Судьба и небо. Август 1943 года

Тот злополучный ЯК, который наделал столько бед, был в итоге сбит летчиками соседнего полка.  В один прекрасный день командование запретило вылеты всем ЯКам, тут  он и попался. Начал пристраиваться к группе "лавочкиных", и его срезали пулеметной очередью.
А между тем, грандиозная воздушная битва на Кубани подходила к своему завершению. Уже был плотно окружен небольшой плацдарм на Таманском полуострове, еще удерживаемый немецкими войсками, но их участь можно было считать решенной.  Наступило затишье, которым 9-я гвардейская авиадивизия воспользовалась, чтобы подвести итоги боев. Для этого была проведена   летно-тактическая конференция, на которой  Покрышкин, Крюков, Речкалов, Глинка, Старчиков и другие асы раскрывали секреты своих воздушных побед. 16-й ГИАП было доукомплектован "аэрокобрами".   

Как-то в полк приехал начальник разведки дивизии майор Новицкий, собрал личный состав, поделился разведдаными, а в конце беседы сказал:
- Учтите, что наша дивизия поступила в резерв Главного командования.
- Это что,  вроде второго эшелона? - спросил новичок, Сергей Никитин.
- Как бы не так! - усмехнулся Новицкий. - Все с точностью до-наоборот. Теперь нас будут посылать на самые опасные участки фронта.
- Могут и под Курск послать? - уточнил Александр Ивашко. - Сейчас там жарко!
- Не могут, - заметил Крюков.
- Это почему?
- Забыл, какие мы карты получили?
- Ааа, тогда ясно. Донбасс нас ждет!
- Сперва Донбас, - сказал Новицкий, - а потом очистим от фашистской нечисти и всю Украину.

***

В августе 16-й гвардейский   истребительный авиаполк перебазировался  в район Донбасса. Началось с того, что на аэродром прилетели два транспортника Ли-2. Они должны были взять на борт передовые команды БАО, в задачу которых входила подготовка  аэродрома. Затем приземлились еще три "пешки".

- Вот и лидеры пришли, - сказал Труд, нахмурившись.
- А чем ты не доволен? - спросил его Старчиков.
- А что, мы  сами бы не долетели? Провожатые нам нужны? Не доверяют?
- Знать, на далекое расстояние полетим, - сказал Виктор Жердев, - иначе бы нам лидеров не дали.
  - Ну, наконец-то, дождались! - обрадованно заметил Трофимов. - Сколько времени уже без работы сидим!

Для Трофимова работой были только воздушные бои. Затем всех собрали на КП и провели там подробный  инструктаж, познакомили с экипажами "пешек". Когда обьявили, что  первая посадка в Новочеркасске, на аэродром "Хотунок", Трофимов толкнул под бок Костю Сухова.

- Слыхал? Может, дома побываешь?

Костя даже зажмурился. Неужели и вправду так повезет? А к вечеру оба Ли-2 с передовыми командами улетели, и  на следущий день утром  стартовали  все эскадрильи. В полдень 1 августа они приземлились буквально в чистом поле, неподалеку от небольшого хутора с красивым  названием "Любимое". Едва коснулись колесами земли, увидели инженера полка Глеба Копылова, который стоял с флажками на земле и показывал, что двигаться самолетам нужно... прямо в деревню. Что за чудеса!  Самолеты зарулили в деревню и разошлись  по дворам, где для них уже были приготовлены места стоянок. На них тут же накинули маскировочные сетки, чтобы их было не разглядеть с высоты. В результате получилась отличная маскировка. Сверху хутор, и хутор. Немцам не могло прийти в голову, что в нем расположились боевые самолеты. Затем всех летчиков собрали на аэродроме у землянки КП.  Выступил начальник штаба Датский и сказал, что основная задача полка - прикрытие районов выгрузки и передвижения войск в районы сосредоточения.

- Учтите, - сказал он, - что враг активизировал свою воздушную разведку. В последнее время в воздухе постоянно висят "рамы". Учтите также, что по дорогам движется много конницы, так что на бреющем полете не ходить, дабы не пугать  лошадей.   

- Ну вот, - засмеялся  Покрышкин, вспомнив, что Датский пришел в авиацию из кавалерии,  - сел на своего любимого конька. Все никак свою кавалерию забыть не можешь? Не пугай ребят! Конница только по ночам совершает свои марши!

Потом выступил Крюков и сказал, что фрицы  повсюду на линии фронта понаставили своих эрликонов, и что спускаться ниже двух тысячи метров, поэтому, нельзя.

Когда окончилась официальная часть, внимание всех привлек к себе Киттихаук, который прибежал на КП и заливисто залаял. Это был кобелек системы  "такса", которую полк приобрел для компании овчарке Кобрику. Их доставили в багажнике самолета УТ-2 к новому месту дислокации. Судя по всему, Кобрику воздушное путешествие не понравилось, потому что он с рычанием выскочил из багажника и умчался в степь, чтобы больше никогда уже не вернуться, а Киттихаук, напротив, выпрыгнул из самолета и уселся с самым беззаботным и даже довольным видом.  Все тогда решили, что у Кобрика душа не авиаторская, раз он так легко покинул своих боевых товарищей ради того, чтобы никогда больше  не летать. Покрышкину было отчаянно жаль, что Кобрик так поступил: уж очень он привязался к этому псу, который всегда так преданно ждал его возвращения с боевого задания. Но зато Киттихаук,  названный так  в честь американского истребителя,  полностью оправдал свое имя.    

***

Следующий день полк начал с облета района боевых действий группами по 6-8 самолетов, а потом сразу же включился в боевую работу по прикрытию наземных войск. Вечером произошло ЧП.  Как только Покрышкин с Голубевым приземлились, на малой высоте над аэродромом пронеслись пятеро "горбатых", а вслед за ними и подбитый шестой. Вид у него был такой, что было совершенно непонятно, как он вообще держался в воздухе: левый борт разворочен, а в правой плоскости крыла зияет огромная дыра. Подбитый штурмовик тяжело плюхнулся на землю, сделал "козла", несколько раз подпрыгнув, а затем... понесся прямо на "сотку". Мало того! Вдруг застрекотали его пулеметы. Он сошел с ума! Такова была первая мысль всех, кто это видел.  Покрышкин в мгновение ока оказался на земле, а Гриша Чувашкин, который  уже начинал свои хлопоты возле командирской машины, задал такого стрекача, что его как ветром сдуло. Прямо перед самой "соткой" Ил резко отвернул вправо, едва не задев ее крылом, и вдруг из него во все стороны посыпались бомбы. Вот это гость заявился!    Наконец,  безумный штурмовик остановился, и к нему со всех сторон побежали люди. Из кабины высунулась  голова  бледного от испуга молодого летчика.

- Ты что делаешь, мать-перемать? - закричали ему, обильно добавив нецензурной лексики.
- Братцы! - закричал он в ответ. - Не виноват я. Подбили меня сразу над целью. Как долетел - не знаю.

Вылезший из штурмовика чумазый и маленький, но румяный летчик был похож на сельского тракториста. Военврач, майор Головкин, подошел к гостю и деловито ощупал его на предмет переломов.

- Где болит? - спросил он.
- Да нигде у меня не болит! Цел я, -  отмахнулся "тракторист".
- Садись в машину, - кивнул Головкин на прибывшую "санитарку".
- Да не надо!
- Садись, я сказал!

Головкин потащил упирающегося гостя к машине.

- Подожди, майор! - остановил  его Покрышкин.
- Как же ты на посадку шел, парень? - принялся он строго допрашивать чумазого летчика. - Ты что, не видел перед самым носом людей, самолет, землянку?

Под его суровым взглядом паренек весь съежился.

- Подбили меня! - повторил он. -  А над аэродромом машина уже рулей не слушалась!
- А стрелял то зачем?
- Так я потому и стрелял, что управление потерял. Надо же мне было дать вам сигнал, чтобы вы все разбежались!
- А бомбы! Ты посмотри, герой, что ты здесь натворил! - Покрышкин указал  на валяющиеся на земле бомбы. - Точнее, мог бы натворить, если бы они взорвались...
- Так они сами рассыпались, товарищ майор!  Что я мог сделать?
- А на кой ляд ты их нам обратно повез?  - встрял инженер по вооружению.  - Почему не высыпал сразу над целью?
- Так у меня система сброса повреждена была! - чуть не плача, оправдывался "тракторист".
- Твою мать! - Покрышкин беззлобно чертыхнулся. - Ладно, иди в машину, не отсвечивай тут. Майор, забирай его к лешему!
 
Пока они разговаривали, солдаты из БАО собрали бомбы и аккуратно сложили в штабелек.

- А ты видел, как Покрышкин  спрыгнул? - толкнул Труд под бок Виктора Жердева.

Тот не удержался и прыснул от смеха. Вот реакция у человека! И он показал жестом, с каким проворством Александр Иваныч  сиганул с крыла на землю.

- Но-но! - с напускной строгостью сказал Труд. - Не смейся над командиром. И не шуми! А не то  вон, бомбы сдетонируют!

Тут уже все грохнули дружным смехом. А когда отсмеялись, капитан Копылов подошел к штурмовику и внимательно  его осмотрел.

- Да, - сказал он потрясенно, - ну и дела!  Вы только посмотрите, с какими повреждениями удалось посадить самолет! Все-таки отличная машина, это наш "горбатый"!

Впрочем, это было не единственное ЧП за день. Случилось кое-что и похуже. Клубов и его ведомый Карпов столкнулись в воздухе. Теперь обе машины догорали в поле. Два пылающих костра  было отлично видно со взлетно-посадочной площадки. Сами виновники, живые и невредимые, находились тут же, и настроение у обоих было соответствующее. Случилось это так: Клубов перестраивался и оказался выше и со стороны солнца относительно своего ведомого. А тот, ослепленный светом, потерял своего ведущего, тоже принялся набирать высоту и таранил самолет Клубова, обрубив ему винтом хвост. Обе машины стали немедленно падать, а пилотам оставалось только прыгать. Ну, и вдобавок ко всем неприятностям этого дня, молодой летчик Владимир Душанин из эскадрильи капитана Речкалова повредил свой самолет при посадке. Впрочем, главным было то, что все же никто не погиб. Разобравшись с незадачливым штурмовиком, Покрышкин решил приступить к следующему "имениннику" - Душанину. А уже потом начинать разбор с Клубовым и Карповым.

- Где Душанин? - грозно сказал он.
- Здесь я, - Душанин вышел вперед к неудовольствию Речкалова. Гриша не хотел, чтобы Покрышкин распекал при всех летчика его эскадрильи и хотел обо всем рассказать сам.   

- Ну, а ты что скажешь? - Покрышкин подбоченился, заложил большие пальцы рук за ремень и посмотрел на Володю своим фирменным пронзительным взглядом. Тот опустил глаза.
- Заходил против солнца, - пожал плечами  Душанин, - глаза ослепило, а тут еще пыль поднялась, не видать ничего. Ну и вот... Шасси поломал.
- Молодец!  - воскликнул Покрышкин таким тоном, что было понятно, что Душанин никакой не молодец. - А почему ты моих команд не выполнял?
- Каких команд?
- Как это "каких"?  Я же тебе говорил: "Подбери ручку! Подбери!"
- Я не слышал, - опять пожал плечами Душанин.
- Черт знает что! - мотнул головой Александр Иванович.
- Да ладно, не велика беда, - сказал Речкалов, - повреждения не серьезные. За ночь все отремонтируют.

Покрышкин хотел что-то резкое ответить Грише, но тут его внимание привлекла легковушка, трофейный "фиат", которая в нарушение всех правил мчалась по летному  полю, поднимая столб пыли. Кого это опять несет?  Автомобиль подъехал, и тут все увидели, что он буквально изрешечен пулями.

- Да это же комдив! - воскликнул командир третьей эскадрильи Сергей Лукьянов.

И точно! Из машины выбрался собственной персоной полковник Дзусов. На голове у него была запекшаяся кровь. Видимо, от осколков разбитого лобового стекла. Все онемели.

- Где он? - хрипло сказал Дзусов, указывая на разбитый штурмовик. - Где этот  "лэтун"?

От волнения он говорил с сильным дагестанским акцентом. "Тракториста", оказывается, до сих пор никуда не отвезли. Его мигом поставили перед светлые командирские очи.

- Ты что! - грозно сказал Дзусов. - Ты зачем мэня штурмовал? Ты не видел, что эта наша тэрритория?!
- Товарищ полковник! - взмолился виновник. - Я вас не шурмовал.  Меня подбили над целью, я еле дотянул сюда. А из пулеметов дал очередь, чтобы люди поняли, что штурмовик неуправляем!
- Черт знает что! - сказал комдив. - Одни сталкиваются в воздухе, другой  по своим пуляет! Ну, я вам устрою разбор полетов!

Комдив погрозил  кулаком на прощанье всем присутствующим и сел обратно в  "фиат".

- Поэхали!

Машина умчалась, подняв столб пыли. "Тракторист" громко чихнул.