в паре. Об этом знали только трое из его ведомства – Ведомства по Чрезвычайным Волшебным Происшествиям. Правда, уже давно никаких чрезвычайных происшествий не происходило, но Ведомство сохраняло еще один свой статус – главного хранителя.

Глава Ведомства перед уходом в отставку потребовал привезти все архивы старинных сказок в Центральную библиотеку. Велел срочно, намекнув, что чья-то расторопность может повлиять и на дальнейшую карьеру. Некоторые королевства и министры отказались, и даже прислали официальное уведомление, что они не желают сдавать свои архивы в единую службу, как раз из соображений лучшего хранения. И вместо этого прислали формуляры для каталога. Но господин в коричневом плаще думал иначе.

Данное известие застало магистра в Базеле на совещании, которое он сразу же прервал и, чтобы не терять времени, решил все указанные коды внести по дороге. Он всегда отличался исполнительностью и вполне мог претендовать на повышение. Так считали многие. И, может быть, его, магистра Скандинавии, скоро назначат на этот пост, пост главы Ведомства. Магистр мечтательно вздохнул и невольно улыбнулся… Потом, словно очнувшись, строго нахмурил брови и вмиг сделался серьезным. Нужно было приступать к работе.

В глубине чемодана, больше похожего на старинный саквояж, хранились строго уложенные и упакованные в прозрачную ткань стопочки маленьких, затертых временем листов. Каждый предстояло пометить, чтобы сдать в волшебную библиотеку.
Магистр достал один из листочков, поставил код и только собрался положить лист обратно, как поезд чуть тряхнуло на подъезде к станции, и дверь приоткрылась, всего на несколько сантиметров, но и этого было достаточно.

Ветер с ужасающим свистом ворвался внутрь, опрокинул саквояж и, разметав на полу все листки, поднял один из них и закружил под потолком.
-         Ловите, ловите же! – кричал магистр, выбежавшему на шум проводнику.
Но было уже поздно. Листок вылетел в окно.

Упав на колени, магистр пытался спасти остальные, подбирая их с пола, пока проводник не догадался закрыть дверь, чтобы отсечь порывы странного, небывалого ветра.

-         Вы не представляете, что вы наделали, - причитал человек, стоя на коленях. – Вы даже не представляете. Как же так?! Что я скажу?

Он закрыл лицо руками, потом, будто опомнившись, вскочил:
-         Мне надо срочно выйти. Пропустите.
Магистр сдернул с вешалки плащ, шляпу и, обхватив саквояж, побежал к выходу.

А в это время…

Лукас, молодой человек двадцати пяти лет, худощавый брюнет с гитарой и рюкзаком за плечами, возвращался из затянувшегося путешествия по Щвеции. Все лето он провел в поездках и в ожидании ответа. От этого ответа зависело  многое – переедет ли он в Копенгаген или вернется в свой маленький городок в Дании, гораздо дальше от морского пролива и музыки, которые он так любил. Родители не понимали его увлечения и настаивали, чтобы он занялся чем-нибудь другим. Но Лукасу нравилось море и музыка. Иногда он думал, что мог бы стать моряком.

Почти все накопления были потрачены, когда раздался долгожданный звонок. Его ждали! Его приняли в группу и собирались встречать через три дня. Он будет играть! Но это оказалось не все - еще им предложили вести музыкальную рубрику в журнале, и поскольку джазмены не отказались, но и не были в восторге, спросили Лукаса, не хочет ли он попробовать. Он согласился не раздумывая. Именно этим он зарабатывал в последнее время на жизнь - снимая концерты и отсылая краткие обзоры в местную прессу. Иногда материал принимали, иногда нет. Хотелось постоянства и определенности.

Лукас не мог поверить, что все так удачно сложилось.
Что такое три дня после трех месяцев, думал Лукас, блуждая то по городу, то возле пристани и мечтая оказаться там – на другом берегу, пока, наконец, не решился купить билет на поезд и за считанные минуты пересечь пролив Эресунн, отделяющий Швецию от Дании.

В пригороде Копенгагена жил давний друг, у него на катере и поселился Лукас до назначенной встречи. Катер был совсем маленьким, с такой же маленькой каютой, в которую не очень-то хотелось залезать, и вечерами Лукас наблюдал, как рядом плескалась вода, отблески фонарей отражали свет в морских переливах, а солнце оранжевым диском вплывало в горизонт.

Лукас с волнением предавался мечтаниям. И хотя летний сезон уже близился к концу, группа получила выгодный контракт. Оставалась всего одна ночь… и тогда…
Вдруг что-то коснулось его щеки и будто приклеилось. Влажный на ощупь листок, словно вытканный из шелка, никак не хотел отлипать от лица. Ухватив его двумя руками, он попробовал потянуть за один край, как сдирают пластырь. Словно нехотя листок отрывался, оставляя на щеке багровый след.

-         Это что? – Лукас попытался стряхнуть его, но листок теперь прикрепился к пальцам.
Лукас оглянулся – никого поблизости. Держась одной рукой за тросы, он опустил другую в прохладную воду.
- Если ты не отклеишься, я сейчас упаду, - тихо проговорил он, пытаясь смахнуть липучку.
В тот же момент он почувствовал, как кто-то аккуратно взял его за руку и отклеил листок. Рядом проплыла тень, ударив по воде и взметнув фонтан брызг.
-         Вот ведь, - Лукас испуганно отдернул руку, потряс ею, и, убедившись, что все нормально поспешил наверх.

Рано утром, водрузив гитару и рюкзак за плечи, Лукас пешком направился в сторону города.

На вокзале его встречал Ян, трубач и основатель группы, который сразу спросил, не ударился ли он, - так был заметен след на щеке.

Пока они шли по набережной, пробежал странный человек в шляпе с саквояжем в руках – он остановился, пристально глядя на Лукаса, чуть не схватив за лицо, но Ян отогнал чудака.

-         Что ему нужно? – спросил Лукас.
-         Не знаю, - Ян пожал плечами и сообщил, что они должны торопиться. – Сегодня играем в парке Тиволи, и еще пару недель до закрытия. Тебе понравится. А потом – в ночном баре. Для начала держи двадцать крон – это твоя бесплатная аренда велика. Вернешь его на стоянку и получишь деньги обратно. Как захочешь взять новый, кинешь монетку снова. Пойдем, я покажу тебе твой королевский номер.

Ян сам засмеялся своей шутке. Комнату сдала одна глуховатая старушка, узнав, что приедет музыкант. Сдала совсем недорого.

-         Музыка – это хорошо, - согласилась она, но прежний жилец выезжал только через три дня, поэтому пришлось подождать.

Пока они добирались до дома, только Лукасу казалось, что кто-то безотрывно следует за ними, потому что Ян с упоением рассказывал, как они проведут репетицию, а потом выйдут на площадку, а поздно вечером – в бар.

Старушка встретила приветливо, только заметив след на щеке, нахмурилась, задумавшись о чем-то своем, но все расспрашивала и расспрашивала. Лукас рассказал, чем занимается, и даже о том, что давно написал песню и, поддавшись уговорам, даже напел немного. Яну понравилась мелодия, он предложил как-нибудь попробовать, а старушка только кивала и внимательно их разглядывала.

В парк Тиволи добирались вечером на велосипедах. Никогда еще Лукасу не приходилось попадать в такое сказочное место. Вечерний Тиволи совсем не тот, который он посещал в детстве с родителями.

Здесь все дышало волшебством: в небе вспыхивали фейерверки, люди смеялись, катались на каруселях, а на встречу ему шла милая девушка в белом платье, будто завернутая в парус. И почему-то босиком. Возле озера, где катались на лодках, она остановилась и присела на камень, с нежностью глядя на людей. Совсем как русалочка на берегу.

-         Вы не замерзнете? -  спросил Лукас, слегка смущаясь своей смелости.
Она качнула головой и заметила след на его щеке. Протянула руку, но застыла, и вдруг вскочила и бросилась бежать.

Ян с улыбкой посмотрел на Лукаса:
-         Она здесь уже третий день. Странная какая-то. И все время молчит.

В парке Тиволи находилась и волшебная библиотека, о которой с грустью думал магистр, наблюдая за непонятным принцем. Три дня он, магистр, солидный человек, а бродил, как собака, вдоль путей, искал, потом добирался в Данию, чтобы найти принца, у которого по легенде о блуждающих сказках должен оказаться листок.

Похоже, это тот самый принц, и он уже повстречался с той страницей. Такую отметину магистр видел на картинках в Министерстве Происшествий. Точно принц. Ведь его сопровождающий ясно сказал про королевский номер. Да и след как раз такой, как оставляют убежавшие страницы сказки, - они ищут новых героев, чтобы повторить все сначала. Поэтому так важно держать под замком все эти истории. Такая оплошность с его стороны. Такая оплошность.

Но все принцы знают магистров, почему же этот не узнает? Полдня магистр пытался договориться с гвардейцами, что ему нужна срочная аудиенция, что ему очень важно предупредить, чтобы все принцы, именно все, пока воздержались от морских прогулок. Он долго прохаживался у дворца королевской резиденции, ждал, пока его не уверили, что информацию передали и не один раз, а принять его никак не могут, так как все на отдыхе.
Но, похоже, этот принц ведет совсем не королевский образ жизни.

Магистр вздохнул. Пока он не найдет листок, ему в библиотеку нельзя. Это же позор, это даже не просто позор – это позор и увольнение. Стараясь не столкнуться с другими магистрами, он приближался к Лукасу, пока не оказался перед ним.
-         Ваше Высочество, - обратился он к Лукасу, - милость будущих королей всегда чтится подданными. А редкие важные бумаги, конечно, должны содержаться в сохранности, но если уж так произошло, не откажите в любезности, очень вас прошу…
Лукас на мгновение растерялся, а Ян уже тянул его подальше от странного господина. Но магистра уже было не остановить.
-         Ваше Высочество, вы же благороднейший человек, и если кто-то провинится один раз, всего один раз в жизни, то вероятность, что это больше не повторится гораздо больше, чем повторится, если его не наказывать, а дать возможность исправить свою оплошность…
Ян зашагал быстрее:
-         Актерствует, - кивнул он Лукасу на магистра, - не обращай внимания.

Магистр еще какое-то время шел за ними, а потом в растерянности остановился. Не отдавая себе отчета, он вышел из парка и побрел, не разбирая дороги. Так бродил он до глубокой ночи, пока не увидел впереди девушку в белом платье. Она стояла перед замком, пытаясь разглядеть в массивных окнах фигуры живущих там.
-         Его там нет, - тихо промолвил магистр, встав рядом с ней. – И он совсем другой.
Он опять вздохнул.
-          Хочешь, я покажу тебе, где он живет?
Она закивала и сложила руки в немой мольбе.
-         Только ты листок у него возьми. Мне очень нужен этот листок, - магистр вытер пот со лба и виновато развел руками. – Нужен. Понимаешь?
Девушка задумалась и вдруг протянула ему скомканную в кулачке страницу. Магистр не мог поверить своим глазам.
-         Он у тебя? Но ты же знаешь, что, как только я… Хотя, ты все правильно делаешь. И за это, за это я тебе обещаю, - я до завтра буду держать его в кармане. Как только положу обратно, ты сама понимаешь, тебе придется вернуться в море. Ты сама понимаешь, ведь правда?
Она кивнула.
-         Вот, ты все понимаешь, - он опять вздохнул. - А у меня карьера, повышение, да и как же без архива, архив – это очень важно. Все должно быть записано и помещено за семью печатями. И не спрашивай почему? Потому что… потому что важно это.

Лукас возвращался уже на рассвете. Они сыгрались, это хорошо. Всем понравилось. Получалось как тогда, на прослушивании, - играли на одной волне.

Завернув за угол, Лукас увидел девушку в белом, ту, которая была в парке. Она стояла и смотрела на окна. Странная какая-то, но, в то же время, такая милая.

Она заметила его и быстро подбежала и, будто извиняясь, приложила руку к его щеке. След еще не совсем прошел, и под прохладной ладонью Лукас почувствовал, как успокаивается и сходит пятно. Теперь он внимательнее рассмотрел ее – грустные синие глаза, еле заметная улыбка. Он протянул руку, чтобы дотронуться до ее волос, но она опять испуганно отстранилась, покачала головой. Потом улыбнулась, и сама дотронулась до его волос. Глаза в глаза рождают такие чувства, как мелодия, которую уже не забудешь. Девушка на мгновение застыла, задумавшись, и неожиданно склонилась в реверансе и повернулась, чтобы уйти.

Лукас не мог понять, почему она так боится его. Было в ней что-то сказочно-притягательное, как море. Но он не знал, как ее остановить.
Лукас стоял, глядя ей вслед, Магистр теребил карман.
-         Спой ей, - выглянула старушка, - спой.
И он запел, сначала тихо, потом все громче, - про море, про любовь, про то, как мечта уплывает, но если это мечта, то она не уйдет никогда, потому что зачем мечте покидать берег, если берег ее зовет, и если простой музыкант растопит чье-то сердце, то его сердце тоже станет теплым.

-         Он не принц! - вскричал магистр. – Он не принц! Как же? А как же?
Старушка свесилась из окна:
-         А на кой он ей, принц твой? Ей с этим лучше будет. Отпусти их, смотри какие.

Магистр растерянно смотрел, как две фигуры удаляются к морю, теребил свой карман, жмурился, представляя, сколько гневных слов скажет ему главный, и что же он будет делать, и кем же он будет после стольких лет преданной работы? Это совершенно невозможно. Совершенно. И почему не принц? А может, все-таки из них, из дальних веток родства, единственный, оказавшийся в эти дни на воде? Это уже не важно, не важно. Надо положить листок в саквояж, пока не поздно.

Замок со скрежетом отщелкнулся, магистр достал скомканный листок… и выкинул его на мостовую. Защелкнув саквояж, он быстрым шагом направился к вокзалу.

Старушка с изумлением наблюдала, как лист, лежащий на мостовой, вдруг расправился и словно птица поднялся в воздух и полетел вслед уходящей паре, и будто охраняя их, завис над головой, пока Лукас не поймал его. Листок послушно позволил сложить себя и сунуть в карман.