Потеря бдительности

Зашла на днях в маркет за двумя парами пустяков. Как обычно, не во время, как обычно, в час пик. Рисовала весь день, дотянула до шести вечера и вспомнила, что закончились необходимые на сегодня предметы следующих наименований: хлеб, чай, майонез и крем для рук. Всё остальное у меня хранится в доме, разумеется, в неисчерпаемом изобилии: гекалитрами, мегатоннами, и квадратными километрами, а вот эти вышеперечисленные четыре пасочки нужно было купить немедленно.

Разумеется, в моём родном, ближайшем к дому "Сильпо" в это время безобразно длинные очереди ко всем кассам. Час пик, население мегаполисного спального района возвращается с работы, заторивается разнообразной фигнёй.

Запихав в свою переносную корзинку всё необходимое на данный вечер для счастья, подруливаю к хвостам очередей. У всех покупателей - колёсные тележки, нагруженные под завязку необходимыми в быту и вообще предметами. Одна я - потрёпанная белая ворона, со своей маловместительной ручной корзинкой, на дне которой болтается чахлая добыча, неуверенно переминаюсь с ноги на ногу и думаю, куда бы пристроиться в этом кишащем человейнике. Вдруг вижу - в одном хвосте у шестой кассы возникла брешь. Ура! Быренько протискиваюсь в проём между покупцЯмы.

Позади меня оказывается милейший мальчик лет десяти, приставленный в погонщики к тележке на колёсиках с грудой снеди и потребительских товаров домохозяйственного назначения. Собственно, именно его мечтательность и явилась причиной моего незаконного внедрения в очередь. Бедный ребёнок смотрит на наглую тётю, втиснувшуюся поперед него в пекло, и дико страдает. Ему хочется как-то отреагировать на моё (опрокидывающее устои общества) некорректное поведение, выразить своё возмущение, или по меньшей мере дать мне понять, что я веду себя плохо, но врождённая деликатность не позволяет.

Он лишь распахивает наотмашь свои агромадные голубые глазищи, и то открывает, то закрывает рот. Такая взрослая тётя, и обидела такого невзрослого мальчика. Шей мон ю. Ну как мне не стыдно.

А мне почему-то совсем не стыдно. Наверное, потому, что мои "хлеб-крем-вата-майонез" займут у кассирши времени в десять раз меньше, чем его с горкой наполненная повозка.

Некоторое время спустя появляется родитель этого мальчика. Он, собственно, оставил отпрыска "сторожить кассу", а сам погнал в торговый зал за какой-то забытой мелочью. Поджарый молодой мужчина, ухоженный, спортивный, лет тридцати пяти. Мои четыре барабульки  уже на чёрной ленте транспортёра, едут по направлению к кассирше. Ещё пара - другая минут, и расплачусь. Папаша видит, какая непоправимая катастрофа в его отсутствие произошла, и, обозначив символический подзатыльник отпрыску, приятным баритоном произносит: "Потерял бдительность. Чему я тебя учил? Стоит мне на минуту отлучиться..."

Парнишка никнет носом. О, прости меня, мой великий могучий Отец. Да, я виноват, как последняя тварь дрожащая. Я тебя недостоин. Нет мне оправдания. Ты бы точно не пропустил, всемогущий, эту наглую чужую тётю перед собой в очередь.

"Чему вы учите своего ребёнка? Кого вы воспитываете?" - хочу спросить я.

- "Пуленепробиваемого *идараса из стали и бетона с головы до пят? Ну подумайте сами. Какая такая угроза Вашей жизни, здоровью и материальному благополучию возникла из-за пустячной заминки в полторы минуты?" 

Но губы точно склеились, и я молча гляжу на работницу "Сильпо", стучащую по клавиатуре кассового аппарата. Лишь выйдя на улицу через раздвижные стеклянные двери маркета, на одном глубоком выдохе оформляю мыслеформу. Выглядит она так:

- "Иногда и можно и нужно, и даже необходимо. Потерять бдительность". 

Зря я ему этого не сказала. А может, и не зря. Не знаю.

                ///\\\///\\\///\\\///\\\///\\\

Иллюстрация: рисунок автора "Портрет вымышленного человека", бумага, гуашь,
30 Х 42 см, 1984 г.

(Этот вымышленный человек, нарисованный тридцать лет назад,  по таинственной рифме жизни удивительно похож на Нину Горланову, замечательную писательницу из Перми, знакомство с которой состоялось совсем недавно.)


 ©Моя сестра Жаба