Аллегорическая как бы сказка

Жила-была Золушка. Была она девушкой работящей, неперечливой и очень терпеливой. Сиротка, но происходила из древнего рода. А вот с приёмными  родителями ей не везло. Как по Хармсу, «то кусачий попадётся, то вшивый»: один голодом морит, другой спаивает, третий взаперти держит и из дома не выпускает. И все работать её заставляли до упаду; она уж измучилась совсем, а они всё погоняют. Платьишко на ней совсем обносилось, башмаки прохудились, а папаши и в ус не дуют: знай покрикивают.
 
Навестила как-то Золушку её крёстная-Демократия и ахнула – до чего же дошла крестница без догляда! Выдала она Золушке импортные хрустальные башмачки, причесала, умыла, приодела – и стала та ни в сказке сказать, ни пером описать. Всё-таки сказывается хорошее происхождение. И отправилась наша Золушка на бал танцевать с заморскими принцами. Они там все просто попадали от такой красоты и давай наперебой приглашать её на менуэты да мазурки.
 
А Золушка-то танцам была не обучена! Мелодии незнакомые, языками она тоже не владеет. Ну и конфуз вышел: то одному принцу на мозоль наступит, то какого-нибудь микадо, прости господи, в бок пихнёт. А в толчее-то чего не бывает – и ей пару раз ногу отдавили. Так она не долго думая хрясь – и отвесила обидчику тумака! Потом спохватилась, конечно, но поздно. Перестали Золушку принцы приглашать, и стоит она у стеночки, глазищами зыркает и переживает. И хочется ей танцевать, а как – не знает, бедняжка.
 
И главная беда – демократические хрустальные башмачки. Красивы – глаз не оторвать! А колодка неудобная, каблук высокий, там жмёт, тут трёт – одно мучение. Хотя все заморские гости на таких же каблуках пляшут – и хоть бы хны! Не знала Золушка по своей бедности, что новые туфли надо разнашивать, привыкать к ним, а для этого терпенье нужно. А она помучалась-помучилась, потом скинула хрустальные туфельки и привычно влезла в старые шлёпанцы. Они хоть и протёрлись до дыр и замаслились, да и пованивают уже, а удобные... Но в них уж, конечно, не до танцев, и пошла Золушка восвояси в свою каморку.
 
Тут у неё как раз новый приёмный родитель появился. Этот был совсем упырь: росту маленького, нрава злобного, драчливый... и все деньги, отложенные на хозяйство, на гулянку с друзьми тратил, гад. А к Золушке был строг, но справедлив: любил потрепать по щёчке и сделать ей козу, а ей много и не надо – уж такая она отходчивая, бедняжка. Этот папаша и объяснил Золушке, кто виноват, что она мозоли натёрла и на балу оконфузилась. Крёстная, сучара! (Папаша этот в выражениях не стеснялся). И принцы иноземные хороши - нет чтобы камаринского или там трепака сплясать – всё норовят какую-то бездуховную дребедень подсунуть и требуют, чтобы всё было по-ихнему.
 
Запер новый родитель Золушку на большой висячий замок и в утешение подарил свой портрет в красивой рамке. А сам пошёл вооружаться на тот случай, если принцы на Золушку снова позарятся. Золушка как раз собралась пол на кухне помыть, так папаша уходя, ей сказал: «Давай-ка подымайся с колен!». Ну она встала, как велено, а что дальше делать – не знает. И пол немытый остался.
 
Так вот и кончилась Золушкина история. Так и стоит она посреди грязной кухни в старых шлёпанцах, только угрюмая стала и озлилась на весь свет.  Зареклась носить туфли и ходить на танцы. Как вспомнит Золушка бал, золотые огни, самоцветы... так и плюнет, а портрет папашин поцелует. Один он у неё заступник, а все остальные только и думают, как честную девушку обидеть.
 
И вот ещё что – говорят, Золушка выпивать начала с горя, но уж правда это или нет – не знаю.


                Иллюстрация: gizmodo.com